Современные трактовки идей Аристотеля

Философия, как известно, - это буквально " любовь к мудрости". Но столь же известно, что на протяжении последних двух-трех веков философия меньше всего занимается мудростью. В послекантовскую эпоху теория философии как знания, истинно отражающего бытие своего предмета, потерпела крах, - и тогда внутри философии заново приобрела вес категория мнения. В античности знание противопоставлялось мнению как объективная истина - субъективному представлению. Теперь, в рамках господствующего кантовского и ницшевского познавательного конструктивизма, всякое знание считается разновидностью мнения, всякий факт - интерпретацией, всякое открытие – изобретением. Таким образом, мудрость как поиск лучших мнений в отсутствии точных знаний вновь возвращается в философию после того, как претензии философии на объективное знание оказались несостоятельными именно перед лицом философской критики. Мудрость - это умение выбрать среди многих мнений наилучшее, не основываясь на твердом знании. Не удавшись как наука, как дисциплина объективного знания, философия возвращается к тому, что составляло ее основу, ее корень - к " софии", мудрости.

Мудрость дофилософична и постфилософична. Соломон, Лао цзы, Конфуций, Гераклит, Эпикур, Иисус - сын Сирахов - это начало мудрости. Но уже у Аристотеля мудрость трактуется как наука, знание.

"...Мудрый, насколько это возможно, знает всё, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности....Из наук в большей степени мудрость та, которая желательна ради нее самой и для познания, нежели та, которая желательна ради извлекаемой из нее пользы... Мудрому надлежит не получать наставления, а наставлять, и не он должен повиноваться другому, а ему - тот, кто менее мудр".

Таков момент превращения мудрости в особую науку, философию, которая уже хочет больше научать и наставлять, чем научаться. Возможно, что именно теперь, в начале 3-го тысячелетия, когда философия разочаровалась в своей способности чему-либо научить, наступает момент ее обратного превращения в мудрость.

Это не значит, что время развития философии было потеряно для мудрости и что ей надлежит просто вернуться к мудрости древних, к мудрости античной, библейской, конфуцианской. Мудрость многое приобрела, многому научилась - и, в частности, тому, что дело мудреца - учиться, а не поучать. Если, по Аристотелю, " мудрому надлежит не получать наставления, а наставлять...", то по словам Гоголя, мудрый человек - тот, кто " постигает всю чудную сладость быть учеником. Все становится для него учителем; весь мир для него учитель; ничтожнейший из людей может быть для него учитель. Из совета самого простого извлечет он мудрость совета; глупейший предмет станет к нему своей мудрой стороной, и вся вселенная перед ним станет, как одна открытая книга ученья..."

Мудрость новейшего времени лишена спокойно-созерцательного характера: она одновременно и трагична, и комична, поскольку сознает невозможность и нелепость всеобъемлющей мудрости. Отсюда еще одно отличие: мудрость в наше время обходится без мудрецов. Нет, да и не может быть людей, вполне воплощающих мудрость, потому что и сама мудрость усложнилась и перестала отождествляться с отдельными индивидами. По словам Габриеля Марселя: "...Мудрость... представляет собой не столько состояние, сколько цель..."

И в новейшее время, выбросив мудрость из своих словарей и учебников, философия тем не менее сохраняет ее как сердцевину своих учений, хотя и преследующих совсем разные цели.

Рано или поздно философия придет к осознанию, что все ее враждующие направления - это проявления мудрости, которая враждует не только с глупостью и суетностью, но и сама с собой - с суемудрием. Именно когда философия возвратится к мудрости, к тому, что составляет ее сердцевину, - труд любви, означенный в самом слове " философия", будет увенчан. И тогда все далеко разошедшиеся части философии - онтология, гносеология, логика, этика - обнаружат свою взаимосвязь именно в понятии мудрости как истоке и устье всех философских дисциплин и направлений.

Таким образом, любая философская концепция или система может быть прочитана как зашифрованная мудрость, как иносказание, или аллегория мудрости. Таков софийный подход к философии, софийный метод ее интерпретации. Со временем реализм и номинализм, эмпиризм и рационализм, феноменология и экзистенциализм, структурализм и деконструкция будут поняты как разные грани мудрости, способы ее самопознания и саморазличения, позволяющие ей возвышаться над суемудрием. Философия, которая станет говорить на языке всех этих движений как равнонеобходимых и дополняющих друг друга, уже выйдет за границы философии и определится в прямом отношении к своему началу – мудрости.

Философия – это наука о мудрости, а мудрость – это знание, определяющее причины и начала. Наука как таковая построена на изучении предпосылок того или иного явления, причин, по которым они происходят, и целей, которых они могут достигнуть. И поскольку в большинстве своем наука изучает явления, в истоке которых лежат предметы изучения философии (мысль – энергия, сознание – совокупность физических и химических процессов, бытие – сплетение огромного числа явлений, в основе которых опять же лежат явления, представляющие интерес и изучаемые наукой.. и т.д.), здесь прослеживается определенная связь между наукой и философией.

Именно поэтому «И учение о природе, и математику следует считать лишь частями мудрости» (Аристотель). Математика, как наиболее точная и консервативная наука изучает начало, отклонения от которых недопустимы. А учение о природе – это знание о причинах - наука, которая представляет собой в некотором роде одну из надстроек над точными науками, объясняющая причину того или иного явления в природе.

Решающее значении в начале вещей Аристотель придает причине - «ради чего». В этом ключе наиболее ясно прослеживается взаимосвязь существующих предметов, которые делятся на существующие по природе и существующие в силу других причин. Аристотель выводит в своей теории некоторое количество причин начала вещей («почему она», «из чего», «откуда движение», «ради чего»), устанавливая их прямую и, в некоторых случаях, обратную связь. Но, в конечном итоге, подчеркивает, что во всем нужно искать высшую причину, а именно «ради чего». Данное утверждение можно «протестировать» на неосознанных действиях животных и насекомых: все действия, производимые ими, осуществляются «ради чего» либо. В растениях полезные им части возникают с какой-то целью, например листья для защиты плода, а корни растут не вверх, а вниз ради питания. Природа двояка: с одной стороны, она выступает как материя, а с другой – как форма, она же цель, а ради цели существует все остальное, то она, форма, и будет причиной «ради «чего».

По Аристотелю, " природа ничего не делает напрасно в том смысле, что каждая вещь стремится к своей энтелехии (гр. enteles - законченный и echo - имею), т.е. к самоосуществлению, свершению, реализации вещью своей цели, что находит выражение в единстве материальной, формальной, действующей и целевой причин.

Первопричиной восприятия нами любой вещи мы можем назвать понимание вопроса «почему она», исходя из двух направлений этого вопроса: материальной и формальной сути. В первом значении это понимание «из чего», во втором - определение сути бытия. Имея субстрат и разделяя его материальное и формальное содержание, мы определяем целевую причину, а именно: откуда первое начало изменения или покоя, т.е. откуда производящее, которое является причиной производимого, и изменяющее, которое является причиной изменяемого. И, как завершающий этап, – причина как цель: «ради чего», т.е. высшая причина. Любая вещь делается ради чего либо и существует ради этого, и каждая вещь может проявить или не проявить деятельность. Действительность какой либо вещи и ее способность к движению - не одно и то же. Движение – это действительность возможного, поскольку оно возможно. Возможное, действительностью которого является движение, вместе с тем является причиной незавершенности движения как деятельности.

Движение есть действительность подвижного, оно происходит от прикосновения движущего к движимому, так что одновременно и движущее испытывает воздействие. В качестве формы же всегда выступает движущее, которое является началом и причиной движения.

Способное двигать является таковым благодаря возможности, а фактически движущее – благодаря своей деятельности, но оно оказывает действие на подвижное, так что им обоим в равной мере присуща одна деятельность.

Из сказанного выше, по Аристотелю, каждая вещь стремится к самоосуществлению, свершению, реализации вещью своей цели. Если рассматривать телеологизм Аристотеля в свете современной науки и, в частности, в синергетике, то можно отметить подтверждение данной теории, т.к. суть синергетики сводится к открытию новых фундаментальных свойств вещества в условиях сильного отклонения от равновесия, т.е. усложнения, а значит совершенствования вещи при условии начала движения. Очевидно, можно предположить, что в данном процессе вещь стремится к своей конечной цели: «ради чего». Математическое моделирование физических процессов как нельзя лучше подтверждает эту теорию, позволяя экспериментировать, создавая модели макропроцессов.

Все более усложняющиеся мировые процессы как в природе, так и в общественной жизни подтверждают стремление человеческой цивилизации и природы к своей конечной цели. Поэтому, не прибегая к понятию целевой причины, объяснить мировые изменения крайне трудно.

Словарь

ТЕЛЕОЛОГИЯ (греч. telos - завершение, цель; teleos - достигший цели и logos - учение) - учение о целесообразности как характеристике отдельных объектов или процессов и бытия в целом. Термин введен немецким философом Вольфом в 1740

СИНЕРГЕТИКА - (греч. sinergeia - совместное действие) - одно из ведущих направлений современной науки, репрезентирующее собой естественно-научный вектор развития теории нелинейных динамик в современной культуре. Становление синергетическои парадигмы в естествознании привело к открытию " превалирования неустойчивостей": по формулировке Г.Николиса и Пригожина, в целом, " мы живем в мире неустойчивых процессов". Собственно, именно исследование неравновесных состояний привело теорию динамических систем к " открытию новых фундаментальных свойств вешества в условиях сильного отклонения от равновесия": эти фундаментальные свойства заключаются в том, что при прохождении точек неустойчивости в самых различных по своей природе исследуемых средах обнаруживается свойство перехода к так называемому состоянию сложности, т.е. в этих средах " при определенных условиях могут возникать макроскопические явления самоорганизации в виде ритмически изменяющихся во времени пространственных картин" (Г.Николис, Пригожин). Таким образом, С., по словам Г.Хакена, " исследуются явления, происходящие в точке неустойчивости, и определяется та новая структура, которая возникает за порогом неустойчивости", на основе чего С. удается установить универсальные и " глубокие аналогии", которые " проявляются между совершенно различными системами при прохождении ими точек возникновения неустойчивости". Иными словами, сложность, по оценке Пригожина и И.Стенгерс, отныне рассматривается не как исключение, а как общее правило. На этой основе С. формулирует свой основополагающий тезис, заключающийся в том, что на всех уровнях структурной организации бытия именно неравновесность выступает условием и источником возникновения " порядка" (по оценке Пригожина и И.Стенгерс, именно " неравновесность есть то, что порождает " порядок из хаоса".) Соответственно, тем аспектом исследуемого объекта, на котором центрировано внимание С., или ее предметом, выступает процесс " зарождения упорядоченности" или " самопроизвольная самоорганизация материи, которая возможна только в неравновесных системах" (А.Баблоянц). Фундаментальным свойством исследуемых С. объектов выступает их сложность. Под сложностью С. понимает способность к самоорганизации, усложнению своей пространственно-временной структуры на макроскопическом уровне в силу происходящих на микроуровне изменений. Так, например, классическим эмпирическим полем синергетических исследований выступает механика жидких сред и, прежде всего, неравновесная гидродинамика.

Моделирование - исследование объектов познания на их моделях; построение и изучение моделей реально существующих предметов и явлений (живых и неживых систем, инженерных конструкций, разнообразных процессов - физических, химических, биологических, социальных) и конструируемых объектов (для определения, уточнения их характеристик, рационализации способов их построения и т. п.).