Вениамин Жак. Рабочие материалы к биографии

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Составляю биографию Вениамина Жака для архивного сайта. Хотя Жак в Ростове - фигура признанная и увековеченная, его развернутой биографии еще не существует.

Родился Вениамин Константинович аж в 1905 году и дожил до восьмидесятых. В течение всего послевоенного времени оставался в Ростове единственным " живым" звеном в связке текущего времени со временем литературного рацвета 1920-х, не обошедшем стороной и наш город.

Был активным участником всех крупных событий в литературной жизни Ростова - от организации таинственных студенческих поэтических кружков до трагических сталинских чисток в рамкмах кампаний борьбы с " есенинщиной", " троцкизмом" или " космополитизмом"... Пережил аресты и расстрелы нескольких ближайших друзей и родственников, разгон редакции, в которой работал, неоднократные предупредительные беседы в НКВД.

Вопреки устоявшемуся представлению о нем, как об авторе " более 50 книг", опубликовал всего 4 книги, выход которых был для него принципиально важен. Причем с 1939 по 1963 (24 года!) ни одной такой книги не выходило, несмотря на его службу в крупнейшем региональном издательстве, фронтовые заслуги и уживчивый характер. Мало того - после войны в предоставлении ему какой бы то ни было официальной должности по линии СП было отказано; жил жизнью " профессионального литератора", т.е. должен был сам изыскивать литературные заказы и возможности публикаций для заработка. Именно поэтому писал так много детских стихов и так много переводил с языков народов СССР. Естественно, Жак сильно протестовал, когда его определяли как в основном " детского поэта", хотя в его наследии детские стихи и составляют подавляющее большинство текстов...

Опубликованные в 2002 в журнале " Ковчег" воспоминания его жены Марии Браиловской, к сожалению, света на особо болезненные темы проливают мало. К тому же, эти темы мало изучены ростовскими историками или филологами. Впрочем, мало изучены и гораздо более безопасные темы, связанные со свободным бытованием литературы в широкой городской среде в течение всего 20 века - домашние салоны, школьные и студенческие кружки, литературные группы, любительские театры... Но ведь именно там более или менее интенсивно усваивались и развивались новые взгляды на искусство.

Так что проблем с " реконструкцией" биографии Жака много и эта работа только начинается.

Интересна же она прежде всего из-за " типичности" этой судьбы признанного советского литератора " второго ряда", который долго, и в целом успешно, балансировал на опасном канате советской литературы. Сквозь биографию " типичного", но конкретного, литератора, как сквозь увеличительную призму, перипетии культурной борьбы в СССР можно разглядеть четче, чем при исследованиях того же самого, но " без героя" или с героем более ярким. Впрочем, " более яркого" и одновременно - долго прожившего, героя в наших палестинах все равно не было. К тому же Вениамин Константинович - доброжелательный и адекватный " потусторонний собеседник". Может быть, именно его вменяемость и личная скромность и помешали ему стать более оригинальным автором и более влиятельным функционером.

Ссылок на источники информации в этой публикации не даю, но отмечаю вот так (...) их наличие. Просто их слишком много. Но все они есть и будут проставлены на соответствующей странице архивного сайта.

Вениамин Константинович Жак родился 31 января 1905 в Петровск-Порту, ныне Махачкала (Дагестан). Кем были его родители, учился ли и если да, то - чему? - в Петровск-Порту юный Вениамин, с кем дружил и чье влияние испытывал - пока неизвестно.

Но все это важно, т.к. попал Вениамин в Ростов в возрасте 13 лет, когда базовые черты его личности уже сложились. Поэтому, за неимением конкретных фактов персональной биографии, важно описать хотя бы ту обстановку, в которой происходило его формирование.

О городе детства Жака в справочниках говорится так: " В конце 19 — начале 20 веков в Порт-Петровске было только 4 улицы — Барятинская, Садовая, Соборная и Инженерная. В центральной части они были вымощены булыжником и освещались керосиновыми фонарями. Здесь были каменные и кирпичные дома, в которых жили чиновники, офицеры и попы, богатые горожане. На главной улице Барятинской размещалась гостиница «Гуниб» на 25 коек, несколько магазинов, аптека, кинотеатр «Прогресс», а на месте, где сейчас находится Госбанк, был постоялый двор. На остальных улицах царила непролазная грязь, а летом — пыль, тучи мух и комаров. От бани, снесённой только в 2004, была прорыта канава, по которой грязная вода стекала в море. Даже площадь у собора, где сейчас находится Правительственный дом, представляла захламлённую и неблагоустроенную территорию. В городе была всего одна библиотека с тремя тысячами книг, зато было свыше двух десятков питейных заведений. Водоснабжения в городе не было, люди носили воду в бочках".

Тем не менее, Порт-Петровск к 1914 давно был крупнейшим городом Дагестанской области, в котором проживало почти 25 тыс. чел. (...)

О маленьком, дагестанском, Жаке с определенностью можно сказать только то, что происходил он из еврейской семьи. В русском городе Порт-Петровске, как и во многих других русских поселениях Кавказа рубежа веков, действительно была еврейская община, три синагоги и даже имелась сионистская организация, помогавшая евреям выезжать в Израиль (...). Но полными правами евреи в городе, конечно, не обладали. Например, ничего не известно о том, что они посещали местные светские школы или единственное на весь город училище. Вообще образование в Дагестане носило тогда в основном духовный характер - в 1914 тут было 740 мусульманских и 20 горско-еврейских школ (при этом всех светских школ в области было всего 94). Дагестан был поставщиком кадров духовенства для всего Северного Кавказа. (...)

Более чем вероятно, что Вениамин посещал одну из десятка иудейских горско-еврейских школ, имеющихся в городе.

Так же, как и все другие горские народы, евреи Дагестана вели «полукочевой» образ жизни: примерно два раза в столетие большая семья поднималась с насиженного места и переселялась в другое, кажущееся более благоприятным. Таким образом в середине 19 века евреи переселились из своих горных поселков в равнинные города и селения. (...) Волна еврейских переселений начала 20 века вымыла значительную часть евреев и из этих городов. Известно, что летом 1918 город Порт-Петровск был оккупирован немецкими и турецкими войсками. (...) Известно также, что турки в Дагестане, как и во всех других местах, учиняли расправы над евреями. Многие из дагестанских евреев в это время оказались в Ростове-на-Дону. Просто потому сюда вела железная дорога Баку-Ростов, проходящая через Дагестан. (...) В то время выбор места проживания слишком часто диктовался именно простой " транспортной доступностью".

Так или иначе, в 1918 семья Жаков тоже оказалась в Ростове. Вениамину в это время 13 лет. Он, конечно, грамотен, как подавляющее большинство еврейских детей его возраста. И, скорей всего, он уже не понаслышке знает, что такое " еврейские погромы".

Литературная жизнь в Ростове того времени переживала подъем. Особым вниманием публики пользовалась новая поэзия. Распространились не только домашние литературные салоны, что было свойственно и концу 19 века, но студенческие, и даже школьные, литературные кружки; проходили публичные поэтические чтения; появился даже поэтический городской театр.

Самым известным ростовским салоном 1910-20-х был салон врача Иосифа Израилевича Гербстмана. Двоюродный брат Иосифа - Михаил Борисович Городецкий (...), начинавший в начале 1890-х карьеру журналиста в Ростове, - был со-издателем выходившего в 1906-17 в Петербурге литературно-художественного еженедельника «Солнце России» (...).

Из поэзии в " Солнце" особенно почитался Александр Блок; другой соучредитель журнала - Лев Михайлович Василевский (...), писал о Блоке обширные статьи (...). После революции издательский дом " Копейка" (...), владевший этим и другими журналами, разорился (...). М.Б.Городецкий, тяжело больной и без средств, приехал к брату в Ростов, где вскорости и умер (...).

Дом Гербтсманов по ул. Никольской, 50 (ныне - Социалистическая; здание не сохранилось) был зажиточным; салон существовал тут с 1910-х (...). В начале 1920-х литературная жизнь у Гербтсманов достигла апогея: подросли дети - Нина (...) и Александр (...), ставшие профессиональными литераторами. В доме Гербстманов в 1910-20-х бывали наездами столичные знаменитости, совершавшие поэтические турне - Северянин (...), Сологуб (...), Маяковский (...), Есенин (...), Мариенгоф (...), Мандельштам (...) и др.

Юный Жак, скорее всего, был вхож в дом Гербтсманов. Во всяком случае, 21-летним юношей он и молодые Гербтсманы уже были коротко знакомы, относились к одному и тому же узкому поэтическому кругу и сотрудничали. В 1926 Жак вместе со своей ровестницей Ниной Грацианской (поэтический псевдоним Нины Гербтсман) участвовал в одном из общественных литературных проектов (подготовка сборника памяти Сергея Есенина) (...).

А Александр Гербтсман в 1926 упоминает о Жака в одной из своих статей, опубликованной в журнале " Октябрь" (...). Сами Жаки - и Мария и Вениамин, упоминают о доме Гербтсманов в более поздних своих воспоминаниях (...).

Более узкой литературной компанией был в 1917 ученический кружок " Зеленое кольцо" Павла Вейсбрема (...), названный так по драме Зинаиды Гиппиус (...).

Павел Вейсбрем. Фото из фондов Музея музыкального и театрального искусства

По свидетельству Павла Иосифовича Слиозберга (...), эта группа вначале выступала публично с чтением стихов в городской публичной библиотеке в 1917, а в январе 1918 дала первый спектакль (" Незнакомка" Блока, постановка Павла Вейсбрема) в музыкальной школе, назвавшись " Театральной мастерской" (...). В течение 1918 " Театральная мастерская" поставит целый ряд пьес русских и западных поэтов-символистов (...).

В постановке " Незнакомки" участвовал юный Александр Ранов (...). Скоро он станет активным участником новой поэтической группы " ничевоки", возникшей в 1919 (...) - в дальнейшем " одной из " хрестоматийных" литературных групп русской поэзии Серебряного века. " Ничевоки" открыли в городе отделение российского " Союза Поэтов" (...).

" Театральная мастерская" и " ничевоки" пересекались и в дальнейшем - их выступления в 1919-21 проходили в одном и том же помещении поэтического кафе, располагавшегося в подвале дома в Газетном переулке (...).

Существует мнение, что Жак заинтересовался поэзией в середине 1921, довольно случайно, под влиянием Есенина: " В один из июльских дней двадцатого года В.Жаков (...) увидел афишу, которая была прилеплена на стену дома на углу Таганрогской и Большой Садовой улицы. Здесь помещалась библиотека-читальня Донского университета. Афиша приглашала на вечер поэтов С.Есенина и А.Мариенгофа. Вечер состоялся 21 июля 1920 г. в кинотеатре им. Свердлова, бывший «Колизей».

«О том, как читал Есенин, написано много, - вспоминал В.Жаков, - и я не хочу повторяться; скажу лишь о главном: было в его голосе, в интонациях, в манере читать подкупающее чистосердечие. Чтение его больше всего походило на доверительный разговор, на бесстрастную исповедь горестного, горького сердца. Словно не к огромному залу, не к сотням людей, а именно к тебе одному обращался со своей, то убыстренной, то замедленной, но всегда музыкальной, ритмичной речью этот невысокий и вместе с тем какой-то возвышенный человек…»

В.Жаков заинтересовался поэзией С.Есенина, стал писать собственные стихи. О пребывании С.Есенина в Ростове-на-Дону В.Жаков написал краткие воспоминания".(...)

Так или иначе, в 1921 (дата не подтверждена) Жак поступил на отделение русского языка и литературы педагогического факультета Северо-Кавказского университета. На первом же курсе подружился с будущим драматургом и лауреатом Сталинских премий Борисом Чирсковым (...). Но скоро Чирсков уехал в Ленинград. Контактировали ли они в дальнейшем - неизвестно.

Во время обучения в университете Жак, в числе немногих других " подававших надежды" студентов, посещал домашний литературный кружок профессора Николая Николаевича Сретенского, преподавателя зарубежной литературы, специалиста по английской и французской драматургии (...). Официально студенческий кружок специализировался на изучении творчества Шекспира, но на деле занятия в нем выходили далеко за пределы этой темы и больше напоминали встречи литературного клуба - многие из членов кружка писали стихи и пьесы, показывали их профессору, эти тексты обсуждались во время заседаний кружка. К тому же " Шекспировский кружок" поддерживал связи с театром им. Горького, студенты Сретенского были увлечены театром (...).

Дружба со Сретенским продолжалась и после того, как Жак окончил университет - именно Николай Николаевич в дальнейшем настоит на том, чтобы Жак выпустил свою первую книгу стихов " за собственный счет", и поможет в этом деле материально (...); он же, по просьбе Жака, будет научным руководителем младшей сестры Жака - Доры (...).

С 1922 Жак совмещал учебу с работой в библиотеке «Памяти декабрьского восстания» (...).

В это время в советской литературе набирало силу " функционалистское" направление, объявившее главной ценностью в искусстве его общественную полезность, т.е. направленность на борьбу с неграмотностью, просвещение, пропаганду, развлекательность и украшение жизни простого человека. Жак с увлечением работал в этом направлении. Для очередного ростовского праздника " Неделя книги" (...) написал пьесу " Книжный переполох" - театрализованный путеводитель по " хорошим" и " плохим" книгам. В качестве " хороших" в пьесе представлялись книги Чарской, Шерлока Холмса, Майн Рида, Купера. " Переполох" был поставлен в библиотеке Клуба коммунальников (...), которой заведовала Вера Николаевна Кессених (...). Пьеса опубликована в 1923 в московском политпросветском сборнике " Неделя книги" (...) и, возможно, позже ставилась в других городах во время подобных праздников. Во всяком случае, словосочетание " Книжный переполох" прижилось в лексиконе библиотек и до сих пор употребляется в сфере книжного бизнеса в промоутерских целях (см. данные " Яндекса").

Занятия у Сретенского имели продолжение в студенческом кружке, который организовал сам Жак. Члены этого кружка называли себя " синтетистами" (...).

О программных эстетических установках " синтетистов" точной информации нет. Но весьма вероятно, что эти установки имели отношение к западным " метафизическим синтетистам" (Верлен, Метерлинк), ставившим задачу создания " новой духовности". Точно известно, что Метерлинком и Верленом (как и их российскими продолжателями - символистами), в ростовской театральной и университетской среде той поры очень интересовались. Проводником этого западного направления в российской литературе начала 20 века был урожденный ростовчанин Иван Тхоржевский (...): в 1906 он выпустил в Петербурге книгу своих переводов с французского Верхарна, Метерлинка и Верлена (...).

Уже упоминавшаяся ростовская поэтическая " Театральная мастерская" Вейсбрема в 1919 поставила две пьесы Метерлинка (" Смерть Тентажиля" и " Семь принцесс") (...).

Знал о французских " синтетистах", и, в особенности, о Метерлинке, и Николай Сретенский, в силу своей французской драматургической специализации.

В пользу эстетической связи ростовских " синтетистов" с западными говорит и то, что " женскую" часть кружка составляла группа девушек из окружения " духовного поэта" Людмилы Кормилиной (...) - дочери убитого " красными" священника из Ессентуков. Мария Жак вспоминает о философском складе ума, глубокой религиозности и харизматичности Людмилы и перечисляет девушек, посещавших кружок " синтетистов" и одновременно находившихся под влиянием Людмилы: Мария Светашева, Муся Котляревская-Савкина, Фаина Дубровская, Ада Явич. Вениамин Жак и Людмила Кормилина в момент образования кружка были влюблены друг в друга; Жак некоторое время посещал встречи у Людмилы, где читалась и обсуждалась духовная литература. (...)

Однако, " мужская часть" кружка - университетские друзья Жака (Евсей Рыскин (...), Михаил Обухов (...), Григорий Кац (...), Евгений Безбородов, Григорий Рафаилович, Давид Гринберг, Петр Кальницкий (...) - судя по дальнейшим их жизни и творчеству, если и были когда-то увлечены " синтетизмом", скоро в нем разочаровались. К тому же известно, что девушки своих " духовных" стихов в кружке не читали, а только участвовали в обсуждении творений " мужской части" компании (...). Ко всему прочему, Вениамин довольно скоро оставил " небесную" богоискательницу Людмилу Кормилину и предпочел " земную" атеистку Марию Браиловскую. 28 декабря 1924 он сделал Марии предложение и получил ее согласие (регистрацию брака решили отложить до того времени, пока Жак отслужит в армии). (...)

Заседания кружка проводились еженедельно, в определенные дни, сначала на квартире у Рафаловичей, а потом - у Браиловских или Жаков.(...)