Глава 60. Гэнси примчался на Фокс Вей 300 до грозы

Гэнси примчался на Фокс Вей 300 до грозы. Он не стучал. Просто внезапно ворвался, когда Блу расшнуровывала ботинки после возвращения с временной работы по выгуливанию собак.

— Джейн? — позвал он. У нее в животе что-то перевернулось. — Блу!

Вот тут Блу поняла, что что-то было действительно неправильно. Ронан ворвался следом, и, если бы она не узнала этого по Гэнси, она бы поняла все по Ронану. Он был похож на загнанное животное с дикими глазами. Когда он остановился, то оперся на дверной косяк рукой, ухватившись пальцами.

— Что случилось? — поинтересовалась она.

Они рассказали.

В ту же секунду она сопровождала их на парад Дня Независимости, где они безуспешно искали Мору и Кайлу. Они подъехали к дому Кавински, но нашли его пустым. Затем, уже во второй половине дня, Блу направила их на место проведения гонок в Генриетте — ежегодное место проведения вечеринки по случаю Дня Независимости Кавински. Казалось невозможным, что ни Гэнси, ни Ронан там никогда не были. Невероятно, что Блу, ученица обычной старой Школы Маунтин-Вью, обладала специальными знаниями о Кавински, в отличие от них. Но, возможно, эта часть Джозефа Кавински была не очень-то аглионбайской.

Вечеринка Дня Независимости Кавински имела дурную славу. Два года назад у него фактически был танк для запуска финального фейерверка. Полноразмерный серо-зеленый танк с русскими символами, нарисованными сбоку. Конечно, это был только слух, который и остался слухом, потому что в конце истории он взорвал и танк тоже. Блу знала старшеклассника, у которого хранилась металлическая пластина от него.

Три года назад мальчик из школы в трех округах отсюда был доставлен в больницу с передозировкой чего-то, что в больнице никогда не видели. Хотя такая передозировка и не впечатлила людей. Это просто пятнадцатилетний Кавински уже был способен вытягивать детей и на расстояние в сорок пять минут езды. По статистике, вы, вероятно, не собирались умирать на вечеринке Кавински.

Каждый год десятки машин в ожидании побед стояли на месте проведения гонок. Никто не знал, кто их пригнал, и куда они девались позже. Не имело значения, есть ли у тебя права. Все, что тебе было нужно, это знать, как нажать на педаль газа.

В прошлом году Кавински якобы отправил фейерверк так высоко в воздух, что ФБР пришли к нему домой, чтобы допросить. Блу нашла эту историю довольно подозрительной. Конечно, если вместо этого речь не шла о Департаменте Национальной Безопасности.

В этом году две машины скорой помощи и четыре автомобиля полиции были припаркованы в полумиле от места гонок. Достаточно близко, чтобы прибыть во время. Не достаточно близко, чтобы наблюдать.

Кавински был неприкосновенен.

Место проведения гонок — длинное, пыльное поле, окруженное холмами — было уже заполнено, когда они туда добрались. Откуда-то гремела доброжелательная и жизнерадостная музыка. Аромат барбекю заполнял воздух наряду с запахом древесного угля и задрипанных хот-догов. Никакого признака алкоголя. Ни печально известных автомобилей, которые предположительно заполоняли место гонок позже. Были только старый Мустанг и Понтиак лицом друг к другу внизу площадки, подбрасывая в воздух резину и пыль, пока зрители подбадривали их криками, но парочка казалась ужасно игривой и спокойной. Здесь были как взрослые, так и дети. Ронан уставился на девочку, держащую воздушный шарик, будто бы она была озадачивающим созданием.

Это было явно не то, что каждый из них ожидал.

Гэнси стоял в грязи и с сомнением осматривался вокруг.

— Ты уверена, что это вечеринка Кавински?

— Еще рано, — сказала Блу. Она глядела вокруг себя. Ее разрывали желание быть узнанной кем-нибудь из школы и желание не быть замеченной вместе с парнями из Аглионбая.

— Его тут не может быть, — сообщил Ронан. — Ты, должно быть, ошиблась.

— Я не знаю, тут ли он уже, — проворчала Блу, — но это то место. Всегда было это место.

Ронан уставился на один из динамиков. Он играл что-то, что, как думала Блу, называлось «яхт-рок». Он был еще больше заведен к этому моменту. Люди оттаскивали своих детей с его дороги.

— Джейн говорит, что это то место, — настаивал Гэнси. — Значит, это то место. Давайте изучим тут все.

И они изучили. Когда послеполуденные тени стали длиннее, они проталкивались сквозь людей, спрашивая о Кавински, и смотрели за зданиями на краю площадки. Они его не нашли, но когда вечер перерос в ночь, характер вечеринки неуловимо изменился. Первыми исчезли маленькие дети. Затем начали пропадать взрослые, их место занимали старшеклассники или студенты колледжа. Появились красные пластиковые стаканы. Яхт-рок стал темнее, глубже и развращеннее.

Мустанг и Понтиак исчезли. Девушка предложила Блу таблетку.

— У меня есть запасные, — объяснила она Блу.

Нервные окончания внезапно и больно разгорелись под кожей у Блу. Она покачала головой.

— Нет, спасибо.

Когда девушка спросила Гэнси, он просто уставился на нее слишком долго, не понимая, что это грубо, пока не стало слишком поздно. Это было так далеко от мира Ричарда Гэнси, что у него совсем не хватало слов.

А потом Ронан швырнул таблетки с руки девушки на землю. Она плюнула ему в лицо и пошла прочь.

Ронан медленно обернулся вокруг себя.

— Где ты, придурок?

Включились прожектора.

Толпа приветствовала радостными возгласами.

Динамики бормотали на испанском. Басы стучали у Блу под ногами. Настоящий гром гремел над головами.

Автомобили газовали, и толпа расступилась, чтобы их пропустить. Каждый вскинул руки в воздух, прыгая, танцуя, празднуя. Кто-то крикнул:

«Боже, храни Америку!»

Десять белых Митсубиши заехали на площадку для гонок. Они были идентичны: черные раскрытые рты, расползающиеся по бокам изображения ножей, гигантские спойлеры. Но одна помчалась по полосе перед другими, а затем дернулась в бок, проскользив перед массивным ударом в пыль. Она спряталась в облаке, ничего не было видно, кроме фар, прорезающихся сквозь грязь.

Толпа сходила с ума.

— Это он, — сказал Ронан, уже проталкивая себе путь сквозь подростков.

— Линч, — обратился Гэнси. — Ронан! Не поддавайся!

Но Ронан был уже в нескольких шагах от него, направляясь строго к одинокому автомобилю. Пыль осела, и стал виден Кавински, стоящий на крыше.

— Давайте жечь что-нибудь! — голосил Кавински. Он щелкнул пальцами, давая указание. Последовало шипение и хныкание, и внезапно первый фейерверк этой ночи взвился в хаотичную, синюю высь над прожекторами. Он засмеялся, громко и дико. — Нахер вас всех! — Он сказал что-то еще, но это было потеряно в возрастающей музыке. Басы били по ним.

— Мне это не нравится, — крикнул Гэнси на ухо Блу.

Но другого пути не было.

Они догнали Ронана, когда тот достиг Кавински, который теперь стоял рядом с открытой дверью машины. Независимо от того, каким был вводный залп, это оказалось достаточно неприятно.

— О, привет, — усмехнулся Кавински. Его глаза наткнулись на Блу и Гэнси. — Папочка. Дик, какой у тебя странный гетеросексуальный партнер на сегодняшнюю ночь. У Линча проблемы с результативностью?

Ронан вцепился в горло Кавински, и на этот раз Блу не стала сердиться. Еще один фейерверк засвистел в черноту над головами. Молния прочертила дугу рядом с ним.

— Где он? — прорычал Ронан. Это едва ли были слова.

Кавински казался вполне беззаботным. Он указал на автомобиль позади него, а потом на еще один и на другой. Немного сдавленным тоном он сказал:

— В той машине. Или в той. Или в той. Или в той. Ты знаешь такие штуки. Они все одинаковые.

Он ударил коленкой Ронана в живот. Задохнувшись, Ронан выпустил его.

— Вот в чем дело, Линч, — произнес Кавински. — Когда я говорил «со мной или против меня», я на самом деле не думал, что ты выберешь «против меня».

Блу подскочила, когда одна Митсубиши дернулась позади нее, взвыл двигатель, водоворотом закружилась пыль. Она уже думала о том, что им следовало бы сделать, чтобы обыскать их все. Чтобы отслеживать те, которые они бы уже остановили и проверили. Все автомобили были идентичными с одинаковыми номерами штата Вирджиния: ВОР[61].

— Но в некотором роде, — добавил Кавински, — так лучше. Ты знаешь, как мне нравится все взрывать.

Ронан сказал:

— Я хочу своего брата.

— Сначала, — Кавински открыл ладонь, демонстрируя зеленую таблетку, — спаси свою жизнь. Я вернусь, дорогуша.

Он бросил таблетку на язык.

За секунду он упал на колени, а затем облокотился на машину. Блу и Гэнси непонимающе смотрели на распростертое перед ними тело Кавински. Вены поднимались вверх по его рукам, пульс на горле стучал в такт с басами.

— Черт, — ругался Ронан, ныряя в машину, распахивая центральный бардачок и копаясь в его содержимом. Он нашел то, что искал – еще одну зеленую таблетку. — Черт, черт.

— Что происходит? — потребовала ответа Блу.

— Он грезит, — сказал Ронан. — Кто знает, за чем он туда отправился. Ни за чем хорошим. Чертов Кавински!

— Мы можем его остановить? — спросил Гэнси.

— Только если вы его убьете, — ответил Ронан. Он сунул таблетку в рот. — Заберите Мэттью. И валите на хрен отсюда.