Глава 29. Остаток дня прошел в тумане

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Остаток дня прошел в тумане. Отчасти он длился слишком медленно - каждый миг, который я потратила на сбор вещей, был таким мигом, который пугал меня, что я смягчусь, что я вернусь в гостиную и обниму Матео и скажу ему, что люблю его, что я буду бороться за нас и не оставлю его.

А отчасти все было слишком быстро. Я хотела удержать каждую секунду, которая утекала сквозь пальцы. Я любила нашу квартиру, любила наш дом, любила наш город. Я не хотела оставлять эту жизнь, даже, несмотря на все трудности; я хотела держаться за нее и молиться, чтобы обстоятельства изменились.

Я хотела вернуть время назад, вернуться в Барселону, где мы не покидали бы квартиру, где я заставила бы его рассказать Изабель прямо тогда, или даже еще ранее, когда он попросил меня переехать в Испанию. Я бы сказала ему, что приеду, когда развод завершится. Я бы нашла способ остаться в Ванкувере до этих пор, я бы терпела гнев своей матери. Все, чтобы избежать боли от того, что имеешь что-то такое красивое, такое хрупкое, только бы не быть тем, кто растопчет это своей собственной ногой.

В конце концов, все-таки я упаковала все вещи в комнате и ванной. Единственное, что осталось, было в гостиной - мой ноутбук, куртка и сумочка.

К сожалению, Матео сидел на диване, держась руками за голову.

Я стояла там как вкопанная, рядом чемодан, а рюкзак висел на одном плече.

Дерьмо. Он был зол. Конечно, он был зол, я просто разбила ему сердце, и в то же время сломала свое.

Я положила свой рюкзак и склонилась над ним, быстро схватив компьютер и сумочку. Я старалась не смотреть на него, но ничего не могла поделать. Глаза тянулись к нему, как и всегда. Меня захватила густота его черных волос, зная, насколько мягкими и гладкими они ощущались, когда зарываешься в них пальцами. Его поразительные брови были идеальным обрамлением для карих глаз.

Глаза, которые теперь встретились с моими. Он посмотрел вверх как раз вовремя, чтобы поймать мой пристальный взгляд. Его глаза были по-прежнему темными, как никогда, но налиты кровью и полны боли. Я уставилась на него, потерянная, испуганная, и все же уверенная, что это был последний раз, когда я его вижу.

- Я люблю Хлою Энн, - сказал он хрипло. - И я люблю тебя. По-разному, но в равной степени. Разве ты не можешь довериться мне? Поверить, что я знаю, как лучше?

Я была слишком напугана, чтобы довериться ему.

Я выпрямилась и, найдя в себе каплю мужества, мне удалось улыбнуться ему. - Ты хороший человек, Матео. Не позволяй никому сказать иначе.

Он уставился на меня, ошеломленный теперь. - Ты на самом деле уходишь от меня. Я не могу поверить, что это происходит. Это все совсем для тебя ничего не значило? - прошептал он резко.

Слеза скатилась по моей щеке. - Это значило для меня все.

Я повернулась и пошла к двери, сняв свою куртку с крючка для одежды. Потребовалось собрать всю свою силу воли, которую я оставила в моей опустошенной душе, чтобы продолжать идти, даже когда я услышала, как он сказал: «Я люблю тебя, моя Эстрелла. Пожалуйста, не уходи».

Сначала я не знала, куда идти и что делать. Просто встать и оставить Матео и свою жизнь в Мадриде оказалось не так просто, как я предполагала. Если вообще предполагала. Все, что я знала надо делать, это было запаниковать и убежать, и я понятия не имела, куда бежала.

У меня было очень мало денег, хватит только на одну ночь в отеле.

Не хватит и намоей MasterCard, чтобы купить билет на самолет домой.

Это не мешало мне идти и идти по серым улицам Мадрида, пока я вся не покрылась потом, а моя спина и руки болели так, как и все остальное. Я остановилась, совершенно не зная, где я, и быстро позвонила Клаудии.

А потом снова хлынули слезы. Я прислонилась к холодной каменной стене здания, прикрывая лицо от прохожих и позволяя им течь до тех пор, пока я снова смогла заговорить.

Это было все, что потребовалось Клаудии. Я дала ей смутные указания, определив название нескольких магазинов. Она велела мне оставаться на месте и тридцать минут спустя уже неслась вниз по узкой улочке и помогала с моими сумками, и моя жизнь поместилась в багажнике ее хэтчбека.

Клаудия не жила в городе; ее квартира была немного западнее, но туда также можно было добраться на метро, но все выглядело зеленее и казалось больше пространства. Это заняло у нас около получаса, и все это время я плакалась ей о том, что произошло, как видела, что он поцеловал Изабель, что знала, что ничего все равно не станет лучше, что было бы сложнее, если бы я осталась, что могу разрушить истинный шанс его семьи быть вместе.

Она ничего не говорила, кроме того, что выказывала шок и сочувствие. Она была просто тихой поддержкой, что я ценила больше, чем могла бы сказать. Обычно в таких случаях, люди давали вам непрошеный совет или соглашались слишком много с тем, что вы говорили, желая помочь, но делая этим только хуже.

Клаудия была более чем готова предложить мне все, что было нужно. Она сказала, что у нее не было много денег, чтобы откладывать, но если получится так, что я не смогу взять у своего брата или кого-то из родителей, чтобы улететь домой, она одолжит мне столько, сколько сможет, а я бы вернула ей. Единственная загвоздка была в том, что надо было ждать две недели, когда у нее будет следующая зарплата.

Я могла занимать комнату в доме Клаудии так долго, сколько было нужно, решив спать на надувном матрасе там, а не на диване. С ней жил Рикардо, и я хотела дать им как можно больше личного пространства. Я создала лагерь временного проживания в узкой комнате, что сильно не понравилось толстому серому коту Клаудии по кличке Рокко, учитывая, что эта комната была одним из его мест, где он проводил время.

В ту ночь я продолжала проверять свой телефон на наличие сообщений от Матео, меня как больную тянуло к этому, какой-то мучительный порыв. Однако он не послал ни смс, ни писем, и не было никаких телефонных звонков. Было довольно глупо признаться, насколько это уничтожало меня еще больше. Нет ничего хуже, чем думать, что болезненное решение, которое ты принял, было правильным. Я думаю, у меня еще теплилась надежда, что он будет по-прежнему пытаться убедить меня, что я была неправа.

Я сидела на диване с Клаудией и бутылкой вина, и мы разговаривали всю ночь напролет. Рикардо решил пойти куда-нибудь со своими друзьями, оставляя нас, чтобы можно было дать волю чувствам и поплакать. Я израсходовала всю коробку салфеток, просто говоря, говоря и говоря и переваривая все это.

Единственное, о чем я продолжала думать, говоря об этом снова и снова, как будто бы хотела, чтобы это было правдой, что мы сами в этом виноваты, что мы были обречены с самого начала. У нас с ним была любовь, которая никогда не должна была быть, на которую и намека не должно было быть. Мне жаль, что я не признала этого с самого начала, что нельзя было идти дальше.

- Но вы пошли, - сказала Клаудия, выливая остатки вина в мой бокал. - Вы сопротивлялись до самого конца.

- Я должна была больше думать, - сказала я. - Я должна была это предвидеть.

- Но любовь делает тебя оптимистом, - сказала она. - Это и есть любовь. Это надежда на будущее. Любовь не хочет, чтобы ты теряла веру в себя, смотрела на мир мрачно, не имела никаких надежд. Любовь заставляет поверить в невозможное. Вот что значит это слово.

- Очень поэтично. – Шмыгнула я носом. - Но любовь вводит в заблуждение.

Она пожала плечами. - Никто не говорил, что это не так.

Разговор с Клаудией помог, даже если это не заставило меня забыть о том, что произошло или ощутить себя лучше. Но поскольку ночь прошла и начался новый день, я почувствовала, что если бы продолжала говорить об этом кому-то, тогда возможно, смогла бы понять, почему я действительно сделала то, что сделала.

Наступил понедельник, Клаудия с Рикардо ушли на работу, а я осталась совсем одна, с Рокко. У меня было только время, чтобы уничтожать себя, время, чтобы чувствовать ту боль, которая продолжала раздирать меня изнутри.

От Матео все еще не было ни одного сообщения. Неразумная сторона меня начала злиться на его дерзость, что ему было все равно. Я должна была продолжать напоминать себе, что это было моим поступком, моей виной, что я хотела этого, что сделала это для нас.

Я решила, наконец, преодолеть свой страх - признаться, что я потерпела неудачу - и Джошу, и маме. Это не будет легко, сначала пережить такое, а теперь приползти обратно домой, которому я показала средний палец.

Я позвонила Джошу на сотовый, понимая, что так будет лучше, если я поговорю с ним сначала. Я очень не хотела просить у него денег, не хотела, чтобы он волновался обо мне.

Было около семи часов утра в Ванкувере, и я определенно бы разбудила его, но я хотела поговорить с ним, прежде чем Клаудия с Рикардо вернутся домой.

- Джош? – прошептала я, как будто не хотела шокировать его.

Он застонал. - Да. Вера. Сколько времени? Ты в порядке?

- Что случилось? - Он просыпался теперь, став более эмоциональным.

Я глубоко вздохнула. - Мне нужно вернуться домой.

- Мы с Матео расстались, - сказала я, поперхнувшись на этих словах.

- Черт, - выругался он. - Мне очень жаль. Почему?

- Много причин, - ответила я. – Это было слишком тяжело.

- Ничего, - сказал он. - Просто, ты знала, что это будет трудно.

Я прищурилась на телефон. - Нет. Я не знала, что будет тяжело. Ты не представляешь, Джошуа, не представляешь, через что, черт возьми, я прошла с тех пор, как оказалась здесь.

- Прости. Я не знал, что ты была этим недовольна.

- Я не была недовольна, - сказала я, сдувая прядь волос с лица. - Я просто... не знаю. Я не знаю. Ты никогда не задумывался, что иногда одной любви мало? Что она не может все преодолеть?

- Я не знаю, - сказал он. - Я действительно никогда не был влюблен, не так, как ты. Я всегда надеялся, что этой любви будет достаточно. В противном случае это просто как в песне Nine Inch Nails.

Но на самом деле, не иметь любви – вот это отстой. Не иметь Матео - отстой. Матео был любовью. Несмотря на всю хрень, пока мы проходили через все это сплошное эмоциональное дерьмо, он любил меня всем сердцем. Я чувствовала страсть в его прикосновениях, видела его душу в глазах. Тот человек, тот замечательный человек, который пытался не что иное, как быть хорошим отцом, даже будучи со мной, он любил меня.

И я поворачивалась спиной к этому, ко всему, что Матео предлагал мне. Он перестроил свою жизнь для меня, а я сбежала, когда все стало трудно.

Ты поступаешь правильно, сказала я себе. Ты разрушила брак; ты не заслуживаешь его любви или чего-то другого.

- Я должна вернуться домой, - сказала я ему. - Я делаю то, что правильно для всех.

Джош рассмеялся. - Неважно? Вера, чувак оставил свою жену ради тебя.

- Он сделал, и ты это знаешь. Он без ума от тебя, Бог знает почему. Я уверен, что если Матео не считал, что вы можете справиться с этим, то отпустил бы тебя или слинял сам.

- Нет, - ответила я непреклонно. – Он просто не хочет причинять мне боль, поэтому верит в то, что все получится.

Я замерла, опешив. - Потому что мое счастье не так важно, как семья.

- Может, ты позволишь и Матео решать, а не только себе.

- Вера, - ответил он. – Еще не поздно. Ты все еще в Мадриде, не так ли? В Испании, по крайней мере.

- Тогда, блядь, вернись к нему и сделай так, чтобы все получилось. Ты любишь его, верно?

- Ну, ты либо действуешь, либо нет, - добавил он.

- Джош, я еду домой, - сказала я еще громче. - Что сделано, то сделано. Мне нужно, чтобы ты поддержал, ладно? Ты так поддерживал, когда я приехала сюда.

- Потому что я верил в эти ваши безумные планы, - сказал он. – А в это не верю.

- Таким образом, полагаю, ты не собираешься одалживать мне денег.

- Нет, Вера, - сказал он. – Не собираюсь. И не потому, что я мудак, у меня на самом деле нет, нахрен, ни копейки. Все ушло в машину. Он просто кусок дерьма, этот Герман. - Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он говорил о своем Гольфе.

Он вздохнул. - А как насчет твоей подруги? Клаудии?

- У нее я как раз и живу сейчас. И она поможет мне, но только через две недели, когда получит зарплату. Я не знаю, что еще сделать.

- Ты хочешь, чтобы я спросил у мамы, не так ли?

- Возможно, - размышлял он. - Но вряд ли. Тебе намного больше может повезти с папой. Ты редко просишь у него что-нибудь.

- Я знаю, - сказала я. - Но, если мама даст мне деньги, то это в значительной степени означает, что я могу вернуться домой. А если их даст папа, наверное, придется жить в Калгари.

- Или, - сказал он, - ты могла бы просто вернуться к своему парню и жить в Мадриде.

- Ладно, - сказал он. - Дай мне несколько дней, хорошо?

Это должно было бы сработать. Я щедро поблагодарила его и повесила трубку.

Тишина нависла надо мной, слышались только звуки мурлыкания Рокко. Я не хотела думать обо всем, что сказал Джош. Я не хотела думать ни о чем. Я не хотела чувствовать больше. Я хотела, чтобы полое место в моей груди было заполнено, чтобы убрать пустоту, ту черную дыру, которая продолжала закручиваться с болью и сомнением.

Сомнение было худшей частью. Вот это и заставило меня думать, что все, что Джош говорил, было правдой. Что я сдалась слишком легко и слишком быстро. Но дело было сделано, он не мог знать, каково это быть на моем месте. Он никогда не видел ужаса Изабель прямо в его лице или не смотрел в глаза Хлои Энн, когда она спросила у папы, почему он не приходит домой. Я должна была увидеть все это, ощутить, что происходит с Матео.

Он сделал весь этот выбор для меня, и я была самым недостойным человеком из всех них. Он был просто ослеплен мной, потому что я заставила его чувствовать себя другим человеком. Возможно, правда была в том, что наша любовь, каковой она была, это яркая звезда, и должна была оставаться в Лас Палабрас. Она не должна была выжить вне тех границ, за пределами той части жизни, когда мы случайно встретились. Мы были предназначены для определенного времени, но все зашло слишком далеко.

Я не получала известия от Джоша несколько дней. Я погрузилась в глубокую тьму, что даже Клаудия не могла вытащить меня оттуда. В один момент я думала, что все будет хорошо, что я пройду через это, а в следующий момент песня Ланы Дель Рей или определенный запах сбивал меня с ног, и начиналась истерика. Не было никакого плавного подъема из этой ямы. Это была как поездка на американских горках, где не было видно конца.

Когда наступила среда, в то время как я ложилась в постель, пришло сообщение от Матео.

Я услышала звуковой сигнал - его особая мелодия - и мое сердце улыбнулось. Это было автоматически, как у собаки Павлова. Я привыкла к ощущению счастья на звук.

Дыхание застряло у меня во рту, боясь пройти сквозь губы, я подошла к телефону и посмотрела на экран с трепетом.