Задание 1. Прочитайте материал, посвященный реформе стихосложения рубежа XIX-XX веков

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

М.Л. Гаспаров. Из книги «История русского стиха»

М. Горький называл начало XX в. «формальным возрождением стиха» (в статье «О Библиотеке поэта»). Это было временем широчайшего обновления и перестройки всей системы поэтических средств, напоминавшим эпоху романтизма, а отчасти даже эпоху реформы Тредиаковского− Ломоносова. В основе этого преобразования лежало переменившееся соотношение двух основных художественных систем − поэзии и прозы. Во второй половине XIX в. поэзия подчинялась прозе и ориентировалась на прозу − теперь поэзия отчетливо противопоставляет себя прозе и сосредоточивается на тех художественных заданиях, которые прозе недоступны. Вместо унифицирующей простоты поэзия стремится к сложности, вместо мнимой естественности формы − к сознательной необычности. Хотя овладение чисто-тоническим стихосложением позволяло гораздо ближе передавать «естественные» прозаические ритмы и интонации, но это достижение было ощутимо именно потому, что оно являлось лишь частью гораздо более широкой системы художественных средств и оттенялось ритмами и интонациями более традиционными и более экзотическими. Поэзия как бы демонстрировала, как самые прозаические ритмы и созвучия в системе стиха становятся стихом. Стихи в манере предшествующего периода продолжали писаться − крупнейшими мастерами их были такие несхожие авторы, как И. Бунин и Д. Бедный, − но их выразительность повышалась именно оттого, что их простота казалась вызовом господствующей сложности.

Расширение круга художественных средств велось в двух направлениях. Во-первых, заново брались на учет стихотворные формы русской классики: до сих пор они стихийно ощущались как живые, привычные и естественные (или, наоборот, отмершие и неестественные), теперь по отношению к ним явилось чувство исторической дистанции, каждая форма стала осознаваться как знак такой-то определенной эпохи, не раз навсегда «живой» или «мертвый», а всегда допускающий сознательное использование. Вместе с русской классикой в такой поэтический обиход вернулась и мировая классика − имитации античных и средневековых европейских метров и строф стали в переводах обязательными, а в стилизациях − нередкими; имитации восточных стихотворных форм были, по крайней мере, поставлены на очередь. Во-вторых, наоборот, эксперименты делались в области нового и неиспытанного − только для того, чтобы выявить скрытые возможности языка и стиля; так, в частности, открытие чистой тоники совершалось в стихе самостоятельно, без оглядки на западные или народные образцы.

Поэтические эксперименты велись в это время так же сознательно и систематично, как при Кантемире и Тредиаковском: были поэтические конкурсы, обмены изометрическими посланиями, Брюсов даже издал отдельной книгой «Опыты по метрике и ритмике, по эвфонии и созвучиям, по строфике и формам» (1918). Эти практические эксперименты − опять-таки, как и при Тредиаковском, − были предметом и результатом теоретических осмыслений: В. Иванов читал лекции о стихе, Брюсов стал автором учебника «Основы стиховедения», Белый внес в исследование стиха статистические методы, выявляя и культивируя редкие ритмические формы.

Освоение дольников. Шагом в сторону чистой тоники было освоение дольников. Выделение дольников из массы ритмов, лежавших за силлабо-тоническими рамками, произошло не тотчас. У ранних символистов за порогом силлабо-тонических размеров начинались сразу стихи с произвольно широким колебанием междуиктовых интервалов (количеством слабых слогов между сильными). Решающее значение имела работа А.Блока в «Стихах о Прекрасной Даме»: опираясь на полузабытый опыт переводов из Гейне у Фета и А. Григорьева, он ограничил колебания междуиктовых интервалов 1− 2 слогами и получил гибкий стих, в меру соединивший предсказуемость силлабо-тонического и непредсказуемость чисто-тонического ритма:

Этот 3-иктный дольник сразу стал популярнейшим из новых размеров − если не у старших, то у младших поэтов: Ахматовой («....Это песня последней встречи....»), Асеева («...Чайки кричали: чьи вы?..»), Есенина («Все живое особой метой...»), Цветаевой («Идешь, на меня похожий...»). У всех поэтов 2-сложные интервалы преобладали над 1-сложными, поэтому дольник воспринимался как 3-сложный размер с «пропусками слогов» и свое место в метрическом репертуаре эпохи отнимал именно у трехсложников.

Вслед за 3-иктным (трехударным) дольником в употребление входит 4-иктный:

Девушка пела в церковно* хоре О всех усталых в чужом краю,

Этот размер становится массовым к 1920-м гг. (Есенин и Пастернак его избегают, но Маяковский очень любит). При этом он обнаруживает явное тяготение к эпическим и иным большим формам: от «У самого моря» Ахматовой («Бухты изрезали низкий берег, Все паруса убежали в море...») до «Люблю» и «Про это» Маяковского (чистый 4-иктный), «Крысолова» Цветаевой и «Свердловской бури» Асеева (чередование 4- и 3-иктного).

Задание 2. Определите стихотворных размер приведенных ниже фрагментов