И историческом развитии

Методологическое значение проблемы целостности

Проблема целостности организма может разрабатываться с разных точек зрения. Можно говорить о структурной и о функ­циональной целостности организма. Однако в настоящее время это не составляет особой проблемы. Еще Гегель говорил, что ни механическое сложение костей, крови, хрящей, мускулов, тканей и т. д., ни химическое — элементов — не составляет еще животно­го. Понимание структурной и функциональной целостности орга­низма и кладется теперь в основу как анатомического, так и фи­зиологического изучения.

С другой стороны, однако, строение и функции организма по­лучают свое законченное выражение только в процессах разви­тия; закономерности последнего еще не изучены в достаточной мере; вопросы становления целого еще во многом неясны. Поэто­му проблема целостности организма в его развитии и составляет в настоящее время одну из центральных и наиболее дискуссион­ных проблем теоретической биологии. Чтобы подойти вплотную к разбираемой проблеме, мы должны, однако, ознакомиться сна­чала с историческим развитием общих взглядов на значение це­лого и его частей в биологии. Я попытаюсь пояснить это при помощи очень упрощенных схем, которые помогут уловить наи­более существенное в этих представлениях. При этом мы совер­шенно условно фиксируем наше внимание только на соотношени­ях частей и целого и не касаемся пока взаимоотношений между организмом и средой.

Проблема целостности организма рождена идеалистическим мировоззрением. Отсюда у нас и столь распространенное осто­рожное и даже холодное отношение к этой проблеме. Мы склон­ны ее просто игнорировать и готовы даже, следуя в этом меха­нистам, признать ее несуществующей. Целое, де, дано заранее и мы не можем себе представить никакой организации, которая не была бы с самого начала целостной. Поэтому физиологическая, т. е. функциональная, целостность данного организма подлежит, конечно, анализу, но история ее происхождения якобы не состав­ляет особой проблемы. Однако, если связь недифференцированно­го целого и может рассматриваться как первично данное, то связь расчлененного, дифференцированного целого развивается, несомненно, вторично, на все более высоком уровне, по мере прогрес­сивного усложнения организации.

Механистические представления подкупают своей простотой и поэтому всегда кладутся в основу научного познания на первых подступах к любой более сложной проблеме. В настоящее время, однако, биология находится на таком уровне развития, когда меха­нистические представления не только уже не удовлетворяют нас, но являются даже прямо тормозом в развитии научного исследо­вания. Механистическое мировоззрение выступило в биологии на смену креационистским и наивно-виталистическим представле­ниям, которые пользовались общим распространением в течение феодального периода развития человеческого общества. В прош­лом веке быстрое развитие капитализма сопровождалось колос­сальным успехом естествознания, и эти успехи были, несомненно, обусловлены внедрением материалистического мировоззрения.

В биологии обычный анатомический анализ расчленяет орга­низм на части: «системы» органов, органы, ткани, клетки. Ме­ханисту целое представляется суммой частей, и жизненные от­правления организма составляются из функций отдельных орга­нов и тканей. Такое суммативное представление об организме нашло свое выражение в одностороннем развитии клеточной тео­рии. Свойства организма определяются свойствами составляющих его клеток. Вся загадка жизни кроется будто бы лишь в строении и функциях клетки. Отсюда естественный интерес к цитологии и повод для развития целлюлярной патологии Вирхова и целлюлярной физиологии, как она была обоснована Максом Ферворном. Наконец, в современной биологии мы пошли еще дальше по пути анализа — свойства организма «объясняются» свойствами унасле­дованных им генов. Сумма генов есть геном, дающий якобы пол­ную наследственную характеристику организма.

Суммативное представление об организме может быть поясне­но следующей грубой формулой

А=а+b+с+d.

Свойства целого определяются в этом случае свойствами от­дельных частей, а свойства части определяются факторами, за­ложенными в самой этой части: а = (а). Ясно, что эти представле­ния не связаны с попытками разрешить какую-либо научную проблему. Анализ организма и его описание являются самоцелью исследования.

Такое суммативное представление об организме потерпело, од­нако, полное крушение. Целое обладает новыми свойствами, ко­торых нет в отдельных частях. Вспомним хотя бы такие всем по­нятные целостные проявления жизнедеятельности, как поведение животного и в особенности проявления высшей нервной деятель­ности. Поэтому стали говорить, да и у нас нередко говорят, чтоцелое больше, чем сумма составляющих его частей

А> а+b+с+d.

Это, однако, лишь дальнейшее развитие тех же механистических представлений. Из этого положения логически вытекает, что при вычитании суммы частей из целого получится некоторый остаток, который не является частью и не дробим на части и который своим присутствием обусловливает то, что сумма частей становит­ся целым. Такой остаток был назван энтелехией. Таким образом, неовитализм Г. Дриша является лишь логическим завершением механистических взглядов биологов второй половины прошлого столетия.

Эти представления можно выразить следующей формулой:

А =(а+b+с+d)+Е.

В данном случае свойства части а определяются как фактора­ми, заключающимися в этой части, так и энтелехией, определяю­щей место и значение этой части в целом: а = f [(а), Е ]. При этом нужно пояснить, что фактор Е не делим и не имеет протя­женности, он присущ как целому, так и каждой части в этом целом.

Современные холисты правильно отмечают непоследователь­ность неовитализма, когда свойства целого приписываются уже и части в этом целом. Представления Дриша в своей основе ме­ханистичны. Осознав, однако, недостаточность механистических воззрений, он нашел простой выход — прибавил к механистиче­ской схеме руководящий нематериальный фактор. Если уже до­ходить до признания особого фактора Е, определяющего не только наиболее существенные свойства живых существ, именно — их организацию и развитие этой организации, то остается еще сде­лать только один шаг к признанию этого фактора ответственным за все свойства организма и, в особенности, за те его свойства, которые характеризуют жизнь во всех ее сложных проявлениях. Так это и делает холизм, который является, следовательно, даль­нейшей фазой развития неовитализма.

Однако кажущаяся логичность мировоззрения достигается здесь ценой полного разрыва между мертвой формой, т. е. мате­рией, которая мыслится суммативно, и управляющей ею функ­цией (энергией, движением), которая представляется целостной. Фактор целостности, или холизм, стоит над формой. Грубо схема­тично это можно выразить следующими формулами: форма А = а+b+с+d и часть а = (a), но функция A= f (N) и функция части а = f (N).

Легко видеть, что ложно поставленная проблема и здесь не по­лучает никакого разрешения. Представление об организме про­должает оставаться суммативным. Проблема сводится к исканию особого фактора, делающего из суммы частей целое. В результате целостность «объясняется» существованием особого фактора це­лостности, управляющего целым организмом. Как и у механи­стов — простая тавтология вместо разрешения проблемы. Кроме того, этот фактор целостности не расчленим, не поддается анали­зу, т. е. он не материален и является творческим началом, об­щим как живому, так и неорганизованному миру. Одним словом, вместо научного разрешения проблемы — призыв к мистике, при­влечение сверхматериальных факторов, якобы управляющих ма­терией.

Механистические представления в своем логическом развитии привели к отрицанию материальной природы факторов, ответст­венных за свойства не только живых организмов, но и вообще всего существующего, т. е. механицизм в своем завершении при­вел к идеализму. Чтобы избежать этого пути, мы должны пол­ностью отказаться от неверных исходных положений и именно, прежде всего, совершенно отбросить суммативные представления о целом. Целое не получается суммированием частей, хотя бы и при участии какого-либо дополнительного фактора. Оно разви­вается одновременно с обособлением частей, по мере прогрессив­ного усложнения организации. Нельзя говорить, что целое боль­ше, чем сумма частей. Мы вообще не имеем суммы, так как свойства частей сняты, а в целом мы имеем новые свойства. Ор­ганизм — не сумма, а система, т. е. соподчиненная сложная взаи­мосвязь частей, дающая в своих противоречивых тенденциях, в своем непрерывном движении высшее единство — развиваю­щуюся организацию. Если говорить языком грубых формул, то целое — А = f (а, b, с, d), а часть — а = f (A).

Только при таком представлении перед нами открывается на­учная проблема и возможные пути к ее разрешению. Мы долж­ны изучать то, что объединяет части в одно развивающееся целое и что подчиняет их этому целому, т. е. мы должны анализиро­вать интегрирующие факторы развития и изучать, каким образом эти факторы взаимодействуют и обусловливают согласованное развитие частей в индивидуальном и историческом развитии все­го организма.

Здесь необходимо, однако, сделать оговорку. Суммативное представление об организме, конечно, не исключает возможности существования зависимостей частей в целом организме. Однако эти взаимозависимости мыслятся тогда лишь как факторы, урав­новешивающие отдельные части. Части находятся в организме в состоянии равновесия, и их изменения, определяемые внешними (по отношению к этим частям) факторами, нарушают это равно­весие. Зависимости частей выражаются лишь в их изменениях в ответ на внешние воздействия. Они не входят с необходимостью в систему факторов, определяющих нормальные функции и развитие организма, а лишь меняют, нарушают это равновесие. По представлениюмеханистов это нечто чуждое самому развитию. Между тем на самом деле эти связи частей как раз и определяют свойства организма и играют детерминирующую роль в процессах развития. Развитие организма определяется именно постоянными взаимодействиями организма со средой и взаимодействиями частей внутри организма. При рассмотрении проблемы целостности организма для нас приобретают поэтому основное значение взаимозависимости частей, определяющие согласованное их развитие. Только на этом пути материалистического анализа интегрирующих факторов развития мы видим неисчерпаемое поле для научного исследования. Только на этом пути возможен дальнейший прогресс в биологии.

Шмальгаузен И.И. Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии // Избранные труды. – М., 1982.-С. 12-17.