💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Глава II. (1) Было близко, к рассвету, когда закончились выборы, и, начальники, придя в середину лагеря, решили выставить сторожевые посты и созвать солдат

(1) Было близко, к рассвету, когда закончились выборы, и, начальники, придя в середину лагеря, решили выставить сторожевые посты и созвать солдат. Когда все собрались, то первым выступил Хирисоф-лакедемонянин и сказал: (2) " Воины! Тяжко нам сейчас, когда мы лишились таких выдающихся стратегов, лохагов и солдат и, сверх того, войско Ариейя, которое прежде было нашим союзником, предало нас. (3) И все же надо выйти из этого положения, как подобает доблестным воинам, не падать духом, но приложить все усилия к тому, чтобы одержать блестящую победу и спастись. Если это не удастся, то мы, по крайней мере, умрем со славой и никоим образом но отдадимся живыми в руки врагов. Ведь в случае пленения нам, я думаю, суждено испытать то, что да пошлют боги нашим врагам". (4) После него выступил Клеанор-эрхоменец и сказал: " Воины, мы убедились теперь в клятвопреступничестве и безбожии царя, убедились и в вероломстве Тиссаферна. Он назвал себя соседом Эллады и сказал, что очень заботится о нашем спасении, сам поклялся в этом и дал свою правую руку и сам же обманул нас, схватив стратегов, причем он даже не посовестился Зевса-Гостепреимца: ^[132]приняв Клеарха как гостя, он тем самым обманул этих людей и затем погубил их. (5) А Арией, которого мы хотели поставить царем и с которым обоюдно клялись не предавать друг друга, тоже не побоялся богов и не устыдился мертвого Кира: в то время как при его жизни он пользовался у него самым большим почетом, теперь, перейдя на сторону его злейших врагов, он пытается причинить зло нам, друзьям Кира. (6) Но да воздадут им боги по заслугам, а нам, свидетелям этих событии, надлежит больше никогда не поддашься обману, но мужественно сражаться и в остальном положиться на волю богов".

(7) После этого выступил Ксенофонт, облаченный в свой лучший воинский наряд. Он полагал, что если боги даруют победу, то тогда и самый блестящий наряд будет уместен, а если ему суждено умереть, то человек, считающий себя достойным прекрасного одеяния, должен в нем встретить свою кончину. Он начал свою речь следующим образом: (8) " Клеанор уже говорил о клятвопреступничестве варваров и их вероломстве, да и вы сами, как мне кажется, об этом хорошо осведомлены. Если мы все же приняли бы решение снова обратиться к ним как к друзьям, то непременно впали бы в большое уныние, так как мы ведь видели, что претерпели стратеги, которые доверились им и предались в их руки. Но если мы решимся с оружием в руках отплатить им за содеянное: и впредь всегда нападать на них как на врагов, то, с помощью богов, перед нами откроются широкие и светлые возможности спасения".

(9) В то время, как он говорил, кто-то чихнул.^[133]Услышав это, все солдаты в одном порыве прославили бога, и Ксенофонт сказал: " Воины, в то время как мы говорили о спасении, появилось знамение Зевса-Спасителя, и потому я предлагаю дать обет в принесении благодарственной жертвы этому богу, когда мы впервые вступим на дружественную землю; в то же время мы обещаем принести жертвы и другим богам по мере наших возможностей. Кто, -- сказал он, -- с этим согласен, тот пусть поднимет руку". Все подняли руки. Затем произнесли обет и пропели пэан. Когда божеские дела были таким образом удачно доведены до конца, Ксенофонт продолжал: (10) " Я только что сказал, что у нас имеется большая светлая надежда на спасение. Во-первых, мы твердо сдержали данные богам клятвы, враги же совершили клятвопреступление и нарушили договор вопреки клятвам. А раз это так, то боги, надо полагать, будут действовать против наших врагов и станут нашими союзниками. А боги, если это им угодно, могут быстро превратить сильных в слабых и им нетрудно спасти слабых даже из тяжелого положения. (11) Затем я напомню вам об опасностях, которым подвергались наши предки, чтобы вы постарались сравняться с ними в доблести, так как доблестные люди, по милости богов, спасаются и из чрезвычайных опасностей. Ведь когда персы и их союзники нахлынули огромными полчищами, стремясь уничтожить Афины, то афиняне сами осмелились подняться на них и победили.^[134](12) Тогда они дали обет Артемиде принести ей в жертву столько коз, сколько ими убито врагов; но они оказались не в состоянии добыть такое количество коз, и решили ежегодно приносить ей в жертву по 500 штук, и это жертвоприношение совершается и по настоящее время. (13) Когда Ксеркс затем собрал бесчисленное войско и пошел на Элладу, ^[135]то и тогда наши предки победили его предков и на суше и на море. Доказательством этого могут служить трофеи, ^[136]но самым великим свидетельством победы является свобода тех государств, в которых мы родились и выросли, ибо вы не преклоняетесь ни перед одним смертным правителем, а только перед богами. Вот, от каких предков вы происходите.

(14) " Я не хочу этим сказать, будто вы посрамляете своих предков. Немного прошло дней с тех пор, как вы встретились лицом к лицу с потомками тех самых персов и, с помощью богов, победили их, хотя они и были гораздо многочисленнее вас. (15) Тогда вы проявили доблесть ради царского престола Кира, а сейчас, когда дело идет о вашем спасении, вам надлежит быть еще гораздо более храбрыми и отважными. (16) И сейчас вы можете смелее смотреть им в глаза. Ведь в те дни, еще ничего о них не зная и видя перед собой бесчисленное их множество, вы все же решились напасть на них, храня заветы отцов; а теперь, зная по собственному опыту, что даже тогда, когда их много больше, чем вас, они не могут выдержать вашего натиска, зачем вам их еще бояться?

(17) " И не думайте, что измена войска Ариейя, раньше воевавшего на нашей стороне, является для нас тяжелой потерей. Ведь они еще трусливее побежденных нами варваров. Они убежали к ним, а нас покинули, а тех, кто готов бежать, гораздо приятнее видеть в рядах врагов, чем в собственном войске.

(18) " Может быть кто-нибудь из вас беспокоится о том, что у нас нет конницы, а у врагов ее много. Но примите в соображение, что 10000 всадников это но что иное, как 10000 человек. Ведь еще никто никогда не погибал в сражениях от укуса коня или удара его копыта, и все, что творится в битве, вершится людьми. (19) И разве наше положение не более устойчиво, чем положение всадников? Они ведь висят на конях, боясь не только нас, но и собственного падения, а мы твердо ступаем по земле и будем наносить гораздо более сильные и меткие удары тем, кто попадется нам навстречу. В одном только всадники имеют перед нами преимущество: они могут обратиться в бегство с меньшим риском, нежели мы. (20) Но, может быть, вы готовы итти в бой, однако печалитесь о том, что вас уже не поведет Тиссаферн и царь не будет доставать вам продовольствия. В таком случае посудите сами, что лучше: иметь ли в качестве проводника Тиссаферна, явно злоумышляющего против нас, или захваченных нами людей, которым мы прикажем вести нас, причем они будут знать, что всякая провинность поставит под угрозу их собственную жизнь. (21) И разве лучше покупать продовольствие на предоставленных нам базарах, где дают малую меру за большие деньги, когда у нас и вовсе нет таковых, чем самим забирать его после победы по мерке, соответствующей собственным потребностям?

(22) " Если вы признаете последнее лучшим, но в то же время представите себе реки в виде непреодолимых препятствий, считая совершенные через них переходы губительными ошибками, то поразмыслите, не есть ли это также пустая выдумка варваров. Ведь через все реки, даже когда они непроходимы вдали от верховьев, можно перейти, не замочив при этом колен, если подойти к их истокам.

(23) " Но даже в том случае, если реки задержат нас и у нас не окажется проводников, нам все же не следует падать духом. Мы ведь знаем, что мисийцы, которых мы вряд ли можем считать храбрее нас, живут в многочисленных, богатых и больших городах на земле царя. Знаем мы то же самое и о писидийцах, а ликаонцев мы сами наблюдали: они завладели укрепленными местами на равнинах и грабят землю персов. (24) И нам, сказал бы я, не следует никоим образом показывать наших намерений возвратиться домой, но надо сделать вид, будто мы собираемся поселиться здесь. Я думаю, если бы мисийцы решили уйти, то царь дал бы им много проводников и много заложников, в виде поручительства за безопасный выход их из страны, мало того, он построил бы для них дорогу, пригодную даже для колесниц, запряженных четверками коней. И, конечно, он очень охотно сделал бы то же самое и для нас, если бы убедился в нашем намерении остаться здесь.

(25) " Однако я боюсь, что, приучившись жить в лености и проводить дни в изобилии и в обществе красивых и величавых женщин и девушек мидийцев и персов, мы, подобно лотофагам, ^[137]забудем дорогу домой. (20) Поэтому я считаю более правильным и более честным сперва попытаться пройти в Элладу к своим родным и объяснить эллинам, что они по доброй воле остаются в нужде, так как у них есть возможность отправить сюда людей, живущих там в суровых условиях, и видеть их богатыми.^[138]

(27) " Но все эти блага, конечно, достанутся победителям, и потому надо сейчас поговорить о том, как нам совершить поход, не подвергаясь опасности, а в случае военного столкновения, как сразиться наилучшим способом. Во-первых, -- сказал Ксенофонт, -- я, предлагаю сжечь имеющиеся у нас повозки, чтобы мы в наших действиях не зависели от обоза и могли свободно направиться туда, куда нужно в интересах войска. Затем надо также сжечь палатки. Перевозить их тоже хлопотливо, а от них нет никакой пользы ни в сражениях, ни при добывании продовольствия. (28) Затем мы отбросим все лишнее и из прочего имущества, за исключением тех вещей, которые необходимы нам для ведения войны, для пищи и питья, чтобы возможно большее количество наших людей было вооружено, а возможно меньшее несло тяжести.^[139]У побежденных, как вы знаете, ничего не остается; а если мы победим, то будем и врагов считать нашими носильщиками.

(29) " Мне остается коснуться того, что я считаю наиболее важным. Вы видите, враги не решились повести с нами войну до тех пор, пока не схватили наших стратегов, полагая, что при наличии вождей и при условии нашего им повиновения мы способны победить, а лишившись их, мы погибнем от безначалия и отсутствия дисциплины. (30) Поэтому теперешние начальники должны быть гораздо более ревностными, чем прежние, а подчиненные – гораздо более дисциплинированными и послушными вождям. (31) Вы должны вынести постановление, согласно которому всякий солдат, свидетель проступка, вместе с начальником будет наказывать ослушника. Таким образом враги полностью обманутся в своих расчетах: В этот день они увидят, вместо одного Клеарха, 10000 человек, не допускающих ни с чьей стороны нерадения к службе. (32) Но пора приступить к действиям, так как враги, надо думать, скоро появятся. Поэтому пусть все, согласные со внесенными предложениями, как можно скорее утвердят их, чтобы перейти к их выполнению. А если любой из присутствующих, будь он простым солдатом, может подать лучший совет, то пусть он смело выскажется; дело ведь идет об общем спасении".

(33) После этого Хирисоф сказал: " Если встретится необходимость в чем-нибудь, о чем не упомянул Ксенофонт, то можно будет обсудить это в свое время; но мне кажется, что предложенное им должно быть немедленно принято. Кто с этим согласен, пусть поднимет руку". Все подняли руки.

(34) Ксенофонт снова встал и сказал: " Послушайте, что мне сейчас пришло в голову. Нам, конечно, надо отправиться туда, где мы сможем достать продовольствие. Говорят, на расстоянии не более 20 стадий отсюда находятся богатые деревни. (35) Ничего не будет странного, если наши враги, как трусливые собаки, которые гоняются за прохожими и кусают их, когда могут, но сами убегают от погони, будут преследовать нас, когда мы двинемся с места. (36) Поэтому ради большей безопасности во время марша войску, пожалуй, следовало бы построиться в каре, чтобы обоз и толпа нестроевых находились под защитой.^[140]Если мы, кроме того, сейчас решим, кто будет вести войско и командовать передними отрядами, кто будет командовать на обоих флангах и кто -- в арьергарде, то у нас не будет необходимости совещаться^[141]при появлении врагов, и мы сразу сможем ввести в дело войско, находящееся в строю. (37) Может быть, кто-нибудь внесет лучшее предложение, и в таком случае пусть, будет, как он скажет. Но если такового не последует, то пусть (войско) ведет Хирисоф, так как он, ведь, лакедемонянин; ^[142]об обоих флангах пусть позаботятся два старших стратега, а в арьергарде будем находиться я и Тимасий -- младшие стратеги. (38) В дальнейшем, испытав на деле этот строй, мы сможем всегда обсудить мероприятия, наиболее подходящие в каждом отдельном случае. Если имеются другие, лучшие предложения, выскажите их". Так как никто не выступил, то Ксенофонт сказал: " Кто согласен, пусть поднимет руку". Предложение было принято. (39) " Итак, -- сказал он, -- теперь нам надо разойтись и исполнить постановление. Кто из вас хочет увидеть своих близких, тот пусть помнит, что ему надлежит быть храбрым, иначе этого не достигнуть. А кто хочет жить, тот пусть стремится победить, так как победители отнимают жизнь у других, а побежденные сами умирают. И мечтающие о богатстве должны добиваться победы, так как победители сохраняют собственное имущество и захватывают имущество побежденных".