Внутриполитические преобразования. Рассказ Екатерины II о ее воцарении (1762 г.)[103]

Уже шесть месяцев, как замышлялось мое восшествие на престол. Петр III потерял ту незначительную долю рассудка, какую он имел. Он во всем шел напролом; он хотел сломить гвардию, для этого он вел ее в поход; он заменил бы ее своими голштинскими войсками, которые должны были оставаться в городе. Он хотел переменить веру, жениться на Л. В. (Елизавете Воронцовой), а меня заключить в тюрьму. В день празднования мира, нанеся мне публично оскорбление за столом, он приказал вечером арестовать меня. Мой дядя, принц Георг, заставил отменить этот приказ.

С этого дня я стала вслушиваться в предложения, которые делались мне со времени смерти императрицы[104]. План состоял в том, чтобы схватить его в его комнате и заключить, как принцессу Анну и ее детей. Он уехал в Ораниенбаум. Мы были уверены в большем числе капитанов гвардейских полков. Узел секрета находился в руках трех братьев Орловых; Остен вспомнил, что видел старшего, следовавшего за мною и делавшего тысячу безумств. Его страсть ко мне была всем известна, и все им делалось с этой целью. Это — люди необычайно решительные, и, служа в гвардии, очень любимые большинством солдат. Я очень много обязана этим людям, весь Петербург тому свидетель.

Умы гвардейцев были подготовлены, и под конец в тайну было посвящено от 30 до 40 офицеров и около 10 000 солдат. Не нашлось ни одного предателя в течение трех недель, так как было четыре отдельных партии, начальники которых созывались на совещания, а главная тайна находилась в руках этих троих братьев; Панин хотел, чтобы это совершилось в пользу моего сына, но они ни за что не хотели согласиться на это.

Я была в Петергофе. Петр III жил и пьянствовал в Ораниенбауме. Согласились на случай предательства не ждать его возвращения, но собрать гвардейцев и провозгласить меня. Рвение ко мне вызвало то же, что произвела бы измена. В войсках 27-го распространился слух, что я арестована. Солдаты волнуются, один из наших офицеров успокаивает их. Один солдат приходит к капитану Пассеку, главарю одной из партий, и говорит ему, что я погибла. Он уверяет его, что имеет обо мне известия. Солдат, все продолжая тревожиться за меня, идет к другому офицеру и говорит ему то же самое. Этот не был посвящен в тайну; испуганный тем, что офицер отослал солдата, не арестовав его, он идет к майору, а этот последний послал арестовать Пассека. И вот весь полк в движении. В эту же ночь послали рапорт в Ораниенбаум. И вот тревога между нашими заговорщиками. Они решают прежде всего послать второго брата Орлова ко мне, чтобы привести меня в город, а два другие идут всюду извещать, что я скоро буду. Гетман[105], Волконский, Панин знали тайну.

Я спокойно спала в Петергофе, в 6 часов утра, 28-го. День прошел очень тревожно для меня, так как я знала все приготовления. Входит в мою комнату Алексей Орлов и говорит мне с большим спокойствием: «Пора вам вставать; все готово для того, чтобы вас провозгласить». Я спросила у него подробности, он сказал мне: «Пассек арестован». Я не медлила более, оделась как можно скорее, не делая туалета, и села в карету, которую он подал. Другой офицер под видом лакея находился при ея дверцах; третий выехал навстречу ко мне в нескольких верстах от Петергофа. В пяти верстах от города я встретила старшего Орлова с князем Барятинским младшим; последний уступил мне свое место в одноколке, потому что мои лошади выбилась из сил, и мы отправились в Измайловский полк, там было всего двенадцать человек и один барабанщик, который забил тревогу. Сбегаются солдаты, обнимают меня, целуют мне ноги, руки, платье, называют меня своей спасительницей.

Двое привели под руки священника с крестом; вот они начинают приносить мне присягу. Окончив ее, меня просят сесть в карету; священник с крестом идет впереди; мы отправляемся в Семеновский полк, последний вышел к нам навстречу с криками vivat. Мы поехали в Казанскую церковь, где я вышла. Приходит Преображенский полк крича vivat, и говорит мне: «Мы просим прощения за то, что явились последними, наши офицеры задержали нас, но вот четверых из них мы приводим к вам арестованными, чтобы показать вам наше усердие. Мы желали того же, что желали наши братья». Приезжает Конная гвардия; она в диком восторге, которому я никогда не видела ничего подобного, плакала, кричала об освобождении отечества. Эта сцена происходила между садом гетмана и Казанской. Конная гвардия была в полном составе, во главе с офицерами...

...Я отправилась в новый Зимний дворец, где Синод и Сенат были в сборе. Тут наскоро составили манифест и присягу. Оттуда я спустилась и обошла пешком войска, которых было более 14000 человек гвардии и полевых полков[106]. Едва увидели меня, как поднялись радостные крики, которые повторялись бесчисленной толпой.

Я отправилась в старый Зимний дворец, чтобы принять необходимые меры и закончить дело. Там мы совещались и решили отправиться, со мной во главе, в Петергоф, где Петр III должен был обедать. По всем большим дорогам были расставлены пикеты, и время от времени к нам приводили лазутчиков. Я послала адмирала Талызина в Кронштадт. Прибыл канцлер Воронцов, посланный для того, чтобы упрекнуть меня за мой отъезд: его повели в церковь для принесения присяги. Приезжают князь Трубецкой и граф Шувалов, также из Петергофа, чтобы удержать верность войск и убить меня; их повели приносить присягу безо всякого сопротивления.

Разослав всех наших курьеров и взяв все меры предосторожности с нашей стороны, около 10 часов вечера я оделась в гвардейский мундир и приказала объявить меня полковником — это вызвало неописуемые крики радости. Я села верхом, мы оставили лишь немного человек от каждого полка для охраны моего сына, оставшегося в городе. Таким образом, я выступила во главе войск, и мы всю ночь шли в Петергоф. Когда мы подошли к небольшому монастырю на этой дороге, является вице-канцлер Голицын с очень льстивым письмом от Петра III. Я не сказала, что когда я выступала из города, ко мне явились три гвардейских солдата, посланные из Петергофа, распространять манифест среди народа, говоря: «Возьми, вот, что дал нам Петр III, мы отдаем это тебе, и радуемся, что могли присоединиться к нашим братьям».

За первым письмом пришло второе, его доставил генерал Михаил Измайлов, который бросился к моим ногам и сказал мне: «Считаете ли вы меня за честного человека?» Я ему сказала, что да. — «Ну так», — сказал он, — «приятно быть за-одно с умными людьми. Император предлагает отречься. Я вам доставлю его после его совершенно добровольного отречения. Я без труда избавлю мое отечество от гражданской войны». Я возложила на него это поручение, он отправился его исполнять. Петр III отрекся в Ораниенбауме без всякого принуждения, окруженный 1590 голштинцами, и прибыл с Елисаветой Воронцовой, Гудовичем и Измайловым в Петергоф, где, для охраны его особы, я дала ему шесть офицеров и несколько солдат...

...Я послала, под начальством Алексея Орлова, в сопровождении четырех офицеров и отряда смирных и избранных людей, низложенного императора за 25 верст от Петергофа, в местечко, называемое Ропша, очень уединенное и очень приятное, на то время, пока готовили хорошие и приличные комнаты в Шлиссельбурге и пока не успели расставить лошадей для него на подставу. Но господь бог расположил иначе.

Страх вызвал у него понос, который продолжался три дня и прошел на четвертый, он чрезмерно напился в этот день, так как имел все, что хотел, кроме свободы. (Попросил он у меня, впрочем, только свою любовницу, собаку, негра и скрипку; но, боясь произвести скандал и усилить брожение среди людей, которые его караулили, я ему послала только три последние вещи.) Его схватил приступ гемороидальных колик вместе с приливами крови к мозгу; он был два дня в этом состоянии, за которым последовала страшная слабость, и, несмотря на усиленную помощь докторов, он испустил дух, потребовав (перед тем) лютеранского священника.

Я опасалась, не отравили ли его офицеры. Я велела его вскрыть, но вполне удостоверено, что не нашли ни малейшего следа (отравы); он имел совершенно здоровый желудок, но умер он от воспаления в кишках и апоплексического удара. Его сердце было необычайно мало и совсем сморщено.

После его отъезда от Петергофа мне советовали отправиться прямо в город.

...В город я въехала при бесчисленных криках радости, и так ехала до Летнего дворца, где меня ждали двор, Синод, мой сын и все то, что является ко двору. Я пошла к обедне, затем отслужили молебен, потом пришли меня поздравлять...

Хрестоматия по истории СССР. – Т. 2: 1682–1856 / сост. С.С. Дмитриев, М.В. Нечкина. – 2-е изд. – М.: Гос. учеб.-педаг. изд. Министерства просвещения РСФСР, 1949 г. – С. 193-196.

Манифест о секуляризации церковных земельных имуществ и крепостных крестьян (1764 г.)

Объявляем всенародно…...Достигли мы совершить следующее: 1. Понеже в Камер-Коллежеской ведомости, по последней ревизии оказалось всех архиерейских, монастырских и церковных крестьян 910 866 душ, и управление столь великого числа деревень духовными, часто переменяющимися властями, происходило тем самим домам архиерейским и монастырям тягостное, а временем, или за расхищением служками, или и за незнанием прямого хозяйства деревенского, беспорядочное и самим крестьянам разорительное; сверх же того многие епархии, монастыри, соборы и белое священство так были неуравнены, что одни перед другими весьма малые доходы, а другие и никаких не имели: то мы учредя Коллегию Экономии, повелеваем от сего времени принять ей все оные вотчины, со всеми казенными в них наличностьми, под свое ведение и управление. А яко Комиссия за сходственное и удобное крестьянам без отягощения их нашла, и о том нам свое мнение представила, чтоб на каждую душу, вместо всех архиерейских и монастырских, пашенных и сенокосных работ, и всякого рода хлебных и других окладов, положить оброку денежного по полтора рубли с души: то мы оное Комисское представление утвердя, повелели по тому окладу и начать собирать с сего 1764 года генваря с 1 числа; а вместо того, 2. Все архиерейские домы, и мужские и девичьи монастыри, имевшие за собою до сего времени вотчины, разделили на три класса, на которые, так как и на вотчинные и ружные соборы и церкви, сделали особенные штаты и в них именно означили, сколько домов архиерейских и мужеских и девичьих монастырей в тех классах по древним их степеням быть; сколько соборов и церквей ружных, и что по тем штатам из Коллегии Экономии в каждой из них, вместо денежной суммы отпускать всякой год должно...

...7. За таковыми знатными расходами, единственно к славе имени божия служащими, оставалось нам самое важное устроить, о чем предки наши, в бозе почивающие монархи, столь долговременно паче всего трудилися, а именно, дабы часть доходов определить от тех имений, которыми боголюбивые податели церкви божия наградили, больным, престарелым, дряхлым, и за веру и любовь, по ревности к отечеству, тяжкой военной морской и сухопутной службе раны понесшим. Сами пастыри духовные в церкве поучают, сколь великая есть жертва богу, разумевать на нища и убога и ведать скорбь их и болезни, а паче от службы без пропитания изнемогших и оставшихся, и коликого вечного воздаяния от бога, каждый християнин надеяться за призрение таковых должен. Кольми паче мы принявши от небесные силы бремя правительства всех наших народов, к устроению таких дел одолжаемся, и не церковь ли сама, питая нищих и болящих, сей дар в снедь им принести от избытков своих долженствует? Для того мы знатную годовую сумму от той же Коллегии Экономии определили на пенсии верно и долговременно служившим и без пропитания оставшимся офицерам, на инвалидов, на госпитали, богадельни, и на многие по смерть временные дачи, такожде вдовам и сиротам, и всего более 250 000 рублей в год к тому назначили, так как то особливо в росписаниях находится нами конфирмованных...

ПСЗ. – Т. XVI. – № 12060.

Уничтожение гетманства на Украине (1764 г.)

(Указ «Об утверждении в Малороссии, вместо гетманского правления, Малороссийской коллегии»)

По всемилостивейшем от нас увольнении графа Разумовского по прошению его от гетманского чина, повелеваем нашему Сенату для надлежащего Малой России управления, учредить там Малороссийскую коллегию, в которой присутствовать главным нашему генералу графу Румянцеву, и с ним четырем великороссийским членам из генералитетских и штаб-офицерских чинов, да из малороссийских старшин четырем же членам.

...Сему ж за неимением ныне гетмана определенному от нас главному малороссийскому командиру быть в такой силе, как генерал-губернатору и президенту Малороссийской коллегии, где он по делам суда и расправы имеет и голос председателя по Генеральному регламенту; а в прочих делах яко-то: содержания в народе доброго порядка, общей безопасности и исполнения законов, должен он поступать с властию губернаторскою, то есть как особливо поверенный от нас в отсутственном месте. Запорожской Сечи, которая состояла под ведомством гетмана, быть ныне ведомой в сем малороссийском правительстве. В рассуждение же излишних пред обыкновенными расходов, которые в сем звании иметь должно, всемилостивейше жалуем ему, графу Румянцеву, сверх настоящего по чину его жалованья, из тамошних доходов по 4 000 рублей на год столовых денег, да на генерал-губернаторский уряд[107] ведомства Кучеровского село Кучеровку, с принадлежащими к нему селами и хуторами, да село Серединную Буду.

ПСЗ. – Т. XVI. – № 12277.

Манифест «Об уничтожение Запорожской Сечи и о причислении оной к Новороссийской губернии» (1775 г.)

Мы восхотели через сие объявить во всей нашей империи, к общему известию нашим всем верноподданным, что Сечь Запорожская в конец уже разрушена, со истреблением на будущее время и самого названия Запорожских казаков не меньше как за оскорбление нашего императорского величества чрез поступки и дерзновение, оказанные от сих казаков в неповиновении нашим высочайшим повелениям.

...Преступления же их, вынудившие от нас меры строгости, оглавляются следующим:

1. Оставляя под покровом забвения прежние свои важные и пагубные преступления и измены противу верности и подданства, начали они лет за десять тому назад, да и в самое новейшее время гораздо далеко простирать свою дерзость, присвояя и требуя наконец себе, как будто достояние их собственности, не только всех тех земель, которые нами чрез последнюю войну от Порты Оттоманской приобретены, но даже и занятых селениями Новороссийской губернии, предъявляя, будто им и те и другие издревле принадлежали...

2. Вследствие такого себе присвоения Новороссийской губернии земель, дерзнули они не только препятствовать указанному от нас обмежевыванию оных, воспрещая посыланным для оного офицерам явною смертию, но заводить и строить на них самовластно собственные свои зимовники, а сверх того уводить еще из тамошних жителей и из поселенных полков Гусарского и Пикинерного, мужеска и женска пола людей, коих всего и уведено в Запорожье до 8000 душ, включая тут и тех, кои от притеснения казаков в собственных своих жилищах принуждены были переходить к ним и подчиняться их самовластию.

...5. Принимали к себе, несмотря на частые им от правительств наших запрещения, не одних уже прямо в казаки вступающих беглецов, но и людей женатых и семьенистых чрез разные обольщения уговорили к побегу из Малороссии, для того только, чтоб себе подчинить и завесть у себя собственное хлебопашество, в чем довольно уж и преуспели; ибо поселян, в земледелии упражняющихся, находится ныне в местах бывшего Запорожского владения до 50 000 душ.

6. Наконец, те же запорожцы стали распространять своевольные свои присвоения и до земель издревле принадлежащих нашему войску Донскому, непоколебимому в должной к нам верности, всегда с отличностию и мужеством в нашей службе обращающемуся, и порядком и добрым поведением приобревшему навсегда к себе отлично наше высочайшее монаршее благоволение, делая и сим донским казакам запрещения пользоваться оными землями, которые уже долговременно в их обладании состоят. Всякий здраво рассуждающий может тут легко проникнуть, как лукавое намерение запорожских казаков, так и существительный[108] от оного государству вред. Заводя собственное хлебопашество, расторгали они тем самое основание зависимости их от престола нашего и помышляли конечно, составить из себя посреди отечества область совершенно независимую под собственным своим неистовым управлением, в надежде, что склонность к развратной жизни и к грабежу будет при внутреннем изобилии беспрестанно обновлять и умножать их число. Напрасно здесь изъяснять, коль предосудительно было бы событие сего злодейского умысла, как в рассуждении безопасности смежных к Запорожью жилищ и селении, так и в рассуждении неминуемой убыли в людях из числа наших верных подданных...

...И тако, по необходимому уважению на все вышеизреченное, сочли мы себя ныне обязанными пред богом, пред империею нашею и пред самым вообще человечеством разрушить Сечу Запорожскую и имя казаков от оной заимствованное. Вследствие того 4 июня нашим генерал-поручиком Текеллием со вверенными от нас ему войсками, занята Сечь Запорожская в совершенном порядке и в полной тишине, без всякого от казаков сопротивления, потому что они неинако увидели приближение к ним войск, как уже повсеместно оными окружены были; ибо мы сему военачальнику именно предписали стараться произвесть порученное ему дело спокойнейшим образом, убегая, сколько возможно, пролития крови.

Возвещая нашим верным и любезным подданным все сии обстоятельства, можем мы в то же время им объявить, что нет теперь более Сечи Запорожской в политическом ее уродстве следовательно же и казаков сего имени, место жилища и угодья тамошние оставляем мы, причисляя их по способности к Новороссийской губернии; и поруча при новом заведении и устройстве во особливое попечение учрежденному там правительству нашему...

ПСЗ. – Т. ХХ. – № 13354.

Манифест о созыве Уложенной комиссии и выборе депутатов (14 декабря 1766 г.)

Божиею милостию мы, Екатерина II, императрица и самодержица всероссийская и пр. и пр. и пр. объявляем во всенародное известие. Ныне истекает пятый год, как бог един и любезное отечество чрез избранных своих вручил нам скипетр сей державы для спасения империи от очевидной погибели. Мы со дня восшествия нашего на престол до сего дня единственный предмет имели и пред самим богом обязанными себя почитали исполнить то, что мы в манифесте 6-го дня июля 1762 года императорским нашим словом наиторжественнейше обещали, чтобы просить бога денно и нощно, да поможет нам подняти скипетр в соблюдение нашего православного закона, в укрепление и защищение любезного отечества, в сохранение правосудия, в искоренение зла и всяких неправд и утеснений, и наконец, чтоб узаконить такие государственные установления, по которым бы правительство любезного отечества в своей силе и надлежащих границах течение свое имело так, чтоб и в потомки каждое государственное место имело свои пределы и законы к соблюдению доброго во всем порядка...

Мы в первые три года узнали, что великое помешательство в суде и расправе, следовательно и в правосудии, составляет недостаток во многих случаях узаконений, в других же великое число оных, по разным временам выданных, также несовершенное различие между непременными и временными законами. А паче всего, что чрез долгое время и частые перемены разум, в котором прежние гражданские узаконения составлены были, ныне многим совсем неизвестен сделался, при том же и страстные толки часто затмевали прямый разум многих законов. Сверх того еще умножила затруднения разница тогдашних времен и обычаев, несходных вовсе с нынешними, кои последние суть основания и следствия великих предприятий премудрого государя деда нашего императора Петра I. Им самим уже усмотрены были недостатки и несходства узаконений. И уже в 1700 году было указано сделать Уложенье вновь, паче ж с 1714 года до блаженной кончины е. в. многие о том находятся разные приказания, каким образом приступити к поправлению узаконений. После отшествия в вечная сего великого государя в разные годы от всех предков наших, а паче при блаженной памяти, любезнейшей тетке нашей государыне императрице Елисавете Петровне, о поправлении гражданских узаконений труд был прилагаем.

Но как все вышепомянутые намерения остались без желаемого успеха, то мы, усмотря все те же предками нашими примеченные неудобства, и кои с того времени еще сверх оказались близ двух лет тому назад, начали сами готовить наказ, по которому должны поступать те, кому от нас повелено будет сочинить проект нового Уложенья.

И понеже наше первое желание есть видети наш народ столь счастливым и довольным, сколь далеко человеческое счастие и довольствие может на сей земле простираться, для того дабы лучше нам узнать было можно нужды и чувствительные недостатки нашего народа, повелеваем прислать из нашего Сената и Синода из трех первых и изо всех прочих как коллегий, так и канцелярий, коим от Сената особо предписано будет, кроме губернских и воеводских, также изо всех уездов и городов нашей империи в первостоличный наш город Москву депутатов, полгода после дня обнародования в каждом месте сего манифеста. Выбрав каждое место депутатов, даст им от себя наставление и полномочие, как в приложенных обрядах выбора написано, и всем выбранным в сие достоинство явиться по приезде их в нашем Сенате. Сих депутатов, коим особливые выгоды от нас даны будут, и кои распущены быть имеют по нашему усмотрению, мы созываем не только для того, чтоб от них выслушать нужды и недостатки каждого места, но и допущены они быть имеют в Комиссию, которой дадим наказ и обряд управления для заготовления проекта нового Уложенья к поднесению нам для конфирмации. Сим учреждением мы нашему народу опыт даем нашего чистосердечия, великой доверенности к оному и прямой материнской любви…

А. Положение, откуда депутатов прислать в силу манифеста к сочинению проекта нового Уложения

1. Депутатов прислать из Сената и Синода, из трех первых и изо всех прочих как коллегий, так и канцелярий, коим от Сената особо предписано будет, кроме губернских и воеводских, из каждого из сих мест по одному депутату.

2. От каждого уезда, где губернии росписаны на уезды, где же уезды называются полки, крейсы или иным званием, то также и от сих так называемых уездов, где есть дворянство, из каждого по одному депутату.

3. От жителей каждого города по одному депутату.

4. От однодворцев каждой провинции по одному депутату.

5. От пахотных солдат и разных служеб служилых людей, и прочих ландмилицию содержащих, от каждой провинции по одному депутату.

6. От государственных черносошных и ясачных крестьян с каждой провинции по одному депутату.

7. От некочующих разных в области нашей живущих народов, какого б они закона ни были, крещеные или некрещеные, от каждого народа с каждой провинции по одному депутату.

8. От казацких войск, и от войска запорожского надлежит тем вышним командам, где они ведомы, примениваясь к сему положению, прислать потребное число депутатов.

9. Все же те депутаты должны быть не менее 25-ти лет от роду каждый.

10. Жалованье тем присланным депутатам в год производимо будет из казны: дворянам по 400 рублей, городовым по 122 рубли, прочим же всем по 37 рублей.

11. Преимущества депутатов на сей раз состоят в следующем: во всю жизнь свою всякий депутат свободен, в какое бы прегрешение ни впал, 1) от смертной казни, 2) от пыток, 3) от телесного наказания...

ПСЗ. – Т. XVII. – № 12801.

Наказ по составлению нового Уложения (1766 г.)

1. Закон христианский научает нас взаимно делати друг другу добро, сколько возможно...

3. А всякаго согражданина особо видеть охраняемаго законами, которые не утесняли бы его благосостояния, но защищали его ото всех сему правилу противных предприятий. …

6. Россия есть Европейская держава. …

9. Государь есть самодержавный; ибо никакая другая, как только соединенная в его особе, власть не может действовати сходно с пространством толь великого государства.

10. Пространное государство предполагает самодержавную власть в той особе, которая оным правит. Надлежит, чтобы скорость в решении дел, из дальних стран присылаемых, награждала медление, отдаленностию мест причиняемое.

11. Всякое другое правление не только было бы России вредно, но и вконец разорительно.

12. Другая причина та, что лучше повиноваться законам под одним господином, нежели угождать многим.

13. Какой предлог самодержавнаго правления? Не тот, чтоб у людей отнять естественную их вольность: но чтобы действия их направити к получению самаго большаго ото всех добра. …

15. Самодержавных правлений намерение и конец есть слава граждан, государства и государя.

16. Но от сея славы происходит в народе единоначалием управляемом разум вольности, который в державах сих может произвести столько же великих дел и столько споспешествовать благополучию подданных, как и самая вольность. …

Глава V. 31. О состоянии всех в государстве живущих

…33. Надлежит, чтобы законы, поелику возможно, предохраняли безопасность каждаго особо гражданина.

34. Равенство всех граждан состоит в том, чтобы все подвержены были тем же законам.

35. Сие равенство требует хорошаго установления, которое воспрещало бы богатым удручать меньшее их стяжание имеющих; и обращать себе в собственную пользу чины и звания порученныя им только, как правительствующим особам государства.

36. Общественная или государственная вольность не в том состоит, чтоб делать все, что кому угодно.

37. В государстве, то есть в собрании людей, обществом живущих, где есть законы, вольность не может состоять ни в чем ином, как в возможности делать то, что каждому надлежит хотеть, и чтоб не быть принужденну делать то, чего хотеть не должно.

38. Надобно в уме себе точно и ясно представити: что есть вольность? Вольность есть право, все то делати, что законы дозволяют; и ежели бы где какий гражданин мог делати законами запрещаемое, там бы уже больше вольности не было: ибо и другие имели бы равным образом сию власть.

39. Государственная вольность в гражданине есть спокойство духа произходящее от мнения, что всяк из них собственною наслаждается безопасностию: и чтобы люди имели сию вольность, надлежит быть закону такову, чтоб один гражданин не мог бояться другаго, а боялися бы все одних законов. …

58. Для введения лучших законов необходимо потребно умы людские к тому приуготовить. Но чтоб сие не служило отговоркою, что нельзя установить и самаго полезнейшаго дела. Ибо если умы к тому еще не приуготовлены; так приймите на себя труд приуготовить оные, и тем самим вы уже много сделаете.

59. Законы суть собенныя и точныя установления законоположника; а нравы и обычаи суть установления всего вообще народа…

Глава VII. 64. О законах подробно

... 67. Гражданская вольность тогда торжествует, когда законы на преступников выводят всякое наказание из особливого каждому преступлению свойства...

74. Между преступлениями, касающимися до закона или веры, я не полагаю никаких других, кроме стремящихся прямо противу закона, каковы суть прямые и явные святотатства...

76. Во втором роде преступлений заключаются те, которые развращают нравы.

77. Такие суть, нарушение чистоты нравов или общей всем или особенной каждому: то есть, всякие поступки против учреждений показующих, каким образом должно всякому пользоваться внешними выгодами естеством человеку данными для нужды, пользы и удовольствия его... Сюда принадлежат преступления касающиеся только до повреждения нравов, а не и те, которые вместе нарушают безопасность народную, каково есть похищение и насилование; ибо сии уже вмещаются между преступлениями четвертого рода.

78. Преступления третьего рода суть нарушающие спокойство и тишину граждан...

79. Ибо нарушающие спокойство и устремляющиеся вместе против безопасности граждан, относятся ко четвертому роду преступлений. Наказания сих последних преступлений называются особливым именем казни. Казнь не что иное есть, как некоторый род обратного воздания, посредством коего общество лишает безопасности того гражданина, который оную отнял или хочет отнять у другого…

83. В сих областях не столько потщаться наказывати преступления, как предупреждать оные; и приложить должно более старания к тому, чтобы вселить узаконениями добрые нравы в граждан, нежели привести дух их в уныние казнями…

Глава IX. 97. О производстве суда вообще

98. Власть судейская состоит в одном исполнении законов, и то для того, чтобы сомнения не было о свободе и безопасности граждан…

115. Судебные обряды умножаются по тому, в каком где уважении честь, имение, жизнь и вольность граждан содержится. …

158. Законы должны быть писаны простым языком; и уложение, все законы в себе содержащее, должно быть книгою весьма употребительною, и которую бы за малую цену достать можно было на подобие букваря. В противном случае, когда гражданин не может сам собою узнати следствий, сопряженных с собственными своими делами и касающихся до его особы и вольности, то будет он зависеть от некотораго числа людей, взявших к себе во хранение законы и толкующих оные. Преступления не столь часты будут, чем большее число людей уложение читать и разуметь станут. И для того предписать надлежит, чтоб во всех школах учили детей грамоте попеременно из церковных книг и из тех книг, кои законодательство содержат…

222. Самое надежнейшее обуздание от преступлений есть не строгость наказания, но когда люди подлинно знают, что преступающий законы непременно будет наказан.

Глава ХІ. 250. Гражданское общество, так как и всякая вещь, требует известнаго порядка; надлежит тут быть одним, которые правят и повелевают, а другим, которые повинуются.

251. И сие есть начало всякаго рода покорности; сия бывает больше или меньше облегчительна, смотря на состояние служащих…

254. Какого бы рода покорство ни было, надлежит, чтоб законы гражданские с одной стороны злоупотребление рабства отвращали, а с другой стороны предостерегали бы опасности, могущия оттуда произойти. …

256. Петр Первый узаконил в 1722 году, чтобы безумные и подданных своих мучащие были под смотрением опекунов. По первой статьи сего указа чинится исполнение; а последняя для чего без действа осталася, не известно. …

260. Не должно вдруг и чрез узаконение общее делать великаго числа освобожденных.

261. Законы могут учредить нечто полезное для собственнаго рабов имущества. …

263. При чем однако весьма же нужно, чтобы предупреждены были те причины, кои столь часто привели в непослушание рабов против господ своих; не узнав же сих причин, законами упредить подобных случаев нельзя, хотя спокойство одних и других от того зависит.

Глава XII. 264. О размножении народа в государстве

265. Россия не только не имеет довольно жителей, но обладает еще чрезмерным пространством земель, которые ни населены, ниже обработаны. И так не можно сыскать довольно ободрений к размножению народа в государстве.

266. Мужики большою частию имеют по 12, 15 и до 20 детей из одного супружества. Однако редко и четвертая часть оных приходит в совершенный возраст. Чего для непременно должен тут быть какой-нибудь порок или в пище, или во образе их жизни, или в воспитании, который причиняет гибель сей надежде государства. Какое цветущее состояние было бы сея державы, есть ли бы могли благоразумными учреждениями отвратить или предупредить сию пагубу!..

269. Кажется еще, что новозаведенный способ от дворян собирать свои доходы в России уменьшает народ и земледелие. Все деревни почти на оброке. Хозяева, не быв вовсе, или мало в деревнях своих, обложат каждую душу по рублю, по два, и даже до пяти рублей, не смотря на то, каким способом их крестьяне достают сии деньги.

270. Весьма бы нужно было предписать помещикам законом, чтоб они с большим рассмотрением располагали свои поборы, и те бы поборы брали, которые менее мужика отлучают от его дому и семейства. Тем бы распространилось больше земледелие и число бы народа в государстве умножилось...

Глава XIII. 293. О рукоделии и торговле.

294. Не может быть там ни искусное рукоделие, ни твердо основанная торговля, где земледелие в уничтожении, или нерачительно производится.

295. Не может земледельство процветать тут, где никто не имеет ничего собственнаго.

296. Сие основано на правиле весьма простом: “Всякий человек имеет более попечения о своем собственном, нежели о том, что другому принадлежит; и никакого не прилагает старания о том, в чем опасаться может, что другой у него отымет”.

297. Земледелие есть самый большой труд для человека; чем больше климат приводит человека к избежанию сего труда, тем больше законы ко оному возбуждать должны…

313. Земледелие есть первый и главный труд, к которому поощрять людей должно. Вторый — есть рукоделие из собственного произращения...

317. Торговля оттуда удаляется, где ей делают притеснение, и водворяется тамо, где ее спокойствия не нарушают...

323. Предлог торговли есть вывоз и привоз товаров в пользу государства. Предлог таможен есть известный сбор с сего ж самого вывоза и привоза товаров в пользу также государству...

Глава XV. 357. О дворянстве

...360. Дворянство есть нарицание в чести различающее от прочих тех, кои оным украшены.

361. Как между людьми одни были добродетельнее других, а при том и заслугами отличались, то принято издревле отличить добродетельнейших и более других служащих людей, дав им сие нарицание в чести, и установлено, чтоб они пользовались разными преимуществами, основанными на сих выше сказанных начальных правилах...

363. Добродетель с заслугою возводит людей на степень дворянства…

365. Мало таких случаев, которые бы более вели к получению чести, как военная служба: защищать отечество свое, победить неприятеля оного, есть первое право и упражнение, приличествующее дворянам...

368. А из того следует, что не только прилично дворянству, но и приобретать сие достоинство можно и гражданскими добродетелями так как и военными...

Глава XVI. 376. О среднем роде людей

377. В городах обитают мещане, которые упражняются в ремеслах, в торговле, в художествах и науках.

378. Сей род людей, о котором говорить надлежит и от которого государство много добра ожидает, есть ли твердое на добронравии и поощрении ко трудолюбию основанное положение получит, есть средний.

379. Оный, пользуясь вольностию, не причисляется ни ко дворянству, ни к хлебопашцам.

380. К сему роду людей причесть должно всех тех, кои не быв дворянином, ни хлебопашцем, упражняются в художествах, в науках, в мореплавании, в торговле и ремеслах…

Глава XVII. 384. О городах

... 393. Сколько ни есть разных положений городам, только в том они все вообще сходствуют, что им всем нужно иметь одинакий закон, который бы определил, что есть город, кто в оном почитается жителем, и кто составляет общество того города, и кому пользоваться выгодами по свойству естественного положения того места, и как сделаться городским жителем можно.

394. Из сего родится, что тем, кои обязаны принимать участие в добром состоянии города, имев в нем дом и имения, дается имя мещан. Сии суть обязаны для собственного своего же благосостояния и для гражданской их безопасности в жизни, имении и здоровьи, платить разные подати, дабы пользоваться сими выгодами и прочим своим имением беспрепятственно...

398. Малые города суть весьма нужны по уездам, дабы земледелец мог сбыть плоды земли и рук его, и себя снабдить тем, в чем ему случится нужда…

400. О цеховых мастерствах и установлении цехов для мастерств по городам еще состоит великий спор, лучше ли иметь цехи по городам, или без них быть, и что из сих положений более споспешествует рукоделиям и ремеслам.

401. Но то бесспорно, что для заведения мастерства цехи полезны, а бывают они вредны, когда число работающих определено, ибо сие самое препятствует размножению рукоделий...

403. В малолюдных городах полезны быть могут цехи, дабы иметь искусных людей в мастерствах...

454. Слог законов должен быть краток, прост; выражение прямое всегда лучше можно разумети, нежели околичное выражение...

Глава XX. 463. Разные статьи, требующие изъяснения

478. Когда введено было много преступлений в оскорблении Величества, то и надлежало непременно различить и умерить сии преступления. Так наконец дошли до того, чтоб не прочитать за такия преступления кроме тех только, кои заключают умысел в себе противу жизни и безопасности Государя, и измену против государства, и тому подобныя; каковым преступлениям и казни предписаны самые жесточайшия…

482. Итак, слова не составляют вещи, подлежащей преступлению…

485. Надлежит наказывать клеветников.

486. Во многих державах закон повелевает под смертною казнию открывать и те заговоры, о которых кто не по сообщению с умышленниками, но по слуху знает. Весьма прилично сей закон употребить во всей онаго строгости в преступлении самаго высочайшего степени, касающемся до оскорбления Величества.

504. Ежели не оказуют почтения государю, правительствам, начальствующим; есть ли не почитают старых, не станут почитать ни отцов, ни матерей, ни господ; и государство нечувствительно, низриновенно падет...

515. Есть некоторая удобность в том правлении: лучше чтоб государь ободрял, а законы бы угрожали...

523. Может случиться, что некоторые, прочитав сей наказ, скажут: не всяк его поймет. На сие не трудно ответствовать: подлинно не всяк его поймет, прочитав одиножды слегка: но всякий поймет сей наказ, если со прилежанием, и при встречающихся случаях выберет из онаго то, что ему в разсуждениях его правилом служить может. Должно сей наказ почаще твердить, дабы он знакомее сделался: и тогда всякий твердо надеяться может, что его поймет…

525. Но дабы сделать облегчение в сем трудном деле: то должно сей наказ читать в комиссии о сочинении проекта новаго уложения, и во всех частных от нея зависящих комиссиях, а особливо главы и статьи им порученныя, одиножды в начале каждаго месяца до окончания комиссии...

Екатерина II. Сочинения. – М.: Современник, 1990. С.22-31.