Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Снова на службе






 

– Дрим-вэлли не моя территория, – наверное, в двадцатый раз повторил городской маршал Нэд О'Пири. – Обращайтесь в Круктаун, к федеральному маршалу.

– На это нет времени, – в двадцать первый раз сказал Фандорин. – Нужно спасать девушку.

Мелвин Скотт сидел на подоконнике, отхлёбывал из бутылки. В беседе участия он не принимал – просто привёл Эраста Петровича к сплитстоунскому блюстителю закона и на том, очевидно, счёл свою миссию исполненной.

– Только и федеральный маршал не станет возиться. – О'Пири задумчиво прищурился на жужжащую муху. – Никого же не убили. Подумаешь, бабу украли. Может, на ней жениться хотят.

«Пинк» ухмыльнулся, но промолчал. Маршал с явной завистью посмотрел на бутылку в его руке.

– И вообще, джентльмены. Время к вечеру, присутственные часы у меня закончены. Я иду в салун, ужинать.

О'Пири с достоинством поднялся.

– Ты просто трусишь, старый прощелыга, – сказал Скотт, затыкая пробку. – Но если не хочешь подставлять шею сам, может, позволишь это сделать другим?

Маршал нисколько не обиделся. Совсем напротив – просветлел лицом и сел.

– А это сколько угодно. – Он выдвинул ящик стола и выложил на стол две жестяные звезды. – Ну-ка, поднимите оба правую руку и повторяйте за мной. «Клянусь свято исполнять федеральные законы и законы штата Вайоминг. Клянусь не превышать предоставленных мне полномочий. Клянусь…»

– Заткнись, – оборвал его «пинк», пододвигая обе звезды к Фандорину. – И можешь катиться к чёртовой матери.

Подхватив шляпу, О'Пири выскочил за дверь.

– Что это з-значит?

Эраст Петрович взял одну из звёзд, рассмотрел. На ней было написано «Deputy Marshal»[21].

– Маршал имеет право приводить к присяге любое количество депьюти-маршалов, то есть помощников. А те в свою очередь могут собрать посси.

– Что собрать? – не понял Фандорин.

– Посси. Ну, отряд добровольных защитников закона.

Вероятно, это ласковое слово происходит от латинского posse comitatus[22], предположил Эраст Петрович.

Скотт сплюнул вслед сбежавшему маршалу.

– Большего от Неда мы бы всё равно не добились. Только проку от этого не много.

– Почему?

– Никто с тобой не пойдёт. Ты здесь чужак.

Они вышли на улицу, оставив дверь в контору открытой. Красть оттуда всё равно было нечего.

– А с т-тобой?

– Со мной, наверно, пошли бы. Если б я пообещал хорошую плату и выпивку впридачу. Но я помощником маршала быть не могу. Во-первых, нам, «пинкам», это не положено. А во-вторых, я же тебе говорил: под пули не полезу. Вдвоём против целой банды? Ни за какие деньги!

Сколько времени ушло впустую, подумал Эраст Петрович. Пока возвращались из долины, пока уламывали маршала. Часа через два стемнеет.

– Не вдвоём. Это раз. Лезть под пули тебе не придётся. Это два. А плата будет т-тройная. Это три. Ну же, едем!

Скотт смотрел на него с любопытством.

– Я вижу, роли поменялись. Начальник снова ты. Что ж, твоё «раз-два-три» звучит неплохо. Но сегодня, мне кажется, уже поздно.

– Ничего, обложить выход из ущелья можно и при лунном свете.

Вместо ответа Мелвин достал длинноствольный револьвер, прицелился вверх, выстрелил. Звона не было.

– Я же говорю, поздно. Поедем завтра утром, когда просплюсь.

Фандорин раздражённо дёрнул краем рта, но делать было нечего. Он зависел от этого человека.

– В к-котором часу?

– У меня нет часов.

– А это что? – Эраст Петрович показал на золотую цепочку, свисавшую у «пинка» из жилетного кармана.

Скотт печально молвил:

– На цепочку накопил, на часы пока нет. Как взойдёт солнце, встретимся у крайнего дома.

Зевнул, махнул на прощанье рукой и, устало приволакивая ноги, двинулся по направлению к своей лавке.

 

Портье при виде постояльца произнёс те же слова, что в прошлый раз:

– Вам записка с каракулями от вашего китайца.

– Он японец, – механически ответил Эраст Петрович, разворачивая листок.

На сей раз послание было совсем коротким:

 

«Мы перебрались в сакая».

 

Сакая – место, где продают сакэ. Стало быть, речь идёт о салуне.

Бывший белый костюм от пыли и особенно от возни на краю пропасти сделался совсем нехорош. Пришлось переодеться в чёрный.

Минувшей ночью Фандорин не сомкнул глаз, за весь день у него во рту не было ни крошки. Удастся ли поспать, пока было неясно, но отчего бы не перекусить?

Умывшись и побрившись, он отправился через дорогу, в «Голову индейца».

Там было людно и шумно, у стойки гоготали и бранились пастухи, но на Эраста Петровича глядели без враждебности – он не сделался для них своим, но и чужаком быть перестал.

Хозяин, увидев на поясе посетителя новенькую кобуру, одобрительно сказал:

– «Рашн»? Другое дело. Сразу видно солидного человека. Что будете?

Единственное, что не вызвало подозрения в захватанном меню, – яйца. Эраст Петрович заказал полдюжины сырых (самое лучшее средство для восстановления сил), хлеба и кружку чая.

– Далеко вам до вашего китайца. – Хозяин с уважением кивнул на Масу, который в дальнем углу прикидывался спящим – то есть сидел, откинувшись назад и надвинув шляпу на глаза. – Слопал два стейка, круг жареной колбасы и десяток багелей. Теперь вон дрыхнет.

– Он японец, – сказал Фандорин, подсаживаясь к своему камердинеру.

Уошингтон Рид был здесь же, через два столика. Играл в кости с каким-то пастухом. Перед негром на столе сиротливо лежали три монетки, перед его партнёром – груда серебра и бумажек.

– Хватит с-сопеть. С твоей физиономией и твоим аппетитом конспирация исключается.

Маса выпрямился.

– Позвольте доложить, господин. Чёрный человек спал в сарае до трёх часов. Потом сразу перебрался сюда. Сначала у него было много денег. Потом нисколько. Потом немножко выиграл. Сейчас опять проигрывает.

– Это всё?

– Всё, господин.

Принесли яйца. Эраст Петрович выпил их одно за другим. Заел куском хлеба. Чай понюхал и пить не стал. Поднялся на ноги.

– Судя по твоим опухшим г-глазкам, ты тоже неплохо отоспался. А я падаю с ног. Буду в номере. Окно, оставлю открытым. Если что интересное, подай сигнал.

Рури подойдёт? – спросил Маса.

Рури – это маленькая японская птичка чудесной лазоревой окраски. Щебет её особенной красотой не отличается, но зато его ни с чем не спутаешь. А главное, собственных рури в Вайоминге не водится.

 

Рури защебетала исключительно не ко времени, помешав Фандорину досмотреть до конца чудесный сон. Будто он селестианский брат, мирно живёт в райской долине, а вокруг него все женщины, которые дарили ему любовь в разные годы его жизни. Они по-сестрински нежны друг с другом, и вместе всем им очень хорошо.

Дисциплинированное сознание Эраста Петровича отказывалось пробуждаться, когда под окном ржали лошади или дрались пьяные ковбои, но на негромкий, малоприятный щебет фальшивой лазоревки откликнулось моментально.

Фандорин сел на кровати, открыл глаза и увидел, что за окном глубокая ночь.

Снова чирикнула японская птица.

Он высунулся из окна.

На улице ни души. Не видно ни зги. Даже в окнах салуна свет уже не горел.

Из темноты донеслись ещё две короткие, сердитые трели. Это означало: «Скорей, господин! Что вы возитесь?»

Поскольку Фандорин спал не раздеваясь и не разуваясь, он просто перепрыгнул через подоконник.

Короткий, освежающий полёт со второго этажа. Пружинистое приземление, от которого Эраст Петрович окончательно проснулся.

Откуда ни возьмись подлетел Маса.

– Господин, он проигрался до последнего. Пил один. Ушёл из салуна предпоследним. А последним – я. Хозяин за мной запер.

– Почему ты не пошёл за Ридом?

– Потому что он сюда скоро вернётся. Когда в салуне почти никого не осталось, а хозяин отвернулся, чёрный человек потихоньку открыл шпингалет на окне, а окно при этом оставил затворенным. Это чтобы потом залезть с улицы.

Эраст Петрович рассердился.

– У Рида нет денег на выпивку. Собирается стибрить бутылку-другую, когда хозяина не будет. И ради этого ты меня разбудил? А мне снилось, что я селестианский брат.

На это Маса завистливо поцокал языком.

– Тсс! – шикнул на него Фандорин, прижимаясь к стене. – Идёт!

Возле террасы салуна раздался шорох, быстрая тень перемахнула через перила. Скрипнула оконная рама.

Минуты две было тихо. Затем человек вылез обратно, но теперь двигался медленно и осторожно, прижимая к груди какой-то большой и, видимо, довольно тяжёлый предмет. Задел им за подоконник – что-то булькнуло, звякнуло.

– Ого, он стянул целую бутыль спирта, – шепнул Маса. – Теперь упьётся до смерти.

Вор присел на корточки, засовывая добычу в мешок, очевидно, приготовленный заранее.

Данна, сорэ ва доосьта но? [23]

– Не з-знаю. Но сейчас мы это выясним.

Эраст Петрович быстро пересёк улицу и включил фонарик.

Ослеплённый ярким светом Уошингтон Рид обернулся, сверкнули белки растерянно хлопающих глаз.

– Эй, парень, ты кто? Я тебя не вижу. Не стреляй! Смотри, мой револьвер в кобуре, а руки вот они. Ты-то свой, поди, уже достал?

– Нет. Но мой напарник держит вас на мушке. – Фандорин подошёл вплотную. – Ну-ка, показывайте, что там у вас.

Не поднимаясь с корточек, Рид попытался отодвинуться от мешка.

– Я вас узнал по голосу. Вы джентльмен с Востока, у которого смешной пистолетик. Послушайте, сэр, я ничего такого не сделал. Буду очень признателен, если это маленькое происшествие останется между нами. Ко мне тут все неплохо относятся, но если вообразят, что я колдун… Чёрному среди белых и так жить непросто…

Говоря всё это, негр быстро поводил из стороны в сторону подбородком – высматривал второго.

– Маса, подай з-звук, а то мистер Рид вообразит, будто я блефую, и попробует меня убить. С револьвером он управляется очень проворно.

Из темноты донеслось угрожающее покашливание.

– Напрасно вы так про меня думаете, сэр! Старый Уошингтон Рид в жизни никого не убивал. Я не убийца. Это правда, стреляю я хорошо. Но даже на войне, когда я служил в отряде снайперов, я всегда целил только в ногу. Я тридцать лет на Западе, прострелил не один десяток запястий, которые некстати потянулись за оружием, но ни одной души не погубил. Спросите кого хотите.

– Хватит болтать! – прикрикнул на него Фандорин. – Показывайте, что вы украли!

Рид перекрестился и вынул из мешка большую стеклянную банку – ту самую, что стояла в салуне над стойкой бара, в окружении связок перца и лука.

– Зачем вам понадобилась маринованная к-капуста?!

Фонарь осветил банку получше. Луч качнулся. Эраст Петрович непроизвольно сделал шаг назад.

Это была не капуста, а человеческая голова. На сером лице со скорбно закрытыми глазами выделились широкий горбатый нос и огромный рот. Чёрные волосы свисали неряшливыми клоками, шея оканчивалась рваными лоскутами кожи.

– Что это?!

– Известно что, – благоговейным шёпотом ответил Рид. – Голова индейца. Расколотого Камня, того самого. Она в салуне над стойкой тринадцать лет красуется. Вы не думайте, я её не для колдовства спёр. Для хорошего и, можно сказать, благородного дела. Но, если велите, я поставлю её обратно.

Что ж, теперь картина прояснилась. Вот, стало быть, за какую работу селестианцы заплатили целых 60 долларов.

– Неужели вы верите в привидение, к-которое ищет потерянную голову? Или просто решили заработать на суеверии?

– Вождя видели! И не один раз! А вы знаете, что он уже унёс в преисполню одного из мормонов?

В самом деле, подумал Эраст Петрович. Безголовый всадник, может, и химера, но труп в леднике был настоящий. Что за чертовщина!

Негр, озираясь, сказал:

– И это ещё только начало, помяните моё слово. Он не отвяжется, пока не получит своего. Надо вернуть Расколотому Камню башку. Тогда он угомонится и уберётся восвояси. Я обещал длиннобородым привезти голову до света. Потому что Безголовый всегда появляется в час предрассветного тумана. Вы не выдадите меня, сэр?

Эта дикая история не имела прямого касательства к заказу полковника Стара. К тому же завтра предстоял весьма хлопотный день. Но Фандорин терпеть не мог неразгаданных загадок. Особенно мистического свойства.

Слава Богу, удалось немного поспать, да и рыжая отдохнула.

– Я вас не выдам. Более того, я п-поеду с вами.

– Правда? – обрадовался Рид. – Ах, как это было бы здорово! Честно говоря, душа в пятки, как подумаю, что придётся тащить этакую ношу через всю Дрим-вэлли, да ещё ночью… Но только на что вам этакая страсть? Вы, наверно, подшутили над старым Уошем?

– Ничуть. Хочу посмотреть, как Расколотый Камень заберёт свою г-голову, – с серьёзным видом заявил Эраст Петрович. – Вероятно, это будет совершенно исключительное зрелище.

Похоже, чернокожий, действительно, воспрял духом.

– Вдвоём – это ничего, это можно. По правде сказать, если б я не проигрался и если б бородачи не пообещали мне ещё сотню, я, наверно, их надул бы, не поехал… А в хорошей компании совсем другое дело. С вашего позволения, я только свистну свою Пегги. Она уж осёдлана…

– Выводи мою рыжую, – обернувшись, сказал Фандорин по-японски. – Не забудь приторочить к седлу винтовку. На рассвете встретишься у крайнего дома с агентом Пинкертона. Увидимся в русской деревне.

Хай.

Маса вышел из укрытия и поклонился. Перед посторонними он всегда придерживался строгого этикета в отношениях с господином.

– И вот ещё что. Мы снова на государственной службе. Временные помощники здешнего полицейского начальника. Эти значки завтра прицепишь нам на одежду.

Как всякий японец, Маса обожал атрибуты власти и взял жестяные звезды с чрезвычайной почтительностью.

– Лучше бы нам выдали по мундиру и сабле. Но что взять с американцев? Я приведу эти гербы в порядок. Будут сиять ярче золота, – пообещал камердинер.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.