СЭНИА-ЮРГ

Она открыла глаза, медленно обвела взглядом коленопреклоненных воинов дружины - явились-таки без спроса! Впрочем, теперь все равно. Подошел к концу славный поход, и последняя, запретная звезда Костлявого Кентавра оказалась для них счастливой - Тарита-крэг согласился остаться на четвертой планете, и седые крылья унесли его в беспредельность красноватых сухих равнин. Сыновний долг был исполнен. Джаспер ждал. Надо было возвращаться. Она перебрала все возможные причины, которые позволили бы ей задержаться вдали от родины, и не нашла ни одной убедительной. С каждой планеты она брала малую дань - что-нибудь на память, и даже с последней проклятой кем-то звезды ее корабль унес ни мало, ни много - пару страшных звездных волков, о которых умалчивали даже легенды.

Они совершили последний перелет - назад, к зеленому Джасперу, и теперь их мак медленно плыл возле родной планеты, готовый опуститься на серые, иссеченные временем плиты Звездной пристани. Она позволила своей дружине - а на самом деле, конечно, себе, и только себе - последнюю задержку, якобы для того, чтобы привести себя в надлежащий вид перед возвращением пол отчий кров; она хотела отпустить их, так и не раскрыв тайны, но в горестных мыслях забылась и задремала, чтобы проснуться, почувствовав прикосновение любимых рук.

Если бы не крик ее крэга, никто из дружинников не посмел бы ворваться в ее покои и увидеть то, что она хотела сохранить в тайне. Но - не получилось, и она одна в этом виновата. Неженское это дело - водить дружину в поход, потому что хватает сил и на тяготы, и на подвиги, и даже на постоянный, пусть священный, но все-таки обман; но вот устоять, когда вдруг забрезжит перед тобой иллюзорное, как будто навсегда потерянное счастье - это не по женским силам...

Одним из тех жестов, которым никто и никогда не мел перечить, она отвела поддерживающие ее руки и медленно запахнулась в бархатный плащ, служивший ей одеялом. Поднялась во весь рост. Девять пар глаз смотрели на нее снизу, как на воплощение всех древних богов, вместе взятых.

- Наш совместный путь закончен, - проговорила она своим обычным полнозвучным голосом. - Под нами Джаспер. Сейчас мы спустимся, и вы покинете корабль, бывший вашим домом. Все это время вы с честью несли имя дружины Асмура, и я ничем не могу отблагодарить вас за это. Единственное, что я смогу сделать для вас - это ответить, если вы спросите. Спрашивайте!

С минуту стояла напряженная тишина - каждый хотел спросить, и никто не решался. Наконец, поднялся с колен Скюз, лучший стрелок дружины.

- Ответь нам, принцесса Сэниа...

- Я больше не принцесса, - прервала его мона Сэниа. - Я стала женой эрла Асмура и порвала родство с королевским домом Джаспера.

- Ответь нам, принцесса, - почтительно повторил Скюз, несравненный стрелок, - где эрл Асмур, наш предводитель?

- В земле Серьги Кентавра, первой планеты, на которую вы опустились, - ответила мона Сэниа недрогнувшим голосом. - Рана, нанесенная ему стрелой кентавра, была смертельна, и я приняла его последний вздох.

Принцессы дома Джаспера не оплакивают своих мужей при посторонних, и на прекрасном смуглом лице не дрогнула ни единая черта.

- Разреши спросить тебя, принцесса Сэниа, - выступил Дуз, хозяин фиолетового крэга, - где в таком случае крэг твоего супруга?

- В огненной долине Седла Кентавра, - отвечала она. - Тарита-крэг отказался от этой планеты ради него, и он покинул наш корабль незаметно... Или нет?

Смутное туманное облачко, уносящееся в огненную долину - да, кое-кто припомнил его, но теперь это не имело уже никакого значения.

- Благородная принцесса, - спросил Эрм, старший из дружинников, - это твой супруг передал тебе право командовать нами от своего имени?

- Нет, - сказала она, хотя никто и никогда не смог бы уже подтвердить или опровергнуть правдивость ее слов. - Я сделала это по своей воле. Когда я появилась на вашем корабле, мой супруг... Его уже не было в живых.

- Тогда зачем ты это сделала, принцесса Сэниа?

- А вот на это я тебе не отвечу, Эрромиорг из рода Оргов.

Наступила зловещая тишина, прерываемая только могучим дыханием крылатого коня. Она стояла перед ними, принцесса, несмотря ни на что, и ее воля была выше всех законов и обычаев, и даже звездные волки, эти омерзительные чудовища, от которых они все невольно отводили глаза, чтобы не встретиться с ними взглядом, послушно стояли у нее за спиной с оружием в цепких лапах; один держал клинок Гаррэля, а другой - шпагу самой принцессы.

Видно, и на то была воля судьбы!

И вдруг простодушный Пы, от которого никогда нельзя было ожидать дельного слова, осмелился заговорить о том, что мучило сейчас каждого из девятерых, с обожанием глядевших на прекрасную принцессу:

- Так ежели... э-э-э... позволено будет спросить тебя, милостивая принцесса... потому как твой высокий супруг... э-э-э... да будет счастлив и покоен его крэг в долине огненной... заключил с тобою брак с завещанием... кх-м... так теперь, значит...

Он не смел произнести своего дерзкого вопроса, но все невольно подались вперед, как никогда пристально и, наверное, неучтиво впиваясь взглядами в лицо моны Сэниа, потому что кому-то ведь завещал могучий эрл эту прекраснейшую из женщин Джаспера, и у каждого теплилась надежда, что предводитель звездного отряда в первую очередь должен был подумать о своих товарищах.

Мона Сэниа подняла руку, останавливая речь смущенного юноши, которая с каждым словом становилась все бессвязнее. Странная улыбка скользнула по ее губам - дьявольская гордость, надменное сознание безграничной власти над этими людьми и упоение собственным смирением... Чего только не было в этой улыбке!

- Тебе я отвечу, доблестный Пы, мощь и сила дружины Асмура, - медленно проговорила принцесса. - По завещанию могучего эрла, вашего предводителя и моего первого супруга, моим мужем стал тот, кто первым коснулся губами моего лба. Я не знаю его имени, но вот он - перед вами!

Она обернулась и величественным жестом опустила прекрасную руку на волосатое плечо чудовища, державшего ее шпагу.

И как ни велико было оцепенение ужаса, охватившего всех джаспериан при этом сообщении, в следующий миг восемь шпаг разом взвились в воздух, чтобы освободить свою повелительницу, и только безоружный Гаррэль, по-прежнему сидевший на полу, закрыл лицо руками, чтобы никто не видел невольных его слез отчаянья, брызнувших из его глаз.

- Стойте! - крикнула мона Сэниа, но в ту же секунду оба звездных волка довольно бесцеремонно отшвырнули ее назад и встали плечом к плечу, готовые драться против всей дружины за свою драгоценную добычу. Еще бы! Волки волками, а разбирались...

Но мона Сэниа, которой тоже нельзя было отказать ни в силе, ни в мужестве, раздвинула своих страшных защитников и встала между ними.

- Благородные сыны Джаспера, - произнесла она насмешливо, - или вы забыли обычаи своей родины? Вы хотите оставить меня вдовой прежде, чем мой настоящий супруг завещает меня в жены кому-нибудь... хотя бы из вас?

Оружие вернулось в ножны прежде, чем она успела договорить; теперь все взгляды устремились на того, кого и в самом горячечном бреду ни один из них не додумался бы предназначить в мужья прекрасной принцессе, но, видимо, предначертание судило иначе. Недаром их поход начался с черных козырей.

Звездный волк, умело сжимавший в своей лапе драгоценный эфес, не мог не заметить внезапного внимания, обращенного к нему. Глаза, прищуренные гневом и отвращением, скользили по его ногам, подымались до пояса - и останавливались, не в силах преодолеть необъяснимого ужаса перед пленником; по сжатым губам и рукам, стиснутым в бессильном гневе, он не мог догадаться, чего от него хотят; но мона Сэниа снова положила руку ему на плечо и, царственным жестом указывая на всех присутствующих, проговорила:

- Ты должен выбрать одного из них. Если, конечно, не предпочтешь своего друга... или брата.

Он внимательно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на друга или брата, как сказала мона Сэниа. Похоже, что-то он все-таки понимал. Потом, видя, что от него ожидают однозначного и недвусмысленного поступка, он наклонился и протянул лапу юному Гаррэлю, помогая ему подняться с ковра.

Гаррэль машинально оперся на протянутую лапу и вздрогнул: это была теплая, сильная человеческая рука. Дружелюбная рука. И уж совершенно непонятно что творящая рука: мало того, что она поставила его, самого юного и что там ни говори - отверженного - рядом с принцессой, тем самым определяя выбор и передавая ему эстафету ритуального завещания; эта рука поднялась и ласково погладила пестрые перышки его проклятого крэга!

Все отшатнулись - узнать о том, что прекраснейшая женщина Джаспера стала супругой чудовища, было пределом здравого рассудка; но присутствовать при том, как эту красавицу, мечту всех юношей королевства, завещают человеку с пестрым крэгом - это было уже выше всяких сил.

- Нет! - крикнул пылкий Флейж. - Лучше нам всем погибнуть, лучше разбить корабль о поверхность Джаспера, чем допустить такой позор!

- Принцесса, - встал рядом с ней рассудительный Борб, - мы повинуемся тебе, и не из верности королевскому дому, а из рыцарской преданности и готовности служить прекраснейшей даме королевства. Но ты вспомнила о древних обычаях, а по ним ты не можешь стать женой этого... этого неведомого и страшного существа: ведь у него самого нет крэга!

- И этого вопроса я ждала, благородный Борб! Да, я сочеталась браком с великим эрлом Асмуром... хотя никогда не была его настоящей женой. И теперь я никогда не стану женой этого пришельца, хотя по обряду буду считаться его верной супругой. Так то и ты прав, пылкий Флейж, неотразимая шпага: лучше бы мне не возвращаться на родную планету, где у меня нет дома и не будет семьи. Но и разбить наш корабль я не могу, да и вам не позволю: с нами - наши крэги.

И снова все замерли, охваченные бесконечной скорбью и сочувствием к несчастной принцессе, за которую каждый из них отдал бы жизнь - и даже этим ни на йоту не смог бы помочь.

- Прекраснейшая из принцесс, - проговорил Ких дрожащим голосом, - наши сердца разрываются...

А вот это было уже лишнее.

- К дьяволу! - крикнула мона Сэниа, так что все крэги, подняв перья дыбом, казалось, готовы были сорваться со своих мест. - Я дозволила вам любопытство, но не жалость! Довольно. Все по местам! Мы спускаемся на нашу планету.

Все, пятясь, отступили, - ни один не позволил себе повернуться к принцессе спиной. Вселяющие ужас пришельцы с недоумением поглядывали на окружающих, ни на йоту не понимая, что происходит. И только когда стены командорской каюты расступились, чтобы пропустить звездных дружинников, тот, кто теперь был наречен супругом принцессы, громко и насмешливо произнес три слова на незнакомом языке.

И все джаспериане, включая мону Сэниа, вздрогнули: это был глубокий, звучный голос эрла Асмура:

- Вниз!!! - вне себя крикнула мона Сэниа.

И снова у всех дрогнули сердца: она не сказала - домой.

Стены сомкнулись, каюта опустела. И только тут принцесса, недаром носившая прозвище Ее Своенравие, дала волю обуревавшим ее чувствам: выхватив из лап чудовища свою шпагу, она одним ударом рассекла узорчатую подушку, из которой полезли клочки сиреневого меха, а заодно и ни в чем не повинный ковер. Следующими жертвами царственной руки были алтарный шатер, где столько дней провел Тарита-крэг, и тяжелый занавес, отделявший дальний угол с загоном для крылатого коня.

И тогда вороной, укоризненно фыркнув, двинулся на середину комнаты и, нисколько не опасаясь взмахов яростного оружия, не страшного для его чешуи, с бесконечной кротостью, какой нельзя было и ожидать от боевого коня, прижался лбом к груди девушки.

Она отшвырнула шпагу и обхватила руками гордую, точеную голову верного животного. И вдруг странная мысль поразила ее:

- Вороной, - проговорила она, заглядывая поочередно в золотые косящие глаза, - конь мой, почему ты не дал мне знать, когда ко мне приближался враг?

Вороной мотнул головой, распустил одно крыло и легким, но ан редкость выразительным движением шлепнул аметистового крэга по хохолку.

- Не смей!.. - вырвалось у моны Сэниа - и тут же она осеклась под выразительным, укоризненным взглядом коня.

Значить этот взгляд мог только одно: что стоят какие-то враги по сравнению с тем, кто сидит у тебя на шее?

Конь медленно вернулся в свой угол, повалился на уцелевший клок ковра и задрал копыта.

Вот это да! Она никогда не задумывалась над взаимоотношениями между крылатыми конями и крэгами, и вдруг эта в высшей степени непостижимая сцена, да еще при посторонних... Она оглянулась, отыскивая взглядом пришельцев, и тут же поняла, что тем было уже никак не до внутренних неурядиц джаспериан: распластавшись на полу, они прильнули к круглому иллюминатору нижнего обзора, в котором, медленно приближаясь, плыл зеленый Джаспер. Ну да, их ведь захватили возле четвертой планеты Чакры Кентавра, или Звездочки-Во-Лбу. А всех этих мгновенных переходов, когда все дружинники единым усилием воли опускали мак на поверхность красной планеты, чтобы выпустить Тарита-крэга, а затем вернулись сюда, в окрестности родного светила - таких тонкостей эти грубые существа, к тому же заключенные в темную клетку, попросту не заметили.

Пол под ногами едва уловимо качнулся, и иллюминатор тут же ослеп, затянувшись чернотой - повинуясь ее приказу, мак замер на бетонных плитах Звездной гавани. Послышался легкий скрежет - это кораблики дружинников расползались в разные стороны, и большой командорский корабль, остался в одиночестве. Мак, безукоризненно прошедший все звездные переходы, распался. Конь заржал тоскливо и нетерпеливо. Она подошла к стене, мысленно приказала ей раствориться - и запах терпкой джасперианской травы хлынул в открывшийся широкий проем.

- Ты свободен, вороной, - грустно проговорила мона Сэниа. - Благодарю тебя.

Конь одним прыжком вымахнул наружу и начал подыматься в небо, заслоняя расправленными крыльями вечернее солнце.

«Юрг»! - послышался за спиной настороженный голос того, второго, который, по-видимому, был братом ее неожиданно обретенного супруга.

Надо было как-то с ними объясняться, и мона Сэниа обернулась к ним. Придется разговаривать с ними, как с детьми. Привыкнут. А его, значит, зовут Юрг. Ну, Юрг, так Юрг.

- Владетельный супруг мой, и ты, мой брат, - она сделала над собой усилие и склонила голову, увенчанную аметистовым хохолком, будто маленькой короной из перьев. - Проследуйте за мной в замок, который с этой поры принадлежит вам.

Она сделала широкий жест, приглашая их выйти, но они настороженно переглянулись и с сомнением покачали головами - покидать корабль они явно не собирались. Не привыкшая к неповиновению, она нахмурилась - и в это время дробный цокот копыт заставил ее выглянуть наружу.

К ее кораблю приближался всадник, ведущий за собой двух верховых коней, к седлам которых были подвешены какие-то странные ящики в толстых чехлах. Он подскакал ближе, и мона Сэниа с удивлением узнала в нем Гаррэля.

Он поклонился и спрыгнул с коня.

- Если высокородная принцесса позволит, то я осмелюсь напомнить, что происхожу из древнего рода Элей, королевских знахарей, - торопливо проговорил он, боясь, что она его остановит. - В числе прочих болезней, насылаемых предначертанием, иногда встречается такая, при которой человек полностью теряет память, забывая и свой язык, и свою землю. На этот случай у нас имеется переносной прибор - мнемодатчик... да вот он, тут и аккумуляторы, хотя можно было бы подключить и к корабельным... если, конечно, принцессе угодно.

- Гэль, ты умница! - Сэниа даже захлопала в ладоши. - Если это также просто, как школьная магическая шапка, то давай, попробуем немедленно!

Теперь, когда не нужно было играть роль сурового предводителя звездной дружины и не было повода вспоминать о собственном высоком происхождении, она разом превратилась в босоногую девчонку и, как была, в одном плаще, наброшенном на длинную рубашку, стрелой вылетела на бетонные плиты пристани и принялась расстегивать пряжки на седельных ремнях, яростно тряся рукой, когда ломался ноготь. Наконец, все было вынуто, и они вдвоем с Гэлем снова чуть ли не бегом потащили на корабль и странный мягкий шлем с присосками и отводами, и всякие регулирующие устройства, стабилизаторы, аккумуляторы - короче, все то, что население Джаспера, исключая знахарей, коротко именовали магической бутафорией. В восторге от такого простого решения проблемы общения они так радостно нахлобучили шлем на голову новоявленному супругу принцессы, что тот даже не успел возразить.

Гаррэль, похоже, был седьмым, но не последним по уму сыном тана-знахаря. Его обращение с редким прибором было умелым и безошибочным - объект эксперимента не успел ни испугаться, ни скинуть с себя магическую шапку, как колени его подогнулись и через секунду он уже спал, по-детски свернувшись на ковре калачиком. Теперь, когда глаза его были закрыты, а лицо безмятежно, непостижимое сходство с эрлом Асмуром стало так велико, что Гаррэль на какое-то время забыл о своих обязанностях и только ошеломленно переводил взгляд со спящего пришельца на мону Сэниа и обратно. Колдовство? Предначертание?

Спящий что-то бормотал.

- Больше нельзя, - сказал Гаррэль, быстро выключая свой прибор. - Иначе - перегрузка.

Глаза пришельца открылись - странные глаза, небывалого на Джаспере голубого цвета: это было единственным, что резко отличало его от первого супруга принцессы.

- Где мы? - спросил он по-джаспериански, с удивлением вслушиваясь в каждое произносимое слово. - Ах, да - зеленая Яшма... Я хотел сказать: как далеко мы от...

Он поднял руку и выразительно постучал себя по лбу, что, вероятно, должно было означать - от Звездочки-Во-Лбу. Гаррэль и Сэниа заметили, что он еще немного путается в словах - во всяком случае, Джаспер он назвал на своем языке. Его брат, с безмерным удивлением прислушивавшийся к этой незнакомой ему речи, был теперь последним, кто до сих пор еще ничего не понимал.

- Займись им, Гаррэль, искусный знахарь! - проговорила мона Сэниа, невольно возвращаясь к царственному тону, потому что каждый раз, когда она поднимала глаза на своего нового супруга, ее охватывала невольная дрожь, и она всеми силами старалась это скрыть. - А тебе, владетельный эрл, я могу только указать место твоей звезды на наших картах, потому что от любой точки Вселенной мы находимся одинаково далеко - на расстоянии одного мгновенного перехода через ничто.

Она с трудом подняла толстенный том «Звездных Анналов» и раскрыла первую страницу, где было изображено небо.

- Джаспер! - проговорила она с невыразимой гордостью. - А это - твоя звезда.

- С ума сойти, - пробормотал нареченный эрл. - Это же разные рукава Галактики! У вас хоть существует понятие «световой год»?

Она подняла брови, вслушиваясь в непонятное и нелепое сочетание слов. Потом быстро перевернула несколько страниц, нашла отдельно изображенное созвездие Костлявого Кентавра.

- Зачем - год? - удивилась она. - Один миг - и ты здесь.

Обломанный аметистовый ноготок указывал на родную звезду пришельцев, и принцесса с невольной грустью отметила, какая радость осветила лицо ее супруга, которое уже не казалось ей волчьей мордой.

- Юх, - крикнул он, - Юх, оказывается, еще не все потеряно...

Но тот, к кому он обращался, спал, с молниеносной быстротой впитывая премудрости джасперианской грамматики.

- Ты так радуешься возможности покинуть меня... - вырвалось у моны Сэниа. - Что ж, я сама виновата - не следовало приближаться к запретной звезде.

Крэг на ее плечах недовольно встрепенулся.

- Это еще почему наше Солнце - запретная звезда? - воскликнул оскорбленный пришелец с Чакры Кентавра.

- Прости, если мои слова обидели тебя, - смиренно произнесла принцесса. - Но на твой вопрос не знаю ответа. Кто-то наложил запрет на эту звезду, видишь - она перечеркнута жирным крестом? А вот эта надпись, если ты еще не запомнил нашей азбуки - вот, на полях - это значит «звездные волки»!

- Где?!

- Да вот же, вот - написано от руки!

Он пожал плечами.

- Вот эти два слова... - пыталась объяснить мона Сэниа.

- Прелесть моя, ты показываешь на совершенно пустое место. Здесь нет никаких надписей - ни одного слова, ни двух. И креста, перечеркивающего звезду, я тоже не вижу!

Она подняла на него темные гиацинтовые глаза, в которых светилось безмерное удивление. И в ту же секунду словно язык светлого розового пламени полыхнул между ними - крыло крэга сорвалось с плеча принцессы, и острые коралловые когти разодрали страницу сверху до низу, а частые удары крыла довершили начатое, превратив бумажный лист в микроскопические клочки.

И так же внезапно крылатое существо затихло, снова пригревшись на плечах девушки.

- Давай-ка я его выкину, - простодушно проговорил пришелец; - Красота - красотой, а если он тебе выбьет глаз...

- Ты странно рассуждаешь, владетельный эрл, - пожала плечами мона Сэниа, никак не решавшаяся назвать его по имени. - Если ты убьешь моего крэга - то зачем мне вообще глаза?

Он смотрел на нее, ничего не понимая.

- Ладно, - проговорил он примирительно. - Не будем распутывать все загадки разом. Вернемся к нашим волкам, потому что они ближе к дому. Кто они такие - звездные волки?

- Это вы - ты и твой брат...

Он почесал за ухом, нисколько не обидевшись:

- Хорошенькое дельце... И ты не боишься оставаться со мной, Красная Шапочка?

Она печально усмехнулась - ведь волею предначертанья ей суждено остаться с ним на всю жизнь...

- Тогда последний вопрос: зачем же вы все-таки сунулись к запретной звезде? Созвездий мало, или дальность ваших перелетов ограничена?

- Для нас достижимы любые, даже самые отдаленные звезды. А твое созвездие указали нам магические карты, в которые играет командор отряда перед каждым походом. Таковы наши обычаи, эрл Юрг.

Он быстро глянул на нее, словно проверяя, не ослышался ли - ведь она назвала его по имени, которого он ей вроде бы не называл.

- А я, оказывается уже представлен, - пробормотал он. - В таком случае, как я должен называть тебя? В традициях нашей планеты уж если я - волк, то ты должна называться Красной Шапочкой.

Она уловила иронию в его голосе и гордо выпрямилась:

- Я - Сэниа-Юрг, - проговорила она, не называя своего утраченного титула. - И вот уже два часа, как... твоя жена.

- Прими мои поздравления! - раздался голос второго пришельца, с которого только что успели снять магический шлем.

Это были первые слова, произнесенные Юханом на джасперианском языке.