Тайна рун 3 страница

военного вождя[63] и отправлялись на поиски новой земли. Так как подобные блуждающие экспеди­ции — или попытки колонизации — осуществля­лись всецело согласно rita, т.е. космическому за­кону, способность ариев основывать и поддерживать новые государственные структуры, признанная историками всех времен и народов, вполне очевидна. Повсюду, по всему миру, мы на­ходим эти заложенные ариями основы, о которых свидетельствуют как старинные, так и современ­ные национальные имена, географические назва­ния и названия местностей, которые ведут начало от старых арийских государственных структур, ухо­дящие корнями в доисторические времена.

Поскольку скальды, будучи учеными, храни­ли и искусство, и науку, некогда именно они зани­мались научным направлением перехода от одинизма к христианству[64], подготавливали путь для мирного сочетания двух религий. Но все эти уси­лия оказались напрасны, когда на страну накати­лась вторая яростная волна христианства под руководством кровавого Карла Великого — Убий­цы Саксов. Несмотря на то, что скальды преследо­вались, подвергались гонениям и стали объектом насмешки и презрения, они собрались вместе и тай­но установили германскую веру и германские зако­ны в «тайном суде» (heimliche Acht) «fern» (пяти) паль­цев на рукояти меча — таким образом появилось объединение «Святой Vehme»[65]. Позже из Ордена Скальдов образовались Орден Миннезингеров, Гер­манская Гильдия Каменщиков и Германская Гераль­дическая Гильдия. В деятельности этих органи­заций, широко разветвлявшейся, берут свое начало юридические науки, поэтическое искусство, линг­вистика, изобразительное искусство и т.д.

Скальды, как поэты и барды, были храните­лями и создателями языка, и поскольку было не­обходимо держать в строгой тайне одинизм, ко­торый они хранили в heimliche Acht (чтобы

не подвергаться гонениям, как еретики), — им при­ходилось использовать тройное толкование слов, чтобы передавать свои сообщения —даже с по­сыльными — без которого непосвященные не мог­ли понять и верно истолковать записанное. Бла­годаря постоянной и тщательной практике они достигли такой изощренности в этой допускаю­щей двойное толкование поэзии (называемой heimliche Acht или kala), что один и тот же текст мог скрывать два совершенно различных посла­ния, очевидный смысл которых (понимаемый всеми) был на самом деле второстепенным, про­сто-напросто вспомогательным, тогда как имен­но скрытый смысл (kala) и содержал секретное послание для посвященных. Однако отнюдь не все слова в подобных посланиях служили kala, но лишь немногие из них. Они распознавались по начальным звукам (аллитерациям), и потому назы­вались закодированными словами или паролями (Kennworte). Эти закодированные слова давали сопровождающему тексту совершенно иное тол­кование — обычно смысл оказывался прямо про­тивоположным очевидному — именно так можно понять многие средневековые поэмы, которые иначе непонятны. Поэтому можно понять причи­ны тщательного хранения «тайны гильдии» Орде­ном Миннезингеров, Геральдической Гильдией, Германской Гильдией Каменщиков, Vehme и дру­гими группами, которые из них выросли. Кроме того, нужно рассматривать внешнюю пышность и яркость обрядов посвящения, продвижения и саму внутреннюю жизнь этих обществ именно с этой точки зрения. Однако весьма примечатель­ным образом их тайная символика, которая была основана на священных знаках, таких, как «иерог­лифы» и подобные им, согласно heimliche Acht или kala, имела второе тайное значение. Толко­вание этих иероглифов тоже двойное, или, если пожелаете, даже тройственное, как описано ниже:

1. Толкование для простого народа, для не­посвященных, прямое понимание написанного или изображенного — будь то речь, письменность, рисунки или скульптурные изображения (или даже привычки и жесты); например, лев, лисица, мед­ведь, приветствие и т.д.

2. Низший, или экзотерический символизм, который обычно выражается в церковно-клерикальных трактовках или в общеизвестных, легко постигаемых аналогиях, и который предназначал­ся для представителей низших рангов гильдии (учеников (подмастерьев), ремесленников, рабо­тающих по найму, и т.д.) и подавался им как «мень­ший свет». Это делалось для того, чтобы прове­рить их надежность и умение хранить тайны, определить, заслуживают ли они доверия, перед тем, как им будет передана «полная великая тай­на», или «больший свет» на более высоких ступе­нях (старшие рабочие, мастера, герольды[66], королевские (высшие) герольды и т.д.). На этом экзо­терическом уровне, например, слово «лев» указы­вает на «льва, который бродит в поисках добы­чи», или на храбрость, королевское достоинство и т.д.; «лисица» — на хитрость, коварство и лов­кость; «медведь» — на силу, могущество и т.д. Приветствие рукопожатием имело свои секрет­ные особенности, посредством которых можно было узнать, кого приветствуешь: собрат это или нет, а если да, то каков его ранг. В этом случае паролем служили устное преувеличение впечат­ления, произведенного рукопожатием, и выра­жение лица.

3.Высший символизм эзотерической, вели­кой тайны heimlicbe Acht. «полный свет» продол­жает чисто арийские традиции и толкует только абстрактные понятия теософско-метафизического содержания. Его конечная цель — обеспечить основу для того, что изначально было смешано с «полным светом», но должно преподноситься по мере роста интуитивных знаний, постепенно ос­вобождаясь от символической поддержки[67], и в конце концов научить основываться на собствен­ной интеллектуальной концептуализации. Иерог­лифы смогут быть живыми только тогда, когда они смогут давать ясно выраженные, отличные от плоских сравнений толкования в понятиях. На этом эзотерическом уровне примеры уже рассмот­ренных иероглифов могут быть представлены следующим образом: лев = жизнь, закон, свет, солн­це; лисица = порождение (fas, voss); медведь = рож­дение; даже значение приветствия еще более рас­ширяется и становится еще более тайным — ибо предусмотрительность и предосторожности были необходимы. Потому и кодированные слова при­ветствий и паролей получали другое значение, отличное от того, которое они имели на второй стадии.

Если сущность и происхождение арийских иероглифов теперь ясны, то становится достаточ­но просто показать и направления их использо­вания в различных областях — в областях, где они использовались, и в областях, где они исполь­зуются до наших дней. Однако с самого начала нужно отметить, что обычные современные тол­кования, все без исключения, относятся ко вто­рой степени — к экзотерическому уровню. Это так, потому что третья степень толкования — на эзотерическом уровне — была полностью утеря­на. Но нужно все же отметить, что эта потеря только кажущаяся. Ключ к расшифровке лежит в самом языке, на котором мы говорим и в наши дни, в тройственной природе слов-понятий.

В ходе этого исследования было обнаруже­но, что Гильдия Скальдов (Skaldenschaft) содер­жит истоки всех искусств и наук, которые еще и в наши дни цветут пышным цветом, что скальды были — уже в отдаленной древности, задолго до христианской эры — поэтами и бардами, герольдами (художниками), строительными мастерами (скульпторами, каменщиками, плотниками), фило­софами и теософами — как, впрочем, и судьями. Они создали и усовершенствовали свой символизм и свои иероглифы в этих областях науки, искус­ства и ремесла, и, наконец, уже в христианские времена передали свое искусство и тайны ремес­ла через различные разработки, которые вноси­лись в heimliche Acht «тайными путями», гильди­ям-лигам наук и искусств, выросшим из союзов скальдов. Из-за преследований со стороны церк­ви (пыток колдунов, гонений и преследования еретиков, переворотов во времена Реформации) и из-за других потрясений в Священной Римской Империи Германской Нации большинство тради­ций этих образований было утеряно, и только жалкие остатки неверно трактуемых внешних обрядов частично сохранились до наших дней, тогда как дух — внутренняя жизнь — оказался утрачен. То же самое можно сказать и о масон­стве, которое корнями уходит в гильдии камен­щиков.

И только в живых до сих пор древних искус­ствах и науках, в арийской и местной геральдике, или искусстве гербовых щитов, и сохранились живые арийские иероглифы. Но в наши дни даже герольды знают только экзотерическое их про­чтение. Они называют их «тайными изображени­ями» и «геральдическими средствами», не обращая ни малейшего внимания на их эзотерическое зна­чение.

Средневековые и раннесредневековые пост­ройки романского — или, вернее говоря, древне-саксонсого или старогерманского, — и готичес­кого стилей представляют собой еще одну область для исследований. Используемые в этих постройках иероглифы были развиты в чрезвы­чайно высокохудожественные структуры, так что эти структуры говорят, когда «читаются» иерог­лифы. И они могут передавать совершенно удиви­тельный смысл[68]. Новорожденный готический стиль, однако, уже не имел ни малейшего понятия об иероглифах. Поэтому его узоры и ажурные ук­рашения, которые были только лишь стилизация­ми, развились в нетрактуемые формы с неверной симметрией и в обычные геометрические узоры.

Не менее часто эти символы проникали и в «го­ворящие записи», в исконную народную мудрость, в народные обычаи и привычки, в народные ве­рования и пословицы; в алхимию и медицину, в астрономию и астрологию, во все дисциплины, которые имеют отношение к мистическим стрем­лениям древности и средних веков — вплоть до наших дней. То, что многие из этих знаков были даже, так сказать, популяризированы в каждодневных бытовых предметах и вещах, и даже опре­делили формы таких предметов, несомненно вполне возможно, особенно, если говорить о столь распространенной в былые дни традиции. Доста­точно отметить только формы и названия наших хлебов и выпечки. Короче говоря, совсем не про­сто найти такую сторону жизни германского наро­да, на которую бы не проливали свет иероглифы, священные знаки и символы. Однако в рамках решения задачи настоящего исследования мы рас­смотрим только геральдику, германскую архитек­туру и правовой символизм.

В символизме геральдики все руны в значи­тельной степени перемешаны с геральдическими рисунками. Они образуют разделяющие линии на гербах. Так как гербы обычно изображались на щитах и были рассчитаны на то, чтобы произво­дить определенное впечатление на расстоянии, герольды окрашивали фон, на котором изобража­лись руны, контрастными цветами. Эти цвета име­ли собственное определенное значение и зависе­ли, кроме того, от изображаемых рун. Герольды учились разбирать руны и «украшать щиты гераль­дическими знаками», представляющими собой об­ласти, разделяемые руническими линиями, — в этом и заключается основная причина путаницы. Так, например, они описывали гербовый щит, украшенный fa-руной, таким образом[69]: «в правой[70] половине щита правая восходящая полоса» (per pale, sinister a bar sinister); что похоже на изоб­ражение gibor-руны: «вертикальная полоса, раско­лотая вниз вправо» (lower pale rompu), «падаю­щая вправо изломанная полоса» (downwards fracted bar sinister) и т.д., в зависимости от поло­жения руны и от того, как именно она рисуется. Например, щиты с изображением thurs-руны: «рас­сеченный слева с направленным вверх клином» (per bend with counter pile, with counter pile bend) или «рассеченный слева с направленным вниз кли­ном» (with counter wedge bend) и т.д., причем в подобных изображениях клин, направленный вверх, означает «прямой шип» и, соответственно, указывает на «появление жизни» (фаллос), а каин, направленный вниз, означает шип перевернутый, или «шип смерти» (сравните с Брюнхильд, Спящей красавицей). (См. руническую таблицу).

Священные знаки развивались еще более интересным образом. Сперва стоит обсудить fyrfos(свастику), которая, как только на гербе появились цветные поля и разделяющие их линии, стала изоб­ражаться герольдами как «четверочастное деление по квадрату»[71], или «четверочастное деление по волне»[72] и т.д. Позднее, поскольку изображения выполнялись и в пределах цветных областей (а не только посредством линий, их разделяющих), сва­стику стали также наносить на поле герба как цвет­ную фигуру с ограничивающими линиями; такое изображение получило название «изогнутый крест» (Hakenkreuz)[73]. Но поскольку свастика даже под зашифрованным названием «изогнутый крест» все равно оставалась «языческим крестом», и приме­нивший ее герольд, соответственно, мог быть за­подозрен в ереси, то предпринимались большие усилия для того, чтобы, по возможности, скрыть крутые изгибы креста, дабы свастика походила на «христианский крест». Подобным образом возник­ло множество так называемых «геральдических крестов», как, например, «Крест с головами змей», «Т-образный квадратный крест», «Иерусалимский крест», «Крест из наконечников стрел», «Лилийный крест», «Перекрестья фронтона», крест в виде мель­ничного колеса и т.д.

Одно из наиболее важных «зашифрованных» изображений свастики — это вариант «Мальтийс­кого креста», который и сам, по всей вероятнос­ти, является соединением двух противоположно загнутых крестов, нарисованных линиями. Вариант, о котором идет речь, представляет собой восьмиугольную фигуру, которая рисуется другим цветом на наружной от фона стороне, она имеет вид совершенно самостоятельного изображения, однако, без всякого сомнения, была придумана, чтобы скрыть изображение изогнутого креста.

Этот знак получил название Baphomet или «Говорящая Голова» и использовался как доказа­тельство ереси тамплиеров на судебном процес­се над ними, став одним из оснований для выне­сения решения о виновности и конфискации в 1313 году владений Ордена. Это было, однако, не что иное, как их «значимый основной знак» (т.е. «главный знак» в смысле третьей эзотерической тайной степени мудрости, уже упомянутой выше).

Рыцари Мальты и Рыцари Святого Иоанна[74], кото­рые и до наших дней используют этот крест, смог­ли избежать судьбы тамплиеров только посред­ством обременительных жертв. Но и Орден тевтонских рыцарей тоже использует германо-арманический загнутый крест в виде креста-ли­лии, который тоже скрывает древние и уважае­мые свастики — появившиеся из мудрости.

Другим, тоже крайне интересным примером скрытого изогнутого креста является крест ниж­несаксонского городка Бад Пирмонт (Bad Pyrmont am Osning) возле Porta Westphalia, известного своими минеральными водами. Он тоже состоит из двух изогнутых крестов, наложенных один на другой таким образом, что у первого, расположен­ного снизу, креста видны только клинообразные части ветвей и изгибы на концах.

«Изображения» в геральдике, то есть люди, животные, утилитарные предметы и т.д., тоже представляют собой иероглифы, как и другие бесчисленные «геральдические фигуры», — кото­рые я просто не имею возможности подробно обсудить в настоящей работе, — и как таковые могут быть разобраны и верно истолкованы толь­ко согласно третьей эзотерической ступени heimliche Acht или «великой тайне». Согласно уже сказанному ранее, они всегда имели скрытый смысл, тайное значение и никогда не означают того, что непосредственно представлено изобра­жением. Поэтому в начальную пору геральдики, когда heimliche Асht еще развивалось, эти изоб­ражения никогда не исполнялись натуралистич­но, но стилизованно, в манере, столь характер­ной для старых гербов. Изображение, будь то орел, лилия, или дракон (Fyrbock), или что бы то ни было, никогда не обозначает сам изображен­ный объект, а скорее иероглиф, происшедший от данного объекта; на то же самое должны указы­вать и сложные художественные орнаменты. По­учительным примером может служить геральди­ческий орел, о котором я уже говорил выше и уже пояснял, почему это иероглиф или эмблема арийского королевства и более поздней германс­кой империи, иероглиф, который уже был извес­тен ариям в Азии — например, Киру Ахемениду, фараонам, грекам и римлянам. Он символизиро­вал могущество государства и изначально был одноглавым. Когда папство решило освободить­ся от власти государства, начав «борьбу за обла­чение», германский король поместил на имперский гербовый щит двуглавого орла, заявив та­ким образом, что он является владыкой в обеих формах закона — и светского, государственного, и церковного.

Дева-орел на кресте города Нюрнберга тоже может быть истолкована только в том случае, если называть ее старым именем, т.е. wipare, которое в наши дни должно было бы звучать похоже на weib-aar («женщина-орел»), но кото­рое превратилось в слово Weberiri[75]. Оно озна­чает женщину-ткачиху судьбы. Норну, в честь которой назван город Нюрнберг, и таким обра­зом, он говорит о том же, что и каждый — ис­тинный! — старый крест. Wibare, Ткачиха, од­нако, в то же время и Arkona, Солнечная Госпожа, и Urkona, Предвечная Госпожа или Пра­матерь. Так что, в свою очередь, это и «белая госпожа», о которой говорят во многих замках, крепостях в дворцах и которая также есть и в замке Нюрнберга. Предание о «белой госпоже» или матери рода принадлежит к области иерог­лифов, ибо ее находят в местах первобытных истоков (рождения), но никогда — в местах вла­сти или правления (жизни).

В любом случае, все саги, народные сказки и мифы на третьем, эзотерическом, тайном уров­не имеют особое значение, в зависимости от ме­стности, с которой они связаны; кроме того, они сами по себе объясняют местные названия[76], и способствуют — подчас совершенно неожидан­ным образом — освещению древней истории ариев во всем мире, а не только в центральной Ев­ропе.

Изваяния романских (вернее сказать, старо­саксонских или раннегерманских) или ранних го­тических соборов и светских зданий, которые до сих пор ставят исследователей в тупик, пря­чут ключ к разгадке символизма германского стро­ительного искусства и его собственной системы «иероглифов». Эти изображения постоянно совер­шенствовались, превращаясь в высокохудоже­ственные орнаменты, плоть до позднеготического и переходного стилей, их остатки еще различимы в строениях и изваяниях времен раннего Ренессан­са; но позже они полностью потеряли все следы цельности, что случилось в связи с распадом германского строительного искусства. Но даже в архитектурных традициях основной священный знак, т.е. trifos или vilfos (фактически willfos), fyrfos (загнутый крест) и «крест-колесо» (Radkrenz) имеют огромное значение во всех видах орнамен­тов, которыми украшается ажурный декор и подъемы окон; во-первых, как trifoil пламенеющего стиля[77], во-вторых, как quadrofoil пламене­ющего стиля, и, в третьих, как «Колесо Святой Катерины». Другие готические иероглифы просто невозможно перечесть, но, где бы они ни встре­чались, они представлены в специальном поряд­ке — возглашая мудрым «великую тайну heimliche Acht».

Свастика как «vil-fos» указывает на «волю производить, порождать», которая относится и к созданию самого мира и к активизации жизни. Quadrafoil, как изогнутый крест, однако, озна­чает «всеохватывающий крест», от слова haag, «ограждать, окружать». Само название «изогнутый крест» — просто-напросто зашифрованное слово для обозначения hag-креста — «крест ведьм»; он символизирует бога как во Всём, так и в каждой отдельной личности, как haag (см. hagal). «Крест в виде колеса», который в скрытой форме про­является в «Колесе Святой Катерины», указыва­ет на «Великий суд» в конце времен, и именно по­этому во времена крестьянской войны 1525 года на флагах изображалось колесо («флаги с малыми колесами») — крестьяне требовали суда над свои­ми притеснителями! Пятиконечная звезда. Звез­да Vehme, Truthenfuss (от truh, «поворот», «пе­ремена» и fuss, «ступня», «шаг») — иероглиф «возвращающегося или обращающегося рождения», «возрождения» — одного из самых важных пунктов учения арийской религии. В экзотеричес­ком толковании этот знак просто гласит: «Возвра­щайтесь», и потому это любимый знак, используе­мый в гостиницах и постоялых дворах, он выражает идею: «Тот, кто раз гостил здесь, обя­зательно вернется снова».

Эти иероглифы легко переносятся в высшие теософские и метафизические области абстракт­ных идей, согласно их функции и предназначению, ибо они существуют в сфере обычной повседнев­ной жизни, чтобы преобразовать эту жизнь и по­казать, что стремление к идеалу и жизненная борь­ба на самом деле перетекают одно в другое, как великая сокровенная zweieinig-zweispaltige Zweiheit[78].

Нами уже отмечалось, что когда основные или первичные священные знаки получали свои име­на: vil-fos, fyr-fos и «крест-колесо», они уже имели и другие имена, например: vil-fos, vier-fos, «венчик» и даже такие названия как tri-fos, dreh-fos, drei-foot, trickelion, vier-foot и т.д. Можно заметить, что для того, чтобы скрыть эзотерическое указа­ние на Волю(vil), было вставлено ничего не выра­жающее viel; аналогичным образом было замас­кировано эзотерическое tri, означающее вращение земли и звезд, вихря, смерча, урагана и т.д. и в то же время мистически указано на число 3, так же, как на число 4, —для fyr[79]. Это скрытое fyr изредка встречается в архитектуре, в таких, например, элементах готических построек, как Vierung, Fohrung, Vierege (fyroge, «огненный глаз» = глаз бога). Последний из перечисленных элементов — Vierege, или квадрат, — приобрел позднее важное значение в тайных ритуалах под зашифрованным названием tapis (лат. «ковер») а также tabula quadrata. которые символизирует «рождение», «бытие» и «смерть/переход к новому возрождению». Угол, расположенный по диагона­ли к светильнику бытия, был неосвещен, ибо он обозначал северную сторону, указывая на мрак физического небытия, за которым следует новый свет на востоке, приближающееся возрождение, новый свет рождения. Вокруг этого tapis, с тремя светильниками в трех углах — на востоке, юге и западе — и мистической тьмой на севере, собра­тья Лож Каменщиков совершали символические перемещения по жизни вечного эго, божествен­ного эго, чьи пути ведут их сквозь бесчисленные рождения, бессчетное число жизней в образе че­ловека к равному числу смертей, ведут тем самым во мрак Ur— «Предвечного», чтобы с помощью множества возрождений достигнуть новых рож­дений, обновленной жизни в новых человеческих тепах. Эти перемещения бессмертного эго, одна­ко, предназначены для указания не на движение по кругу, а скорее на непрерывное — как по спи­ральной лестнице — восхождение для достиже­ния конечной цели — высшего совершенства, по­добия бога, и, в конечном счете, полного единения с богом в этой спиральной форме. Все эти иероглифы означают лестницу, ведущую к этой конечной цели, но — и это крайне важно — «не теряя при этом твердого основания, которое лежит, прочно укорененное в осознанной неде­лимости физического и духовного, в осознанной zweieinig-zweispaltige Zweiheit.

И в этом заключается основная сила — неру­шимой! — арийской веры. В то время как арио-индийские буддисты признавали только духовное и пренебрегали физическим (и потому, сохраняя свою этническую индивидуальность, утеряли по­литическую свободу); а арийцы средиземноморс­кие (греки и римляне), с другой стороны, призна­вали только физическое и тем самым быстро достигли высокого уровня культуры и статуса великих мировых держав, но, утеряв моральную силу, потеряли и достигнутый уровень культуры, и сами исчезли без следа; арийцы Центральной Европы — все тевтонские народы, включая нем­цев — осознав zweieinig-zweispaltige Zweiheit, развивали духовное и физическое как неделимые и равные категории — и таким образом сохранили не только этническую индивидуальность, но и национальную свободу в целом. Владея обеими из указанных категорий, они могли удерживать и сохранить свой подлинный арийский Armanendom[80] как священнический класс, в отличие от остальных народов земли.

В символизме германского отправления пра­восудия тоже можно найти множество священных знаков, символов и иероглифов; однако, в гораздо более живом разнообразии форм, чем в изображе­ниях (геральдика) или в декоре (архитектура). Это произошло потому, что в вопросах закона они слу­жили «говорящими подтверждениями» (redende Urkunden) (как «буквальные или правдивые знаки»), и как таковые противопоставлялись показаниям свидетелей и «живым доказательствам». Поэтому они не рисовались, не выбивались на камне, не пи­сались, и не изображались символически никаким иным способом, но выступали в естественной фор­ме и потому дают весьма интересные толкования при символико-иероглифической интерпретации. В отправлении правосудия мы вновь сталкиваемся с древней арийской тройственностью, а именно: 1) возникновение или закон (Rita), 2) существование, управление, правосудие и 3) смерть/переход к обновленному рождению (суд). Так как закон и спра­ведливость (правосудие) достигают высшей своей точки в решающем объявлении приговора, реше­ния суда (и, следовательно, как третий уровень по­нимания, это обеспечивает конечный результат), священным знаком суда был крестовый крест, т.е. крест в виде колеса, представляющий собой fyrfos, изгибы которого загнуты по окружности в форме колесного обода. Как и Vehme-крест, он был выг­равирован на лезвии великого Vehme-меча, — рав­носторонний крест, заключенный в круг. На точке пересечения стоит буква «V», а в четвертях круга между ветвями свастики выгравированы буквы «S.S.G.G.». Эти буквы, которые, возможно, замени­ли более ранние руны fa и ge (двойные), означали собственно «Vehme» и старые пароли: Strick, Stein, Gras, Grein[81], т.е. wyd («белый») = закон, «кирпич» = тайна, «ярость» = гром = действие = ar = правиль­ное действие, greyen = защищать; т. е.: «Справедли­вые дела защищены тайной (heimliche Acht) и за­коном». В сокращенном виде это: tue esse, tue gege (два s и два g).

В heimlich Acht или kala все это означает «присутствующее в скрытом», что экзотерически отсылает к бдительности Vehme. эзотерически — ко всеведению бога как высшего судии. Поэтому крест в форме колеса был символом суда, и именно поэтому в наши дня возле места судьи можно увидеть распятие — не как религиозный символ, а, скорее, как заменитель «креста-колеса».

Где бы ни встречались в местной топонимике слова Rothenkreuz («Красный крест»)/ Rothenburg («Красный замок») или даже roth («красный»). Rod («колесо»), Ratt («крыса») и т.д., это всегда указы­вает на то, что там в свое время были «места, от­меченные Vebme», как, например, возле Хохродерда, что в Венских лесах. Все «красные кресты», что стоят в пустынных лесах, в свое время пред­ставляли собою Irminsul[82] или «колонны Роланда», т.е. «столбы-маркеры», которые и обозначали эти «отмеченные места»[83], а все «красные дворы» были некогда были владением Мудрых из Vehme.

Еще одно условие верного понимания этих священных знаков, рун, символов и иероглифов — причем условие, которое никак нельзя игнори­ровать, — это ясное и полное понимание до­христианской этики и морали. Ни в коем случае нельзя забывать, что одинизм вырос из интуи­тивного понимания законов развития и эволю­ции природы, из «первичных законов природы», что Wihinei (экзотерическая религиозная сис­тема), сформированная одинизмом, широко рас­пространяла свое учение и сформировала образ жизни, основанный на этих законах развития. Она поставила для себя конечную цель — сфор­мировать благородную расу, предназначением которой будет самовоспитание и воспитание остального человечества как основная задача существования человека. Эта задача состояла в продолжении работы бога, согласно законам развития и их замыслам, — то есть в содействии постоянному процессу развития согласно этим законам. Пониманием «vieleinig-vielspaltige Vielheit[84] Всего», пониманием «вечности эго как личности», которое осознается во всех своих бес­численных до- и после- существованиях, как бес­смертное, человек поборол страх смерти; это понимание направило самосознание народа, сформированное этими учениями, по другому, гораздо более верному и надежному пути, и привело к пренебрежительному отношению к теле­сной смерти. Результатом этого стали как духов­ные, так и физические героизм и доблесть. Арманизм, то, наконец, что представители арийской нации стали учителями всех остальных народов. Но появилась другая религиозная система и всту­пила в бой с одинизмом — религиозная система, которая отрицала физическое и признавала толь­ко духовное; которая невежественно решила за­держать процессы развития и эволюции, процес­сы, которые существуют, а потому желаемы богу, — не поддающиеся изменению «первичные законы природы». Эта религия намеревалась пре­одолеть страх смерти отрицанием до- и после- существования отдельных личностей (Ich-heiten) в физическом бытии и учила, в свою очередь, что духовная жизнь отделена от физического мира. Эта доктрина должна — если она добьется про­должительного влияния на умы людей (а обсуж­дение этой возможности не входит в задачу на­стоящего исследования), — разрушить великую нацию, уничтожить доблесть в духовной и физи­ческой сферах, а взамен воспитать нацию рабов, которые впадут в самый тупой шаманизм, что по уровню будет ниже даже уровня верований ав­стралийских аборигенов, — конечно же, если воля бога, которая программно выражается в не­изменных первичных законах природы, допустит подобное.

Так как человек нынешнего века воспитан в аскетическом духе, навязанном отрицающей жизнь религиозной системой, но, несмотря на это, все же не может отрицать первичных законов природы, у него развилась искаженная мораль, которая лицемерно пытается придать ханжескую видимость скрытым действиям и побуждениям. Именно это и привело к появлению всех направ­ленных вовне форм современной жизни, пустота и бессмысленность которой уже стали внушать нам отвращение. Под влиянием этой «ложной мо­рали» стало развиваться и то, что германский на­род еще в раннем средневековье называл situlih, то есть «ложная мудрость». Это старое слово со­хранилось до наших дней как гораздо менее вы­разительное sittlich[85], которое используется и в нашем современном языке; его значение стало совершенно иным и приблизительно может быть определено как «безнравственный, распутный, аморальный». А учение, которое гармонично, ко­торое находится в согласии с законами природы, было открыто объявлено «сексуальной религией»[86]. Я думаю, не стоит специально указывать на то, какую целебную силу именно эта «сексуальная эти­ка» может представлять в наши дни, и эта сила, несомненно, проявит себя, ибо первичные зако­ны природы—это священные законы первично­го (Ur) развития, воля бога, а потому просто-на­просто не могут отрицаться в течение долгого времени.