Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Бетономешалка
В середине февраля Будкин возил Служкина на осмотр в травмопункт. Онпожелтел от выкуренных сигарет, пока ждал Служкина то от хирурга, то срентгена, околачиваясь по коридорам больницы в толпе перепуганных детей, побитых старух и похмельных мужиков. Наконец он дождался, ругаясь, погрузилСлужкина в машину и повез домой. Погода стояла снежная, студеная и пасмурная. Дорога по ступицу колесбыла завалена серо-бурой массой снега, смешанного с грязью. Перелопачиваемаяавтомобилями, эта каша ездила туда-сюда по черному, обледенелому асфальту.На автобусных остановках мерзли толпы, и за сотню метров до них вдольобочины уныло торчали, протянув руки, голосующие. Будкин неожиданно затормозил. Девушка в парке перебралась через сугробс прослойками сажи и открыла переднюю дверцу. -- Привет, -- сказала она. -- До города или домой? -- А куда хочешь, -- ответил Будкин. -- С коллегой поздоровайся. Девушка оглянулась. Это была Кира Валерьевна. -- А, это ты... -- небрежно сказала она, увидев Служкина. -- Только сначала мы его домой забросим, -- предупредил Будкин. У подъезда он выволок Служкина из машины, повесил себе на шею и попервверх по лестнице. Кира сзади несла будкинскую шапку. -- Я позвоню, а вы пока кофе попейте, -- предложил Будкин, сбрасываяСлужкина в прихожей, и прошел в комнату к телефону. -- Проходи на кухню, -- печально сказал Служкин Кире. -- Кофе там.Можешь не разуваться. У меня никто не разувается... -- Але, Дашенька? -- раздался голос Будкина. -- Босса позови. -- Что-то ты сегодня квелый, -- расстегивая парку и усаживаясь в кухнена табуретку, заметила Кира. -- Без обычных своих подначек... -- Подначки в заначке, -- вяло отшутился Служкин, включая чайник. -- Ничего у тебя дома, уютно. -- А чего ты хотела? Чтобы у меня на окне решетка была и на мокрыхбетонных стенах гвоздем было выцарапано " Долой самодержавие! "? -- Разогреваешься, -- хмыкнула Кира. -- Как нога? -- В больнице сказали, что скоро на передовую. -- Как хоть ты ее сломал-то? -- Кира глянула на гипс. -- Пьяный катался с горки на санках и врезался в березу. Кира презрительно сморщилась. -- В общем, мне нравится, -- подумав, сказала она, -- что ты не строишьиз себя супермена. Однако ерничество твое унизительно. -- Я не ерничаю. Спроси у Будкина: так и было. -- Что-то у тебя как ни история, так анекдот, и везде ты придуркомвыглядишь. Служкин закурил и придвинул спички Кире. -- Любой анекдот -- это драма. Или даже трагедия. Только рассказаннаямужественным человеком. -- Ну-у, ты себя высоко ценишь!... -- сказала Кира. -- А впрочем, чемутут удивляться? Твое ерничество и идет от твоей гордыни. -- Вот даже как? -- деланно изумился Служкин. -- Ну да, -- спокойно подтвердила Кира, стряхивая пепел. -- С однойстороны, ты этим самоуничижением маскируешь гордыню, как миллионермаскируется дырявыми башмаками. А с другой стороны, тем самым ты и выдаешьсебя с головой. -- Каким это образом? -- Своей уверенностью в том, что тебя по-настоящему никто не восприметза балбеса, каким ты себя выставляешь. -- Я не выставляю, -- возразил Служкин. -- Я рассказываю правду. Толькозанимательно рассказываю. -- Для тебя понятия правды и неправды неприемлемы, как для романа. Твоимаски так срослись с тобой, что уже составляют единое целое. Даже слово-тоэто -- " маски" -- не подходит. Тут уже не маска, а какая-то пластическаяоперация на душе. Одно непонятно: для чего тебе это нужно? Не вижу цели, которой можно добиться, производя дурацкое впечатление. -- Могу тебе назвать миллион таких целей. Начиная с того, что хочувыделиться из массы, кончая тем, что со мной таким легче жить. Впрочем, еслиты помнишь классиков, " всякое искусство лишено цели". Так что возможенвариант " в белый свет как в копеечку". -- Не знаю насчет искусства и не помню классиков, но такимвыпендриванием тебе ничего не добиться. Сколько ни прикидывайся дураком, всегда найдется кто-нибудь дурее тебя, так что этим не выделишься. И другимс тобой жить легко не будет, потому что ты жутко тяжелый человек. Необольщайся на этот счет. -- Отцы думают иначе. -- Отцы -- это твои школьники из девятого " бэ", да? Глупо считатьрешающим мнение четырнадцатилетних сопляков, которые ничего в жизни невидели, не понимают и вряд ли поймут. Конечно, на первый взгляд тыподатливый: мягкий, необидчивый, легкий на подъем, коммуникабельный... Но тыпохож на бетономешалку: крутить ее легко, а с места не сдвинешь, и внутри --бетон. -- Ты из меня прямо-таки какую-то демоническую личность сделала, --усмехнулся Служкин. -- Страшнее беса посреди леса. А какое в общем-то тебедело до меня? Я тебе не мешаю. Чего ты заявляешься сюда и начинаешь меня насвои парафафы разлагать? Кира легко засмеялась. -- Не знаю, -- честно призналась она. -- Такое вот ты у меня желаниевызываешь -- порыться в твоем грязном белье. Чужая уязвимость, а значит, чужие тайны, у меня вызывают циничное желание вывесить их на заборе. Толькоредко находятся люди, имеющие тайну по-настоящему. Гордись: ты, к примеру, чудесный зверь для моей охоты. -- Может, ты в меня влюбилась, а? -- предположил Служкин. -- Ну нет! -- открестилась Кира. -- Твоя самоуверенность меня изумляет! Ты мне, конечно, интересен. Если бы я о тебе слышала от кого-то другого, тоты был бы притягателен. Может, тогда бы я и влюбилась в тебя -- заочно. Нокогда собственными глазами видишь все это, -- она презрительно обвелаСлужкина сигаретой, -- то просто отторжение какое-то. Из комнаты, хехекая, вышел Будкин. -- От него и так уже летят клочки по закоулочкам, -- сказал он. --Хватит, Кира. Ехать пора. -- Ты подслушивал! -- сокрушенно воскликнул Служкин. -- Ах ты, Будкин, вульгарная ты саблезубая каналья! -- Он поднял костыль, приладил его кплечу, прицелился в Будкина и выстрелил: -- Бах! -- Мимо, -- хехекнув, ответил Будкин.
Данная страница нарушает авторские права?