Приемы изучения статистических источников

Историки, работая со статистическими источниками, обычно используют опубликованные итоговые данные статистических раз­работок. Как было показано, такие данные могут существенно отличаться от первоначально собранных сведений. Поэтому ис­следователи должны прежде всего оценить достоверность и пол­ноту информации источника. Важной источниковедческой зада­чей является также получение обоснованного ответа на вопрос: каким образом данные, собранные и разработанные для изуче­ния, например численности населения целой страны, или доход­ности отдельных крестьянских хозяйств и общин, или товарообо­рота между государствами и т.д., могут быть использованы иссле­дователем при работе над его конкретной темой? Понятно, что решаться такая задача может по-разному. Покажем это на несколь­ких примерах.

Писатели-сатирики И.Ильф и Е.Петров в своем романе «Две­надцать стульев», написанном в 19271г., утверждали, что статистика знает все, за исключением количества стульев в СССР. И для того чтобы восполнить этот досадный пробел, предложили собственную «методику разработки» данных переписи населения 1926 г.: «Пос­ледняя статистическая перепись определила численность населе­ния союзный республик в сто сорок три миллиона человек (разра­ботка и публикация материалов переписи продолжалась несколь­ко лет, окончательная цифра численности населения СССР в 1926 г. составила 147 млн человек. — А. Г.). Если отбросить девяносто мил­лионов крестьян, предпочитающих стульям лавки, полати, зава­линки, а на Востоке — истертые ковры и паласы, то все же оста­ется пятьдесят миллионов человек, в домашнем обиходе которых стулья являются предметом первой необходимости. Если же при­нять во внимание возможные просчеты в исчислениях и привыч­ку некоторых граждан Союза сидеть между двух стульев, то, со­кратив на всякий случай общее число вдвое, найдем, что стульев в стране должно быть не менее двадцати шести с половиной мил­лионов. Для верности откажемся еще от шести с половиной мил­лионов. Оставшиеся двадцать миллионов будут числом минималь­ным».

Разумеется, данная схема не может претендовать на роль мето­дической рекомендации для работы со статистическими источни­ками. Но она является примером того, как можно извлечь из ис­точника содержащуюся в нем скрытую информацию, исходя из очевидной посылки: в XX в. для городских жителей стулья были одним из предметов первой необходимости.

Исследователи зачастую изучают проблемы, которые либо со­всем не интересовали создателя источника, либо рассматривались им под другим углом зрения. Так, земские статистики в большин­стве своем рассматривали русское крестьянство второй половины XIX в. как единый социальный слой населения Российской импе­рии. В.И.Ленин в исследовании «Развитие капитализма в России. Процесс образования внутреннего рынка для крупной промыш­ленности» подошел к изучению этой проблемы иначе. Он исхо­дил из того, что общественно-экономическая обстановка, в ко­торой оказалось крестьянство в связи с развитием капиталисти­ческих отношений, «есть товарное хозяйство». В этой обстановке неизбежно расслоение крестьянства и формирование новых ти­пов сельского населения: зажиточного крестьянства («размеры хозяйства превышают здесь в большинстве случаев рабочие силы семьи»); среднего крестьянства («самостоятельный земледельче­ский труд лишь в лучший год и при особо благоприятных условиях покрывает содержание такого крестьянства»); неимущего кресть­янства, наемных рабочих с наделом (отличительные черты этого типа -- ничтожный размер находящегося в полном упадке хозяй­ства на клочке земли, «невозможность существовать без продажи рабочей силы»). В процесс Ленин определил как «разложение крестьянства», которое, по его словам, создает внутренний ры­нок для капитализма. Он и стал объектом исследования, предпри­нятого на основе опубликованных данных земских подворных пе­реписей.

При сводке подавляющей части первичных данных земские статистики

сгруппировали их по общинам или по селениям. Суть таких группировок состояла в том, что исходные данные сумми­ровались в целом, без выделения каких-либо слоев в составе кре­стьянства. Значительно меньше статистических публикаций земств содержат группировки крестьянских дворов по хозяйственной со­стоятельности. Наиболее распространенной при таком подходе была группировка первичных данных подворных переписей по разме­рам землевладения, прежде всего по обеспеченности крестьян на­дельными землями. В реальности величина наделов в связи с ши­роким распространением аренды земли не отражала истинных размеров крестьянского хозяйства. Поэтому группировка по наде­лам искажала соотношение слоев в среде крестьянства и затуше­вывала различие между ними.

Ленин считал, что при обработке подворных данных о крес­тьянстве не следует ограничиваться группировкой по наделу, а надо использовать различные признаки, сообразуясь с местны­ми условиями и формами земледелия. Например, если при экс­тенсивном зерновом хозяйстве удачным приемом будет группи­ровка подворных данных по размерам посева (или по количеству рабочего скота), то при других условиях необходимо принять во внимание и переработку сельскохозяйственных продуктов, и ве­дение молочного хозяйства, и огородничество, и промысловые занятия, и т.д. Из всего массива публикаций земскостатистических данных подворных переписей Ленин отобрал те, которые охватывали значительные территории, давали достаточно под­робные сведения о важнейших признаках расслоения крестьян­ства и были обработаны таким образом, что позволяли выделить группы крестьян по их хозяйственной состоятельности. Этим ус­ловиям удовлетворяли данные, относившиеся к семи губерниям: Таврической, Самарской, Саратовской, Пермской, Орлов­ской, Воронежской и Нижегородской. Кроме того, были про­анализированы менее полные данные, основанные на сплошных подворных переписях, еще по семи губерниям: Новгородской, Черниговской, Иркутской, Енисейской, Полтавской» Калужской и Тверской.

Для того чтобы свести воедино данные, выявленные в публикаци­ях земств, Ленин применил оригинальный прием. Он сравнивал не аб­солютные цифры, подсчитанные по-разному в каждом уезде и в каж­дой губернии, а соотношения между процентными долями дворов раз­ной хозяйственной состоятельности. По каждой региональной со­вокупности хозяйств он выделил 20 % дворов наиболее зажиточных крестьян и 50 % самых неимущих. Таким образом удалось по­лучить сопоставимый материал, дававший возможность сравнить данные о расслоении крестьянства на три крупные типа с ясно определенными признаками.

Сравнение Проводилось по следующим 14 показателям: числу дворов; числу душ обоего пола; количеству надельной земли (куп­чей, арендованной, сданной в аренду); общему количеству земли в землевладении или землепользовании (надельная земля + куп­чая + аренда - сдача); величине посева; количеству рабочего ско­та; общему количеству скота; числу дворов с батраками; числу дворов с заработками; числу торгово-промышленных заведений; количеству улучшенных земледельческих орудий. Показатели «сдача земли» и «заработки» характеризуют упадок хозяйства, разорение крестьянства. Все остальные показатели свидетельствуют о рас­ширении хозяйства и превращении крестьянина в сельского пред­принимателя.

По этой методике Ленин произвел расчеты данных, относя­щихся к 21 уезду 7 губерний (о 558 570 душ обоего пола). Результа­ты наблюдений он проверил данными военно-конских переписей об обеспеченности крестьянских дворов лошадьми в 49 губерниях. Расчет, произведенный по той же методике, подтвердил вывод, сделанный на основании данных земских статистиков. Он пока­зал, что в 1888 —1891 гг. у 20% наиболее зажиточных крестьян­ских дворов было 52, 6 % лошадей, а у 50% наименее обеспечен­ных дворов — только 13, 7 % лошадей. Очевидно, что данные земскостатистических подворных переписей представительны для изу­чения на их основе процесса расслоения крестьянства в русской де­ревне второй половины XIX в. Этот источниковедческий вывод Ле­нина стал отправной точкой для историков И.Д. Ковальченко и Л-В-Разумова¹. Они убедительно показали, что пообщинные свод­ки данных подворных переписей, представленные в большей части земско-статистических публикаций, позволяют изучать процесс рас­слоения крестьянства на уровне волостей и селений. В пообщинных сводках содержатся данные: о числе дворов безлошадных и безкоровных; с одной, двумя, тремя или четырьмя и более лошадьми и коровами; о величине посевов. Это дает возможность выделять группы волостей и селений по соотношению в них дворов с разной обеспеченностью рабочим или продуктивным скотом, а также по вели­чине посевов. Кроме того, по средним данным о состоянии кресть­янских хозяйств в полярных группах селений (наиболее богатых и наиболее бедных) можно составить представление (разумеется, самое общее) о степени внутриообщинного расслоения крестьян-

¹ Ковальченко И. Д., Разумов Л. В. Источники о хозяйстве и положении крестьян// Массовые источники по социально-экономической истории России пери­ода капитализма. — М- 1979.

ства. Поэтому в тех случаях, когда отсутствуют подворные данные, они частично могут быть восполнены материалами пообщинных сводок»

Нередко историку приходится преодолевать национальные осо­бенности формирования исторического источника далее одного и того же вида. Специфика статистики внешней торговли породила скеп­тическое отношение исследователей к этому источнику. Xpeстоматийным стал пример о балансе в русско-германских торговых отношениях начала XX в., когда по данным статистики двух этих стран он получался отрицательным... одновременно для обеих! Поэтому при работе с материалами внешнеторговой статистики наряду с такими общими для всех видов источников проблемами, как полнота и достоверность, особое значение для исследовате­лей приобретает выяснение сопоставимости данных отечествен­ной и зарубежной статистики.

Официальной статистикой внешней торговли была таможен­ная статистика, возникшая на базе таможенного учета, главной задачей которого изначально был фиск (контроль за доходами). Осознание того, что внешняя торговля составляет одну из от­раслей народного хозяйства, побудило правительство регламен­тировать ее, видоизменяя таможенное обложение. Это потребо­вало организовать сбор, обработку и публикацию необходимых данных. Ежегодные статистические сборники о внешней торгов­ле под разными названиями выходили в России более ста лет, вплоть до 1917 г.

Важнейшим достоинством этой статистики был ее централи­зованный характер: все работы по сбору, сводке, группировке сведений по заданным параметрам, а также подготовка их к пуб­ликации осуществлялись специальным органом таможенного ве­домства. Вместе с этим ряд особенностей российской таможенной статистики порождает проблемы ее сопоставимости со статисти­кой других государств. Различия в данных объясняются несколь­кими причинами.

В о-п е р в ы х, расхождением в понимании таможенной тер­ритории. Таможенная территория, которая охватывалась учетом внешней торговли, не совпадала с государственной территорией Российской империи. Так, Финляндия находилась за пределами российской таможенной границы и поэтому ее торговля с дру­гими странами не включалась в российскую внешнюю торговлю. В о-в тор ы х, расхождениями в структуре статистики; Включение в статистические ежегодники помимо сведений об экспорте и импорте данных о транзите товаров искажало общую картину тор­говли, увеличивая долю экспорта. Кроме того, часть привезен­ных, досмотренных и учтенных как импорт товаров не попадала на российский рынок сразу, а оседала на таможенных складах, и затем частично вновь вывозилась за границу. В результате завышались данные об импорте. В-третьих несовершенством принципов определения страны происхождения и назначения товара.
В статистике всех стран недостаточно четко выделялась посредни­ческая торговля. Торговля делилась на «специальную»,

представ­лявшую собственно экспорт и импорт страны, и «общую»

вклю­чавшую помимо «специальной» еще и сведения о транзите в прямом и косвенном), экспорте и реимпорте товаров. В-ч е т в е р т ы х, различными методами определения ценности товара и его
количества (веса). В-пятых, изменением в группировке и обозначении товаров. В-шестых, методикой сбора сведений и кон­троля за их достоверностью. Так, вывезенные в конце: года и заре­гистрированные как экспорт вывозящей страны в отчетном году
товары прибывали в страну назначения и регистрировались к

импорт уже в следующем году.

Несопоставимость данных усугублялась несовпадением россий­ского и европейского календарей.

В целом несоответствие данных об экспорте товаров из России за границу по российской статистике со сведениями об импорте этих товаров по данным статистики государства-контрагента по­рождалось как различной методикой статистических работ в раз­ных государствах, так и трудностями осуществления этих работ на практике.

Для преодоления расхождения данных и получения более адек­ватной общей картины внешней торговли между Россией и Герма­нией И. И.Астафьев предложил использовать смешанную статисти­ку предполагающую сопоставление данных импорта той и дру­гой страны¹. Эта методика основывалась на положении о том, что, как правило, сведения о привозе более точны» чем сведения о вывозе товаров. Применение этой методики позволило установить, что в русско-германской торговле оборот был больше, чем это представляется только по русским или только по германским дан­ным; торговый баланс все время положителен дня России. Рост оборота происходил главным образом за счет увеличения вывоза сельскохозяйственных продуктов из России (прежде всего ячменя и пшеницы); более 90 % всего вывоза из России в Германию по Ценности составляла продукция сельского хозяйства и лесоводства.