Лекция Вторая.

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Лекция Вторая.

В предыдущей моей лекции я показал вам, каким образом через весь Апокалипсис проходят сплошной канвой последовательные картины грозы, пронесшейся над Патмосом во время наблюдений автора. Приняв ее за специальное указание Бога в ответ на его горячие мольбы показать ему каким-нибудь знамением, когда же, наконец, его учитель Иошуа-Спаситель воцарится на земле и прекратит царящие над миром гонения и несправедливости, он записал каждый эпизод грозы и истолковал его, как подсказывало ему горячее воображение и религиозный энтузиазм, в смысле ряда грозных ударов, которые разразятся над земными царями и сановниками господствующей церкви.

Характер их он вывел из характера развернувшихся перед ним грозовых явлений и, вероятно, из патмосского землетрясения, совпавшего случайно или даже находившегося в причинной связи с грозой. Последовательность же этих ударов божьего гнева он определил из последовательности их грозовых символов, а конец «грешного мира» отнес к последнему дню IV века, по астрологическим и каббалистическим (основанным на комбинациях чисел) соображениям.

Но, кроме грозовой канвы, через весь Апокалипсис проходит и переплетается с нею еще другая, чрезвычайно художественная канва. Это — описание картин звездного неба и, так сказать, первобытный гороскоп из положений планет, тщательно вычисленных автором для этого знаменательного дня, как исходного пункта его астрологических соображений.

Эта вторая канва Апокалипсиса еще более интересна для нас, чем первая. Если первая канва служит для понимания мистического настроения древнего мира, когда люди во всяком явлении природы искали скрытого, таинственного смысла, то вторая, астрологическая, канва не только вводит нас в тайны древней астрологии, но и дает возможность с астрономической точностью определить время возникновения Апокалипсиса, посредством указываемых в нем (в VI главе) положений планет в различных созвездиях небесной сферы.

Но для того, чтобы читатель снова видел, что я здесь не фантазирую и ничего не объясняю иносказательно, а прямо беру факты, приводимые в Апокалипсисе, как они есть, я покажу, и здесь, одну за другой, от главы к главе, важнейшие картины звездного неба, описанные в исследуемой нами книге.

Одну из таких явно астрономических картин мы уже видели в моей предыдущей лекции. Это — картина звездного неба с его 24 старцами — часами суток, с созвездиями Трона (ныне Касссиопеи) по одну сторону от северного полюса, как от центра вращения неба, и семью светильниками Большой Медведицы, горящими по другую сторону. Относительно того, что эти семь светильников — не что иное, как семь звезд Большой Медведицы, у нас не может быть ни малейшего сомнения уже по одному тому, что они показаны на небе и как раз напротив «Небесного Трона» (Кассиопеи), в справедливости чего может убедиться каждый из вас, кто пожелает посмотреть на звездное небо в первую же ясную ночь. Точно также и четыре животные, полные очей (звезд) спереди и сзади, внутри и около, т.е. Телец, Лев, животное с головой, как у человека, и животное, подобное летящему орлу, должны быть помещаемы читателем в месте, буквально указанном автором, т.е. на «стеклянном куполе» — небе древних (рис. 16).

А раз мы это сделаем, то тотчас и найдем их там всех четверых в виде соответствующих созвездий четырех времен года, т.е. созвездий Тельца, Льва, Стрельца и Пегаса, и тогда все это место книги окажется чрезвычайно поэтическим описанием реальной действительности на небе.

Нельзя говорить, — как мне возражают некоторые, — что здесь автор иносказательно описал не созвездия четырех времен года, а каких-то мистических зверей, или херувимов древне-сирийского святилища, или четыре вероисповедания и т. д. Это все равно, что утверждать, будто в английском национальном гимне «God, save the King» (Боже, храни короля) под богом нужно понимать старинного арабского алхимика, а под королем — селитру, из которой он приготовлял свой философский камень. Такого рода иносказательные толкования пора, наконец, совершенно оставить при изучении Апокалипсиса и вообще принимать все выражения этой книги буквально, как мы понимаем их во всяких других обычных книгах. Если в моем исследовании Апокалипсиса [6]и есть какая — либо заслуга, то она именно и заключается в том, что я первый подошел к этой книге просто, как ко всякой другой; в том, что я отбросил предварительно внушенное мне мнение, будто читаю галлюцинацию сумасшедшего, как только увидел, что здесь каждая фраза при буквальном понимании имеет совершенно реальный астрологический смысл.

Прочитав место о четырех животных и сразу увидев, что здесь дело идет об одной из самых любимых мною наук — об астрономии, я с жадностью начал читать Апокалипсис далее (в Алексеевском равелине Петропавловской крепости), чтобы найти там еще другие места в том же астрономическом роде.

Едва я подошел к XII главе, как увидел там такое замечательное место:

«И появилось на небе (заметьте, опять на небе, а не в каком-нибудь другом месте) новое знамение великое и чудное: женщина, одетая солнцем, внизу ног ее была луна, а над головою ее венок из 12 звезд»…

До тех пор, пока вы смотрите на Апокалипсис, как на простое литературное произведение, это место кажется вам только очень поэтическим: что-то в роде Дианы, летящей на серпе Луны и притом еще в каком-то необыкновенном одеянии — в Солнце. Но взгляните на предмет без попыток иносказательного объяснения, примите все в буквальном смысле, и вы увидите, как все, здесь становится просто и ясно, не потеряв ни капли своей художественности и красоты! Припомните только, что среди 12 старинных Фигур в созвездиях Зодиака, по которым Солнце совершает свой ежегодный обход неба, есть одна (и только одна) женщина — в созвездии Девы (рис. 17), о которой я вам уже говорил ранее. Припомните, что каждый год в сентябре месяце Солнце действительно одевает эту женщину своими лучами, а внизу ног ее в один из 30 дней этого месяца действительно проходит Луна, а над головой Девы, когда она кульминирует, действительно находится группа звезд, называемая Волосами Вереники, где среди мелких, едва видимых глазом звездочек, можно насчитать 12 более крупных, — и вы увидите, что и здесь в Апокалипсисе вовсе не поэтическая фантазия, а еще более поэтическая действительность! И эта действительность, сверх того, находится в полном соответствии со всей остальной астрономической канвой Апокалипсиса, к которой принадлежат и вышеописанные созвездия четырех времен года, полные очей — звезд, спереди и сзади, внутри и около.

Это описание прохождения Солнца по созвездию Девы доставило мне еще и другое эстетическое удовольствие. Я уже говорил вам, что фигура Девы рисовалась на древних картах с колосом в руках и была сначала символом, обозначающим время жатвы. «Значит, — заключил я, — автор делал наблюдения в сентябре!» Я тотчас же нашел и подтверждение такому выводу в дальнейших Главах Апокалипсиса, где сказано, что в это время виноград созрел на острове Патмосе, и уже была совершена жатва! Каков бы ни был год наблюдений автора, но я после этого уже знал, что книга была составлена осенью, в сентябре! Я с жадностью начал читать Апокалипсис далее, и снова в начале XIV главы нашел чрезвычайно яркий выход наружу той же самой астрологической канвы. Дело в том, что среди созвездий Зодиака, играющих особенную роль в астрологии, есть созвездие, ежедневно восходящее как раз на востоке и заходящее как раз на западе. Автор и раньше много раз упоминает об этом созвездии, символизируя им Иисуса, принесенного, как ягненок, в жертву за грехи мира, и постоянно называет его этим самым именем — ягненок. И здесь астрономическое значение названия несомненно, так как место своего Овна автор не раз указывает на том же небе.

«Я взглянул на небо, и вот Овен (рис. 18) стоит над Сионом», т.е. взошел над скрещением двух небесных дорог: небесного экватора и эклиптики, где на египетских зодиаках (см. далее) рисовалась путеводящая дощечка в созвездии Рыб, а слово Сион (— циун) по-еврейски и значит путеводный знак, придорожная веха. [7]

И здесь все понятно. А затем начинается такое место, которое для астрономически не подготовленного человека и в самом деле может показаться бредом умалишенного.

В следующих строках рассказывается, что какой-то «вестник имеющий власть над огнем», вышел (в это время) от «Жертвенника», а другой «вестник с серпом потоптал ногами гроздья винограда, и разлилась кровь до самых конских узд!»

Что значит здесь вестник с серпом? Какой тут жертвенник? Какие конские узды? Ведь о конях во всей этой главе нет и речи! Вы ничего никогда здесь не разберете, пока не посмотрите на дело с астрономической точки зрения. Но как только вы встанете на нее, все вдруг сделается для вас просто и ясно. Дело в следующем:

Когда созвездие Овна восходит на патмосском горизонте, созвездие Девы должно только-что зайти, а вместе с нею и Солнце, которое было, как мы уже видели, в Деве. На западе спускается в это время на горизонт созвездие Волопаса (рис. 19), изображавшегося с серпом в руке. Оно как бы топчет в этот момент землю, где виднеется на горизонте звездочка Виноградарница (Vindemiatrix).

Созвездие Жертвенника должно было в этот момент только-что зайти на юго-западе, и группа звезд Конские Узды, находящаяся в созвездии Возничего (рис. 19) виднелась из-за патмосского горизонта почти на самом севере. Огненно-кровавая полоса вечерней зари должна была при этих условиях разлиться как раз между созвездием Жертвенника и Конскими Уздами, что и указал автор в только-что приведенном месте. Здесь нет теперь для нас ничего странного! Все это место — только поэтическое описание захождения созвездия Волопаса над местом захода звездочки Виноградарниды и определение границ вечерней зари, как ее ежегодно можно было наблюдать на Патмосе в конце сентября за все первые века нашей эры.

Но особенно интересной с астрономической точки зрения является для нас VI Глава, так как по описанному в ней положению планет легко определить с астрономической точностью, что наблюдения автора производились вечером 30 сентября 395 Юлианского года, ни на один день ранее, ни на один день позднее этой даты!

Прежде всего замечу, что планеты у древних астрологов очень часто изображались в виде коней. Причиной этому были, вероятно, их видимые перемещения скачками между звездами. Благодаря движению земли вокруг солнца, пути внешних планет кажутся нам не плавными, кругообразными, какими они являются на самом деле, а зигзаговидными или петлеобразными. Планета сначала быстро бросается вперед, затем останавливается, затем делает попятное движение, снова останавливается и снова делает прыжок вперед (рис. 20) и т. д., пока не обойдет кругом всего видимого неба и не начнет следующего обхода такими же скачками, но уже по новому пути.

Для нас, живущих после Коперника, в этом не только нет ничего удивительного, но именно так и должно быть. Вот прекрасный и простой опыт, который каждый из вас может повторить, возвратившись домой (рис. 21).

Я беру в руки карандаш, поднимаю его до уровня своих глаз, прищуриваю один из них и смотрю другим, какое место на стене закрывает кончик этого карандаша? Затем, оставив карандаш неподвижным, начинаю качать головой, делая ею круговые движения. Мне кажется, что проекция конца карандаша вычеркивает на стене эллипс или двигается взад и вперед. Если же, не переставая кружить своей головой, я буду медленно двигать карандаш на вытянутой вперед руке вокруг себя, то мне будет казаться, что он описывает на стоящей за ним стене совершенно такие же петлеобразные фигуры, как и планета между звездами.

Причины в обоих случаях совершенно те же самые. Обращающийся вокруг моей шеи кончик карандаша представляет внешнюю планету, медленно и плавно обращающуюся вокруг солнца, а мой глаз, делающий вместе с головой круговые движения вокруг продолжения моей шеи, представляет землю, тоже обращающуюся вокруг солнца. Когда эта земля опережает кончик карандаша, мне кажется, что проекция его на стене производит попятное движение, как планета на фоне отдаленных звезд при тех же обстоятельствах. Когда же глаз отойдет при качании моей головы в противоположную сторону от кончика карандаша, мне кажется, что его проекция движется на стене вперед ускоренным путем.

Теперь вам стали ясны и зигзагообразные движения планет на видимом небосклоне, а вместе с тем сделалось понятным, почему на древних астрологических рисунках, и особенно монетах первых веков, мы часто видим изображения планет в виде коней, а созвездия, в которых они находятся, — в виде всадников на них. Я не буду приводить здесь многих образчиков, а укажу для примера (рис. 22 и 23) хоть на эти галльское монеты первых веков, взятые мною из «Astronomical Myths» Джона Блека, заимствовавшего их, в свою очередь, из книги Фламмариона «История неба», или наоборот.

Вверху второй (рис. 23) монеты вы видите сначала изображение трех звездочек, а посредине планету в виде скачущего коня. На ней сидит верхом Рак и держит в лапках узду, а внизу изображен Скорпион или Козерог. Это обозначает, что планета находилась в созвездии Рака и направлялась к Скорпиону или Козерогу. А на рис. 22 Конь S (Сатурн) скачет через урну Водолея. Таких монет не мало сохранилось до настоящего времени, а следовательно, и самый способ изображения планет и созвездий, в виде коней и всадников, был обычен для того времени. Замечу еще следующую важную вещь о каждой планете. Вследствие своего огненно — красного цвета, Марс для древних представлялся красным конем; Меркурий, которого почти никогда не бывает видно, — темным; Юпитер и Венера — яркими белыми конями, но отличить этих последних друг от друга большей Частью было не трудно, потому что Венера никогда не удаляется от солнца дальше, чем на одно созвездие. Если Солнце, например, указано в Деве, как это сделано в Апокалипсисе, то и Венера может быть только в Деве же или во Льве, или в Весах, или в Скорпионе. Ни в каком другом созвездии она не может быть.

Что касается до Сатурна, то древние изображали его в виде мертвенно-бледного коня, но это не потому, чтобы он отличался мертвенно-бледным цветом. Я много раз наблюдал его простым глазом и в телескоп. В телескопе он (помимо своего кольца) представляется обыкновенным золотистым диском. При наблюдении же простым глазом, он мне казался большею частью несколько матовым сравнительно с другими светилами. Ничего мертвенно-бледного я в нем не замечал, а потому и думаю, что таким Сатурн был лишь в воображении древних. Этот воображаемый цвет был как бы тенью, упавшей на планету от ее зловещего в астрологии имени: Сатурн был богом смерти.

Когда я приступил в 1882 году в Алексеевском равелине Петропавловской крепости к чтению VI главы Апокалипсиса с такими предварительными сведениями, то она мне показалась чрезвычайно характерной; все указанные мной астрологические кони фигурировали в ней вместе с соответствующими созвездиями в виде всадников.

Я вам прочитаю начало этой главы по моему переводу с греческого, так как, повторяю, переводы астрологических мест ни на что не годны в церковных изданиях.

«И я видел, как Овен снял первую из семи печатей (т.е. освободилось от облаков со стороны Овна, повидимому, созвездие Стрельца) и одно из четырех животных (указанных вьше) проговорило мне, как бы голосом грома (уже описанной грозы):

Я сообразил положение звезд, и вот в том самом месте находился (по астрономическому расчету) ярко-белый [8]конь (Юпитер), а у сидящего над ним (Стрельца) был лук и дан ему Венец и вышел он, победоносный, чтобы победить (рис. 24).

«Когда Овен снял вторую печать (т.е. освободилось от облаков созвездие Персея), второе животное проговорило:

И ушел туда, по другую сторону, огненно-красный [9]конь (Марс), и сидящему над ним (Персею) предоставлено снять мир с земли, чтобы люди убивали друг друга, и дан ему большой меч (рис. 25 и 26).»

«Когда Овен снял третью печать (с созвездия Весов), третье животное проговорило:

Я взглянул, и вот в том самом месте и находился темный конь (планета-невидимка Меркурий [10]) и у сидящего над ним (рис. 27) были в руке Весы. И я слышал шум (ветра?) посреди четырех животных, говорящий (планете торговли — Меркурию):

— Дневная порция хлеба за динарий [11]и за динарий же три дневных порции ячменя! Но не вреди ни маслу, ни вину!

Когда Овен снял четвертую печать, я услышал звук (грома?) от четвертого животного (со стороны созвездия Пегаса), проговоривший:

Я взглянул (на открывшееся от облаков новое место зодиакальной полосы), и вот там находился мертвенно-бледный конь (зловещая планета Сатурн), а поднимающемуся на него имя смерть (Скорпион, рис. 28), и подземное царство следовало за ним (Стрелец, Козерог, Водолей и обитатели бездн, Рыбы), и дана им власть над (прикрываемой им юго-восточной) четвертью земли, чтобы умерщвляли там людей мечом и голодом, и мором, и зверями земными».

Вы видите, что положения Марса, Юпитера, Сатурна и Меркурия описаны здесь совершенно ясно. Марс показан под астрологической фигурой, которой дан в руки большой меч,

Но с мечом над эклиптикой находится один Персей. Кроме, того, отмечен и астрологический смысл Марса, как планеты войны: ему приказано снять мир с земли. Значит, Марс был под Персеем. Меркурий назван темным конем, потому что действительно был невидим для Иоанна, подобно Луне, потемневшей при новолунии. Его атрибуты указаны тоже очень хорошо. Меркурий был планетой торговли, и здесь ему говорится: дневная порция хлеба за динарий и за динарий же три дневных порции ячменя.

Когда я прочел впервые это место в имевшемся у меня французском переводе, я был несколько удивлен, встретив там вместо Весы неопределенное выражение la mesure (мера).

Вероятно, здесь ошибка переводчика, подумал я, и мне очень захотелось узнать, как данное место обозначено в греческих списках. Через несколько лет мне удалось достать один из них, и я с радостью увидел, что моя догадка подтвердилась: по-гречески здесь стояло слово ….., специально употреблявшееся для созвездия Весов. Уже одно это обстоятельство показывает, что выражения Апокалипсиса никак нельзя истолковывать, а нужно понимать в буквальном смысле, и притом в астрономическом.

Юпитер здесь описан тоже не менее определенно, чем и Марс.

Он назван ярко-белым конем. Таких планет, как я говорил, только две: Юпитер и Венера. Но Венера не может быть в Стрельце, когда Солнце в Деве, как это указано Иоанном. Стрелец же, как созвездие, здесь определен замечательно хорошо. Он один среди зодиакальных фигур с луком в руках и Южным Венцом как раз под локтем руки. Точно так же дан и атрибут Юпитера — могущество. Он назван победоносным конем.

Сатурна здесь мы тоже видим с обычной для него у древних астрологов характеристикой. Он назван мертвенно — бледным (З»їБМВ) конем, каким он всегда казался астрологам, а его свита и атрибут — подземное царство — тоже приведены в следующей строке. Затем сказано, что садящемуся на него имя — смерть. Созвездием смерти у астрологов всегда был Скорпион с его смертоносным жалом. Значит, Сатурн обозначен именно в Скорпионе.

Везде говорится, что автор указывает это положение планет для дня своего наблюдения, а никак не для какого-либо грядущего года.

«Значит, — пришло мне в голову при первом же чтении этой книги, — если бы мне удалось определить, когда все эти планеты были в указанных созвездиях, то я с астрономической точностью определил бы и год, в который написан Апокалипсис». Теория вероятностей прямо указывала мне, что если бы эта картина была фантазия автора, или мое понимание ошибочно, то я не нашел бы ни одного дня за первые шесть — семь столетий, в который означенные здесь планеты распределялись бы по указанным для них пунктам неба.

Но у меня не было тогда планетных эфемерид для такого исследования. Только через 20 лет одиночного заточения, в 1901 году, я получил, наконец, в Шлиссельбургской крепости возможность сделать необходимые вычисления и сейчас же принялся за них. Основой всей работы послужили мне положения Юпитера и Сатурна, как планет с наиболее длинными периодами обращения. Я вычислил прежде всего те годы, когда Юпитер был виден с земли в созвездии Стрельца, и получил первую колонку приводимой здесь таблицы за десять веков нашей эры и Часть до нее. Затем вычислил все годы, когда Сатурн был в Скорпионе, и получил вторую колонку. После освобождения из Шлиссельбургской крепости я еще продолжил ее от минус 282 года за началом нашей эры и до 1723 года после нее (табл. I).

По описанию Иоанна необходимо, чтобы Юпитер был в тот же год в Стрельце, когда Сатурн в Скорпионе. Но, просмотрев полученные мною даты, я увидел (да и вы сами видите из таблицы I), что такого совпадения никогда не было за первые три столетия нашей эры и за два с половиной до нее. Искать же подобных сочетаний еще ранее — 282 года было бесполезно, так как автор явно христианин. Только в +395 году вы видите здесь первое необходимое совпадение местонахождений Юпитера и Сатурна (рис. 29) с их положениями, указанными в Апокалипсисе.

показывающая, что от 282 года за началом нашей эры и до 1723 года после него одновременное пребывание Сатурна в созвездии Скорпиона, Юпитера в созвездии Стрельца и Марса в созвездии Овна (под Персеем) в осеннее время года было только в 395, 632, 1249 и 1486 годах нашей эры.