Социально-этические взгляды

Печатается по: Аристотель. Сочинения. в 4 т.

Т. 4. Политика. – М.: Мысль, 1976.

Общество, состоящее из нескольких селений, есть вполне за­вершенное государство, достигшее, можно сказать, в полной мере самодовлеющего состояния и возникшее ради потребностей жиз­ни, но существующее ради достижения благой жизни. Отсюда следует, что всякое государство – продукт естественного возник­новения, как и первичные общения...

Из всего сказанного явствует, что государство принадлежит к тому, что существует по природе, и что человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей приро­ды, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государ­ства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек; его и Гомер поносит, говоря «без роду, без племе­ни, вне законов, без очага»; такой человек по своей природе толь­ко и жаждет войны; сравнить его можно с изолированной пеш­кой на игральной доске.

Что человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные, ясно из следу­ющего: природа, согласно нашему утверждению, ничего не де­лает напрасно; между тем один только человек из всех живых существ одарен речью. Голос выражает печаль и радость, поэто­му он свойствен и остальным живым существам (поскольку их природные свойства развиты до такой степени, чтобы ощущать радость и печаль и передавать эти ощущения друг другу). Но речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно как и то, что справедливо и что несправедливо. Это свойство людей отличает их от остальных живых существ: только человек способен к восприятию таких понятий, как добро и зло, справед­ливость и несправедливость и т. п. А совокупность всего этого и создает основу семьи и государства [с. 378–379].

Государственное устройство означает то же, что и порядок государственного управления, последнее же олицетворяется вер­ховной властью в государстве, и верховная власть непременно находится в руках либо одного, либо немногих, либо большин­ства. И когда один ли человек или немногие, или большинство правят, руководясь общественной пользой, естественно, такие виды государственного устройства являются правильными, а те, при которых имеются в виду выгоды либо одного лица, либо немногих, либо большинства, являются отклонениями. Ведь нуж­но признать одно из двух: либо люди, участвующие в государ­ственном общении, не граждане, либо они все должны быть причастны к общей пользе. Монархическое правление, имеющее в виду общую пользу, мы обыкновенно называем царской влас­тью; власть немногих, но более чем одного – аристократией (или потому, что правят лучшие, или потому, что имеется в виду выс­шее благо государства и тех, кто в него входит); а когда ради общей пользы правит большинство, тогда мы употребляем обо­значение, общее для всех видов государственного устройства, – полития. И такое разграничение оказывается логически правиль­ным: один человек или немногие могут выделяться своей добро­детелью, но преуспеть во всякой добродетели для большинства – дело уже трудное, хотя легче всего – в военной доблести, так как последняя встречается именно в народной массе. Вот почему в такой политии верховная власть сосредоточивается в руках во­инов, которые вооружаются на собственный счет. Отклонения от указанных устройств следующие: от царской власти – тирания, от аристократии – олигархия, от политии – демократия. Тира­ния – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия – выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет...

...Ясно, что государство не есть общность местожительства, оно не создается в целях предотвращения взаимных обид или ради удобств обмена. Конечно, все эти условия должны быть налицо для существования государства, но даже и при наличии их всех, вместе взятых, еще не будет государства; оно появляет­ся лишь тогда, когда образуется общение между семьями и рода­ми ради благой жизни (еу dzen), в целях совершенного и само­довлеющего существования. Такого рода общение, однако, мо­жет осуществиться лишь в том случае, если люди обитают в од­ной и той же местности и если они состоят между собой в эпигамии. По этой причине в государствах и возникли родственные союзы и фратрии и жертвоприношения и развлечения – ради со­вместной жизни. Все это основано на взаимной дружбе, потому что именно дружба есть необходимое условие совместной жиз­ни. Таким образом, целью государства является благая жизнь, и все упомянутое создается ради этой цели; само же государство представляет собой общение родов и селений ради достижения совершенного самодовлеющего существования, которое, как мы утверждаем, состоит в счастливой и прекрасной жизни. Так что и государственное общение – так нужно думать – существует ради прекрасной деятельности, а не просто ради совместного жи­тельства [с. 457, 460–462].

Какой же вид государственного устройства наилучший? <...>

Если верно сказано в нашей «Этике», что та жизнь блажен­ная, при которой нет препятствий к осуществлению добродете­ли, и что добродетель есть середина, то нужно признать, что наилучшей жизнью будет именно средняя жизнь, такая, при ко­торой середина может быть достигнута каждым...

...В каждом государстве есть три части: очень состоятель­ные, крайне неимущие и третьи, стоящие посредине между теми и другими. Так как, по общепринятому мнению, умеренность и середина – наилучшее, то, очевидно, и средний достаток из всех благ всего лучше... Государство более всего стремится к тому, чтобы все в нем были равны и одинаковы, а это свойственно преимущественно людям средним. Таким образом, если исходить из естественно­го, по нашему утверждению, состава государства, неизбежно сле­дует, что государство, состоящее из средних людей, будет иметь и наилучший государственный строй. Эти граждане по преиму­ществу и остаются в государствах целыми и невредимыми. Они не стремятся к чужому добру, как бедняки, а прочие не посягают на то, что этим принадлежит, подобно тому как бедняки стре­мятся к имуществу богатых.
И так как никто на них и они ни на кого не злоумышляют, то и жизнь их протекает в безопасности. Поэтому прекрасное пожелание высказал Фокилид: «У средних множество благ, в государстве желаю быть средним». Итак, ясно, что наилучшее государственное общение – то, которое достига­ется посредством средних, и те государства имеют хороший строй, где средние представлены в большем количестве, где они – в лучшем случае – сильнее обеих крайностей или, по крайней мере, каждой из них в отдельности. Соединившись с той или другой крайностью, они обеспечивают равновесие и препятствуют перевесу противников. Поэтому величайшим благополучием для го­сударства является то, чтобы его граждане обладали собственно­стью средней, но достаточной; а в тех случаях, когда одни владе­ют слишком многим, другие же ничего не имеют, возникает либо крайняя демократия, либо олигархия в чистом виде, либо тира­ния, именно под влиянием противоположных крайностей...

Итак, очевидно, средний вид государственного строя наилуч­ший, ибо только он не ведет к внутренним распрям; там, где средние граждане многочисленны, всего реже бывают среди граж­дан группировки и раздоры.
И крупные государства по той же самой причине – именно потому, что в них многочисленны сред­ние граждане, – менее подвержены распрям; в небольших же государствах население легче разделяется на две стороны, между которыми не остается места для средних, и почти все становятся там либо бедняками, либо богачами. Демократии, в свою очередь, пользуются большей в сравнении с олигархиями безопасностью; существование их более долговечно благодаря наличию в них средних граждан (их больше, и они более причастны к почетным правам в демократиях, нежели в олигархиях). Но когда за отсут­ствием средних граждан неимущие подавляют своей многочис­ленностью, государство оказывается в злополучном состоянии и быстро идет к гибели.

В доказательство выдвинутого нами положения можно при­вести и то, что наилучшие законодатели вышли из граждан сред­него круга: оттуда происходили Солон (что видно из его стихот­ворений), Ликург (царем он не был), Хароид и почти большая часть остальных... [с. 506–509].

Никомахова этика

Печатается по: Аристотель. Сочинения. в 4 т.

Т. 4. – М.: Мысль, 1976.