Новый человек – постчеловек

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Со времен Просвещения цивилизация начала свой путь к созданию Нового Порядка, нового идеального общества и нового идеального человека. Осознание необходимости общества в новом человеческом архетипе стало наиболее острым в период индустриализации. Страны западной демократии мобилизовали для этого все общественные институты, но избегали каких-либо открытых деклараций, так как общество еще продолжало жить идеалами Возрождения, ценность личности еще не подвергалась сомнению.

Первой страной, открыто провозгласившей эту идею нового времени, была Советская Россия, которая, в своей пропаганде, литературе, искусстве, говорила, что человек должен стать «винтиком» материального прогресса, «винтиком» машины экономики.

Образ Нового Человека России 20-ых годов создал Андрей Платонов, представив его паровозом:

Маяковский был более прямолинеен, без иронии и сарказма Платонова, он видел человека будущего как гуманоидный механизм, разорвавший всякие связи с грязью и пошлостью реального мира, и использовал другой образ, «Электрическая женщина», в пьесе «Баня». Очистительная баня индустриальной революции должна была выпарить «свинцовую мерзость» российской жизни и оставить в человеке только «электрическое», машинное.

«Поклонение машине стало новой религией большевиков с Лениным как ее пророком. Все общество должно быть организованно на научных технических принципах, само общество должно стать безотказно функционирующей машиной.», писал социолог Фулоп-Миллер в 20-ые годы прошлого века.

Но большевики следовали в русле всей западной цивилизации, и их отличало от остального мира лишь прямолинейность в выражении общих формул и задач прогресса.

Это не Ленин, а финансист и общественный деятель кайзеровской Германии, Уолтер Ратенау, говорил, что только машина приведет человека к свободе и счастью. Это немецкий ученый, математик Лейбниц, утверждал, что человек такая же машина, как и часовой механизм, и эта идея развивалась вместе с усложнением технологии, от человека-паровоза к электрической машине и, в 80-ые годы, к человеку-компьютеру. Человек, ставший компьютером, высшая степень самоусовершенствования, которую он может достичь.

«Главным барьером на пути развития экономики является не проблемы создания новых технологий и организационных методов, а приспособление человеческой психики к эффективной рациональности, разумной логике компьютера.», писал журнал «Современные технологии и общество» в 1985 году.

Марния Джонстон. Постчеловеческое семейное древо.

Сегодня эта идея не дебатируется, она осуществляется на практике, но ещё несколько десятилетий назад она вызывала сопротивление. Так, Стэнли Кубрик, поставивший фильм «Механический Апельсин», писал: «Постиндустриальное общество поставит человека в условия, в которых он лишится всех сладких соков самой природы и станет механизмом.»

Фильм Кубрика был отражением общественных настроений периода 60-ых. К концу ХХ века американская научная фантастика, экстраполируя сегодняшние тенденции в будущее, уже не видела ничего трагического в превращении человека в машину, скорее наоборот, человек-машина часто более привлекателен, чем обычные люди. Человек несовершенен, машина совершенна. Современные автомобили, с их идеальными пропорциями подчеркивают недостатки человеческого тела, рядом с возможностями компьютера интеллект человека кажется беспомощным.

Можно, благодаря многолетним тренировкам, технике «body sculpturing», создать атлетическую фигуру, как у «Терминатора», но, у человеческого тела есть лимиты, у робота этих лимитов нет. Можно выработать сильный интеллект, но все равно он будет уступать интеллекту компьютера. Чемпион мира по шахматам, Каспаров, проиграл шахматный матч компьютеру.

Недаром легенды современной массовой культуры, в таких фильмах 80-ых годов как «Робокоп» и «Терминатор», видели в получеловеке-полумашине улучшенный образец обычного человека, ограниченного в своих возможностях, а возможности человека-робота безграничны.

Reader Digest, самый популярный журнал Америки, тираж 22 миллиона в год, восхищаясь звездой бейсбола Солом Магли, – «он действует, как совершенный робот, его движения отточены и методичны, как у машины.» Но, тот же Сол Магли, вне бейсбола, в обычной жизни, далек от того совершенства, которое он демонстрировал на спортивной площадке.

Как же создать такого совершенного человека-робота вне бейсбола, во всех других сферах жизни, жизнь не бейсбол, а человеческая психология чрезвычайно сложна и далеко не всегда поддается разумному контролю. Работа сознания и подсознания до сих пор остаются загадкой для науки. Внутренний мир человека часто иррационален, а задача общества создать мир в котором все проверяется и контролируется разумом.

Пока наука не создала технических средств контроля внутренней жизни человека общество использовало традиционные формы, воспитательные меры и меры полицейские. Эмоции, импульсивные порывы регулировались внешним давлением, этикой, гласными и негласными правилами морали, в конечном счете, всеми общественными институтами. Но этика была эффективной пока в обществе существовали стабильные формы жизни и общественных отношений, а индустриальное развитие создало огромную социальную динамику, понадобились новые методы и появилась новая форма контроля поведения с помощью медицины, психология.

Идея создания контролируемой психологии поведения появилась в Англии уже в середине 19-ом веке, в так называемую викторианскую эпоху. К этому времени Великобритания превратилась в лидера индустриального мира, и в ней впервые стала осознаваться необходимость воспитания контролируемого поведения.

В это время проходила ожесточенная дискуссия между сторонниками рационализации всех форм общественных отношений и незначительной группой диссидентов, во главе которой были писатели Карлайл и Раскин. Карлайл и Раскин предупреждали, что рационализация убивает живое чувство и делает отношения людей плоскими и бескрасочными, а эмоции, непосредственная, спонтанная реакция на окружающий мир, создают объёмные, многомерные формы, а именно они и есть истинное богатство жизни общества, а не материальные ценности, которые будут созданы в результате унификации поведения. Чувства, эмоции считались огромным богатством человеческого существования, и огромное внимание уделялось их воспитанию. «Воспитание чувств» Флобера была настольной книгой для нескольких поколений.

Человек – огромная коллекция смутных чувств, противоречивых желаний, и их неопределенность, бесформенность делает понимание друг друга затрудненным. Эмоции, страсти, спонтанные реакции создают непрекращающийся конфликт между людьми и нациями. Поэтому, по мнению защитников контроля над эмоциями, они должны быть нейтрализованы системой ритуалов поведения, стандартных форм общения.

Естественно, что в споре гуманистов, настаивавших на сохранении человека во всем его природном объеме, с практиками зарождавшегося индустриального общества победила идея необходимости рационализации всех аспектов общественной жизни.

Впоследствии, одним из таких методов рационализации поведения стал «conditioning», или психологический тренинг. Термин был введен в обращение Иваном Павловым, создателем теории безусловных рефлексов. Павлов доказал, что можно специальной методикой контролировать и формировать поведение собак, вырабатывать любые бессознательные рефлексы по заказу. Необходимость советской власти в методике психологического тренинга масс была настолько велика, что Павлову, в эпоху сталинских репрессий, когда за малейшую критику в адрес режима следовали жесточайшие наказания, позволялись откровенно антисоветские высказывания. Подопытным собакам Павлова навязывались различные программы поведения, каждая из которых противоречила предыдущей. После длительного стресса, доводящего до изнеможения, собаки принимали любую программу без какого-либо сопротивления.

Система Павлова по выработке бессознательных рефлексов была использована во время корейской войны, охранниками в лагерях для американских военнопленных. Меняя программу дня, меняя расписание часов работы и еды они доводили пленных американцев до полного эмоционального ступора и, в этот момент, обрушивали на них идеологические догмы. Промывка мозгов проводилась непрерывно в течении многих месяцев.

Чтобы сломить волю к групповому сопротивлению проводились личные беседы, в которых, логически и на живых примерах, объяснялось, что никому нельзя доверять, что настоящих друзей не бывает, что даже ближайший друг, за лишнюю порцию похлебки или освобождение от работы, донесет о твоих «неправильных» поступках и мыслях. Только сотрудничество с охранниками могло дать преимущества в борьбе всех со всеми за выживание. Требования к пленным постоянно увеличивались, льготы сокращались и борьба за награды становилась все более ожесточенной.

Жизненные условия, в которых существует средний американец, борьба всех со всеми за лучшие условия жизни, постоянно повышающиеся требования на работе, непреходящий стресс, недоверие к другим соответствуют той же атмосфере, которую создавали последователи Павлова в Корее.

В США последователем Павлова был социолог и психолог Скиннер. Скиннер развил и расширил теорию Павлова, назвал свою версию модификации поведения бихевиоризм и использовал павловский «conditioning» в своей врачебной практике. «Conditioning», кондиционирование, анестезирование эмоций. Эмоции также, как воздух, проходя через фильтры кондиционера, лишаются всех нюансов, ароматов и объема воздуха живого.

Психолог Виктор Франкл о результатах методики «conditioning» Скиннера, – «...внутренняя жизнь глушится, опыт фильтруется, чувства анестезируются и в результате исчезает способность проявлять себя непосредственно, выражать себя как уникальную личность, исчезает способность к полноценным связям с другими людьми.»

Скиннер был проклят публикой, был объявлен еретиком в академических кругах, имя Скиннера превратилось в имя нарицательное, методики бихевиоризма были объявлены недейственными и психологическая наука начала искать другие методы модификации поведения.

Методики Павлова и Скиннера были отброшены, они были построены на прямом насилии, а насилие вызывает сопротивление и эффективно лишь временно. Требовались долговременные инструменты контроля, а наиболее эффективен не внешний контроль, а внутренний, самоконтроль. Проблемы были во многом решены с популяризацией теорий Зигмунда Фрейда.

Цель прикладной психологии по Фрейду расширение сознания, увеличение объема личности через реальную оценку самого себя, своих внутренних ресурсов, которая приводит к реалистическому подходу к жизненным проблемам. Фрейд, в своей работе «Civilization and It’s Discontent», говорил, что культура и цивилизация развиваются в направлении ко все увеличивающемуся контрасту между реальными нуждами отдельного человека, и теми целями и желаниями, которые навязывает ему общество. В результате этого контраста рождается феномен, который он назвал «социальным неврозом».

По мнению Фрейда, цивилизация, которая ставит своей основной целью материальное благополучие, неизбежно создает неврозы, потому что человек существует в мире неразрешимого конфликта, конфликта между задачей, которую перед ним ставит общество, работать, чтобы потреблять, и желанием потреблять как можно больше, а оно никогда не может быть полностью удовлетворено. Потребитель оказывается в перманентном состоянии отчаяния от недостижимости идеала, абсолютного потребления всех богатств материального мира.

Неразрешим также и конфликт между свободой, которую общество объявляет главной ценностью жизни, и реальностью дисциплины производства и необходимости приспособления для достижения успеха, о чем постоянно напоминает все окружение и массовая культура. Эти неразрешимые конфликты выражаются в самых разнообразных формах, в как будто бы ничем не обоснованных страхах, фобиях и депрессии.

Общество владеет огромным инструментарием, позволяющим воспитывать внешние формы поведения человека, Но регулировать свой внутренний мир может только сам человек. «Self-made man» 19-го века, «делал себя» сам, но к середине ХХ века «сам себя делать» человек уже не мог, он перестал понимать себя, он стал нуждаться в помощи психолога.

Психоанализ Зигмунда Фрейда мог помочь человеку осознать себя как часть большого мира и обогатить свой внутренний мир. Но, теорию Фрейда американская психологическая наука использовала для другой цели, для адаптации к существующим условиям, для сужения сознания до функционального уровня. Это были почти математические формулы воздействия на человеческое поведение, близкие, по своей сути, к инженерным решениям.

После своего визита в Америку Фрейд был настолько возмущен тем, как используется его теории в американской психологической практике, что, оставляя Америку, в заключении своего интервью журналистам, в котором он говорил о своем неприятии Америки, сказал, – «Я не ненавижу Америку, я только сожалею, что Колумб ее открыл.»

Американская психология, тем не менее использовала имя Фрейда для разработки методик балансирующих внутреннее давление, внутренний мир, с внешним давлением, давлением общества. Человек должен принять внешнее давление как необходимую данность, тогда сужение ощущения мира, стерилизация эмоций, чувств и мыслей для него проходит безболезненно. Но, если внутреннее давление, индивидуальность человека, начинает сопротивляться давлению внешнему, возникает депрессия, широко распространенное явление в современной жизни. Те, кто пытается сопротивляться гигантскому прессу общества, обречен на психологическую травму. Чтобы избежать психологический дискомфорт нужно отказаться от сопротивления и приспособиться.

Оптимальное состояние, необходимое для постоянного приспособления, внутренняя пустота. Она позволяет принимать любую форму под давлением внешней силы. Сопротивление же приводит к депрессии, к чувству постоянного беспокойства, «permanent anxiety», и тщательно скрываемого отчаяния, «quiet desperation», они показатель сложности противоречий в процессе умирания индивидуальности.

«Что такое депрессия? Это неспособность чувствовать, неспособность воспринимать мир непосредственно, когда тело живет, а внутренний мир умирает. Счастье, состояние противоположенное депрессии, есть интенсивность внутренней жизни, которая является отражением многочисленных, глубоко индивидуальных связей личности с миром.» Эрих Фромм

Состояние депрессии в предыдущие эпохи носило другие названия, неврастения, ипохондрия, сплин, меланхолия, и являлось уделом лишь привилегированных классов, основных потребителей материальных богатств.

Внутри элитарного круга существовала жесткая регламентация всех форм поведения, требовавшая не только внешнего, но и внутреннего конформизма, что делало именно представителей элиты жертвами многообразных неврозов. Низшие классы, от которых требовалось лишь соблюдение внешних правил, чувствовали себя свободными в проявлении спонтанных чувств и неосознанных импульсов.

В процессе экономического развития общества большая часть рабочего класса превратилась в преуспевающий средний класс, для которого, также, как и для преуспевающих классов прошлого, внутренний конформизм стал обязательным.

«Психологи должны стать архитекторами и инженерами современного человека, свободного от асоциальных импульсов», писал, в 20-ые годы прошлого века, Джон Макконнел, профессор психологии Мичиганского университета.

Психологи обслуживали в первой половине XX века лишь высшие классы, во второй половине века психотерапия превратилась в индустрию обслуживающую массы.

Европейская традиция всегда рассматривала внутреннюю жизнь человека, как мистерию, в которую посторонним нет входа. Гамлет говорит Розенкратцу и Гильдестерну, – «Вы думаете, что можете играть на мне как на дудке? Меня нельзя настраивать как флейту или скрипку.»

Американская психологическая наука ответила на гамлетовский вопрос положительно. Да, может. Но, не желая входить в конфликт с традиционными представлениями о самостоятельной ценности личности, объявила, что ищет ключи к внутренней жизни человека, чтобы, открыв все двери, сделать человека прозрачным, доступным для всеобщего обозрения, таким образом легализовав право человека на уникальный внутренний мир.

Но индустрия психологического сервиса, как и любая другая, должна отвечать прежде всего на запрос потребителя, который заинтересован не столько в расширении своего внутреннего мира, сколько в создании эмоционального комфорта. Задача психотерапии облегчить страдания человека в процессе утраты личностных качеств, подменяя процесс самопознания личности пониманием себя, как самоадаптирующийся механизм.

Подавляющее большинство представителей среднего класса обращается к психиатрам, психоаналитикам и психотерапевтам. В самоанализе, в разрешении проблем внутри узкого круга своих социальных контактов, они видят возможность покончить с неудовлетворенностью собой, своей жизнью.

Источник эмоционального дискомфорта вся система жизни, в которой человек лишь функционирующий винтик экономики, но большинство воспринимают свою неудовлетворенность жизнью как дефект личности, а не дефект всего строя жизни, так как не понимают ни механизма общества, в котором живут, ни процессов своей внутренней жизни.

Отсюда возникает чисто американский феномен, представители среднего класса обладают чрезвычайно высоким уровнем в рационализации, логическом обосновании своей деловой жизни и часто беспомощны в объяснении своих эмоциональных реакций, – «Они знают как читать колонки сток-маркета, но не знают, как понять свои собственные эмоции или эмоции других, проявляющихся в изменении тона голоса, взгляде, жестикуляции и выражении лица.» Журнал «Psychology Today»

«Мы не понимаем не только жизнь вне дела, которое делаем, мы также неспособны понять самих себя, нам нужен психоаналитик.» Писатель Ральф Эллисон.

Психологический анализ объясняет поступки, вырывая их из широкого контекста социальной жизни, и становится одним из инструментов социального контроля. Но психоанализ лишь один инструмент из того широкий набора который предлагает рынок психологического сервиса.

В фильме «Пролетая над кукушкиным гнездом», герою, независимому в суждениях и поведении, удаляют лобовые доли мозга и это приводит его в «норму», он становится послушным и податливым, в конечном счете, превращаясь в зомби, перестав существовать как личность.

Сегодня техника хирургического вмешательства в мозг почти не употребляется, сузился спрос и на психоанализ, их сменила химиотерапия, которая, как форма психологического контроля более проста, доступна по цене, не требует больших временных затрат, и в целом, более экономична нежели «conditioning», психоанализ и хирургия. Сегодняшняя психотерапия сделала значительный прогресс в сравнении с методами психиатрии 50-60-ых годов, использование психотропных средств все таки более гуманно.

Их появление предвидел еще в 50-ые годы Олдос Хаксли, назвавший эти средства одним словом – «Сома». Приняв «Сому», герои Хаксли, в «Этом прекрасном, прекрасном мире», погружаются в эйфорию, в которой исчезают как внутренние конфликты, так и конфликты с обществом. «Сома» решает все проблемы общества и индивида. Химическая терапия, основанная на преамбуле, что психологические проблемы – это недостаточность или переизбыток тех или иных химических элементов в организме человека, постепенно вытеснила с авансцены психоанализ и психологический тренаж.

Современный психотерапевт мог бы предложить Вилли Ломену, герою «Смерти коммивояжера», кончающему самоубийством, решить его проблемы, принимать Прозак несколько месяцев. Он мог бы также выписать несколько рецептов из своего набора и Гамлету, Офелии, королю Лиру.

Асоциальное поведение, преступность, агрессивность, пристрастие к алкоголю, азартным играм, наркотикам или к насилию рассматриваются как результат нарушения биохимического баланса. Причины асоциального поведения плохая наследственность, наличие лишнего хромосома.

Психотропные средства используются для контроля над поведением, они нейтрализуют эмоции, которые порождены социальными условиями и, по словам Ноама Хомского, – «Антидепрессанты ничто иное, как химическая смирительная рубашка. Недаром количество психологов и психиатров сегодня превышает количество полицейских в стране.»

Эрих Фромм: «Психиатрия, психология и психотерапия сегодня превратились в инструмент манипуляции сознания, маскируя свои истинные цели, как научное исследование и понимание внутренней жизни индивида. Манипуляция человеком объявляется формированием свободного человека.»

Большинство психологических проблем, страх, раздражение, стресс, гнев или безразличие это естественная реакция на окружающую социальную среду. Психолог же убеждает своего клиента, что его негативные реакции не отражают реальности – это его солипсические фантазии, и, в определенном смысле это верно, потому что американский тип индивидуализма приводит к солипсизму, к замкнутости на себе, к тому, что принято называть эгоцентризмом или нарциссизмом.

Сама культура жизни, построенной на индивидуализме, воспитывает нарциссизм, отвлекая от других людей, от общего, от понимания мира. Индивидуализм – это реакция на условия жизни, где каждый должен думать только о себе, не соотнося себя с общим, с другими людьми, поэтому эгоцентрик не способен понимать других, так как чужой внутренний опыт ему не интересен. Не желая понимать, что происходит с другими, он неспособен понять и себя.

Нарциссизм, поиск удовлетворения в самом себе, следствие крайнего эгоцентризма. Замыкаясь внутри собственных импульсов, эмоций и страстей, человек обрывает все полноценные связи с другими и существует в вакууме, в котором его представления о мире не более, чем солипсические фантазии.

Как это ни парадоксально, эгоцентризм современного американца это современная форма аскетизма, характерного для протестантской этики 18 века. Эгоцентризм, также как и аскетизм, отрезает личность от всего остального мира, но аскетизм протестантской этики требовал ограничений материальных потребностей и расширения духовного мира, а индивидуализм в потребительском обществе требует другого типа аскетизма, расширение материальных потребностей и сужение мира внутреннего.

Ценя себя прежде всего как продуктивного работника, американец рассматривает свой внутренний мир, свои эмоции и эмоции других как нечто мешающее делу.

«Человек, в глазах американцев, работающая машина, и его мысли, переживания и чувства ни в коем случае не должны мешать процессу работы.» Джеффри Горер, английский социолог.

В результате возникает плоский одномерный человек, создающий вокруг себя такой же одномерный плоский мир: «С первых дней в Америке меня преследует навязчивый образ двухмерного мира, лишенного объема... Нарисованная, мультипликационная жизнь, которая вся исчерпывается поверхностью...» (Журналист-иммигрант Александр Генис).

Это жизнь проста, в ней нет деталей и нюансов, в ней всё рассчитано, как на логарифмической линейке. Внутри этого одномерного мира может выжить только тот, кто соответствует параметрам окружения. Такой человек должен быть прост, понятен, одномерен, минимален в своих человеческих качествах, как персонаж мультипликационного фильма.

Принято считать, что человек будет счастлив и психологически устойчив если у него достаточно еды, если он имеет крышу над головой, если у него после работы остается достаточно сил чтобы развлекаться, если у него будут неограниченные возможности приобретать все больше и больше вещей.

Но эта логика не может ответить на вопрос почему огромное количество людей в наиболее экономически преуспевающих странах, Швеции, Швейцарии и Соединенных Штатах, испытывают постоянный психологический дискомфорт, который, во многих случаях, перерастает в психические заболевания. Те, кто не состоянии приспособить свою психику к монотонности, пресности, стандартизированной, бескрасочной жизни, уходят от невыносимого давления дегуманизированной атмосферы в душевные болезни. Депрессия стал массовым явлением, в США 80 миллионов человек проходит ежегодно через психологические клиники. Богатство материальных условий жизни не привело к богатству эмоционального, духовного наполнения, к полноценности, объему существования.

Победа технического прогресса и создание «экономического человека» привела, по определению Фромма, к формированию «общества поразительно несчастливых людей – одиноких, вечно озабоченных, зависимых, душевно угнетенных, праздно убивающих судорожно сбереженное время... они чувствуют, что живут не живя, что жизнь проходит сквозь пальцы как песок.»

Panic attack, anхiety attack, quiet desperаtion (нервные срывы, состояние отчаяния), эти определения самочувствия постоянно фигурируют в диалогах, как будто бы не имеющих для этого никаких объективных причин, преуспевающих американцев. Но объективная причина есть, органика человека сопротивляется процессу превращения в плоскую фигурку из мультипликации.

Наука ищет решения вопроса в технической сфере, человек, разумеется, сложная машина, но, в его контрольный центр, в его мозг, можно имплантировать компьютерные чипы, и он станет счастлив. Исчезнут все его внутренние и внешние конфликты, появится новый тип человека, в котором рациональное начало одержит окончательную победу над эмоциями.

Это новый человек должен соответствовать своими качествами требованиям общества-машины.

Немецкий философ Ясперс о требованиях общества-машины: «Человек должен пройти обработку, из сырья превратиться в продукт, и стать эффективной частью машины. Все качества, не используемые машиной-обществом, должны быть отброшены. Человеческий аспект отношений должен быть сохранен лишь в той степени, без которой он психологически не выживает.».

Экономическая демократия, фашизм и советский коммунизм создавали нового человека каждый по своему, специфическими для каждой страны средствами, но в целом, саму идею сформулировал точнее других Лев Троцкий, который писал еще в 1917 году, – «Человечество поставит себе целью создать более высокий общественно-биологический тип, если угодно, сверхчеловека.»

Эрих Фромм, 60 лет назад, назвал такого человека аутистом. Аутист, производное от слова «out», вне, человек, живущий вне человеческого мира. Аутист живет абстрактными идеями, он хорошо разбирается в математике, машинах и механизмах и, в его глазах, другие люди также машины, и, также как для машины, для него существует только та конкретная задача, которую он себе ставит, его внутренний мир упрощен до функционального уровня.

Эрих Фромм: «Человек, ведущий себя как машина, никогда не задумывается над тем кто он есть. Он видит себя таким, каким ему положено быть. Искусственная улыбка заменяет ему естественный смех. Поверхностная болтовня заменяет полноценное общение. Осознавая себя лишь через функциональные, физические реакции на мир, он не в состоянии переживать глубокие эмоции радости или душевной боли.».

Машинная цивилизация всеми общественными институтами, всей атмосферой жизни создает человека-машину, и, – «Когда все действия, мысли, чувства человека рационализированы, т.е. функциональны, он как и машина производит множество постоянно повторяющихся действий, и, также как и машина, он внутренне мертв.» Немецкий социолог Фридрих Мюллер.

Во времена Фромма аутизм считался заболеванием, связанным с генетикой, но количество случаев аутизма с каждым годом возрастает. Пропорция нормальных и аутичных детей 60 лет назад была 1 на 10, 000, сегодня 1 на 200. Рост аутизма в мире уже сопоставляют по масштабам с эпидемией, но это социальная эпидемия, результат приспособления человека к машинному миру. В фильме «Rain man» Дастин Хоффман показывает классический образ аутиста, способного решать сложнейшие математические задачи и неспособного на эмоциональные отношения с другими людьми. Он не понимает те формы жизни, которые не поддаются рационализации и, как и компьютер, владеет только формальной, стандартной, наукообразной речью, и не прочитывает нюансов живого, часто нелогичного языка. Общение с другими для него не больше чем обмен конкретной информацией, как компьютер, он ее передает и принимает.

Медицинская наука говорит, что причиной аутизма является наличие ртути в еде, лекарствах, вакцинах. Но как тогда объяснить, что наибольшее количество аутичных детей, 1 на 50, рождается в Силиконовой долине, мировом центре компьютерной технологии, это дети компьютерных гениев, а они едят ту же еду, употребляют те же лекарства, что и все население страны. Человек – самоадаптирующаяся машина, он сам, без каких-либо технических средств, под влиянием общественных условий, вырабатывает в себе те качества, которые требует от него логика выживания, выживания в мире машин. По-видимому, аутичный человек и есть человек будущего, постчеловек, как его называют философы постмодернизма, органическая часть создающегося постчеловеческого мира.

Российский социолог Александр Зиновьев видел этот будущий мир как «глобальный человейник», и, в этом своем видении, он был не одинок.

Французский философ Кожев, за 40 лет до Зиновьева, представлял будущее человека как микрочастицу огромного механического улья, – «Это существо будет выполнять многие из тех функций, которые выполнял человек. Оно будет создавать здания, но такие, которые будут напоминать муравьиные ульи. Оно будет вовлечено в различные формы общения, но того же сорта, что и жужжание пчел. Оно будет создавать искусство, но это будет что-то подобное тому, как пауки ткут паутину. Оно будет создавать музыку, такую же музыку, которую создает природа, музыку квакающих лягушек и стрекочущих цикад. Оно будет чувствовать себя счастливым в тех же формах, в которых чувствуют себя счастливыми животные. Возвращение человека в животный мир раньше казался только одним из путей, по которому может пойти человечество, но сегодня это единственный путь.»

И, действительно, новые районы городов всего мира, несмотря на многообразие изощренных геометрических форм гигантских зданий создают впечатление человеческих ульев с миллионами одинаковых ячеек. Их появление было запрограммировано самой логикой развития индустриального общества, а города-муравейники начали создаваться впервые в стране лидере мирового прогресса. Побывавший в США перед II Мировой войной, французский писатель и драматург Жорж Дюамель писал, – «Что ошеломляет европейца в Америке – это поразительная схожесть человеческой жизни с жизнью муравейника.»

Муравейник, как прообраз рационально построенного человеческого общества, наиболее соответствует принципу технологического общества, в котором люди, как и муравьи, действуют по заданной программе. Муравьи по программе, заданной генетикой, человек по программе, заданной обществом. Общество искусственно выращивает человеческую породу в которой рациональное начало превалирует, цивилизованный человек должен жить, думать, поступать рационально. Человек, каким он был во все времена, со своими импульсами, сменой настроений, противоречивыми желаниями, должен исчезнуть. Общество нуждается в другом человеческом качестве, в силе его разума, его рациональном начале, на котором строится весь машинный мир технической цивилизации.

Идею прогресса 19-го века, движение от низших форм к высшим, в 20-м веке сменила обратная идея, движение от органических, сложных форм к низшим, элементарным, механическим. Чтобы сохранить человека с его сложным и часто неконтролируемым внутренним миром нужно отказаться от материального Прогресса. Только благодаря обществу-машине и работнику, полностью к ней адаптированного, можно создать достойные условия человеческого существования, которых, низшие классы, большинство населения, были лишены в течении веков.

Но до создания такого общества еще далеко, человечество пока еще не построило систему, полностью оторванную от природы, пока еще существует социальная среда, в которой, по словам Маркса, человек остается «социальным животным», разумеется высшим животным. Но сегодня это животное укрощено, сужено до необходимого экономическому обществу минимума простейшим желаниям физического комфорта, сексуального удовлетворения и желания занять доминирующее положение в своей группе, также как это происходит в животном мире и, также как все животные, он не сопротивляется условиям своей жизни, он к ним приспосабливается.