Слова сияния», глава 5, страница 17

Несмотря на поздний час, военный лагерь был все еще оживлен. Шаллан не удивилась. Время, проведенное в Харбранте, научило ее, что не для всех наступление ночи означало прекращение работы. На улицах оставалось почти так же много людей, как тогда, когда она проезжала здесь в первый раз.

И почти никто не обращал на нее внимания.

На этот раз она чувствовала себя незаметной. Даже в Харбранте на ней останавливались взгляды — ее замечали и рассматривали. Одним приходила в голову мысль, не ограбить ли ее, другим — как ею воспользоваться. Молодая светлоглазая женщина без надлежащего сопровождения выделялась из толпы и была потенциальным лакомым кусочком для различных мошенников. Тем не менее пока Шаллан имела прямые темные волосы и карие глаза, она была практически невидимкой. Замечательное ощущение.

Шаллан улыбнулась, засунув руки в карманы плаща, — она по-прежнему стеснялась безопасной руки в перчатке, хотя никто на нее даже не смотрел.

Она дошла до перекрестка. В одном из направлений военный лагерь сиял факелами и масляными фонарями. Рынок был достаточно многолюдным, так что никто не доверял светильникам своих сфер. Шаллан двинулась в ту сторону. Наверное, ей безопаснее держаться оживленных улиц. Пальцы в кармане нащупали листок бумаги, и она вытащила его, остановившись, чтобы ее пропустила компания болтающих между собой людей, идущих навстречу.

Казалось, что в карте разобраться не трудно. Ей просто нужно узнать, где она находится. Шаллан подождала еще немного и наконец поняла, что компания перед ней не собиралась двигаться. Девушка ожидала, что ей уступят дорогу, как сделали бы, будь она светлоглазой. Покачав головой по поводу своей глупости, она обошла людей.

Все продолжилось в том же духе; ей приходилось протискиваться между телами и получать толчки в ответ. Этот рынок походил на две параллельные реки, переходящие одна в другую. По обе их стороны располагались лавки, а посередине торговцы продавали еду. В некоторых местах даже имелись навесы, натянутые через проходы к зданиям на другой стороне.

Всего около десяти шагов в ширину, рынок представлял собой шумную, беспорядочную, тараторящую неразбериху, вызывающую клаустрофобию. И Шаллан здесь нравилось. Она обнаружила, что хочет остановиться и набросать эскизы половины встретившихся по дороге людей, которые казались настолько наполненными жизнью, неважно, торговались ли они или просто бродили с друзьями и жевали еду с лотка. Почему она так редко выходила прогуляться в Харбранте?

Расплывшись в улыбке, Шаллан остановилась перед человеком, устроившим на коробке спектакль с марионетками. Дальше по пути какой-то хердазианин с помощью кресала и масла создавал в воздухе вспышки пламени. Если бы она только могла задержаться ненадолго и сделать его набросок...

Нет. У нее неотложное дело. Часть ее, очевидно, не хотела продолжать, и разум Шаллан пытался увести внимание в сторону. Она все больше осознавала, каким защитным механизмом обладает. Шаллан использовала его, она нуждалась в нем, но она не могла позволить ему управлять своей жизнью.

Тем не менее она остановилась у тележки женщины, торгующей засахаренными фруктами. Сладости выглядели сочными и красными и были насажены на маленькую палочку, прежде чем их опустили в блестящий расплавленный сахар. Шаллан вытащила из кармана сферу и протянула ее женщине.

Торговка застыла, уставившись на сферу. Другие люди стали останавливаться рядом. В чем проблема? Это была обычная изумрудная марка. Она же не вытащила целый брум.

Шаллан посмотрела на глифы в списке цен. Палочка засахаренных фруктов стоила один чистобломок. Ей не часто приходилось задумываться о стоимости сфер, но если она правильно помнила...

Ее марка была в двести пятьдесят раз дороже стоимости сладости. Даже с точки зрения напряженной финансовой ситуации ее семьи, эта сумма не считалась такой уж значительной. Но то был уровень дворянских домов и поместий, а не уличных торговцев и темноглазых рабочих.

— Э-э, я не думаю, что смогу ее разменять, — сказала женщина. — Э-э... гражданка.

Так называли богатых темноглазых первого или второго нана.

Шаллан покраснела. Сколько же можно подтверждать свою наивность?

— Это за одно угощение и небольшую помощь. Я здесь впервые. И не откажусь, чтобы кто-нибудь указал мне направление.

— Дорогостоящий способ узнать дорогу, мисс, — ответила женщина, но ловко засунула сферу в карман.

— Мне нужно найти улицу Нар.

— Ага. Вы идете в штормовом неверном направлении, мисс. Вернитесь назад вдоль главных рядов и поверните направо. Вам нужно пройти, э-э, где-то шесть кварталов. Их легко найти, кронпринц заставил строить дома квадратами, как в настоящем городе. Как увидите таверны, значит, вы на месте. Мисс, прошу прощения за мои слова, но я думаю, что вам не стоит посещать такое место.

Даже когда она стала темноглазой, люди продолжали считать ее неспособной позаботиться о себе.

— Спасибо, — поблагодарила Шаллан, выдернув одну из палочек засахаренных фруктов.

Она поспешила отойти, пересекая поток, чтобы присоединиться к идущим через рынок в противоположном направлении.

— Узор? — прошептала она.

— М-м-м.

Он цеплялся к наружной стороне ее плаща рядом с коленями.

— Держись за мной и понаблюдай, не идет ли кто следом, — сказала Шаллан. — Сможешь это сделать?

— Они создадут закономерность, если попробуют, — ответил он, соскочив на землю.

На мгновение, пока спрен находился в воздухе, между плащом и камнем мелькнула темная масса извилистых линий. Потом он исчез, как капля воды, упавшая в озеро.

Шаллан влилась в людской поток, безопасной рукой крепко вцепившись в мешочек сфер в кармане плаща. Свободной рукой она держала палочку с фруктами. Девушка слишком хорошо помнила, как в Харбранте Джасна намеренно выставила напоказ слишком много денег и тем самым приманила воров подобно водам шторма, притягивающим лозы.

Шаллан следовала указаниям, но ее раскрепощенность сменилась тревогой. За углом рынка оказалась улица, на которой было гораздо меньше народу. Неужели продавщица фруктов попыталась направить Шаллан в ловушку, где ее можно легко обокрасть? Наклонив голову, девушка быстро пошла по улице. Она не умела преобразовывать, чтобы защитить себя, как это делала Джасна. Шторма! Шаллан не в состоянии заставить загореться даже палку. Она сомневалась, что сможет трансформировать живые тела.

Она умела ткать светом, но уже использовала это умение. Получится ли соткать второй образ одновременно с первым? Как, кстати, поживает ее маскировка? Вытягивает свет из сфер. Шаллан чуть не достала их наружу, чтобы проверить, сколько израсходовано штормсвета, но затем остановила себя. Глупая. Она волновалась о том, что ее ограбят, и поэтому собиралась достать пригоршню денег?

Шаллан остановилась после того, как прошла два квартала. Несколько людей все же шли по этой улице — мужчины в рабочей одежде спешили домой на ночлег. Здания здесь были определенно не так красивы, как те, что она оставила позади.

— Тебя никто не преследует, — произнес Узор у ее ног.

Шаллан подскочила чуть ли не до крыш и прижала свободную руку к груди, глубоко дыша. Она действительно думает, что сможет проникнуть в организацию убийц? Даже ее собственный спрен зачастую заставляет ее подпрыгнуть от испуга.

«Тин сказала, что ничто меня не научит, кроме личного опыта, — подумала Шаллан. — Я просто перетерплю первые несколько раз и буду надеяться, что привыкну ко всему этому прежде, чем позволю себя убить».

— Давай двигаться дальше, — ответила она. — Время на исходе.

Шаллан пошла вперед, вгрызаясь во фрукт. Он действительно был очень вкусным, хоть ее нервозность мешала насладиться лакомством в полной мере.

На самом деле до улицы с тавернами оказалось пять кварталов, а не шесть. Согласно листку с картой, который измялся еще больше, местом встречи было многоквартирное здание напротив таверны с окнами, сияющими голубым светом.

Подойдя к зданию, Шаллан выбросила палочку от фруктового десерта. Постройка не могла быть старой — в военных лагерях ничто не старше пяти или шести лет — но выглядела древней. Камни выветрились, ставни перекосились. Удивительно, что сверхшторм до сих пор не сдул эту развалюху.

Полностью осознавая, что она, может быть, шагает в логово белоспинника на ужин, Шаллан подошла и постучала. Дверь открыл темноглазый мужчина размером с валун, борода которого была подстрижена как у рогоеда. В его волосах, похоже, действительно проскакивала рыжина.

Пока он рассматривал ее сверху донизу, девушка подавляла желание переминаться с ноги на ногу. Наконец он открыл дверь во всю ширину, поманив ее внутрь толстым пальцем. Шаллан не упустила из виду большой топор, который был прислонен к стене рядом с мужчиной и освещен единственной слабой лампой на стене — в ней, судя по всему, находился всего лишь один обломок.

Сделав глубокий вдох, Шаллан вошла внутрь.

Запахло плесенью. Она услышала, как где-то дальше внутри капает вода. Штормовые потоки безошибочно прокладывали путь с протекающей крыши вниз, вниз, вниз, до самого первого этажа. Охранник не произнес ни слова, пока вел ее по коридору. Пол был деревянным. Пока Шаллан шла по дереву, у нее возникло ощущение, словно она вот-вот провалится вниз. Казалось, половицы стонали при каждом шаге. С хорошим камнем никогда не случалось ничего подобного.

Охранник кивнул в сторону отверстия в стене, и Шаллан вгляделась во мрак. Ступени, ведущие вниз.

«Шторма, что я делаю?»

Не время для колебаний. Она делала именно то, что делала. Шаллан решительно посмотрела на грубого охранника и заставила себя говорить спокойным голосом:

— Вы действительно серьезно вложились в обстановку. Сколько же времени потребовалось, чтобы найти берлогу на Разрушенных равнинах, у которой была бы еще и жуткая лестница?

Охранник искренне улыбнулся. Но не стал выглядеть менее пугающим.

— Ступени не обрушатся прямо подо мной, ведь так? — спросила Шаллан.

— С ними порядок, — ответил охранник. Его голос был удивительно высоким. — Они не обрушились подо мной, а я сегодня дважды позавтракал. — Он похлопал свой живот. — Иди. Тебя ждут.

Шаллан достала сферу, чтобы осветить дорогу, и начала спускаться по лестнице. Каменные стены здесь были вырублены. Кто взял бы на себя труд рыть подвал для трухлявого многоквартирного здания? Ответ пришел, когда она заметила на стене несколько расползшихся струек крэма. Немного похожие на расплавленный воск, стекающий вниз по свече, струйки давным-давно превратились в камень.

«Эта дыра появилась здесь задолго до того, как пришли алети», — подумала Шаллан.

При устройстве военного лагеря Себариал возвел здание над уже существующим подвалом. Должно быть, когда-то в кратерах военных лагерей жили люди.

Не существовало никакого другого объяснения. Кто это был? Неужели жители древнего королевства Натан?

Ступени вели вниз, в небольшую пустую комнату. Как странно обнаружить подвал в таком ветхом здании. Обычно они имелись только в богатых домах, поскольку требовались серьезные меры предосторожности для предотвращения затопления. Шаллан сложила руки на груди в замешательстве, когда один угол в полу открылся, залив комнату светом. Девушка отступила назад, затаив дыхание. Часть каменного пола оказалась фальшивой и скрывала люк.

В подвале имелся подвал. Шаллан подошла к краю отверстия и увидела лестницу, ведущую вниз, к красному ковру и свету, который казался почти ослепляющим после того полумрака, в котором она находилась. Это место должно полностью затапливаться после шторма.

Девушка ступила на лестницу и пошла вниз, радуясь, что на ней брюки. Люк над головой закрылся — по всей видимости, у него был какой-то поворотный механизм.

Шаллан соскочила на ковер и, повернувшись, обнаружила неуместно роскошную комнату. В центре расположился длинный обеденный стол, на котором сверкали стеклянные бокалы, инкрустированные драгоценными камнями. Их сияние наполняло комнату светом. Вдоль стен тянулись вместительные полки, каждая оказалась заполнена книгами и декоративными украшениями. Многие из них были помещены в маленькие стеклянные коробочки. Какие-то трофеи?

В комнате находилось примерно полдесятка людей, но один человек больше других привлек ее внимание. С прямой спиной и угольно-черными волосами, он носил белую одежду и стоял перед потрескивающим комнатным очагом. Мужчина напомнил ей какого-то человека из детства. Посланника с улыбающимися глазами, загадочного человека, знавшего так много.

«Два слепца, ожидающие конца эпохи, размышляли о красоте…»

Мужчина повернулся, и перед Шаллан предстали светло-фиолетовые глаза и лицо со шрамами от старых ран; один порез сбегал вниз по щеке, деформируя верхнюю губу. Незнакомец выглядел изысканно — держал кубок вина в левой руке и был одет в великолепнейший костюм — но его лицо и руки рассказывали другую историю. Историю сражений, убийств и раздоров.

Он не был посланником из прошлого Шаллан. Человек приподнял правую руку, в которой оказалось зажато что-то вроде длинной тростинки. Он поднес ее к губам. И держал как оружие, направленное прямо на Шаллан.

Девушка застыла на месте, не в силах пошевелиться, и смотрела него через всю комнату. В конце концов она обернулась через плечо. На стене висела мишень в виде гобелена с разнообразными существами. Шаллан вскрикнула и отпрыгнула в сторону как раз перед тем, как мужчина дунул в свое оружие, выстрелив в воздух небольшим дротиком. Тот пролетел в нескольких дюймах от нее и застрял в одной из висящих на стене фигур.

Шаллан прижала безопасную руку к груди и глубоко вздохнула.

«Спокойно, — сказала она себе. — Спокойно».

— Так значит Тин плохо себя чувствует? — спросил мужчина, опустив духовую трубку. Тихий голос заставил Шаллан задрожать. Она не могла определить его акцент.

— Да, — ответила она, обретая дар речи.

Мужчина поставил бокал на каминную полку рядом с собой, затем вытянул еще один дротик из кармана рубашки и тщательно вставил его в конец духовой трубки.

— Казалось, она не из тех, кто может позволить чему-то настолько незначительному удержать ее от важной встречи.

Он посмотрел на Шаллан. Духовая трубка была заряжена. Эти фиолетовые глаза напоминали стекло. Лицо, покрытое шрамами, оставалось невозмутимым. Все в комнате, похоже, затаили дыхание.

Он видел ее ложь насквозь. Шаллан прошиб холодный пот.

— Вы правы, — заговорила она. — Тин в порядке. Однако все пошло не по плану. Джасна Холин мертва, но убийство выполнили небрежно. Пока что Тин считает, что благоразумней работать через посредника.

Мужчина прищурился, а затем наконец поднял свою тростинку и резко дунул. Шаллан отскочила, но дротик, вместо того, чтобы попасть в нее, пролетел мимо и вонзился в драпировку на стене.

— Она показала себя трусихой, — сказал светлоглазый. — Но как случилось, что ты добровольно пришла сюда, зная, что я могу просто убить тебя за ее ошибки?

— Каждой женщине нужно с чего-то начинать, светлорд, — ответила Шаллан непослушным дрожащим голосом. — Я не смогу пробить себе путь наверх, совсем ничем не рискуя. Если вы меня не убьете, я получу шанс встретиться с людьми, с которыми Тин меня, скорее всего, никогда бы не познакомила.

— Смелая, — сказал мужчина.

Он указал двумя пальцами, и один из людей, сидящих у очага, — долговязый светлоглазый мужчина с такими крупными зубами, будто среди его предков были крысы, — подошел и швырнул что-то на длинный стол рядом с Шаллан.

Мешочек сфер. Внутри, по-видимому, брумы — мешочек, хоть и темно-коричневый, ярко светился.

— Скажи мне, где она, и эти деньги твои, — проговорил покрытый шрамами мужчина, вставляя новый дротик. — У тебя есть амбиции. Мне это нравится. Я заплачу не только за ее местонахождение, но также попытаюсь найти тебе место в моей организации.

— Прошу прощения, светлорд, — ответила Шаллан. — Но вы знаете, что я ее вам не продам.

Наверняка он видел ее страх, пот, пропитывающий подкладку шляпы, струйкой стекающий по виску. Более того, позади нее на полу появился и начал извиваться спрен страха, хотя от других его, скорее всего, заслонял стол.

— Если бы я согласилась предать Тин за деньги, то чего стоила бы для вас? Вы бы знали, что с вами я поступлю точно так же, если предложение окажется достаточно щедрым.

— Честь? — спросил мужчина. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, между двумя пальцами был зажат дротик. — У воровки?

— Еще раз прошу прощения, светлорд. Но я не простая воровка.

— А если я буду тебя пытать? Уверяю, что смог бы получить информацию и таким способом.

— Я не сомневаюсь, что могли бы, светлорд, — сказала Шаллан. — Но неужели вы действительно думаете, что Тин прислала меня с информацией о своем местонахождении? Какой смысл меня пытать?

— Ну, — проговорил незнакомец, посмотрев вниз и вставив дротик на место, — с одной стороны, это было бы забавно.

«Дыши, — сказала себе Шаллан. — Медленно. Ровно».

Было нелегко.

— Не думаю, что вы так поступите, светлорд.

Он поднял тростинку и дунул одним резким движением. Дротик глухо ударился, воткнувшись в стену.

— И почему нет?

— Потому что вы не кажетесь мне человеком, который выбрасывает что-то полезное.

Она кивнула на сувениры в стеклянных коробочках.

— Ты считаешь, что можешь оказаться мне полезной?

Шаллан подняла голову, встретившись с его пристальным взглядом.

— Да.

Он не отвел глаз. В очаге затрещало.

— Прекрасно, — наконец произнес мужчина, повернувшись к камину и снова взяв бокал. Он продолжал держать тростинку в одной руке, а выпивку в другой, стоя спиной к Шаллан.

Девушка почувствовала себя марионеткой, которой обрезали нити. Она с облегчением выдохнула и с трясущимися коленями села в одно из кресел рядом с обеденным столом. Дрожащими пальцами достала носовой платок и, сдвинув шляпу, вытерла лоб и виски.

Когда она прервалась, чтобы убрать платок, то обнаружила, что кто-то занял сидение рядом с ней. Шаллан даже не увидела, как человек приблизился, и чужое присутствие заставило ее вздрогнуть. На лице низкорослого, загорелого незнакомца было что-то наподобие туго натянутой панцирной маски. Фактически это выглядело как... как будто кожа каким-то образом начала прорастать по краям маски.

Узор из красно-оранжевых кусочков панциря, похожий на мозаику, придавал бровям выражение гнева и ярости. Пара темных глаз, притаившихся под маской, рассматривала ее, не мигая. Невыразительный рот и подбородок оставались открытыми. Мужчина... нет, женщина — Шаллан заметила намек на грудь и очертания верхней части тела. Ее сбила с толку открытая безопасная рука.

Шаллан подавила смущение. Женщина носила темно-коричневую одежду, простую, перевязанную на талии замысловатым поясом с кусочками панциря. Четверо других людей были одеты в более традиционную для алети одежду и тихо переговаривались недалеко от очага. Высокий мужчина, который допрашивал ее, больше не разговаривал.

— Хм, светлорд? — позвала Шаллан, посмотрев в его сторону.

— Я размышляю, — ответил он. — Я рассчитывал убить тебя и выследить Тин. Можешь сказать ей, что она не пострадает, придя ко мне, — я не сержусь на то, что ей не удалось получить информацию от Джасны. Я нанял человека, больше, по моему мнению, подходящего для задания, и взвесил риски. Холин мертва, и именно этого должна была достигнуть Тин любой ценой. Не могу похвалить ее за работу, но я доволен. Однако решение не встречаться со мной, чтобы не объясняться лично, — от такой трусости мне тошно. Она прячется словно дичь.

Мужчина отхлебнул вина.

— Ты не трусиха. Она прислала ту, кого, как она знает, я не убью. Она всегда была умна.

Великолепно. Но что это означало для Шаллан? Она нерешительно поднялась с кресла, желая оказаться подальше от странной маленькой женщины с немигающими глазами. Шаллан воспользовалась шансом исследовать помещение более детально. Куда уходил дым от очага? Они прорубили дымоход так глубоко сюда?

На стене справа располагалось гораздо больше трофеев, в том числе несколько огромных гемсердец. Все вместе они, похоже, стоили больше, чем целое имение ее отца. К счастью, камни не были заряжены штормсветом. Даже неограненные, они, вероятно, могли светиться достаточно ярко, чтобы ослепить. Также там висели раковины, которые Шаллан могла определить лишь смутно. Этот клык, наверное, принадлежал белоспиннику. А та глазница по структуре пугающе напоминала череп сантида.

Другие диковины ее озадачили. Пузырек со светлым песком. Пара толстых шпилек. Локон золотистых волос. Ветка дерева с письменами, которые она не смогла прочесть. Серебряный нож. Необычный цветок, законсервированный в каком-то растворе. Не было табличек, поясняющих, что это за сувениры. Кусок бледно-розового кристалла выглядел как разновидность драгоценного камня, но почему он такой хрупкий? Куски отслоились от него в коробку, как будто кристалл разрушился от простого помещения его внутрь.

Шаллан нерешительно шагнула ближе к задней части комнаты. От огня поднимался дым. Он закручивался и извивался вокруг предмета, подвешенного к верху очага. Драгоценный камень?.. Нет, фабриал. Он собирал дым, как веретено накручивает нить. Она никогда не видела ничего подобного.

— Ты знаешь человека по имени Амарам? — спросил покрытый шрамами мужчина в белом.

— Нет, светлорд.

— Меня зовут Мрэйз. Можешь обращаться ко мне по этому имени. А тебя?

— Меня зовут Вейль^[35], — ответила Шаллан, использовав имя, с которым она забавлялась.

— Прекрасно. Амарам — Носитель Осколков при дворе кронпринца Садеаса. Также он — моя текущая цель.

Сказанные подобным тоном слова заставили Шаллан задрожать от услышанного.

— И чего вы хотите от меня, Мрэйз? — Она попыталась, но не смогла произнести его имя правильно. Оно не было воринским.

— Амарам расположился в особняке рядом с дворцом Садеаса, — сказал Мрэйз. — Внутри он прячет секреты. Я не прочь узнать некоторые из них. Скажи своей хозяйке разузнать что к чему и вернуться ко мне с информацией на следующей неделе в чачел. Она знает, что я ищу. Если выполнит задание, мое разочарование в ней уменьшится.

Прокрасться в особняк Носителя Осколков? Шторма! Шаллан не имела ни малейшего понятия, как провернуть что-то подобное. Она должна покинуть это место, избавиться от маскировки и поблагодарить свою удачу, если останется в живых.

Мрэйз поставил пустой бокал из-под вина, и она увидела, что его правая рука покрыта шрамами, а пальцы так искривлены, словно были сломаны и плохо срослись. На среднем пальце Мрэйза сверкало золотое кольцо — печатка с вырезанным на ней символом, который рисовала Джасна. Такой же символ носил управляющий Шаллан, и этот же символ в виде татуировки нашли на теле Кабзала.

Выхода не было. Шаллан придется делать все, что ей прикажут, чтобы выяснить, что известно этим людям. О ее семье, о Джасне и, собственно, о конце света.

— Задание будет выполнено, — сказала Шаллан Мрэйзу.

— Нет вопросов по оплате? — довольно спросил тот, вытащив из кармана дротик. — Твоя хозяйка всегда спрашивала.

— Светлорд, — ответила Шаллан, — в лучших винных домах не торгуются. Ваша плата будет принята.

В первый раз после своего прихода девушка увидела улыбку Мрэйза, хотя он даже не посмотрел на нее.

— Не навреди Амараму, маленький нож, — предостерег он. — Его жизнь принадлежит другим. Никому ничего не говори и не вызывай подозрений. Тин должна разузнать информацию и вернуться. Ничего больше.

Он развернулся и дунул дротиком в стену. Шаллан взглянула на остальных четверых людей у огня и несколько раз мигнула, сохраняя воспоминание о каждом из них. Затем, поняв, что ее отпустили, она направилась к лестнице.

Шаллан чувствовала, как Мрэйз смотрит ей в спину, в последний раз поднимая свою духовую трубку. Люк наверху открылся. Все время, поднимаясь по лестнице, она ощущала его пристальный взгляд.

Дротик пролетел прямо под ней, между перекладинами, и вонзился в стену. Учащенно дыша, Шаллан покинула тайную комнату и снова оказалась в верхнем пыльном подвале. Люк закрылся, погрузив помещение в темноту.

Ее самообладание дало трещину, она взобралась по ступенькам, выскочила из здания и остановилась снаружи, глубоко дыша. Улица стала более оживленной из-за огромного количества людей, привлеченных тавернами. Девушка поспешила в обратный путь.

Теперь она поняла, что у нее не было в запасе плана, как провести встречу с Кровьпризраками. Что она собиралась делать? Каким-то образом получить у них информацию? Для этого требуется заслужить их доверие. Мрэйз не из тех, кто доверяет кому попало. Каким образом ей выяснить, что ему известно об Уритиру? Как отозвать его людей от братьев? Как она сможет...

— Идут следом, — сказал Узор.

Шаллан вздрогнула.

— Что?

— Люди идут следом, — повторил Узор довольным голосом, как будто понятия не имел, в какой степени напряженным было все это приключение для Шаллан. — Ты просила меня наблюдать. Я наблюдал.

Разумеется, Мрэйз послал кого-то следить за ней. Ее снова прошиб холодный пот, она заставила себя двигаться, не оглядываясь.

— Сколько их? — спросила она Узора, который взбирался по боковой стороне ее плаща.

— Один, — ответил спрен. — Женщина в маске, хотя сейчас она в черном плаще. Подойдем поговорим с ней? Вы ведь подружились сегодня?

— Нет. Я бы так не сказала.

— М-м-м-м... — прогудел Узор.

Шаллан подозревала, что он пытается понять природу человеческих взаимоотношений. Удачи!

Что делать? Она сомневалась, что сможет оторваться от хвоста. Та женщина должна иметь опыт в подобных делах, тогда как Шаллан... Ну, она много практиковалась в чтении книг и рисовании картинок.

«Ткачество светом. Могу я что-нибудь сделать с его помощью?»

Ее маскировка все еще работала — темные волосы, спускающиеся на плечи, служили тому подтверждением. Способна ли она создать другой образ и наложить его на себя?

Шаллан втянула штормсвет, и он заставил ее ускорить шаг. Впереди переулок поворачивал между двумя группами многоквартирных домов. Игнорируя воспоминание о похожем закоулке в Харбранте, Шаллан свернула в него быстрым шагом, а затем немедленно выдохнула штормсвет, пытаясь придать тому очертания. Возможно, образ крупного мужчины, перекрывающий ее плащ, и...

Но штормсвет только клубился перед нею, ничего не происходило. Она запаниковала, но заставила себя продолжать двигаться по закоулку.

Не сработало. Почему не сработало? Ведь в своей комнате у нее получалось!

Единственное отличие, которое пришло ей на ум, заключалось в наброске. В своей комнате Шаллан нарисовала детальную картинку. Сейчас у нее таковой не было.

Она залезла в карман и достала лист бумаги с картой. Его обратная сторона была чистой. Из другого кармана Шаллан выудила карандаш, который инстинктивно положила туда раньше, и попыталась рисовать на ходу. Невозможно. Салас почти зашел, стало слишком темно. Кроме того, она не могла прорисовывать детали во время движения и без чего-то твердого, что можно было бы подложить под бумагу. Если Шаллан остановится и будет рисовать, не вызовет ли подозрений? Шторма, она так нервничала, что с трудом держала карандаш.

Ей требовалось место, чтобы спрятаться, присесть и сделать хороший набросок. Вроде одного из тех укромных уголков у дверных проемов, мимо которых она прошла в закоулке.

Шаллан начала рисовать стену.

Стену удавалось рисовать и на ходу. Девушка свернула на боковую улицу, из открытой таверны на нее упал свет. Она не обратила внимания на гулкий смех и крики, хотя некоторые из них, казалось, относились к ней, и изобразила на листке простую каменную стену.

Шаллан не представляла, получится ли задуманное, но стоило хотя бы попробовать. Она свернула в другой закоулок, почти споткнувшись о храпящего пьяницу, потерявшего обувь, побежала и через несколько шагов нырнула в дверной проем глубиной в пару футов. Выдохнув оставшийся штормсвет, Шаллан вообразила, как стена, которую она нарисовала, закрывает проем.

Все почернело.

В переулке, и без того темном, теперь она не могла разглядеть вообще ничего. Ни призрачного света луны, ни сияния от залитой светом фонарей таверны в конце улицы. Означало ли это, что ее образ работает? Шаллан прислонилась к двери за спиной, стянув шляпу, чтобы убедиться в том, что ничего из надетого на ней не высовывается через иллюзорную стену. Снаружи, прямо перед нею, послышались легкий скрип сапог по камню и звук, похожий на трущуюся о стену одежду. Потом все стихло.

Шаллан оставалась на месте, застыв и прислушиваясь, но различала только стук своего сердца. Наконец она прошептала:

— Узор. Ты здесь?

— Да, — ответил он.

— Иди посмотри, нет ли где поблизости той женщины?

Он не издал ни звука, когда ушел, а затем вернулся.

— Она ушла.

Шаллан испустила еле сдерживаемый вздох. Взяв себя в руки, она шагнула сквозь стену. Свечение, подобное штормсвету, заполнило ее обзор, и она оказалась снаружи, в переулке. Иллюзия позади слегка заклубилась, как потревоженный дым, но быстро вернула форму.

Имитация оказалась на самом деле очень хорошей. При ближайшем рассмотрении стыки между камнями не вполне совпадали с настоящими, но ночью было трудно разглядеть несоответствия. Только спустя несколько мгновений иллюзия распалась на завитки и испарилась. У Шаллан больше не осталось штормсвета, чтобы ее поддерживать.

— Твоя маскировка исчезла, — отметил Узор.

Рыжие волосы. Шаллан ахнула и немедленно засунула безопасную руку в карман. Темноглазая мошенница, которую обучала Тин, могла ходить полураздетой, но не сама Шаллан. Это просто неправильно.

А еще и глупо, и она это знала, но не могла повлиять на свои чувства. Шаллан немного помешкала и сняла плащ. Без него, со снятой шляпой и изменившимися волосами и лицом, она превратилась в другого человека. Девушка покинула переулок через конец, противоположный тому, куда, как она предполагала, ушла женщина в маске.

Шаллан медлила, пытаясь определить направление. Где особняк? Она попыталась мысленно проследить свой путь, но ей было трудно определить текущее местоположение. Нужно что-то, что она могла видеть. Требовалось какое-то визуальное представление. Она вытащила измятую бумагу и быстро изобразила на карте весь проделанный ранее маршрут.

— Я могу привести тебя обратно в особняк, — сказал Узор.

— Я справлюсь.

Шаллан показала карту и кивнула.

— M-м-м... Это закономерность. Ты ее видишь?

— Да.

— Но не закономерность писем с самопером?

Как же ему объяснить?

— Там были слова. А военный лагерь — это место, которое я могу нарисовать.

Шаллан отчетливо видела изображение обратного пути.

— А... — протянул Узор.

Она вернулась в особняк без происшествий, но не испытывала уверенности ни в том, что замела все следы, ни в том, что никто из прислуги Себариала не видел, как она пересекает двор и забирается в окно. В этом заключалась проблема скрытного передвижения. Если кажется, что все прошло хорошо, часто неизвестно, потому ли это, что ты в безопасности, или потому, что кто-то тебя заметил и просто ничего не сделал. Пока что.

Закрыв ставни и задернув шторы, Шаллан упала на роскошную кровать, глубоко дыша и дрожа.

«Это был самый нелепый поступок, который я когда-либо совершала», — подумала девушка.

И все же она ощущала себя взволнованной, наполненной трепетом. Шторма! Ей понравилось. Напряжение, беспокойство, то, как она избежала возможности быть убитой, даже погоня в конце. Что с ней не так? Когда она пыталась обворовать Джасну, ее тошнило от одной только мысли о краже.

«Я больше не та девочка, — подумала Шаллан, улыбаясь и глядя в потолок. — Уже несколько недель я другой человек».

Она сумеет собрать сведения об этом светлорде Амараме и заработает доверие Мрэйза, чтобы выяснить, что он знает.

«Мне все еще нужен союз с семьей Холин. И путь к нему лежит через принца Адолина».

Ей необходимо найти способ встретиться с ним снова как можно быстрее, но так, чтобы не выглядеть отчаянной.

Часть плана, касающаяся молодого принца, судя по всему, будет самой приятной. Все еще улыбаясь, Шаллан соскочила с кровати и отправилась посмотреть, не осталось ли какой-нибудь еды на подносе, который ей принесли раньше.

Но что касается Кующих Узы, их было всего трое, и это число не казалось для них необычным; они не стремились приумножить его до больших пределов, и во времена Мадаса только один из их ордена постоянно работал с Уритиру и его престолами. Их спрены считались особенными, и попытка убедить их вырасти до размеров других орденов всегда рассматривалась как крамольная.