💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Интерлюдия

По правде говоря, ведьмак многим мне обязан. С каждым днем все больше.
Посещение Пирала Пратта в Равелине, закончившееся, как вы знаете, бурно и кроваво, принесло, однако, и некоторые плоды. Геральт напал на след вора, похитившего его мечи. Отчасти это моя заслуга, поскольку это я, благодаря моей смекалке, направил Геральта в Равелин. А на следующий день именно я, и никто другой, обеспечил Геральта новым оружием.
Я не мог видеть его беззащитным. Вы скажете, что ведьмак никогда не бывает беззащитным? Что это обученный любому виду боя мутант, который в два раза сильнее и в десять раз быстрее нормального человека? Который трех вооруженных бандитов вмиг раскидал по земле дубовой бондарной клепкой? Что вдобавок он владеет магией, своими Знаками, которыми защищается вполне нехило? Это правда. Но меч есть меч. Сколько раз он мне повторял, что без меча чувствует себя голым. Так вот, я добыл ему меч.

Пратт, как вы уже знаете, в знак благодарности выдал нам с ведьмаком некоторую сумму денег, не очень щедро, как всегда. На следующее утро, как и велел Геральт, я поспешил с чеком в филиал банка Джианкарди. Сдал чек на инкассо.
Стою, осматриваюсь. И вижу, кто-то внимательно за мной наблюдает. Дама, нестарая, но и не слишком молодая, одетая элегантно, со вкусом. Пристальный женский взгляд для меня привычен, моя мужская плотоядная красота делает меня для многих женщины неотразимым.
Женщина вдруг подходит ко мне, представляется как Этна Асидер и говорит, что она меня знает. Тоже мне сенсация, меня все знают, слава опережает меня, куда бы я ни шел.

— До меня дошла новость, — говорит она, — о скверном приключении, которое произошло с вашим товарищем, уважаемый поэт, ведьмаком Геральтом из Ривии. Я знаю, что у него пропало оружие, и что ему срочно нужно новое. Я также знаю, как это трудно, достать хороший меч. Случилось так, что у меня такой меч есть. Он остался от моего покойного мужа, да упокоят боги его душу. Я как раз зашла в банк, чтобы они оценили меч — зачем он вдове? Меч они оценили, и готовы взять его на комиссию. А мне деньги нужны срочно, ведь я должна платить долги покойника-мужа, иначе кредиторы меня загрызут. Поэтому...

После этих слов женщина разворачивает узорное шелковое покрывало, и я вижу меч. Чудо, скажу я вам. Легкий, как перышко. Изящные и элегантные ножны, рукоять покрыта кожей ящерицы, позолоченный эфес, в оголовье яшма размером с голубиное яйцо. Вынимаю его из ножен, и глазам своим не верю. На клинке чуть выше гарды, гравировка в виде солнца. И рядом надпись: «Без причины не вынимай, без славы не вкладывай». Значит, клинок выкован в Нильфгаарде, в Вироледе, городе, чьи оружейные мастерские на весь мир славятся. Прикоснулся подушечкой большого пальца к острию — как бритва, скажу я вам.
Ну, я не олух какой-нибудь, никаких признаков не подаю, смотрю равнодушным взглядом, как банковские клерки суетятся, а какая-то бабища латунные ручки начищает.

— Банк Джианкарди, — говорит вдова, — оценил меч в двести крон. На комиссию. Однако, если вы заплатите наличными, отдам за сто пятьдесят.
— Ого! — отвечаю. — Сто пятьдесят, это же куча денег. За это дом купить можно. Если небольшой. И в предместье.
— Ах, господин Лютик, — она стала заламывать руки, ронять слезы. — Вы надо мной издеваетесь. Жестокий вы человек, не жалеете бедную вдову. Но у меня нет выхода. Отдам вам за сто.

Вот таким путем, дорогие мои, я решил проблему ведьмака.
Мчусь в таверну «Под крабом и угрем», Геральт уже там сидит над яичницей с беконом, ха, видно у рыжей ведьмы на завтрак опять был сыр и зеленый лук. Я подхожу и — бух, меч на стол! Он чуть не подавился. Бросил ложку, достает меч из ножен, смотрит. Лицо, как камень. Но я уже привык к его мутации, знаю, что никаких эмоций его лицо не выражает. Как бы он ни был взволнован и счастлив, по нему этого не увидишь.

— Сколько за него отдал?

Я хотел возразить, что это не его дело, но вовремя вспомнил, что платил-то я его собственными деньгами. Так что признался. Он пожал мне руку, но не сказал ни слова, и выражение его лица не изменилось. Такой уж он. Простой, но надежный.
И сказал мне, что уезжает. Один.

— Я хотел бы, — упредил он мои протесты, — чтобы ты остался в Кераке. И внимательно слушал и наблюдал.

Рассказал мне о том, что вчера случилось, о своем ночном разговоре с принцем Эгмундом. И все время с мечом играл, как ребенок с новой игрушкой.

— Я не собираюсь, — подытожил он, — князю служить. Или участвовать в королевской свадьбе в августе в качестве телохранителя. Эгмунд и твой кузен уверены, что вора, укравшего мои мечи, они скоро поймают. Я не разделяю их оптимизма. И это мне как раз на руку. Будь у меня мои мечи, Эдмунд бы меня принудил. Я предпочитаю сам выследить вора, в Новиграде, в июле, до начала аукциона у Борсодов. Добуду мечи, и больше меня в Кераке не увидят. А ты, Лютик, держи рот на замке. О том, что рассказал нам Пратт никто не должен узнать. Никто. Твой кузен инстигатор в том числе.

Я поклялся, что буду молчать, как могила. И он посмотрел на меня странно. Как если бы не доверял.

— Впрочем, всякое может случиться, — продолжал он, — я должен иметь запасной план. Для этого, прежде всего, я хотел бы узнать побольше об Эгмунде и его братьях и сестрах, обо всех возможных претендентах на трон, о самом короле, обо всех королевских родственниках. Я хотел бы знать об их намерениях и заговорах. Кто с кем держится, какие фракции наиболее активны и так далее. Ясно?
— Литту Нейд, — ответил я, — привлекать к этому ты не хочешь, как я понимаю. И думаю, что это правильно. Рыжеволосая красавица, безусловно, прекрасно осведомлена в интересующих тебя вопросах, но с местной монархией у нее слишком тесные связи, чтобы она решилась на двойную лояльность — это раз. Во-вторых, не говори ей, что ты скоро исчезнешь и больше здесь не появишься. Поскольку реакция может быть жесткой. Чародейкам, как ты уже смог убедиться, не нравится, когда кто-то исчезает.
— Что касается остального, — пообещал я, — ты можешь на меня рассчитывать. Я буду держать глаза и уши востро и направлю их, куда необходимо. С местной королевской семейкой я уже знаком и сплетен наслушался досыта. Милостивый король Белогун наплодил многочисленное потомство. Жен он менял довольно часто и легко. Как только присматривал себе новую, старая весьма своевременно покидала этот мир, по странному повороту судьбы у нее внезапно обнаруживалась неизлечимая болезнь, и медицина оказывалась бессильной. Таким образом, у короля в настоящее время четыре законных сына, каждый от другой матери. Многочисленные дочери не в счет, так как они претендовать на трон не могут. Я не считаю также множество бастардов. Следует, однако, отметить, что все значительные должности и посты в Кераке занимают супруги дочерей, кузен Феррант является исключением. А внебрачные сыновья управляют торговлей и промышленностью.

Ведьмак, казалось, слушал внимательно.

— Четырьмя сыновьями супружеского ложа, — рассказывал я дальше, — являются, в порядке старшинства, следующие. Первородный сын, имени его не знаю, при дворе запрещено его произносить, после ссоры с отцом уехал, и след затерялся. С тех пор его никто никогда не видел. Второй, Элмер, содержится под стражей, душевнобольной, пьяница, это будто бы является государственной тайной, но весь Керак об этом знает. Реальные претенденты — Эгмунд и Ксандер. Они ненавидят друг друга, и Белогун ловко на этом играет, держит обоих в состоянии постоянной неопределенности в относительно преемственности, иногда демонстративно дает обещания тем или иным фаворитам, в том числе кому-то из бастардов. Нынче шепчут по углам, что он пообещал передать корону своему сыну, который родится от новой жены, той, на которой он официально женится в Ламмас.
— Я и кузен Феррант, — продолжал я, — полагаем, однако, что это все пустые обещания, с помощью которых старый хрен собирается склонить молоденькую девушку к постельным радостям. Что Эгмунд и Ксандер единственные реальные претенденты на трон. И если для этого потребуется государственный переворот, его совершит один из этих двух. С обоими я знаком через кузена. Оба они... такое впечатление... скользкие как говно в майонезе. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

Геральт подтвердил, что понимает, что у него сложилось такое же впечатление, когда он разговаривал с Эгмундом, но он не мог это так же красиво выразить словами.
Затем он глубоко задумался.

— Я скоро вернусь, — сказал он, наконец. - А ты действуй здесь и внимательно наблюдай.
— Прежде чем мы попрощаемся, — сказал я, — будь другом, расскажи мне немного об ученице твоей магички. Той прилизанной. Это настоящий бутон розы, малость над ней поработать, и она дивно расцветет. Думаю, что я ею займусь...

Тут его лицо изменилось. И он так грохнул кулаком по столу, что кружки подпрыгнули.

— Держи лапы подальше от Мозаик, музыкантишка, — так он меня, без всякого уважения. — Выбрось это из головы. Разве ты не знаешь, что ученицам чародеек строго запрещен даже самый невинный флирт? За малейшую подобную провинность Коралл признает ее недостойной дальнейшего обучения и отправит обратно в школу, что для ученицы ужасная компрометация и потеря лица, я слышал о самоубийствах на этой почве. Коралл шуток не понимает. У нее нет чувства юмора.

Я хотел посоветовать ему, чтобы он попробовал пощекотать ей куриным пером желобок на попке, эта процедура излечивает даже самых угрюмых. Но я ничего не сказал, потому что я его знаю. Он не переносил, когда неосмотрительно говорят о его женщинах. Даже таких, которые только на одну ночь. Так что я поклялся своей честью, что невинность прилизанной адептки вычеркивается из повестки дня, и я даже не буду строить ей глазки.

— Если тебе так уж приперло, — повеселев, сказал он на прощание, — то знай, что я встретил в местном суде даму адвоката. Похоже, что она на все согласится. Можешь за ней приударить.

Ничего себе. Я, что же, поимею само правосудие? С другой стороны, однако...

* * *