Главная страница Случайная страница Разделы сайта АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Интерлюдия
Пратт, как вы уже знаете, в знак благодарности выдал нам с ведьмаком некоторую сумму денег, не очень щедро, как всегда. На следующее утро, как и велел Геральт, я поспешил с чеком в филиал банка Джианкарди. Сдал чек на инкассо. — До меня дошла новость, — говорит она, — о скверном приключении, которое произошло с вашим товарищем, уважаемый поэт, ведьмаком Геральтом из Ривии. Я знаю, что у него пропало оружие, и что ему срочно нужно новое. Я также знаю, как это трудно, достать хороший меч. Случилось так, что у меня такой меч есть. Он остался от моего покойного мужа, да упокоят боги его душу. Я как раз зашла в банк, чтобы они оценили меч — зачем он вдове? Меч они оценили, и готовы взять его на комиссию. А мне деньги нужны срочно, ведь я должна платить долги покойника-мужа, иначе кредиторы меня загрызут. Поэтому... После этих слов женщина разворачивает узорное шелковое покрывало, и я вижу меч. Чудо, скажу я вам. Легкий, как перышко. Изящные и элегантные ножны, рукоять покрыта кожей ящерицы, позолоченный эфес, в оголовье яшма размером с голубиное яйцо. Вынимаю его из ножен, и глазам своим не верю. На клинке чуть выше гарды, гравировка в виде солнца. И рядом надпись: «Без причины не вынимай, без славы не вкладывай». Значит, клинок выкован в Нильфгаарде, в Вироледе, городе, чьи оружейные мастерские на весь мир славятся. Прикоснулся подушечкой большого пальца к острию — как бритва, скажу я вам. — Банк Джианкарди, — говорит вдова, — оценил меч в двести крон. На комиссию. Однако, если вы заплатите наличными, отдам за сто пятьдесят. Вот таким путем, дорогие мои, я решил проблему ведьмака. — Сколько за него отдал? Я хотел возразить, что это не его дело, но вовремя вспомнил, что платил-то я его собственными деньгами. Так что признался. Он пожал мне руку, но не сказал ни слова, и выражение его лица не изменилось. Такой уж он. Простой, но надежный. — Я хотел бы, — упредил он мои протесты, — чтобы ты остался в Кераке. И внимательно слушал и наблюдал. Рассказал мне о том, что вчера случилось, о своем ночном разговоре с принцем Эгмундом. И все время с мечом играл, как ребенок с новой игрушкой. — Я не собираюсь, — подытожил он, — князю служить. Или участвовать в королевской свадьбе в августе в качестве телохранителя. Эгмунд и твой кузен уверены, что вора, укравшего мои мечи, они скоро поймают. Я не разделяю их оптимизма. И это мне как раз на руку. Будь у меня мои мечи, Эдмунд бы меня принудил. Я предпочитаю сам выследить вора, в Новиграде, в июле, до начала аукциона у Борсодов. Добуду мечи, и больше меня в Кераке не увидят. А ты, Лютик, держи рот на замке. О том, что рассказал нам Пратт никто не должен узнать. Никто. Твой кузен инстигатор в том числе. Я поклялся, что буду молчать, как могила. И он посмотрел на меня странно. Как если бы не доверял. — Впрочем, всякое может случиться, — продолжал он, — я должен иметь запасной план. Для этого, прежде всего, я хотел бы узнать побольше об Эгмунде и его братьях и сестрах, обо всех возможных претендентах на трон, о самом короле, обо всех королевских родственниках. Я хотел бы знать об их намерениях и заговорах. Кто с кем держится, какие фракции наиболее активны и так далее. Ясно? Ведьмак, казалось, слушал внимательно. — Четырьмя сыновьями супружеского ложа, — рассказывал я дальше, — являются, в порядке старшинства, следующие. Первородный сын, имени его не знаю, при дворе запрещено его произносить, после ссоры с отцом уехал, и след затерялся. С тех пор его никто никогда не видел. Второй, Элмер, содержится под стражей, душевнобольной, пьяница, это будто бы является государственной тайной, но весь Керак об этом знает. Реальные претенденты — Эгмунд и Ксандер. Они ненавидят друг друга, и Белогун ловко на этом играет, держит обоих в состоянии постоянной неопределенности в относительно преемственности, иногда демонстративно дает обещания тем или иным фаворитам, в том числе кому-то из бастардов. Нынче шепчут по углам, что он пообещал передать корону своему сыну, который родится от новой жены, той, на которой он официально женится в Ламмас. Геральт подтвердил, что понимает, что у него сложилось такое же впечатление, когда он разговаривал с Эгмундом, но он не мог это так же красиво выразить словами. — Я скоро вернусь, — сказал он, наконец. - А ты действуй здесь и внимательно наблюдай. Тут его лицо изменилось. И он так грохнул кулаком по столу, что кружки подпрыгнули. — Держи лапы подальше от Мозаик, музыкантишка, — так он меня, без всякого уважения. — Выбрось это из головы. Разве ты не знаешь, что ученицам чародеек строго запрещен даже самый невинный флирт? За малейшую подобную провинность Коралл признает ее недостойной дальнейшего обучения и отправит обратно в школу, что для ученицы ужасная компрометация и потеря лица, я слышал о самоубийствах на этой почве. Коралл шуток не понимает. У нее нет чувства юмора. Я хотел посоветовать ему, чтобы он попробовал пощекотать ей куриным пером желобок на попке, эта процедура излечивает даже самых угрюмых. Но я ничего не сказал, потому что я его знаю. Он не переносил, когда неосмотрительно говорят о его женщинах. Даже таких, которые только на одну ночь. Так что я поклялся своей честью, что невинность прилизанной адептки вычеркивается из повестки дня, и я даже не буду строить ей глазки. — Если тебе так уж приперло, — повеселев, сказал он на прощание, — то знай, что я встретил в местном суде даму адвоката. Похоже, что она на все согласится. Можешь за ней приударить. Ничего себе. Я, что же, поимею само правосудие? С другой стороны, однако...
|