💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Новозеландские избиения. За четыре дня плавания «маккуори» не прошел еще и двух третей пути от Австралии до Новой Зеландии

За четыре дня плавания «Маккуори» не прошел еще и двух третей пути от Австралии до Новой Зеландии. Уилла Холли мало заботило управление судном, сам он ничего не делал. Показывался он редко, и пассажиры на это отнюдь не жаловались. Никто ничего не имел бы против того, чтобы он проводил время у себя в каюте, но грубиян-хозяин ежедневно напивался джином и бренди. Команда охотно следовала его примеру, и никогда ни одно судно не плыло так, как «Маккуори» из Туфоллд-Бей, положившись только на милость судьбы.

Эта непростительная беспечность заставила Джона Манглса быть настороже. Не раз Мюльреди и Вильсон бросались выправлять руль, когда бриг заносило и он готов был лечь набок. Подчас Уилл Холли обрушивался за это на обоих матросов со. страшной бранью. Те были не склонны терпеть, и им очень хотелось скрутить пьяницу и засадить его на дно трюма до конца перехода. Но Джон Манглс, правда не без труда, сдерживал справедливое негодование своих матросов.

Разумеется, положение судна не могло не заботить молодого капитана. Но, не желая тревожить Гленарвана, он поделился своими опасениями лишь с майором и Паганелем. Мак-Наббс дал ему тот же совет, что Мюльреди и Вильсон, только в других выражениях.

– Если вам это кажется нужным, Джон, – сказал майор, – вы должны без колебаний взять на себя командование, или – если хотите – руководство судном. Когда мы высадимся в Окленде, этот пьяница снова станет хозяином своего брига и тогда сможет переворачиваться, сколько душе его будет угодно.

– Конечно, мистер Мак-Наббс, я так. и поступлю, когда это будет безусловно необходимо, – ответил Джон Манглс. – Пока мы в открытом море, достаточно одного надзора. Ни я, ни мои матросы не покидаем палубы. Но если этот Уилл Холли не протрезвится при приближении к берегу, я, признаться, окажусь в очень затруднительном положении.

– Разве вы не сможете взять верный курс? – спросил Паганель.

– Это будет не так-то легко сделать, – ответил Джон. – Трудно поверить, но, представьте, на этом судне нет морской карты.

– Неужели?

– Это действительно так. «Маккуори» совершает каботажное плавание только между Иденом и Оклендом, и Уилл Холли так изучил эти места, что ему не нужны вычисления.

– Он, вероятно, думает, что бриг сам знает дорогу и идет куда надо, – сказал Паганель.

– Ох, что-то я не верю в суда, которые идут сами собой, – отозвался Джон Манглс. – И если вблизи берегов Уилл Холли будет пьян, нам придется нелегко.

– Будем надеяться, что, подходя к земле, он образумится, – сказал Паганель.

– Значит, если понадобится, вы не сможете ввести «Маккуори» в Оклендский порт? – спросил Мак-Наббс.

– Без карты побережья это невозможно. Тамошние берега чрезвычайно опасны. Это цепь неправильных и причудливых фиордов, напоминающих фиорды Норвегии. Там много рифов, и, чтобы избежать их, нужен большой опыт. Даже самое крепкое судно неминуемо разобьется вдребезги, если его киль наткнется на одну из этих подводных скал.

– И тогда экипажу останется только искать спасения на берегу, не так ли? – спросил майор.

– Да, мистер Мак-Наббс, если позволит погода.

– Рискованный выход, – отозвался Паганель. – Ведь берега Новой Зеландии отнюдь не гостеприимны: на суше грозит не меньшая опасность, чем на море!

– Вы имеете в виду маори, господин Паганель? – спросил Джон Манглс.

– Да, друг мой. Среди моряков, плавающих по океану, их репутация установлена прочно. Это не робкие австралийцы, а смышленое, кровожадное племя, людоеды, от которых ждать пощады не приходится.

– Итак, если б капитан Грант потерпел крушение у берегов Новой Зеландии, вы бы не посоветовали устремиться туда на его поиски? – спросил майор.

– К берегам – да, – ответил географ, – так как там, быть может, удалось бы найти следы «Британии», но идти вглубь – нет, это было бы бесполезно. Каждый европеец, который осмеливается проникнуть в этот край, попадает в руки маори, а пленники их обречены на верную гибель. Я побуждал моих друзей пересечь пампасы, пересечь Австралию, но никогда не увлек бы их по тропам Новой Зеландии. Да сохранит нас судьба от этих свирепых туземцев!

Опасения Паганеля были более чем обоснованны. Новая Зеландия пользуется ужасной славой: почти все исследования ее связаны с кровавыми событиями.

Список погибших мученической смертью мореплавателей очень велик. Эта кровавая летопись каннибализма начинается с пяти матросов Абеля Тасмана, убитых и съеденных туземцами. Та же судьба постигла весь экипаж капитана Тукнея. Были съедены дикарями и пять рыболовов с судна «Сидней-Ков», захваченных в восточной части пролива Фово. Следует еще упомянуть о четырех матросах со шхуны «Бразерс», убитых в гавани Молине, о нескольких солдатах генерала Гейтса, о трех дезертирах с судна «Матильда» и, наконец, назвать имя печально знаменитого капитана Мариона Дюфрена.

11 мая 1772 года, после первого путешествия Кука, французский капитан Марион привел в Бей-оф-Айлендс свои суда: «Маскарен», которым командовал он сам, и «Маркиз де Кастри» под командой его помощника капитана Крозе. Лицемерные новозеландцы встретили вновь прибывших очень радушно. Они даже разыграли робость, и, чтобы приручить их, пришлось делать им подарки, оказывать всякие услуги, все время дружески общаться с ними.

Их вождь, смышленый Такури, по словам Дюмон-Дюрвиля, принадлежал к племени нга-рауру и был родственником туземца, за два года перед этим предательски увезенного Сюрвилем.

Уроженец страны, где долг чести требует от каждого маори мстить за оскорбление кровью, Такури, конечно, не мог простить обиду, нанесенную его племени. Он терпеливо ждал появления какого-нибудь европейского судна, обдумал свою месть и привел ее в исполнение с ужасающим хладнокровием.

Притворившись сначала, что он боится французов, Такури всеми средствами постарался внушить им ложную уверенность в безопасности. Часто он со своими товарищами ночевал на кораблях. Они привозили отборную рыбу. Их сопровождали жены и дочери. Вскоре дикари узнали имена офицеров и стали приглашать их к себе в поселения. Марион и Крозе, подкупленные такими знаками дружелюбия, объехали весь берег, где жили четыре тысячи человек. Туземцы выбегали навстречу французам без всякого оружия и старались вызвать полное доверие к себе.

Капитан Марион стал на якорь в Бей-оф-Айлендс с целью заменить на судне «Маркиз де Кастри» мачты, очень пострадавшие от последних бурь. И вот, осмотрев окрестности, он 23 мая наткнулся на чудесный кедровый лес в двух лье от берега и рядом с бухтой, расположенной в лье от стоянки кораблей. В этом лесу был разбит лагерь, и две трети матросов, вооружившись топорами и другими инструментами, принялись рубить кедры и расширять дорогу к бухте. Было и еще два лагеря: один – на островке Моту-Аро, посреди бухты, сюда перевезли всех больных с кораблей, а также судовых кузнецов и бондарей; другой – на берегу океана, в полутора лье от судов; этот последний лагерь сообщался с лагерем плотников. Во всех трех пунктах морякам помогали в их работах сильные и услужливые Дикари.

До сих пор капитан Марион все же считал необходимым принимать некоторые меры предосторожности. Так, дикарям было запрещено появляться на судах с оружием, а шлюпки ходили на берег не иначе, как с хорошо вооруженной командой. Однако туземцы своим обращением ввели в заблуждение и Мариона и даже самых недоверчивых его офицеров, и глава экспедиции приказал разоружить шлюпки. Капитан Крозе все же убеждал Мариона отменить такой приказ, но ему не удалось этого добиться.

Тут предупредительность и преданность новозеландцев еще более возросли. Вожди их были с французскими офицерами в самой нежной дружбе. Не раз Такури привозил на корабль своего сына и оставлял его там ночевать. 8 июня, во время торжественного визита Мариона, туземцы провозгласили французского капитана «великим вождем» всего края и в знак почтения украсили его волосы четырьмя белыми перьями.

Так прошло тридцать три дня со времени прихода судов в Бей-оф-Айлендс. Работа над мачтами продвигалась вперед, запас пресной воды пополнялся из источников островка Моту – Аро. Капитан Крозе лично командовал плотниками, и казалось, все позволяло рассчитывать на удачное завершение работ.

12 июня катер командира был приготовлен для рыбной ловли близ деревни, где жил Такури. Вместе с Марионом на катер сели два офицера – Водрикур и Леу, один волонтер, каптенармус и двенадцать матросов. Их сопровождали пять туземных вождей во главе с Такури. Ничто не предвещало той ужасной участи, которая ожидала шестнадцать европейцев из семнадцати.

Катер отвалил от борта, поплыл к берегу и вскоре скрылся из виду.

Вечером капитан Марион не вернулся ночевать на судно. Это не возбудило ни в ком беспокойства. Решили, что капитан пожелал посетить лагерь в лесу и там остался на ночь.

На следующее утро, в пять часов, шлюпка с судна «Маркиз де Кастри» отправилась, как обычно, за пресной водой на островок Моту-Аро. Она благополучно вернулась обратно.

В девять часов вахтенный с «Маскарена» заметил в море плывущего к кораблям почти обессилевшего человека. На помощь ему была послана шлюпка, которая и доставила его на борт.

Это был Тюрнер, гребец с катера капитана Мариона. В боку у него было две раны, нанесенных копьем. Из семнадцати человек, покинувших накануне судно, вернулся он один.

Тюрнера засыпали вопросами, и вскоре стали известны все подробности ужасной драмы.

Катер несчастного Мариона пристал к берегу в семь часов утра. Дикари с веселым видом выскочили навстречу гостям и на плечах вынесли на берег офицеров и матросов, которые не пожелали замочить себе ноги.

На берегу французы разошлись в разные стороны. Тут-то дикари, вооруженные копьями и дубинами, набросились на них по десятку на одного и прикончили. Раненому Тюрнеру удалось ускользнуть от врагов и спрятаться в чаще. Сидя там, он был свидетелем страшных сцен. Дикари сдирали с мертвых одежду, вспарывали им животы, рубили их на куски. Никем не замеченный, Тюрнер бросился в море и, почти умирающий, был подобран шлюпкой с «Маскарена».

Все это привело в ужас команды обоих судов. Раздались призывы к мести. Но, прежде чем мстить за мертвых, надо было спасать живых. Ведь на берегу находилось три лагеря, и их окружали тысячи кровожадных дикарей-людоедов, которые уже вошли во вкус.

Капитана Крозе на судне не было: он ночевал в лагере, в лесу, поэтому необходимые меры поспешил принять старший офицер Дюклемер. Он отправил с «Маскарена» шлюпку с офицером и отрядом солдат. Этому офицеру был отдан приказ в первую очередь спасти плотников. Он отправился, проплыл вдоль берега, увидел разбитый катер капитана Мариона и высадился на берег.

Капитан Крозе, которого, как сказано, не было на судне, ничего не знал о резне, как вдруг около двух часов пополудни он увидел приближающийся отряд. Предчувствуя что-то недоброе, Крозе поспешил ему навстречу и узнал, что произошло. Не желая лишать бодрости духа всех работников, Крозе запретил сообщать им об этом.

Между тем толпы туземцев заняли все окрестные возвышенности. Капитан Крозе велел взять самые важные инструменты, остальные зарыть, поджечь навесы и затем стал отступать, уводя шестьдесят человек.

Туземцы шли за ними, выкрикивая: «Такури мате Марион!»[117] Они надеялись запугать матросов известием о гибели их командира. Матросы, охваченные бешенством, хотели было броситься на дикарей. Капитану Крозе с трудом удалось удержать их.

Прошли два лье. Отряд добрался до берега, и, соединившись с матросами из второго лагеря, все разместились по шлюпкам. Все это время тысячи дикарей сидели на земле и не двигались. Но, как только лодки вышли в море, вслед полетели камни. Тут четыре матроса, хорошие стрелки, открыли огонь и уложили одного за другим всех вождей, к великому изумлению дикарей, не имевших понятия об огнестрельном оружии.

Капитан Крозе, вернувшись на «Маскарен», тотчас же послал шлюпку на островок Моту-Аро. Под охраной отряда солдат бывшие на островке больные провели там еще одну ночь, а утром были водворены на суда.

На другой день сторожевой пост Моту-Аро был усилен еще одним отрядом. Надо было очистить островок от орд туземцев и заполнить резервуары водой. В поселении на Моту-Аро насчитывалось триста жителей. Французы напали на них. Шестерых вождей они убили, остальных дикарей обратили в бегство штыками, а деревню сожгли.

Однако «Маркиз де Кастри» не мог выйти в море без мачт, и Крозе, вынужденный отказаться от кедровых стволов, распорядился починить старые мачты. Снабжение судов пресной водой продолжалось. Так прошел месяц. Дикари не раз делали попытки вернуть Моту-Аро, но добиться этого не могли. Как только показывались пироги, пушечные выстрелы превращали их в щепы.

Наконец работы были закончены. Оставалось узнать, не спасся ли кто-нибудь из шестнадцати жертв, и отомстить за всех остальных. Шлюпка с отрядом офицеров и солдат направилась к деревне, где жил Такури. При приближении шлюпки этот вероломный и трусливый вождь, одетый в шинель командира Мариона, убежал. Хижины поселка были тщательно обысканы. В хижине самого Такури оказался череп недавно изжаренного человека. На нем еще виднелись следы зубов людоеда. Тут же висела человеческая ляжка, насаженная на деревянный прут. Нашли сорочку Мариона с окровавленным воротником, одежду и пистолеты юного Водрикура, оружие с катера и много изодранной одежды. Подальше, в другом поселке, наткнулись на вычищенные и сваренные человеческие внутренности.

Все эти неопровержимые доказательства убийства и людоедства были собраны. Человеческие останки почтили погребением. А затем поселения Такури и его соучастника Пики-Оре были преданы пламени. 14 июля 1772 года оба судна покинули эти роковые места.

Таково было ужасное событие, помнить о котором должен каждый путешественник, вступающий на берега Новой Зеландии. Неблагоразумен капитан, который не учтет подобного предупреждения. Новозеландцы и поныне вероломны и падки на человеческое мясо. В этом убедился и Кук во время своего второго путешествия, в 1773 году.

Шлюпка одного из его кораблей, посланная 17 декабря на новозеландский берег за образцами диких трав, так и не вернулась. На шлюпке находился мичман с девятью матросами. Капитан Фюрно, обеспокоенный, послал на ее розыски лейтенанта Берни. Тот, высадившись на месте, где пристала шлюпка, увидел, по его словам, «ужасную картину зверства и варварства, о которой нельзя говорить без содрогания. Кругом валялись разбросанные на песке головы, внутренности, легкие наших товарищей, и здесь же несколько собак доедали другие такие же останки».

Чтобы закончить этот кровавый перечень, следует добавить к нему нападение, произведенное в 1815 году новозеландцами на судно «Бразерс», а также гибель в 1820 году всей команды судна «Бойд» под командой капитана Томсона. Наконец, 1 марта 1829 года вождь Энараро разграбил судно «Хоус», пришедшее из Сиднея. Орда его людоедов убила несколько матросов, трупы которых затем зажарила и съела.

Вот какой была та Новая Зеландия, куда шел бриг «Маккуори» со своей тупоумной командой, возглавляемой капитаном – пьяницей.