Своеобразие творчества. И.В. Киреевский, пытаясь определить главную черту художественного дарования Языкова, писал: «Мне кажется

И.В. Киреевский, пытаясь определить главную черту художественного дарования Языкова, писал: «Мне кажется, что средоточием поэзии Языкова служит то чувство, которое я не умею определить иначе, как назвав его стремлением к душевному простору». Это мнение находит подтверждение уже в ранних произведениях поэта.

Подлинную известность и искреннюю любовь читателей Языкову принесли так называемые студенческие песни. Именно в этом жанре смог наиболее полно проявить себя дух поэзии Языкова, связанный с выражением романтической свободы личности, ко­торая верила в достижение этой свободы, которая радостно, бездумно, зато всем суще­ством принимала жизнь.

Наиболее яркие студенческие песни Языкова вошли в цикл «Песни». Первые три песни («Полней стаканы, пейте в лад!», «Страшна дорога через свет…», «Кто за бокалом не поет…») прославляют вино как необходимый атрибут веселых студенческих пирушек. У Языкова студент предстает не только как беззаботный гуляка, он труженик и философ, он честен и благороден, главное же в нем – свободные устремленья его духа:

Свободой жизнь его красна,

Ее питомец просвещенный –

Он капли милого вина

Не даст за скипетры вселенной!

Лирический герой Языкова – это мыслящий студент, предпочитающий свободу чувств и вольное поведение принятым нормам, наделенный биографической и «условно-профессиональной» оп­ределенностью. При этом лирический герой и сам поэт (дерптский сту­дент) не равны друг другу.

Лирический герой Языкова испытывает искренний восторг перед миром, полным столь разнообразных возможностей, перед теми путями, которые он, обладающий незаурядными способностями человек, может избрать. Поэтому для поэтического слога Языкова так характерны восклицательные интонации, торжественные выражения. Это объясняет тот факт, что центральными жанрами языковской лирики становятся гимн и дифирамб. В ранней лирике Языкова практически все жанры – и песня, и элегия, и романс, и послание – приобретали черты гимна или дифирамба.

Поэт-романтик Языков не мог обойти в своем творчестве таких популярных жанров как элегия и послание. В элегиях и посланиях человек предстает вне чинов и званий, вне тех многочисленных уставов и законов, которые регламентируют жизнь личности в обществе. Предметом размышлений Языкова, с одной стороны, являются такие чувства, как любовь, дружба, способность наслаждаться красотой природы и искусства, с другой - высокие гражданские чувства, представляющие собой неотъемлемую часть духовного мира человека. Показательно, что в лирике Языкова политическая тема становится глубоко личной, даже такой жанр, как элегия, у него претерпевает изменения: философские размышления поэта органично вбирают в себя размышления о свободе и самовластье, судьбе народа и всей России. По этой причине в элегиях Языкова активно используется нехарактерная для этого жанра политическая лексика.

Так, в послании «Н.Д. Киселеву» (1823) поэт воспевает «тишь уединения», где может расцвести «гений благородный» и, вместе с тем, обращается к злободневным политическим проблемам, размышления над которыми заканчиваются афористичными строками:

У нас свободный ум, у нас другие нравы:

Поэзия не льстит правительству без славы;

Для на закон царя – не есть закон судьбы,

Прошли те времена – и мы уж не рабы!

В своих свободолюбивых элегиях Языков скорбит о рабстве, которое является позором для России. Поэта интересует душа народа, что становится предметом осмысления в элегиях «Свободы гордой вдохновенье!» (1824) и «Еще молчит гроза на­рода…» (1824). Языков приходит к неутешительному выводу:

Я видел рабскую Россию:

Перед святыней алтаря,

Гремя цепьми, склонивши выю,

Она молилась за царя.

Языков с горечью констатирует: «Стольетья грозно протекут, - / И не пробудится Россия!»

Трагические события 1825 года не заставили Языкова отречься от его вольнолюбивых идеалов. В его поэзии все чаще появляется образ моря, который в романтической традиции символизировал свободолюбивые устремления. Так, в стихотворении «Пловец» (1829) образ морской бури прочитывался современниками Языкова как напоминание о недавних событиях русской истории – восстании на Сенатской площади и расправа над декабристами. Однако поэт уверен в том, что сила человеческого духа способна противостоять враждебной стихии. Сильный и смелый достигнет того заветного берега, на котором расположена «блаженная страна»:

Но туда выносят волны

Только сильного душой!..

Смело, братья, бурей полный

Прям и крепок парус мой.

Начиная с конца 1830-х годов, в творчестве Языкова все отчетливее звучат религиозные мотивы: он перелает псалмы, в его стихах появляются библейские образы, он неоднократно обращается к жанру молитвы. Так, в стихотворении «Молитва» (1835) лирический герой возносит молитвы Богу за счастье своей любимой. Это стихотворение перекликается со знаменитой «Молитвой» М.Ю. Лермонтова. Лишь чистый душой человек, способный отречься от себя ради другого, может постичь божественную красоту, ощутить божественную гармонию в своей земной жизни. Ему даровано увидеть призрак рая в красоте ясного светлого дня.

Одной из центральных тем в творчестве Языкова периода зрелости является тема родины. М.П. Погодин говорил об этом: «Одно только чувство оживляло его в тяжкие последние его годы. Это любовь Отечеству. Отечество, Святую Русь любил он всем сердцем своим, всею душою своею и всею мыслию своею». В стихотворениях «К ненашим» (1844), «А.С. Хомякову» (1845) Языков, ставший сторонником славянофильских убеждений, писал о величии России, ее уникальности и святости:

Крепка, надежна Русь святая,

И русский Бог еще велик!

В последние годы Языков создает целый ряд лирических шедевров, среди которых «Буря», «Морское купание», «На смерть няни А.С. Пушкина», «Сияет яркая полночная луна» и другие. Читатели и критики называли эти произведения классическими, говорили о совершенстве их стиля, о гармоничной стройности языка. И.В. Киреевский отмечал: «Эта звучная торжественность, соединенная с мужественною силой, эта роскошь, этот блеск и раздолье, эта кипучесть и звонкость, эта пышность и великолепие языка, украшенные, проникнутые изяществом вкуса и грации, - вот отличительная прелесть и вместе особенное клеймо стиха Языкова».