Не запутаемся ли мы в «сложном предложении»?

«Квартира, которую я занимаю во втором этаже дома, в котором вы предположили произвести некоторые перестройки…»

Недостаток этого предложения, как не трудно видеть, заключается в повторении одного и того же союзного слова который в придаточных предложениях при так называемом последовательном подчинении (одно придаточное зависит от другого). В данном случае И. А. Гончаров использовал стилистически неудачную конструкцию для речевой характеристики персонажа – автора этой фразы Обломова, пишущего письмо управляющему домом. Не случайно в следующем предложении текста повторяется аналогичная ошибка: Известясъ через крепостного моего человека, Захара Трофимова, что вы приказали сообщить мне, что занимаемая мною квартира… Автор письма, страдающий леностью мысли, сам признал его «нескладным», так как «тут два раза сряду что, а там два раза который». Другой пример: «Врачи считают, что болезнь настолько серьезна, что приходится опасаться за жизнь больного» (вместо возможного Врачи считают болезнь настолько серьезной, что…).

Нередко подобные предложения встречаются в ученических работах, например: «Добролюбов говорил, что многие молодые люди, вступающие в жизнь, задают себе эти вопросы, что то, что ты сейчас делаешь, это не то, что есть что‑ то лучшее, что‑ то необыкновенное, то, к чему ты должен стремиться».

Однако подобные построения, нарушающие нормы письменной речи, нередко используются писателями для речевой характеристики действующих лиц (см. выше примеры из «Обломова») или для того, чтобы придать повествованию разговорный оттенок, приблизить авторскую речь к речи персонажей. Например, у Н. В. Гоголя: Собакевич так сказал утвердительно, что у него [Чичикова] есть деньги, что он вынул еще бумажку; у Л. Н. Толстого: Он не знал, что Левин чувствовал, что у него выросли крылья; Тихая, уединенная жизнь в нашей деревенской глуши с возможностью делать добро людям, которым так легко делать добро, к которому они не привыкли; Все в батарее считали его капиталистом, потому что он имел рублей двадцать пять, которыми охотно ссужал солдата, который действительно нуждался. Ф. М. Достоевский вкладывает в уста отрицательного персонажа Ставрогина (из романа «Бесы») фразу, которая должна подчеркнуть нарочито неотделанный, отталкивающе неприглядный слог: Я так был низок, что у меня дрогнуло сердце от радости, что выдержал характер и дождался, что она вышла первая.

* * *

«Мчались лошади казаков, которые были покрыты пеной»

Порядок слов в этом сложном предложении такой, что относительное местоимение который формально может быть отнесено к ближайшему предшествующему существительному казаков, и нужна приложить некоторое усилие для правильного понимания текста, освободиться, так сказать, от первоначального его восприятия. Следует иметь в виду, что при чтении, а тем более при слушании подобных предложений первоначальное понимание как бы напрашивается само собой, но оно может быть ошибочным: ведь в нашем примере пеной были покрыты не казаки, а лошади. Исправление этого предложения не вызывает затруднений: достаточно заменить придаточное определительное предложение причастным оборотом (…лошади казаков, покрытые пеной).

Сравните также: «Газета называет эти мероприятия горькой пилюлей для сторонников „холодной войны“, которая должна быть проглочена» (при этом порядке слов получается, что должна быть проглочена «холодная война»); «Повесть о школе, в центре которой стоит образ воспитателя‑ учителя, пионервожатого» (пример С. Маршака, приведенный им как образец безграмотно составленной фразы).

Правда, у писателей встречаются предложения, в которых соотнесенность придаточного определительного и определяемого существительного основана на реальном их значении или на предшествующем контексте, а не на формальном порядке слов, например: Порфирий положил щенка на пол, который, растянувшись на все четыре лапы, нюхал землю (Н. В. Гоголь) (ясно, что растянулся на все четыре лапы щенок, а не пол); Тут был армянин‑ богач, покровительствуемый доктором Андреевским, который держал на откупе водку и теперь хлопотал о возобновлении контракта (Л. Н. Толстой) (держал на откупе водку, конечно, армянин‑ богач, а не доктор Андреевский).

В некоторых случаях возникает двузначность, например: «Неизменным успехом пользуются книги писателей, которые отражают нашу современность» (книги или писатели отражают современность?). И здесь на помощь может прийти причастный оборот: 1) …отражающие нашу современность; 2) …отражающих нашу современность.

* * *

«Просим, чтобы вы пришли бы»

Недостаток этого предложения заключается в том, что в нем дважды использована частица бы для выражения пожелания: чтобы… бы. Такое повторение частицы бы в придаточных предложениях, в которых сказуемое выражено условно‑ сослагательным наклонением, чаще встречается в устно‑ разговорной речи, например: «Если бы ты сразу написал бы мне об этом, я мог бы помочь тебе»; «Вероятно, нужно, чтобы ты спросил бы брата». Однако они наблюдаются и в письменной речи, что нарушает литературную норму, например: «Необходимо, чтобы знания и навыки, которые приобретают учащиеся в средней школе, могли бы быть впоследствии применены ими в жизни».

Подобное построение сложного предложения можно встретить и в произведениях художественной литературы, где оно используется для придания высказыванию разговорного оттенка, например: Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому, чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели (Н. В. Гоголь). Чаще частица бы встречается при втором сказуемом, более удаленном от союза чтобы или если бы, когда несколько ослабляется выражение пожелания или условия, например: Она послала Витю второй раз, чтобы он с точностью узнал адрес Ознобишина и прямо из конторы пошел бы по этому адресу (К. Федин); Не хочу я, чтоб ты притворялася и к улыбке себя принуждала бы (А. К. Толстой). Без специального задания такие построения не отвечают литературной норме.

* * *

«Читаю книгу, талантливо написанную и которую многие хвалят»

Нарушение литературной нормы в этом предложении выражается в соединении члена предложения (талантливо написанную) и придаточного предложения (которую многие хвалят) в качестве однородных синтаксических конструкций. Сближает их одно и то же определительное значение, но однородными могут быть только единицы одинакового синтаксического уровня: или члены предложения, или придаточные предложения. Неравноправные в этом отношении элементы следует «привести к одному знаменателю», т. е. использовать либо два причастных оборота, либо два придаточных предложения. Например, вместо «Повесть о герое, совершившем беспримерный подвиг и который заслуживает благодарность потомков» скажем: 1) …совершившем… и заслуживающем…; 2) …который совершил подвиг и заслуживает…

Нарушение синтаксической однородности (член предложения и придаточное предложение синтаксически неравноправны) наблюдается и в других случаях, например: Я думал уж о форме плана и как героя назову (А. С. Пушкин) – союзом и соединены дополнение и придаточное изъяснительное; Вспомнил вашу фамилию и что были в Москве (А. И. Герцен) – то же самое. Такие конструкции носят разговорный характер.

Примеры из ученических работ, нарушающие норму, так как с ними не связано специальное стилистическое задание: «Арестованный беспокоился о семье, взятой под надзор полиции и которую он оставил без всяких средств к существованию» (вместо …взятой под надзор… и оставленной им…); «Старое поколение обвиняло Тургенева в нигилизме и что он солидарен с Базаровым» (возможные варианты: 1) …обвиняло в нигилизме и в солидарности…; 2) …обвиняло в нигилизме и в том, что он солидарен…); «Плюшкин жил в доме, имевшем запущенный вид и у которого почти все окна были забиты досками или закрыты ставнями» (вместо …который имел… и у которого…).

* * *

«Ученик сказал, что я еще не подготовился к ответу»

Подобные предложения нередко встречаются в разговорной речи. Нетрудно видеть источник ошибки: смешение прямой речи с косвенной. Сравните: 1) Ученик сказал: «Я еще не подготовился к ответу»; 2) Ученик сказал, что он еще не подготовился к ответу. Из прямой речи взято личное местоимение я, из косвенной – изъяснительный союз что.

Другие примеры смешения прямой речи с косвенной: «Начальник станции объявил ожидавшим поезда пассажирам, что я лишен возможности обеспечить всех билетами»; «Товарищ познакомил меня со своей невестой и сказал, что я вскоре на ней женюсь» (получается, что я собираюсь жениться на чужой невесте).

В письменной речи встречается, правда, соединение в одну конструкцию прямого и косвенного вопросов, например: Мы даже подозреваем, что не были ль эти семнадцать счастливых стихов поводом к присоединению к ним всей поэмы… (В. Г. Белинский); На охоту с ружьем я не смел уже и попроситься, хотя думал, что почему бы и мне с Суркой не поохотиться? (С. Т. Аксаков). В деловой прозе союз что в обоих случаях был бы излишен.

Используя сложные предложения, не следует забывать, что они нередко становятся громоздкими, трудно воспринимаемыми не только на слух, но и при чтении. Уместно напомнить, что в образцовой прозе А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. П. Чехова значительное место занимают простые предложения или прозрачные по своей структуре, сравнительно небольшие по объему сложные предложения. Приведем примеры.

Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал…

(А. С. Пушкин.)

Навстречу солнцу ползет темная, свинцовая громада. На ней то там, то сям красными зигзагами мелькает молния. Слышны далекие раскаты грома. Теплый ветер гуляет по траве, гнет деревья и поднимает пыль. Сейчас брызнет майский дождь и начнется настоящая гроза.

(А. П. Чехов.)

Чтобы мои читатели не подумали, что в художественной литературе и в произведениях других стилей письменной речи решительно преобладают простые предложения и только они могут быть рекомендованы для речевой практики, напомним, что в блестящей прозе И. С. Тургенева широко используются развернутые синтаксические конструкции для создания цельной картины из отдельных деталей. Приведем пример.

Цвет небосклона, легкий, бледно‑ лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кой‑ где протянутся сверху вниз голубоватые полосы; то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розоватыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда.

(И. С. Тургенев.)

Так в чем же дело? Каков «короткий смысл сей длинной речи»? Чем заканчивается «поединок» между простыми и сложными предложениями? А поединка вовсе нет: в языке, как и в других общественных явлениях, для всего найдется подобающее место. Речь идет не об «изгнании» сложных предложений из практики речи (как обойтись без них в таких стилях, как научный, публицистический, деловой, стиль художественной литературы), а об умелом их построении, с соблюдением разумной экономии, без неоправданных излишеств. Девиз «Краткость – сестра таланта» (А. П. Ч е х о в) и здесь должен найти свое воплощение.