Волнующий вопрос

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Волнующий вопрос

Спасибо, что разрешили мне побывать на Ваших уроках и познакомиться с «почетными шекспироведами» и «способными старшеклассниками». На это стоило потратить свободные часы и обеденный перерыв. Чудесно было послушать на таком взрослом уровне спор ребят об отношении Гамлета к Офелии. Их заинтересованность и увлеченность, их высказывания о книгах, прочитанных вне программы, – все это произвело на меня огромное впечатление. И Ваши «способные старшеклассники» показали мне, какие интересные внутренние процессы в них происходят, как они серьезны и как еще трогательно юны. Мне хотелось обнять каждого из них. И Вас!

Конечно, я понимаю, что это специально отобранные группы, так сказать – школьные сливки, но по крайней мере я знаю теперь, что такие ученики есть и такое обучение возможно.

Не могли бы мы встретиться на несколько минут? Я просто жажду поговорить с Вами обо всем этом.

(Вы обещали показать мне короткие сочинения, которые они писали на уроке)

О сливках заботиться нет нужды. Они всегда будут сверху. Хорошие учителя требуются для снятого молока.

Вот несколько их работ. Я их еще не проверила. К сожалению, не могу встретиться с Вами сейчас.

Придумайте краткий эпизод, посвященный волнующему вас вопросу на любую тему. Дайте ему подходящий заголовок. Вспомните, что у нас говорилось о роли фантазии в усилении эмоционального воздействия рассказа.

Вонь и смрад ударили ему в ноздри, когда он пьяный ввалился в комнату. Выпитое виски распирало все нутро. Его тошнило. «Сейчас меня вырвет», – подумал он. И тут его взяли. Наручники. Все. «Почему?» – истошно крикнул он. «Почему меня?» Но мир продолжал вертеться.

Помню весну. Сирень и звезды. Розу и росу. Тебя и ночь. Помню мою руку в твоей руке под луной, висевшей, как серебряный замочек звездного ожерелья, надетого на шею облачка. Помню на деревьях шепот листьев – этих бездумных болтунов. Помню всплески озера. Помню острое, как шип, чувство любви. Но почему я не помню твоего Имени?

Я вижу кошку. Кошка на окошке. Я знаю, как пишется кошка. Но что такое кошка? Вот в чем вопрос. Кошка – облачко, или дымок от сигареты, или мурлыкающий меховой комок, или тигр, готовый броситься на тебя? Кто знает?

Жизнь, не гордись. Сколько ты натворила ошибок! Сколько раз упустила шанс свершить добро. И почему столько страданий и горя. Почему столько бездушия человека к человеку? Почему есть расовые предрассудки? Почему есть тюрьмы и трущобы? И линчевание и безработица? Почему есть смерть? Жизнь, не гордись.

Снег лежит на горах и долинах, как обнаженная женщина, с гордостью и сладострастием раскрывающая свое сверкающее тело навстречу теплому солнцу. Вскоре теплое солнце все растопит. Что тогда?

Метро – чудовищная гигантская змея. Она ползет по кишкам земли и выплевывает полученную пищу на разных остановках. Затем набивает чрево новой порцией нас и опять заползает во мрак кишок. Кто знает, когда она снова вынырнет?

Моя любовь. Черная борода у него и мужественное сложение и улыбчивые глаза с длинными ресницами. Его жадные уста, преисполненные страсти, нежно прикасаются к моим устам. И хотя моя любовь отзывается болью в сердце, меня это не смущает. Я люблю. Почему люблю? Не знаю. Знаю только, что люблю.

Я вижу телевизионный глаз. Он не видит меня, хотя я кричу, прыгаю, смеюсь, плачу, дурачусь, сержусь, показываю ему язык. Внутри телевизионного глаза, среди теней и горизонтальных полос маленькие люди живут, и любят, и едят, и умирают, прерываемые рекламой. И в это время я… да, я обладаю силой выключить их, когда мне заблагорассудится. Мы боги над ним, как и он над нами. Он может заткнуть нам рты в середине фразы и безжалостно разбить наши сердца. Его Глаз видит нас, хотя мы не видим Его. Что есть Бог? Бог – универсальная антенна.

На этот вопрос нельзя ответить сейчас, когда он задан. Потому что речь идет о будущем. И только само будущее может рассказать о себе. Есть ли оно для нас? Мы спешащее племя, ибо не знаем, есть ли у нас впереди еще время, или нас ждет полное уничтожение человечества. Я иногда задумываюсь о том, что произойдет со мной и моими будущими детьми?

Чепуха? Неважно, что из шести выделить. Важна суть. Что из них выявит твои дурные черты или выдвинет проблемы, коих лучше не знать. А уйти от них нельзя.

Ты для меня воскресное утро с аппетитным ароматом жареного бекона, утро, полное радужных надежд. Ты для меня гоночная машина со скоростью 95 миль в час, какой ни у кого нет. Ты для меня ленивая куртизанка в своей женственной спальне, со страусовыми перьями, украшающими прическу. Ты для меня заливной луг. Ты для меня шум большого города – тамбурины цыганского оркестра в сочетании с буйной симфонией грохочущих грузовиков и рок‑ н‑ роллом тысяч топочущих ног. Ты для меня конечная цель. А кто я для тебя?

Говорят об интеграции. А что означает это слово? Автобус? Полицейский? Школа? Заголовок? Могильная плита? Драка соседей? Крики родителей? Речь? Бойкот? Политический деятель? Мне все равно, ибо слова – это только слова. И все же что‑ то глубокое и темное, глубже любого колодца и темнее любой кожи, заключено и дремлет в этом слове. Выкопай его и вслушайся, что оно говорит? Простую истину – «брат мой».

Старик просто там стоял. Просто стоял. Там. Где была я. Укор моей молодости, быть может. Моему цветущему здоровью? Впалая грудь, дрожащие руки. Конец. Все. Finis[11]. Песок в его часах истек. А в моих только начал сыпаться. Когда‑ нибудь я тоже… Но не сейчас. Еще нет. Почему же я чувствую себя такой виноватой?

Вот он крадется, как вор, удирающий от погони по грязной, покрытой жиром посуде в мойке, и несет кусочек съестного своим сыновьям, что прячутся за стенкой сушилки. Сколько страха в его глазах. Убить его? (Миссис Шехтер, вы догадались, что я говорю о таракане?)