Часть вторая. В первые минуты все отдались радостям встречи

1. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА " ДУНКАН"

В первые минуты все отдались радостям встречи. Лорд Гленарван не хотел,

чтобы неудачный исход поисков омрачил радость друзей, и поэтому первые

слова его были:

- Будем верить в успех, друзья мои, будем верить! Капитан Грант еще не

с нами, но мы твердо уверены, что найдем его!

И достаточно было этих слов, чтобы вернуть надежду пассажирам

" Дункана".

Ведь за то время, пока шлюпка шла к яхте, Элен и Мери Грант успели

пережить все муки сомнения. Стоя на юте, они пытались сосчитать

возвращающихся на борт. Молодая девушка то теряла надежду, то вновь

обретала ее: ей чудилось, что она видит отца. Ее сердце тревожно билось,

она не в силах была говорить, она едва стояла на ногах. Леди Элен держала

ее в своих объятиях. Джон Манглс находился рядом с Мери, молчал и

пристально вглядывался вдаль. Его глаза моряка, привыкшие видеть на

далеком расстоянии, не видели капитана Гранта.

- Он там! Вон он! Мой отец! - шептала молодая девушка.

Но шлюпка все приближалась, иллюзия рассеялась сама собой. Шлюпка не

подошла еще на сто саженей, а уже не только Элен и Джон Манглс, но и Мери,

глаза которой были полны слез, потеряла всякую надежду. Ободряющие слова

Гленарвана прозвучали вовремя.

После первых объятий Гленарван рассказал Элен, Мери Грант и Джону

Манглсу о всех мытарствах экспедиции и затем ознакомил их с новым

толкованием документа, которое предложил мудрый Жак Паганель. Гленарван с

большой похвалой отозвался о Роберте и заверил Мери Грант, что она по

праву может гордиться братом. Его мужество, его самоотверженность,

опасности, которых он избежал, - все было так красочно рассказано

Гленарваном, что мальчик не знал, куда деваться, от смущения, и нашел

приют в объятиях сестры.

- Не красней, Роберт, - сказал Джон Манглс, - ты достойный сын капитана

Гранта.

Он притянул к себе брата Мери и расцеловал его в щеки, еще влажные от

слез молодой девушки.

Излишне говорить о том, как сердечно были встречены майор и географ, о

том, с какой благодарностью вспоминали великодушного Талькава. Элен очень

сожалела, что не может пожать руку честному индейцу. Мак-Наббс после

первых же излияний спустился к себе в каюту, чтобы прежде всего тщательно

побриться. Что касается Паганеля, то тот порхал от одного к другому, как

пчела, собирая мед похвал и улыбки. Он хотел обнять весь экипаж " Дункана"

и, утверждая, что Элен и Мери Грант являются частью этого экипажа, начал с

них и кончил мистером Олбинетом.

Стюард нашел, что единственный способ отблагодарить ученого за

любезность - это провозгласить, что завтрак подан.

- Завтрак? - воскликнул географ.

- Да, господин Паганель, - ответил Олбинет.

- Настоящий завтрак, за настоящим столом, с приборами и салфетками?

- Конечно, господин Паганель!

- И нам не подадут ни сушеного мяса, ни крутых яиц, ни филе страуса?

- О, сударь, - укоризненно промолвил уязвленный стюард.

- Я не хотел вас обидеть, друг мой, - сказал, улыбаясь, ученый, - но в

течение месяца мы ели, лежа на земле, в лучшем случае, сидя верхом на

ветвях. Поэтому тот завтрак, который вы нам обещаете, кажется мне мечтой,

вымыслом, химерой.

- Пойдемте же, господин Паганель, и удостоверимся, что это реальность,

- сказала Элен, едва удерживаясь от смеха.

- Позвольте предложить вам руку, - сказал галантный географ.

- Не будет ли каких-либо распоряжений относительно " Дункана", сэр? -

спросил Джон Манглс.

- После завтрака, дорогой Джон, - ответил Гленарван, - мы обсудим

сообща план нашей новой экспедиции.

Пассажиры яхты и молодой капитан спустились в кают-компанию. Механику

дан был приказ держать яхту под парами, чтобы отплыть по первому сигналу.

Свежевыбритый майор и другие путешественники, быстро переодевшись, уселись

за стол.

Завтраку мистера Олбинета была оказана заслуженная честь. Его признали

великолепным и даже превосходящим изумительные пиршества в пампе. Паганель

брал по две порции каждого блюда, уверяя, что делает это " по

рассеянности".

Это злополучное слово побудило Элен Гленарван спросить, часто ли милый

француз впадал в свой обычный грех. Майор и лорд Гленарван, улыбаясь,

переглянулись. Паганель громко расхохотался и поклялся честью - в

продолжение всего путешествия воздерживаться от присущего ему греха. Потом

он очень забавно рассказал о своем разочаровании и о своем вдумчивом

изучении поэмы Камоэнса.

- В заключение скажу: " не было бы счастья, да несчастье помогло", и я

не сожалею о своей ошибке.

- А почему, мой достойный друг? - спросил майор.

- Потому что теперь я изучил не только испанский, но и португальский

язык. Я говорю теперь на двух новых языках вместо одного.

- Право, я об этом не подумал, - ответил Мак-Наббс. - Поздравляю вас,

Паганель, от всего сердца поздравляю!

Все зааплодировали ученому, который ни на секунду не переставал жевать.

Паганель умудрялся одновременно и есть и вести разговор. Но он не заметил

кое-чего, что не ускользнуло от Гленарвана: внимания Джона Манглса к Мери

Грант. Легкий кивок Элен убедил Гленарвана, что это " именно так".

Гленарван с сердечной симпатией посмотрел на молодых людей, а затем

обратился к Джону Манглсу, но совсем по иному поводу.

- Как прошло ваше путешествие, Джон? - спросил он.

- При самых благоприятных условиях, - ответил капитан. - Только я

должен довести до вашего сведения, сэр, что мы миновали Магелланов пролив.

- Вот как! - воскликнул Паганель. - Вы обогнули мыс Горн, а меня не

было с вами!

- Ну так повесьтесь! - посоветовал майор.

- Эгоист! - отозвался географ. - Вы даете мне этот совет, чтобы забрать

себе, как говорят, на счастье мою веревку.

- Полноте, дорогой Паганель! - вмешался в разговор Гленарван. - Ведь вы

не вездесущи, нельзя же одновременно присутствовать в нескольких местах.

Так как вы странствовали по пампе, то не могли в это же время огибать мыс

Горн.

- Конечно, но это не мешает мне сожалеть о том, что меня там не было, -

ответил ученый.

После этого Паганеля оставили в покое, а Джон Манглс начал рассказывать

историю своего плавания. По его словам, огибая американский берег, он

обследовал все острова западного архипелага, но не обнаружил там следов

" Британии". У мыса Пилар, при входе в Магелланов пролив, яхту встретил

противный ветер, пришлось повернуть на юг. " Дункан" проплыл мимо островов

Отчаяния, поднялся до шестьдесят седьмой параллели, обогнул мыс Горн и,

пройдя через пролив Лемера, оставил позади Огненную Землю и взял курс

вдоль берегов Патагонии. Там, на высоте мыса Корриентес, он испытал

сильнейшую бурю, ту самую, которая с такой яростью обрушилась во время

грозы на наших путешественников. Но яхта устояла против этого шторма и в

течение трех дней крейсировала вдоль берегов, пока выстрелы из карабина не

дали знать о прибытии с таким нетерпением ожидаемых путешественников. Что

касается леди Гленарван и мисс Грант, то капитан " Дункана" был бы

несправедлив, если бы забыл упомянуть о их редкой отваге. Буря не испугала

их, и если они и беспокоились, то лишь за своих друзей, странствовавших,

по равнинам Аргентины.

Джон Манглс закончил свой рассказ. Лорд Гленарван поблагодарил его и

обратился к Мери Грант.

- Дорогая мисс, - сказал он, - я вижу, что капитан Джон воздает должное

вашим достоинствам. Я очень рад, что вы хорошо чувствовали себя на борту

его судна.

- Могло ли быть иначе? - ответила Мери, взглянув на Элен Гленарван и

едва заметно на молодого капитана.

- О, моя сестра вас очень любит, мистер Джон, - воскликнул Роберт. - И

я также!

- А я плачу тебе тем же, дорогой мальчик, - ответил Джон Манглс,

несколько смущенный словами Роберта. А Мери Грант слегка покраснела.

Джон Манглс поспешил переменить тему разговора:

- Я окончил рассказ о плавании " Дункана". Может быть, вы, сэр,

ознакомите нас с подробностями вашего путешествия по Америке и расскажете

также о подвигах нашего юного героя?

Ни одно повествование не могло доставить большего удовольствия Элен и

мисс Грант. Гленарван не замедлил удовлетворить их любопытство. Он описал,

не пропустив ни одного эпизода, все путешествие от одного океана к

другому: о переходе через Кордильеры, о землетрясении, исчезновении

Роберта, похищении его кондором, выстреле Талькава, нападении красных

волков, самопожертвовании мальчика, знакомстве с сержантом Мануэлем,

наводнении, убежище на омбу, молнии, пожаре, кайманах, смерче, о ночи на

берегу Атлантического океана. Все эти эпизоды, то страшные, то веселые,

попеременно вызывали ужас или смех у слушателей. Не раз, когда речь шла о

Роберте, его сестра и Элен Гленарван, восхищаясь, осыпали мальчика

горячими поцелуями.

Свое повествование Эдуард Гленарван закончил словами:

- Теперь, друзья мои, подумаем о дальнейшем. Что было, то прошло, но

будущее в наших руках. Поговорим о капитане Гарри Гранте.

Завтрак был окончен. Все перешли в салон Элен Гленарван и разместились

вокруг стола, заваленного картами и планами, и разговор тотчас же

возобновился.

- Дорогая Элен, - сказал Гленарван, - едва взойдя на борт " Дункана", я

сказал, что хотя моряки, потерпевшие крушение на " Британии", не вернулись

с нами, но у нас есть твердая надежда найти их. После перехода через

Америку у нас создалось убеждение, больше того - уверенность в том, что

катастрофа не произошла ни у берегов Тихого океана, ни у берегов

Атлантического. Из этого вытекает, что мы ошибочно толковали документ во

всем, что касается Патагонии. К счастью, наш друг Паганель, осененный

внезапным вдохновением, понял ошибку. Он доказал, что мы идем по ложному

пути, и так истолковал документ, что теперь содержание его не вызывает ни

малейших сомнений. Я говорю о документе, написанном по-французски, и я

прошу Паганеля разъяснить его вам, чтобы ни у кого из присутствующих не

осталось ни тени недоверия к моим словам.

Ученый не замедлил исполнить просьбу Гленарвана. Он убедительно и

пространно рассуждал о словах gonie и _инди_; он ясно вывел из слова

аустрал слово _Австралия_. Он доказывал, что судно капитана Гранта, отплыв

от берегов Перу в направлении к Европе, потерпев аварию, могло оказаться в

полосе южных течений Тихого океана, которые и увлекли его к берегам

Австралии. В конце концов остроумные догадки ученого, его выводы были

столь убедительны, что заслужили полное одобрение даже Джона Манглса,

очень осторожного судьи в таких важных вопросах и человека, не склонного

увлекаться игрой воображения. Как только Паганель окончил, Гленарван

объявил, что " Дункан" тотчас же берет курс на Австралию.

Однако майор, прежде чем будет дан приказ взять курс на восток,

попросил разрешения сделать одно замечание.

- Говорите, Мак-Наббс, - сказал Гленарван.

- Моя цель, - начал майор, - заключается не в том, чтобы ослабить

впечатление от доказательств моего друга Паганеля; еще менее собираюсь я

опровергать их, так как нахожу их серьезными, мудрыми, вполне достойными

нашего внимания, и, несомненно, они должны лечь в основу наших будущих

поисков. Но я хотел подвергнуть их последней проверке, чтобы их смысл стал

бесспорным и неопровержимым.

Никто не понимал, куда клонит осторожный Мак-Наббс, все слушали его с

некоторым беспокойством.

- Продолжайте, майор, - сказал Паганель, - я готов отвечать на все ваши

вопросы.

- Вам будет это очень легко сделать, - промолвил майор. - Когда пять

месяцев тому назад, в заливе Клайд, мы все изучали толкование этих трех

документов, то нам казалось неоспоримым, что крушение " Британии" не могло

произойти нигде, кроме как у берегов Патагонии. У нас не было и тени

сомнения на этот счет.

- Совершенно верно, - подтвердил Гленарван.

- Позже, - продолжал майор, - когда Паганель благодаря своей

благословенной рассеянности оказался на борту нашей яхты, документы были

показаны ему, и он, не колеблясь, одобрил наше решение производить поиски

у берегов Америки.

- Правильно, - подтвердил географ.

- И все же мы ошиблись, - закончил майор.

- Мы ошиблись, - повторил Паганель. - Человеку свойственно ошибаться,

но лишь безрассудный человек упорствует в своей ошибке.

- Не горячитесь, Паганель! - промолвил майор. - Я вовсе не хочу

сказать, что мы должны продолжать наши поиски в Америке.

- Тогда чего же вы хотите? - спросил Гленарван.

- Я хочу признания того, что Австралия кажется нам теперь единственно

возможным местом крушения " Британии" совершенно так же, как некогда этим

местом казалась нам Америка.

- Охотно признаем это, - ответил Паганель.

- Принимаю к сведению, - продолжал майор, - и пользуюсь случаем

предостеречь вас от увлечения этой якобы " очевидностью". Как знать! А

вдруг после Австралии какая-нибудь другая страна внушит нам такую же

уверенность и новые поиски окажутся также неудачны, и тогда не станет ли в

третий раз " очевидным", что их следует возобновить еще в какой-то другой

стране?

Гленарван и Паганель переглянулись - соображения майора поразили их.

- Итак, - продолжал Мак-Наббс, - прежде чем мы отплывем в Австралию, я

желал бы, чтобы произведена была последняя проверка. Вот документы, вот

карты. Проследим последовательно все места, через которые проходит

тридцать седьмая параллель, и посмотрим, не встретится ли нам другая

страна, к которой можно отнести указания документа.

- Это очень легко сделать, - заявил Паганель, - так как, на наше

счастье, под этой широтой расположено сравнительно мало земель.

- Посмотрим, - сказал майор, разворачивая английскую карту, вычерченную

в проекции Меркатора [Меркатор (1512-1594) - фламандский

географ-картограф; предложил новый метод составления географических карт;

географические проекции Меркатора особенно важны в навигации; в

картографии проекции Меркатора применяются и в настоящее время] и

представлявшую изображение всего земного шара на плоскости.

Карту разложили перед Элен, и все разместились так, чтобы следить за

пояснениями Паганеля.

- Как я вам уже говорил, - начал географ, - тридцать седьмая параллель,

пройдя через Южную Америку, пересекает острова Тристан-да-Кунья. Я

утверждаю, что в документе нет ни одного слова об этих островах.

Все еще раз тщательно рассмотрели документы и признали, что Паганель

прав. Предположение об островах Тристан-да-Кунья было единогласно

отвергнуто.

- Будем продолжать, - снова заговорил географ. - Выйдя из

Атлантического океана, мы пройдем двумя градусами ниже мыса Доброй Надежды

и попадем в Индийский океан. Только одна группа островов встречается нам

по пути - группа островов Амстердамских. Обсудим вопрос и о них, как

сделали мы это в связи с островами Тристан-да-Кунья.

После внимательной проверки Амстердамские острова были также отклонены:

ни одного слова, полностью или в обрывке, не было сказано ни во

французском, ни в немецком, ни в английском документах об этой группе

островов Индийского океана.

- Теперь мы достигли Австралии, - продолжал Паганель. - Тридцать

седьмая параллель вступает на материк у мыса Бернуилли и покидает его в

заливе Туфолда. Вы согласитесь со мной, даже не проверяя текста документа,

что английское слово stra и французское austral могут обозначать

" Австралию"? Это настолько очевидно, что тут не о чем спорить.

Все согласились с заключением Паганеля. Его предположение казалось

всесторонне обоснованным.

- Продолжайте, - сказал майор.

- Охотно, - откликнулся географ, - ведь такое путешествие нетрудно.

Покинув залив Туфолда, мы пересекаем пролив, омывающий восточные берега

Австралии, и встречаем на пути Новую Зеландию. Тут я напомню вам, что

обрывок слова contin во французском документе неопровержимо обозначает

continent - " континент". Стало быть, капитан Грант не мог найти убежища в

Новой Зеландии, которая, как известно, не что иное, как остров. А

поскольку это так, то изучайте, сравнивайте, переставляйте слова на все

лады, и вы убедитесь, что они не имеют ни малейшего отношения к этой

стране.

- Ни в коем случае, - согласился Джон Манглс после тщательного сличения

документов и карты.

- Нет, - подтвердили остальные слушатели Паганеля и даже майор. - О

Новой Зеландии не может быть и речи.

- Видите, - продолжал географ, - что на всем огромном пространстве,

отделяющем этот большой остров от берегов Америки, тридцать седьмая

параллель пересекает лишь один бесплодный и пустынный остров.

- Как он называется? - спросил майор.

- Взгляните на карту. Это остров Мария-Тереза, но нет никаких следов

этого названия ни в одном из трех документов.

- Никаких, - подтвердил Гленарван.

- Итак, предоставляю вам, друзья мои, - закончил географ, - решить,

справедливо ли предположение, что в документе речь идет об Австралии?

- Несомненно, - единодушно ответили пассажиры и капитан " Дункана".

- Джон, - сказал тогда Гленарван, - достаточно ли у нас съестных

запасов и топлива?

- Да, сэр, я сделал обильные запасы в Талькауано. Впрочем, если

понадобится, мы легко сможем их пополнить в Капштадте.

- В таком случае дайте приказ отплыть.

- Еще одно замечание... - перебил своего Друга майор.

- Говорите, Мак-Наббс!

- Как бы мы ни были уверены, что успех ждет нас именно в Австралии, не

следует ли все же, осторожности ради, на день-два сделать остановку на

островах Тристан-да-Кунья и Амстердам. Они расположены на нашем пути и

нисколько не удлинят его. Мы узнаем, не осталось ли там следов крушения

" Британии".

- Как вы недоверчивы, майор! - воскликнул Паганель.

- Я забочусь, главным образом, о том, чтобы нам не пришлось

возвращаться вторично по нашим собственным следам, если Австралия не

оправдает наших надежд.

- Эта предосторожность не кажется мне излишней, - заметил Гленарван.

- И менее всего я склонен уговаривать вас отказаться от нее, - добавил

Паганель, - напротив.

- Итак, Джон, отдайте приказ плыть к островам Тристан-да-Кунья, -

распорядился Гленарван.

- Слушаюсь, сэр, - ответил капитан и поднялся на свой мостик. Роберт и

Мери Грант горячо поблагодарили Гленарвана.

Вскоре " Дункан" удалился от американского берега, держа курс на восток,

разрезая своим форштевнем волны Атлантического океана.