Часть 1. Автор: N о я б р ь. (https://ficbook.net/authors/145344) Беты (редакторы): topo ballerino (https://ficbook.net/authors/115201) Фэндом: Ориджиналы Рейтинг:

Вместе — как одно целое

Автор: N о я б р ь. (https://ficbook.net/authors/145344)
Беты (редакторы): topo ballerino (https://ficbook.net/authors/115201)
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, Фэнтези, Мистика, Экшн (action), Психология
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 40 страниц
Кол-во частей: 3
Статус: закончен

Описание:
Другой мир, другое восприятие реальности, другие ценности. Дженим — медиум на службе у полиции, он отправляет ангелов и демонов обратно в свои миры. Вся его жизнь крутится лишь вокруг его работы, но однажды он встречает в своём зеркале призрака родного отца... А, возможно, кого-то другого... И жизнь его меняется.

Посвящение:
Карса, я опубликовала работу, хоть и без тебя, но она всё ещё для тебя. Спасибо за всё, дорогой друг.

Часть 1

Есть ли жизнь после смерти? Люди с планеты Фиоре изводили бумагу, описывая какие миры ждут их после смерти. Но ни одного достоверного источника о том, что в действительности происходит по ту сторону, — не было. Некроманты считали, что после смерти душа отправляется в Чистилище. Дело в том, что, помимо Чистилища, существовало ещё два параллельных, так похожих на Фиоре, мира — Рай и Ад — вот только жили в них далеко не умершие. В Эдеме — в Раю — обитали безвредные ангельские существа, несущие свет и покой. Прекрасные, с белоснежными крыльями… Они пытались принести в Фиоре добро, ведь столь удивительный мир, созданный Вселенной, постепенно разрушался. И людское горе, стоны Фиоре, звало их — они страдали, когда чувствовали боль этого мира. Говорили: что Эдем великолепен, что там обитают звери невиданной красоты, что там никогда не бывает войн. Ходили также слухи, что в другой мир, Эдем или Геенну, с Фиоре можно попасть только по приглашению и только с учётом того, что домой приглашённый никогда больше не вернётся. Кроме всего прочего, считалось, что разрешить человеку ступить на их землю могут лишь существа из этих миров самого высшего ранга.

Был ли на той стороне кто-нибудь из мира Фиоре, по сей день оставалось неизвестным. Это и ставило под сомнение само существование Эдема и Геенны — рядовые обыватели-фиорийцы разделились во мнениях. Но по-прежнему были уверены в том, что Эдем с ангелами прекрасен, а в Геенне — в Аду — обитают уродливые существа: рогатые и клыкастые; имеющие человеческое туловище, а вот вместо ног — козьи копыта; у них чёрные глаза, без какого либо признака человечности. Что там бесконечные войны, пытки, крики, мольбы о пощаде. Что в Геенне могут выжить лишь самые хитрые и самые сильные. Что животные там под стать этому миру — почти у всех есть бронированная чешуйчатая кожа, как у драконов. Но, опять же, ни один человек там не бывал, а если и был, то точно об этом пожалел.

Но на Фиоре, кроме обычных рядовых жителей с их домыслами, существовал и весьма ограниченный круг тех, кто знал неопровержимую истину: ангелы и демоны — Эдем и Геенна — действительно существуют. И то, что и те и другие посещают мир Фиоре. Одни стремятся помочь, а другие стремятся сюда лишь за тем, чтобы съесть как можно больше душ, сея вокруг хаос и разрушения. И эти посвящённые знали, что ангелы Эдема чисты и искренни, а демоны Геенны очень коварны: они лживы и прекрасны. Прекрасны до тех пор, пока не показывают свою ужасающую зубастую пасть.

Но главным из того, что они знали, было то, что существам из других миров (будь то Эдем или Геенна — всё равно) на Фиоре попадать нельзя — их переход нарушал равновесие энергетического поля Фиоре. Этот мир и так ослаб за сотни лет сражений и общей эволюции его неразумных обитателей. А ещё посвящённые понимали, что избежать прихода «чужаков» невозможно: природные катаклизмы, возникшие из-за развития цивилизации на Фиоре, разрушали планету, отчего ангелы из Эдема, чувствуя её боль, сходили с ума и стремились хоть как-то помочь (людям, а заодно и себе), а демоны бесились в своей Геенне, ожидая момента, когда они смогут полакомиться душами людей. В общем, посещение Фиоры и теми и другими было неизбежно, и задача посвящённых заключалась в том, чтобы свести эти визиты к разумному минимуму. Для этого были созданы специальные подразделения медиумов, служивших при обычных полицейских участках.

***

— Дженим, вызов!

Молодой парень в кожаной куртке и потёртых джинсах устало посмотрел на наручный коммуникатор и обречённо вздохнул. Оттуда на него смотрела голограмма его куратора. А ведь Дженим только-только собирался войти в «Крылатую бестию», чтобы выпить с друзьями — но и тут работа смогла его достать.

— Вообще-то, у меня выходной, — раздосадовано напомнил он.

— Выполнять, — рявкнула голограмма, — код: чёрный.

— Из Эдема? — удивлённо присвистнул Дженим и добавил: — Уже лет пять не ловил ангелов.

— Так поторопись! Он на шестом уровне.

— Совсем близко, — задумчиво произнёс парень. — Хорошо. Задание принял.

И уже через минуту Дженим на высокой скорости мчался на своём мотоцикле в восточную часть города, чтобы спуститься на уровень ниже.

Город Гранс делился на шесть уровней, как, в принципе, и все города Фиоре. Уровни — это что-то вроде платформы, которая держит на себе район. И статус влиял на то, где ты будешь жить. На верхних уровнях жила элита — самые богатые и знаменитые. В самом низу — отбросы общества: бандиты и нищие. Законы запрещали людям покидать уровни, за которыми они закреплены. Был случай в городе Митхе, когда часть пятого уровня рухнула на шестой. Тогда погибло много людей, а правительство запретило людям с почти полностью разрушенного шестого уровня эвакуироваться на пятый. Варварские законы, но никто не смел перечить Верховному совету. Всем хотелось жить.

А Верховный совет больше всего страшился ангелов. Они могли изменить мир к лучшему, но правителям это было ни к чему. Медиумы были взяты под контроль и приняты на службу полиции, чтобы разыскивать «потусторонников» и отправлять их в свои миры, но правда была другой: от ангелов, что вселяют в людей надежду на справедливость, веру и любовь, нужно избавиться. Демоны же никому не мешали. Убивали себе шваль на низших уровнях — и ладно. Но главная беда была в том, что каждый прошедший через портал — новый природный катаклизм. Чем сильнее это существо, тем опаснее природное явление.

***

На шестом стоял страшный смрад — непривычная для жителей верхних уровней вонь от трупов и гнили. На шестом уровне люди дохли от эпидемий с ужасающей скоростью. Дома были полуразрушены и малопригодны для житья, но тем не менее шестой уровень был густонаселён. Дженим быстро добрался до нужного адреса, даже не удивившись, что это оказался бордель, и, почувствовав слабые отголоски ауры ангела, смог уловить его след. Молодой, ещё совсем неопытный и слабый. Медиум нашёл его очень быстро. Ангел находился в одной из комнат притона, он сидел на кровати и, казалось, ждал Дженима.

— Пожалуйста! — тут же, как только увидел его, заревел худенький парень в белых одеждах.

Большие крылья ангела были полураспахнуты и немного подрагивали. Ещё совсем мальчишка. Он прижимал девочку лет одиннадцати к своей груди — видимо, она была одной из «работниц» этого заведения. Она была без сознания, между ног — кровь. Здесь, на нижнем уровне, и не такое можно было встретить.

— Она умирает. Пожалуйста, дай мне немного времени.

— Прости, малыш, — сочувствующе сказал Дженим, садясь напротив мальчика. — Но тебе нельзя здесь быть.

— Ты ведь поможешь ей? — спросил тот с надеждой.

— Её жизнь была предрешена уже тогда, когда она ещё была в утробе матери, — сокрушённо покачал головой Дженим. — Я ничем не смогу ей помочь.

— Но хоть её раны я могу залечить?

— У тебя пять минут, парень… — Ангел кивнул и тут же засветился нежным светом.

Дженим не был добрым, не был он и злым. Он просто понимал, что и мальчику, и девочке это необходимо. Один получит успокоение, а другая — лечение. Сегодня был особенный день, ведь впервые за пять лет Джениму попался ангел. Добрый маленький ангел… А не мерзкий демон, который так и норовит съесть твою душу.

В последний раз из ангелов Дженим встретил красивую девушку двадцати пяти лет. Она была прекрасна. Пела красивые песни для своего возлюбленного. Человека. Сын губернатора позвал свою погибшую сестру через зеркало, но то, что было по ту его сторону, и близко не было ею. И, когда он выпустил её, в ту же секунду началось сильнейшее землетрясение в истории человечества. После этого случая впервые был издан официальный запрет мира Фиоре на проход через зеркала «потусторонников».

Ангела звали Эри. Она умоляла Дженима не разлучать её с любимым, но он объяснил ангелу, что, если он не выполнит задание, его отдадут под трибунал. Разве существо из Эдема может позволить кому-либо умереть?

— Я закончил, — радостно оповестил задумавшегося Дженима ангел: он был счастлив, что помог человеку.

— Хороший мальчик, — потрепал его по волосам Дженим, затем поднялся с кровати и подошёл к большому зеркалу, которое висело напротив кровати. — Встань рядом со мной. Отлично.

Дженим занимался этим сколько помнил себя. Ещё в совсем юном возрасте, когда он жил в приюте на пятом уровне, его взяли на службу. И правительству было плевать, сколько лет медиуму — семь или семьдесят.

Заученное до зубного скрежета заклинание, яркий обволакивающий свет — и ангел отправлен домой.

Медиум не собирался ни секундой дольше задерживаться в этом месте. Он быстро вышел на улицу и сел на свой мотоцикл. Заклинание забрало немало сил — о выходном с друзьями можно было спокойно забыть. Дженим доехал до центральной трассы и, показав пропуск полицейского на посту, поехал в сторону своего дома. Вонь шестого уровня ещё долго его преследовала, от неё даже глаза слезились.

Дженим жил на третьем уровне в элитном здании на семидесятом этаже. Ему, как полицейскому, полагалась хорошая зарплата и уважение простого народа. В общем — Дженим не жаловался. Его квартира была большой, шикарно обустроенной. Мебели было по минимуму, только самое необходимое. Гостиная и кухня были совмещены, а в спальне стояли лишь одна большая кровать и накрытое полотном старое зеркало в углу. Это зеркало принадлежало его покойному отцу, который так же, как и он, был медиумом и служил в полиции. Иногда Дженим пользовался зеркалом по работе, но в основном — старался не трогать. Оно пугало его.

Это странное зеркало было большим, с красивой резной рамой из дуба, который на рынке стоил бешеных денег. Дженим иногда засматривался на вырезанные на раме фигуры: красивые цветы с шипами на стеблях, которые никогда не росли на Фиоре, а крылатые существа из Эдема и Геенны будто спорили друг с другом. Но больше всего Дженима привлекала верхушка рамы. Там друг напротив друга стояли ангел и демон, облачённые в доспехи, по их позе было понятно, что они вот-вот начнут сражение. Дженим много раз пытался выкинуть это зеркало, но каждый раз, будто из глубины души, кто-то умолял его этого не делать.

Он устало стянул куртку, кинул её на белый кожаный диван и побрёл в сторону спальной, к гардеробной. Там помимо одежды хранилось всё его оружие: мечи, пистолеты, автоматы, бластеры, руны, амулеты. Всё, что было необходимо медиуму. Ведь не каждый же день ему приходилось работать с обычными преступниками с его планеты или с понимающими ангелами. А демоны никогда добровольно не возвращались в Геенну.

Дженим снял с себя все ремни со всевозможными ножами и пистолетами, бросил их в гардеробной и взял махровое полотенце. Холодный душ — единственное, что спасало его после работы. Бывало, что ему приходилось проводить по два-три сеанса в день — это очень выматывало. Если же вызовов не было, то медиумы занимались обычной полицейской работой. Джениму было всего двадцать пять, а он уже мечтает уйти на пенсию, но ему, как медиуму, это не светило. Такие, как он, не выходят на пенсию — обычно на неудачной миссии их съедают демоны.

После холодного душа Дженим голышом залез в кровать, завернулся в одеяло и уснул. У него ещё была та детская черта, которая заставляла прятаться под одеялом и представлять, что он живёт в абсолютно другом мире. Где люди не живут на уровнях, где нет ни Эдема, ни Геенны… Где люди свободны.

***

Ранним утром Дженим проснулся от неприятного чувства холода. Не такого, которое бывает из-за открытого окна. Холод был похож на прикосновение смерти — будто кто-то потусторонний был рядом. Как опытный медиум Дженим сталкивался с таким не раз. Некроманты объясняли этот холод тем, что призываемые существа или духи из трансцендентных миров приносят с собой не только свой облик, но и частицу своей чистой энергии — Фиоре не принимает её, отчего эта энергия словно висит вне пространства и времени, образуя некий холодок, который нельзя почувствовать кожей. Обычно живые чувствовали его сердцем, будто должно случиться что-то плохое.

Дженим поднялся с постели, натянул спортивные штаны и майку. Его беспокоило это чувство, ведь будь это призрак, он не сможет справиться с ним. Дженим — медиум, а не некромант. Он связующее звено между Геенной, Эдемом и Фиоре. Чистилище — не его поле боя. И вообще — в Чистилище не любят таких, как он. Некромантами могут стать лишь люди, которые посвящают свою жизнь служению Анубису. Никто, кроме них самих, не знает наверняка кто это. Говорят, что это Бог, но не из мира Фиоре. Что он любит своих детей и появляется на призрачной поляне в ожидании умерших, чтобы проводить их в последний путь, а затем сторожит их покой целую вечность. «Дети Анубиса» чтили всех богов и все религии. А медиумы, по их мнению, нарушали баланс природы, потому что не являлись по энергетике ни людьми, ни обитателями других миров — Эдема или Геенны. А значит неизвестно, попадают ли медиумы в Чистилище после своей смерти.

— Надо позвонить Майку, — прошептал Дженим, разыскивая свой телефон. В его записной книжке был всего лишь один знакомый некромант, но и он мог отказать ему в помощи.

— Джем… — позвал его холодный, но очень знакомый голос. Так мог звать его только один человек.

— Папа?.. — Дженим огляделся, но в комнате он был абсолютно один.

И тут он догадался, что голос идёт из зеркала. И посмотрев на него, он впал в ступор: простыня съехала в бок и открыла часть зеркальной поверхности — родной отец Дженима смотрел на него своими мёртвенно-серыми глазами. Клаус умер двадцать лет назад, когда Джениму было всего пять. Но он всё равно очень хорошо помнил его серые глаза и нелепое прозвище, которым его называл отец.

— Джем, ты так вырос… — восторженно сказал он. Отец выглядел молодо — как ровесник сына. Видимо он погиб примерно в том же возрасте, что и сейчас был Дженим. Клауса убил демон из Геенны. Вырвал ему сердце, наслаждаясь чистой энергией его души. — Слава Вселенной, что ты жив и здоров. Я каждый день просил для тебя счастья…

— Папа! — оттаял Дженим и, подбежав к зеркалу, стянул с него простынь.

Он плохо помнил, как выглядел его отец, и поэтому эта встреча казалась ему первой. И особенной. Они с отцом были мало похожи: Дженим — высокий, кареглазый и черноволосый; а его отец — немного ниже, с серыми глазами и светло-каштановыми волосами. Единственное общее, что между ними было, — природная утончённость, какая-то аристократическая тонкость.

— Как ты нашёл меня? — вглядываясь в забытые черты, взволнованно спросил Дженим. — Я ведь не призывал тебя.

— Я не знаю, — понуро ответил отец. — Я просто почувствовал, что тебе плохо и пришёл. Всё нормально?

— Да, — кивнул Дженим. Он не отводил глаз от отца, пытаясь запомнить каждую мелочь в его внешности. Ещё будучи ребёнком, он очень уважал его и даже после смерти Клауса хвастался всем, кому мог, о том, что его отец полицейский медиум. — Всё нормально. А ты как, пап?

— Ну как тебе ответить? — вздохнул отец и оглянулся, будто его кто-то позвал. Дженим не мог рассмотреть, где находится сейчас отец: вокруг его силуэта была некая тёмно-серая дымка и ничего больше. — Оказывается, я не могу тебе рассказать. Главное — знай, что со мной все хорошо. Этого будет достаточно.

— Пап, я не могу оставить тебя так, — грустно сказал Дженим, прижимаясь ладонью к гладкой поверхности старого зеркала. — Я должен завершить сеанс, но я не некромант… И даже не совсем человек.

— О Вселенная… Только не говори мне, что ты медиум.

— Так уж получилось, пап…

— Я надеялся, что ты вырастишь без этого проклятья, — горестно вздохнул отец.

— Понимаю, — кивнул Дженим.

Внезапно его охватила такая обида за судьбу своего отца, за его собственную судьбу. Ну почему именно они должны были нести это тяжкое бремя? И сейчас, глядя на отца, Дженим всё больше понимал, что его родитель мог дожить до глубокой старости, если бы не его опасная работа.

— А знаешь, пап, оставайся, — неожиданно предложил Дженим. — Ведь ничего плохого не случится, если мы немного пообщаемся.

— Послушай, это не то… — так и не досказав, отец резко посмотрел вправо, будто кто-то его перебил. Взгляд мужчины стал суровым, и даже на секунду в серых глазах мелькнул гнев. Но затем, вздохнув поглубже, он обратился к сыну: — Будь на чеку, Джем. Здесь что-то нечисто, — и растворился в тёмно-серой дымке зазеркалья.

***

— Такой сладкий, такой вкусный… — шептал словно ручей мягкий вкрадчивый голос.

Дженим лежал на огромной кровати и томно стонал под светловолосым мужчиной. Красивые черты лица влекли, а греховно-притягательные губы не давали отвести от них взгляда. Он с упоением целовал Дженима, гладил по бокам и погружал в него влажные пальцы. Казалось, будто кто-то окунул медиума в сладкий сироп и нежно доводил его до безумства. Дженим смотрел в прекрасные зелёные глаза, и ему хотелось прижаться ещё ближе к этому изумительному существу.

— Я покажу тебе, что значит любить, — прошептал незнакомец и поцелуями спустился к его паху. Воздух в лёгких резко закончился, и Дженим чуть не задохнулся, когда его член засосал горячий влажный рот. Острое желание поглубже толкнуться в податливый рот сжигало его. — Я хочу тебя…

Внезапно Дженим проснулся. Весь в поту и своей сперме он просыпался за последнее время не раз. Теперь каждую ночь ему снился прекрасный мужчина, который чуть ли не душил его своей любовью. Дженим не знал его, — никогда даже не встречал никого подобно ему, — но тот с необъяснимым упорством продолжал приходить к нему в снах. Уже неделю этот таинственный незнакомец не давал Джениму покоя. Даже когда он просто вспоминал черты лица этот прекрасного существа, его сердце сладостно ныло. Это чувство было похоже на влюблённость, но Дженим изо всех сил пытался побороть это странное влечение к своему воображению. Как он мог влюбиться в свой сон?

Дженим потянувшись, поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. Минуту он разглядывал своё сонное отражение, затем неожиданно появился его отец.

— Привет, — улыбнулся он.

— Как дела, пап? — улыбнулся в ответ Дженим. После их первой встречи, внезапное появление отца его уже не удивило.

— Нормально. Ты собираешься на работу?

— Да, уже утро. Мне пора.

— Будь осторожен, Джем, — обеспокоенно сказал Клаус, прижимая ладонь к стеклу зеркала.

— Конечно, пап, — опять улыбнулся Дженим. — Всё будет хорошо, не волнуйся.

Он оделся в привычные джинсы, переодел майку, не забыл про наручный коммуникатор. Потом надел свои ремни с оружием и кожаную куртку сверху. У медиумов почти не бывало выходных, Дженим за долгие годы службы смог привыкнуть к этому. Не успел он выйти из квартиры, как наручный коммуникатор замигал — Дженим, вздохнув, ответил на звонок:

— Доброе утро, босс.

— Нет времени на реверансы, — рявкнул тот, — третий уровень. Код: красный. Группу выслал, но необходимо подкрепление.

— Принял, — коротко отрапортовал Дженим и отключился.

Тут же он получил на свой коммуникатор карту и быстро выдвинулся к цели — ситуация была экстренной, раз его вызвали как подкрепление. Третий уровень был хорошо защищён от вторжения «потусторонников», в него не так уж и легко было пробраться, потому что богатые обычно запечатывали свои зеркала специальными рунами, которые стояли бешеных денег, и нечисти было тяжело найти проход выше четвёртого уровня. Видимо, кто-то сознательно впустил «гостя».

Обычно сеансы проводят простые люди, которые хотят встретиться со своими близкими. Это может сделать практически любой. Кроме медиумов — они не имели связи с Чистилищем. Ритуал проводился строго под наблюдением опытного некроманта, чтобы у человека не было соблазна впустить призрака на Фиоре.

Чаще всего это были не души умерших, а притворившиеся ими существа из Геенны или Эдема. Они уговаривали людей впустить их в свой мир — понять их и освободить. Очень часто, даже когда их обман раскрывался, люди всё равно шли на их «освобождение». Демоны умели убеждать, завлекать, очаровывать. Для них не было ничего проще, чем уговорить человека — они могли проникать в разум, заставляя поверить в то, что жертва сама управляет ситуацией. Ангелы же были честны, любвеобильны и добры — учитывая это, им было сложнее попасть на Фиоре.

Дженим подъехал к высокому многоэтажному офисному зданию. Вонь демона чувствовалась даже с улицы. Видимо, это из-за него в Гранс уже неделю бушевал страшный ветер. Люди испуганно прятались где только могли — сегодня Джениму явно предстояло сражение с довольно сильным демоном.

Карта указывала на сороковой этаж. Он быстро добрался до лифта и теперь готовился к встрече с ним. Сжимая в руках длинный узкий меч, он пытался настроить свой бластер на энергию, которая смогла бы оглушить демона довольно высокого ранга. Секунда, и двери лифта открылись. Дженим сразу же обратил внимание на лужи крови и куски человеческой плоти, разбросанной по всему офису. Было очень тихо, и медиум сразу понял, что либо в живых уже никого не осталось, либо оставшиеся где-то прячутся. Пока же вокруг он видел только оторванные руки, ноги, головы. Судя по брошенному оружию и отчётливому кровавому следу на полу, прибывшие до него медиумы уже «съедены». Их тела, наверное, оттащили в дальнюю часть офиса. Похоже, его тут ждали…

— Привет, Дженим, — пропел у него за спиной бархатистый голос.

Дженим тут же обернулся и направил на демона оружие. Перед ним стоял безумно красивый парень с ярко-голубыми глазами и светлыми волосами. Кожа белая, как сливки, была будто покрыта какой-то пыльцой, отчего казалось, что она неестественно светится. Он был весь в крови, но пытался брезгливо оттереть с помощью носового платка свои руки. Демон насмешливо улыбался, глядя медиуму прямо в глаза:

— Вот мы опять и встретились. Теперь уже лично…

— Абаддон, — прошипел Дженим, тут же признав старого (и не доброго!) знакомого, — какого хрена ты на этой стороне?

— Прости, малыш, — ещё шире улыбнулся демон, изобразив искренне раскаяние, которым, конечно же, и не пахло. — Приказ свыше — я не мог отказать своему брату. Маммон, кстати, тоже здесь. Развлекается на дальнем побережье.

— Вы нарушили договор! Ты лично обещал мне, что не появишься на Фиоре!

Дженим не боялся его. Они в какой-то степени даже сотрудничали несколько раз. Джениму приходилось связываться с Высшими Геенны с помощью зеркала отца, чтобы разузнать, сколько демонов или ангелов сбежало на Фиоре — для глав Геенны и Эдема тоже было невыгодно, когда сбегали их подчинённые.

— Дженим, — вздохнул демон, откидывая платок в сторону, — тебе лучше выслушать меня.

— С чего бы это тебе давать мне советы? — недоверчиво фыркнул Дженим.

— Мы с тобой первый год знакомы, что ли? — Абаддон подошёл ближе к медиуму. — Мы можем помочь друг другу.

— Ха! — язвительно усмехнулся медиум. — Тебе нужна помощь от человека? Тебе?..

— Слушай, Дженим, я знаю тебя уже много лет. Ты множество раз возвращал в Геенну наших беглецов. Ты справедлив, — демон презрительно скривился, — и благороден, как эти чёртовы петухи из Эдема.

— Кто?.. — удивился медиум: он впервые услышал это странное слово «петухи».

— Неважно, — нетерпеливо отмахнулся Абаддон. — Я сейчас о другом… Я доверяю тебе, Дженим. Мои старшие братья — тоже.

— С чего бы? — иронично приподнял бровь Дженим.

— Мне начинает надоедать! Заткнись, или же я вырву твой язык! — От рёва демона стены затряслись, а Дженим еле удержался на ногах. На мгновенье у Абаддона почернели глаза и вылезли уродливые клыки, но тут же исчезли, и как ни в чём ни бывало он продолжил: — Понимаешь, нам с братьями вполне нравится нынешняя ситуация. Мы любим Геенну и хотим оставаться там, чтобы мучать души из других миров… ну, и наш молодняк, конечно. Я лично могу воевать, сколько моей душе будет угодно. В общем — там весело.

— Не сомневаюсь.

— Но наш Старший захотел абсолютной власти, — проигнорировав едкое замечание, скучающе добавил Абаддон. Он все ближе подходил к Джениму, а тот не сводил с демона дула пистолета. — Дженим, в ближайшие шесть дней Люцифер планирует пройти через зеркало.

— Но как? — поразился медиум.

— Дженим, он же Бог! И плевать, что всякие святоши добавляют к нему приставку «псевдо». Он разведёт кого угодно — как малышей! — Абаддон поманил медиума и, указав рукой на огромное зеркало на стене, доверительно сообщил: — В общем, твой прапрадед был выродком ангела и человека, один из них оставил ему чудо-зеркало. Оно было сотворено именно для прохода существ с огромной энергией.

Для Дженима это секретом не было. Он всегда знал, что он далёкий потомок ангела. Белокрылые очень часто влюблялись в людей, но немногие оставались в этом мире. У них было два выбора: либо отказаться от крыльев и стать падшими, либо вернуться в Эдем. Об этом ему рассказал отец ещё в детстве, но то, что само зеркало магическое, он слышал впервые.

— Погоди, в зеркале мой отец уже больше недели.

— Душу Клауса не смогли ни подчинить, ни съесть, потому что он потомок ангела. Но если до сих пор он не рассказал тебе о том, что готовится война, то это точно не Клаус. Архангел Михаил попытается попасть на Фиоре раньше Старшего и остановить его. В твоих же интересах, чтобы он попал сюда первым. Он наведёт тут чистоту, любовь и прочую белокрылую дрянь. Какой бы Люцифер ни был, единственный, кто ему сможет противостоять, — это Михаил.

— Где гарантии, что ты не лжёшь? — засомневался Дженим. — Ты ведь демон.

— Да, я — демон, — фыркнул Абаддон. — Но я люблю Геенну и не променяю её на какой-то вонючий мир типа этого. Если Люцифер станет хозяином Фиоре, то Геенна и Эдем соединяться в одну плоскость. Те самые стены, которые разделяют наши миры, — рухнут. Я не собираюсь делить свой квадратный метр с ублюдочными святошами. Мне хватает с ними войны на Земле. Скольких моих демонов они влюбили в себя!

— Тише, Абаддон, тише… — иронично усмехнулся Дженим. — Разве война не твой конёк?

— Только не с голожопыми добродетелями!

— Так ненавидишь белокрылых?

— Не то слово. Адский огонь в сердцах демонов может потухнуть из-за их добрых глаз! — Абаддон презрительно сплюнул. — Мой старший сын, влюбившись в ангела, захотел стать человеком. Ты слышишь? Человеком!

— А тебе это не грозит? — с любопытством спросил Дженим.

Из большой лужи на полу он слегка зачерпнул в ладонь крови и брызнул ею на стекло — чтобы проводить высшего демона, нужна очень сильная магия. Магия крови.

— Нет, — с досадой отмахнулся Абаддон, — чтобы потух мой огонь, как минимум нужен архангел.

— Кто-кто?.. — удивлённо переспросил Дженим.

— Неважно, парень. Давай отправь меня уже домой побыстрей.

Дженим кивнул и начал рисовать на стекле пентаграмму, окружая её надписями на древнем языке фиорийцев.

Абаддон какое-то время молча понаблюдал за ним, а потом назидательно изрёк:

— Запомни: ты пропустишь Михаила, но не пропустишь Люцифера! И лучше бы ты не ошибся, иначе восемь высших демонов будут ненавидеть тебя до скончания времён. Будет великая война, где многие демоны проиграют. Мы не хотим отдавать своих детей пернатым, не для этого мы варили их в котлах.

— Да понял я, Абаддон. Но как мне узнать, кто есть кто?

— Лукавый будет убеждать сильнее, чем архангел. Он попытается влюбить тебя, но ты сопротивляйся. Если никого не впустишь — тоже вариант. Тогда Люцифер наверняка не сможет воспользоваться зеркалом. А оно подчиняется только твоему роду.

— Невесело, — покачал головой Дженим. — Ну, что, готов вернуться домой?

— С песней, — обрадовался Абаддон. — Не облажайся, Дженим, иначе мы с братьями с упоением разорвём тебя на части!

На эту угрозу медиум лишь равнодушно хмыкнул и начал нараспев читать заклинание:

— Вселенная, я прошу тебя о равновесии. Забери же сына своего. Отведи его домой…

***

— Ты ведь не мой отец, так? — спросил Дженим, стягивая куртку и бросая её на пол.

Он специально принёс из гостиной кресло и поставил его напротив зеркала. Ожидая ответа, он расслабленно опустился в него и вытянул ноги.

— Видимо тебе уже сказали, — вздохнул «Клаус», — но я и не тот, кем ты меня считаешь, Дженим. Я — архангел…

— Убирайся! — резко вскочив, зло закричал Дженим.

Внезапно фигура Клауса растворилась, и вместо него появился высокий светловолосый мужчина. Дженим чуть не задохнулся — это был тот самый человек, что каждую ночь доводил его до оргазма. Его сон появился с той стороны зеркала. Пронзительные зелёные глаза смотрели на медиума, будто тот всю жизнь мечтал встретиться именно с ним. От неожиданности у Дженима подкосились ноги, и он опять опустился в кресло.

— Приятно познакомиться, — от голоса этого существа по телу Дженима пробежали мурашки, — я — Михаил.

— Я тебе не верю! — раздражённо выплюнул медиум.

Мужчина дёрнулся как от удара, и красивые глаза вмиг опечалились. Он прижался ладонями к зеркалу, словно хотел коснуться Дженима, и с нескрываемой тоской прошептал:

— В жизни ты ещё прекраснее, чем в снах…

— Если я никого не выпушу из этого чёртового зеркала, то ничего не произойдёт. Поэтому даже не пытайся, — твёрдо предупредил Дженим, обвиняюще тыкнув в него пальцем.

— Я и не пытаюсь, — мягко улыбнулся тот. — Мне хватит и возможности просто смотреть на тебя, мой прекрасный.

Дженим брезгливо скривил губы. Из-за внешности у него было много проблем в детском доме. Он всегда был милым мальчиком, отчего представители обоих полов не давали ему прохода. И всё бы ничего, если бы в полицейской академии на него однажды не поспорили старшекурсники. В течение месяца за ним ухаживал некий Кайл: дарил ему сладости, цветы. Джениму никогда не нравились парни, но старания Кайла покорили его… и он решил дать ему шанс. Они начали встречаться, а, после того как переспали, вся академия узнала про спор на девственность Дженима. Этот случай навсегда остался глубоким отпечатком в его сердце — даже сейчас, спустя годы, ему не давали покоя те слова, что тогда сказал Кайл:

— Я просто поспорил на тебя и получил свои деньги, а теперь вали. Я не желаю, чтобы ты ошивался рядом со мной. Ты и так меня достал за этот месяц!

Дженим после этого случая перестал доверять людям, перестал верить в любовь. Он всегда был одинок, и даже если у него было много друзей, то это вовсе не означало, что он был счастлив. У него было какое-то странное равнодушие к тому, что может произойти с ним, — Дженим не боялся смерти, не чувствовал страха вообще. Он даже никогда не задумывался о том, что может умереть, поэтому его не пугали ни демоны, ни — тем более — люди, которые пытались взять его под свой контроль.

— Дженим…

Внезапно наручный коммуникатор замигал и голограмма оповестила:

— Юго-западное побережье, второй уровень. Код: красный.

— Принял, — сухо бросил Дженим и поднялся из кресла.

Возможно, работа — единственное, что не давало ему впасть в отчаяние. Всё, что сейчас происходило, казалось ему сущим бредом. Он знал и понимал, что от демонов можно ожидать всего, но чтобы такое…

— Не бросай меня, Дженим, — жалобным голосом заскулило существо в зеркале. — Я хочу быть с тобой, мой прекрасный.

На что Дженим лишь раздражённо фыркнул и, снова надев свою куртку, но теперь ещё и поверх неё заплечные ножны с особым мечом именно для таких случаев, вышел из квартиры.

***

На втором уровне всегда росли деревья, приятно пахло, и люди здесь были более аккуратны. Когда Джениму открыли ворота, он проехал внутрь и изумлённо разинул рот — вокруг был снег, сугробы и лютый холод, будто в морозильнике. Это в принципе казалось невозможным хотя бы потому, что снег мог быть только на первом уровне. Всё это означало лишь одно — ему действительно предстоит встреча с одним из высших демонов.

Дженим быстро нашёл его. В одном из дорогих клубов находился не кто иной, как Маммон. Дженим видел его в своём зеркале только раз. И считал, что этого ему хватит на всю жизнь.

Когда Дженим попал в клуб, то сразу же услышал громкие стоны наслаждения, прекрасно различаемые даже через громкую музыку. Вокруг люди будто с ума сошли. Медиум отчётливо видел отблески ауры и шёл к их источнику. На угловом диване в окружении двух девушек и одного парня сидел сам Маммон, люди пытались принести ему плотское наслаждение. Демон сейчас был прекрасен, как и его старший брат, но Дженим прекрасно знал, что это лишь иллюзия.

— Дженим! — восторженно вскрикнул красавец-брюнет с ярко-голубыми глазами (а именно такой человеческий облик приобретал Маммон) и бесцеремонно оттолкнул от себя людей. Как мусор. — Сама великая красота пришла ко мне. Я так польщён, моя прекраснейшая роза!

— Прекрати, — зло оскалился медиум, направляя на рогатого свой меч.

— Ой-ой, — поцокал языком Маммон и, легко поднявшись, приблизился к нему, на ходу застёгивая ширинку на штанах. — Ты всегда мне нравился, — и, красноречиво поиграв бровями, проникновенно добавил: — Я даже грезил о тебе пару раз.

— Отпусти людей, — не обращая внимания на выходки Маммона, мрачно процедил Дженим, — они не ведают что творят!

— Если только ты выслушаешь меня… — продолжал играть свою шутовскую роль демон.

— Пытаешься затащить меня в свою постель? Или усыпить мою бдительность, чтобы я выпустил вашего Старшего?

— Эх, Дженим, — став, наконец, серьёзным, вздохнул Маммон. — Абаддон таки сделал своё дело… Ты не должен верить тому, о чём они тебе шепчут, дорогой. Они вводят тебя в заблуждение.

— Да ну? — скептически фыркнул Дженим.

Маммон подходил ближе, а медиум пытался отойти от него подальше. Одно демона прикосновение может лишить смертного разума, заставить желать.

— Через твоё зеркало может пройти лишь Михаил и никакой ни Люцифер. Демоны пудрят тебе мозги, чтобы не дать архангелу пробраться на Фиоре.

— Зачем ты это говоришь мне? — искренне удивился Дженим.

— Потому что братья играют нечестно…

Маммон внезапно оказался в опасной близости от Дженима. Медиум не ожидал этого и поэтому двигался на одних рефлексах: как можно точнее он попытался ударить демона клинком, но тот даже на таком близком расстоянии умудрялся уклониться. Ловко увернувшись, Маммон неожиданно схватил его за запястье — Дженима обожгло адским пламенем. А поскольку в его крови была капля ангельской — боль была просто неописуемой. Но и демону не приносило радости касаться отпрыска белокрылых. На лице его быстро промелькнула гримаса то ли брезгливости, то ли физического страдания, но лишь на мгновение, потому что он тут же усмехнулся и голосом профессионального обольстителя проворковал:

— Ты хоть и с каплей крови ангела, но всё равно считаешься человеком, поэтому моя магия, вне сомнения, подействует… Будет интересно, котёнок.

Медиум всё-таки смог вырвать свою руку из лап ухмыляющегося демона, чей огонь будто проходил насквозь, обжигая саму душу. Дженим хотел опять напасть на Маммона, но тот примирительно вскинул руки. Демона тут же облепили со всех сторон люди, которые чуть ли не боготворили его. Полуголые, возбуждённые. Они даже не понимали, что ещё несколько минут назад он съел душу кого-то из них. А Дженим знал это. И не только потому, что светомузыка отражала большое кровавое пятно на полу. Медиум отчётливо чувствовал вибрации вокруг ауры демона. Они означали, что демон съел уже даже больше одной души и теперь спокойно подстраивал их энергию к своей.

— Твоя магия не подействует на меня, Маммон, — злобно процедил Дженим.

— Но попробовать-то стоило, — лукаво подмигнул демон. — Я бы хотел тут немного задержаться. Крутая планета. Свободные однополые отношения, секс в общественных местах, опять-таки, не возбраняется. А какие тут шлюхи! М-м-м… — сладостно протянул Маммон, целуя девушку, что так к нему и ластилась. — Я ваш фанат.

— Ты ведь понимаешь, что я не могу тебя оставить? — скептически заметил медиум, следя за каждым его движением.

— Но я так хотел… — притворно заныл Маммон. — Ладно. С людьми с Земли тоже весело. Так и быть, отправляй меня домой!

Дженим был настороже, не опуская свой меч. Демонам вообще нельзя доверять. А особенно таким, как Маммон. Он смотрел на Дженима своими неестественно-синими глазами с некой издёвкой и предвкушением. Маммон вновь оттолкнул, как ненужное барахло, от себя людей и танцующей походкой направился в сторону туалета. Дженима всегда раздражали демоны, хотя ему и приходилось иногда поддерживать с ними отношения. Чисто деловые. Но этот… этот превосходил по степени раздражения, пожалуй, всех. Распутный Маммон вызывал омерзение. И только. Дженим в мыслях уже сотню раз убил себя за то, что позволил ему коснуться себя. Если честно, он вовсе не был уверен, что магия Маммона на него не подействует. Всё же он человек…

В туалете клуба целовались парень с девушкой. Дженим на это зрелище только презрительно фыркнул и отвернулся. Вульгарная девица в дорогих, но очень узких и коротких одеждах смотрелась не возбуждающе, а отталкивающе. Она не прекратила напирать на парня даже после того, как в туалет вошли посторонние. Маммон присвистнул и подошёл к ним поближе.

— Не трогай их, — предупреждающе зашипел Дженим, возвращая меч в ножны за спиной.

Из небольших ножен на поясе он достал нож и разрезал свою ладонь. Девушка, наконец, отлипла от парня и сейчас с неким недоумением смотрела то на демона, то на Дженима.

— Такой сладкий мальчик… — сладко пропел Маммон, не сводя глаз с потерянного парня. Девушка не вызвала в нём ни малейшего интереса, он небрежно кинул ей: — А ты ведь даже не догадываешься, что он девственник. И, кстати, как и наша конфетка, он потомок ангела, — последнее он сказал уже скорее для Дженима.

Маммон с силой оттолкнул девушку, и та упала на холодный кафель. Она и слова не могла сказать демону, потому что стоило ей только посмотреть в его глаза, как её душа навеки влюбилась в него. Парень хотел подбежать к своей подружке, но Маммон остановил его, беспардонно обняв.

— Джени-и-им, — наиграно-жалобно простонал он, — разреши мне забрать его! А?.. Посмотри, как он прекрасен.

Медиум уже успел начертить пентаграмму на стекле зеркала во всю стену туалета и, повернувшись, изумлённо уставился на демона. Парень был абсолютно обычным. Дженим только чувствовал его ангельское происхождение, добродетель, желание любить. Девушка хотела взять полуангела за руку, чтобы подняться, но Маммон страшным шипением остановил её, и она, неожиданно ловко вскочив самостоятельно, в ужасе убежала.

— Ты Дженим? — спросил парень, посмотрев прямо в глаза медиуму.

Он абсолютно не обращал внимания на Маммона, ластящегося к нему как кот. Дженим, глядя на это, насмешливо ухмыльнулся — кажется, кое-кто попал под очарование ангела. Когда в душе демона тухнет демоническое пламя, то касаться любимого ангела становится наслаждением. Но загвоздка в том, что ангелы, влюбляя в себя демонов, чувствуют не меньшее наслаждение.

— А ты, видимо, не просто потомок ангела, раз смог подчинить себе Маммона, — хмыкнул Дженим.

— Меня зовут Габриэль, — улыбнулся тот, поглаживая демона по тёмно-каштановым волосам. — Я воспользовался телом этого полуангела, чтобы попасть сюда. Хотел поговорить с тобой, но эта странная девушка набросилась на меня.

Малейшие признаки разума исчезли из глаз Маммона, он мурлыкал под нежными руками ангела. Дженим поёжился. Он не понимал, как к этому грязному существу можно так нежно относиться? Демоны вообще не достойны чистой любви ангелов. А уж этот — точно!

— И о чём же ты хотел поговорить? — всё ещё брезгливо косясь на разомлевшего Маммона, поинтересовался медиум.

— Мальчик мой, — со вздохом начал Габриэль, — демоны обманывают тебя. Не верь и не слушай их. В твоём зеркале Люцифер. Весь Эдем готовится к войне, Дженим. Ты не сможешь сдержать Сына зари. Он прекрасен, но лжив и жесток. Когда-то он был нашим братом…

— Погоди, — потёр переносицу Дженим. — Он, что, был ангелом?

— Архангелом, — хмуро поправил его Габриэль так, будто это было очевидно с самого начала. — Но он великий лгун, решивший возомнить себя Отцом, поэтому и был лишён этого титула. После того как врата Утопии для нас были на веки закрыты, он не сказал ни единого слова правды во имя добра. За тысячи лет существования он никогда не любил. Запомни мои слова хорошо, Дженим. И, возможно, тебе удастся предотвратить войну, которая разрушит Фиоре.

Габриэль с улыбкой посмотрел на демона, который бережно сжимал его в объятиях. Было очевидно, что Маммон не видит ничего, кроме стоящего перед ним архангела. Дженим впервые наблюдал такое — чтобы одного из сильнейших демонов смог побороть ангел. А ведь даже при этом и бровью не повёл! Да, в этой войне проиграют демоны, но и младшие ангелы сильно при этом пострадают. Да… мир Фиоре между двумя этими огнями будет разрушен — это бесспорно… Габриэль со вздохом поцеловал Маммона в лоб — медленно и невыносимо нежно, будто в его руках был хрупкий младенец.

— Прощай, мой демон… — благоговейно и с грустью шепнул архангел.

Дженим даже смог увидеть яркое свечение, которое испустило тело, а тут же парень в объятиях демона просто упал в обморок. Медиум ещё несколько секунд пребывал в шоке, пока разозлённый Маммон не откинул от себя бессознательное тело.

— Это был Габриэль — да? — гневно прошипел он.

— Ты его, что, знаешь? — удивился Дженим.

Рану на руке неприятно покалывало, но он заметил это только сейчас.

— Ты думаешь, мне пару сотен лет?! — словно взбесившись, прокричал Маммон, и от его голоса даже стены задрожали. — Тысячи лет я искал его, а он при встрече просто усыпил меня! Ну кто так делает?!

— Ты хочешь сказать, что… — так и не договорив, замолчал Дженим — он был в шоке: что вообще всё это значит?

— Эта пернатая задница меня достала! — продолжал бушевать демон, закатывая рукава. — Ни одно живое существо от меня не сбегало!

— Ты любишь его! — вдруг догадавшись, поражённо ахнул Дженим.

— Да! — рявкнул Маммон. — И ты сейчас отправишь меня в Эдем! Я иду за ним — мне надоело!

— Погоди, — вскинул руки медиум, — разве в Эдем пускают демонов?

— Если Люциферу туда нельзя, то это не значит, что и всем нельзя! Это Великий запрет в Геенне, но я готов его переступить. Подумаешь сотня лет в лавовой долине!

— А ты там не умрёшь? — с подозрением спросил Дженим. Демон, презрительно фыркнув, встал рядом с медиумом. — Ну… мне просто интересно.

— Я смогу умереть лишь тогда, когда последнее существо из всех Вселенных перестанет чувствовать похоть.

— Расскажи, — настойчиво потребовал Дженим, упрямо скрещивая руки на груди, — и я отправлю тебя туда, куда захочет твоя рогатая голова.

Маммон вдруг добродушно рассмеялся и, облокотившись о раковину, вздохнув, начал объяснять:

— С момента появления Вселенной мы были созданы для равновесия. И Люцифер был старшим из нас. Раньше не было ни Эдема, ни Геенны, а был единый мир — Утопия. Мы оберегали существ, направляли их. Но однажды Люцифер взревновал Отца и возненавидел созданных им существ. Он обманул нас, сказав, что Отец хочет абсолютного разделения на добро и зло. Мы поверили Старшему и позволили управлять собой, но Отцу это не понравилось. С тех пор Утопия закрыта для всех. Мы стали жить в разных мирах, называться разными именами. Знаешь, в Аду все как голодные собаки. Никто никого не боится, и если в Раю все уважают Михаила, то у нас Люцифера ненавидят. И я не умру, если попаду в Эдем. Ангелы будут следить за мной, но ничего не сделают. На небе главный Михаил, и он не позволит напасть на меня.

— Почему ты так уверен?

— Ты сейчас сам в этом убедишься, — ухмыльнулся демон.

Внезапно вместо красивых ног у него появились безобразные козьи копыта и длинный тоненький хвост. Огромные закрученные рога украсили голову с длинными волосами, череп немного вытянулся. Синие глаза в мгновенье стали темнее самой тьмы. Одежда на демоне мистическим образом сменилась, тело вытянулось. На нём была лишь кожаная набедренная повязка, и множество бус украшали его мускулистую грудь. За спиной у Маммона внезапно взметнулись большие кожистые крылья. Дженим не на шутку испугался, ведь не каждый день увидишь Высшего в истинной форме. Внезапно он понял, что ему безумно повезло не встретить Абаддона в его обличии демона — всё-таки Маммон по иерархии был младшим среди высших демонов. А поскольку он был демоном-искусителем, то был в какой-то степени даже красив.

В общем, Дженим уже готов был упасть в обморок, как тот парнишка, что всё ещё валяется без сознания в дальнем углу, но тут дверь туалета заскрипела, и медиум бросился к ней, чтобы захлопнуть и закрыть на замок.

Маммон повернулся к нему спиной и встал на колени, широко расправляя крылья.

— Что ты делаешь? — изумлённо спросил Дженим.

— Срежь их, — сухо бросил демон.

— Чего? — тупо переспросил Дженим.

— Глухой, что ли? — гаркнул Маммон. — Срежь их! Я отдам их Михаилу в знак того, что не собираюсь никого убивать.

Дженим на автомате достал из-за плеч меч, подошёл к демону и замер. Его начало трясти. Сильные и большие крылья Маммона стало даже жалко. Отчасти они всё-таки были прекрасны…

— Не переживай, — ласково проговорил демон своим приторным голосом, которым завлекал людей, — они отрастут через полвека. Меня сможет убить лишь ангел, по вине которого погас мой огонь. И то это сомнительно. Я не пробовал.

— Маммон… Люцифер не погладит тебя по голове за такой поступок.

— Плевать мне на него! — взревел тот. — Я не имею право обнимать своего любимого вот уже двадцать тысяч лет! Подумаешь, Асмадей накажет меня тысячей плетей на площади позора в Геенне. Я все равно не умру — мне нечего бояться.

— А если он запрёт тебя? — холодно спросил Дженим, осторожно придерживая крылья. — Если ты больше не сможешь увидеть Габриэля?

— Пусть сначала поймает меня, — злорадно усмехнулся Маммон. — Хэй, Дженим, я ведь демон сладострастия — я не могу ограничивать себя в желаниях!

— Вселенная, Люцифер будет ненавидеть меня ещё сильнее…

— Человек, он ненавидит всех, — хмыкнул демон. — Режь уже. Все мы всё равно уже давно покойники.

— Готов? — спросил Дженим.

— Как никогда, — оскалился Маммон.

***

— Ты сделал великое дело, — улыбнулось существо из зеркала. — Ты воссоединил два любящих сердца.

Дженим устало сел в кресло и посмотрел куда-то сквозь это красивое лицо с зелёными глазами. Вся одежда медиума была в чёрной демонической крови. Поначалу она сильно жгла адской аурой, но он перетерпел это неприятное чувство. После отправки Маммона в Эдем Дженим выдохся окончательно — он даже не помнил, как добрался до дома. Сейчас его даже не волновало то, что его любимое кресло испачкается. Абсолютно не волновало.

— Как ты накажешь его, когда поймаешь? — Дженим потёр виски, закрывая глаза и откидываясь на спинку.

— О чём ты? — ещё шире улыбнулся в зазеркалье «гость». — Я только что дал Маммону разрешение на то, чтобы он находился в Эдеме…

— Я знаю, что ты Люцифер, — отрешённо оборвал его Дженим: сил на какие-либо эмоции не было.

— Это не так.

— Тогда почему сам Габриэль назвал тебя Люцифером? Твой брат обманывает?

— Нет-нет, мой брат не способен на обман. Понимаешь, он не хочет, чтобы я столкнулся с Люцифером. Он хочет сам разобраться с ним.

— Это ещё почему?.. — выразил вялый интерес медиум.

— Потому что мы братья, я люблю его. Габриэль думает, что я не смогу, если придётся, сражаться с ним.

Дженим недоверчиво посмотрел на существо в зеркале. В его словах был смысл. Значит, Маммон был прав, через это зеркало в этот мир может попасть только Михаил. Получается, что через второе пройдёт Люцифер, но где он найдёт такое?

— А ты, значит, думаешь, что сможешь подавить свои чувства и в случае чего убить своего брата? — уже более заинтересовано спросил Дженим.

— Я попытаюсь, — занервничал «гость» и как-то грустно опустил голову. — Хоть он и падший, но он мой брат…

— Ладно, — вздохнул Дженим и добавил: — Возможно, ты и Михаил, но пока не стоит спешить с выводами.

— Пусть всё будет как ты пожелаешь, — тоже вздохнуло существо, но как-то печально вздохнуло, и прижалось ладонями к зеркалу. — Мне ничего не нужно. Я хочу лишь обнять тебя. Хоть раз.

Дженима будто током ударило. Всего час назад Маммон сказал примерно то же. Неужели любовь настолько сильна. Медиум посмотрел в невозможно-зелёные глаза. Самые прекрасные глаза, что ему довелось увидеть в своей жизни. Как-то сразу вспомнились сны, и в паху сладостно потянуло.

— У тебя когда-нибудь было человеческое имя? — чтобы как-то отвлечься спросил Дженим.

— Меня называли по-разному: Михаэль, Михаил, Микаил.

— Микаил… — задумался он. — Странное имя.

«Гость» улыбнулся, но ничего не ответил. От этой улыбки Дженим почувствовал новый прилив странного жара. «Неужели магия Маммона?» — мелькнуло в голове. С того момента, как он вошёл в свою квартиру, этот жар не покидал его. То место, где Маммон коснулся Дженима… От него, словно пульсацией по всему телу, шла какая-то энергия, от которой становилось немного жарче, чем обычно. Медиум старался не думать об этом, даже перечитал в голове основные заклинания.

— Поверь, для меня нет ничего важнее, чем просто быть с тобой, смотреть на тебя, — грустно проговорило существо. — Мои мотивы чисты.

— Слишком сладкие речи, — пренебрежительно фыркнул Дженим.

Ему было тяжело признать, что каждое слово неизвестного отдалось в его сердце чарующим шёпотом. Как заведённый он прогонял в голове эти слова снова и снова.

— Даже если ты меня отсюда не выпустишь, то я всё равно буду счастлив... Ведь я встретил тебя.

В ту ночь Джениму снова приснился сон с ангелом. Во сне они были в каком-то старинном здании, и Михаил (как теперь называл про себя своего «гостя» Дженим) показывал ему картины, на которых были изображены его братья. Каково же было его удивление, когда он узнал, что Люцифер и Михаил почти на одно лицо. Но потом Михаил рассказал, что, после того как его брат стал падшим, их отец лишил Люцифера белоснежных крыльев, окрасив их в смолисто-чёрный цвет. Во сне всё вокруг было укутано неестественным мягким светом, будто было укрыто лёгким туманом. Дженим толком не смог разглядеть детали сна — словно кто-то нарочно их размазывал.

— Это твой дом, — сказал Михаил, обводя руками замок. — Когда-то давно ты полюбил ангела и попросил Отца сделать тебя человеком, чтобы вы могли быть вместе. Но твой возлюбленный побоялся сложить свои крылья.

— И кто же это? — недоверчиво спросил Дженим.

— Прости меня… — горестно вздохнул Михаил, порывисто обняв его. — Я не могу бросить Эдем, понимаешь?..

— Значит, это был ты. Вот почему всё кажется мне знакомым…

— Я ведь говорил тебе, что знаю тебя с самого твоего сотворения.

В этом сне Дженим чувствовал себя счастливым, будто после долгого пути оказался дома. Михаил обнимал его своими белыми, нежными крыльями. Внезапно перед ними оказался мужчина, похожий на Михаила. Его волосы были такими же светлыми, но красивые глаза — голубого цвета. Крыльев у него не было, поэтому Дженим решил, что это Люцифер. Он предостерегающе оскалился, но мужчина лишь печально смотрел на него, не двигаясь.

— Дженим, — наконец вздохнул он, — ну почему ты выбрал его?

— А кого я должен был выбрать? Тебя? — надменно поморщился Дженим.

— Да, брат, — протянул Михаил, — прекрати. Я победил в той войне. Отступи.

— Низачто! — твёрдо ответил тот. — Я лучше умру, чем проиграю тебе этот мир.

— Видишь, Дженим? — прошептал Михаил. — Я защищу тебя, ведь я ангел…

Дженим проснулся. Какие-то непонятные обрывки воспоминаний крутились в его голове. Где-то, в совсем другом мире, Дженим уже встречал Михаила и любил его больше жизни. А ещё почему-то он сразу понял, что отказался от своих крыльев не из-за любви…

Было что-то в этой истории, чего Дженим никак не мог понять. В нём текла кровь ангела, и он всегда чувствовал зло, но сейчас эта способность будто отключилась. Правду ли говорит то существо из зеркала? Почему-то сердце верило ему. Верило, что это Михаил и что он никогда не причинит вреда Джениму. Верило, что любовь Михаила чиста — ведь он самый что ни на есть настоящий ангел.

***

Четыре дня для Дженима прошли как в лихорадочном бреду — он не ходил на работу, не отвечал на звонки. Бывало, он тянулся к зеркалу, но тут же, очнувшись, отскакивал от него. Михаил снился ему всё чаще. Во снах он любил его, будто дышал только человеком. Перед тем как проснуться, Дженим каждый раз слышал, как Михаил с разочарованным вздохом сетовал, что человеческий сон слишком короток. Медиум понимал, что это может быть и всего лишь магия демона сладострастия, но он ничего с собой поделать не мог.

— Что плохого в том, чтобы любить ангела? — просыпаясь в этот раз, пробурчал он себе под нос.

— Что ты сказал, мой прекрасный? — уже ожидая его в зеркале, улыбнулся Михаил.

— Говорю, что ты начинаешь мне нравиться, — подходя и прикоснувшись к раме, нехотя признался Дженим.

— А ещё пару дней назад ты считал меня дьяволом, — рассмеялся Михаил. Затем он умиротворённо прижался лбом к зеркалу, не отводя взгляда от Дженима. — Я знаю тебя очень давно. Ты прекрасен.

Дженим скопировал движение ангела, и теперь ему казалось, что они обнимаются. Он, представив, что нет между ними холодного стекла, нежно обводил скулы ангела, мечтая почувствовать тепло его сверкающей кожи.

— Чего ты хочешь больше: победить брата или быть со мной?

— Я хочу изменить Фиоре к лучшему, — прошептал ангел, — чтобы ты никогда не грустил. Ведь твоё самое большое желание — свобода для людей.

Дженим улыбнулся. Разве мог дьявол знать об этом его желании? Только ангелам по силам увидеть душу и желания смертного. Медиум посмотрел на молоток, лежащий уже второй день у зеркала. Он не мог решиться. Ему так хотелось обнять любимое тело, но он всё ещё не мог осмелиться. Сомнения переполняли его сердце. Абаддон сказал, что не пропускать — тоже вариант, но тогда его любимый навсегда останется в Эдеме. А человеческая жизнь слишком коротка, чтобы ждать второго шанса на встречу с прекрасным ангелом.

— Я хочу, чтобы всё это закончилось. Я устал… — беспомощно вздохнул Дженим.

— Понимаю, мой дорогой. Если ты не хочешь, то…

И этот момент небо разразилось молниями, люди начали кричать. Дженим хотел подойти к окну, но его ангел внезапно закричал:

— Нет, не подходи! Люцифер всё-таки пробрался в этот мир! Фиоре отторгает его, молнии…

Дженим понял, что все его сомнения были смешными. Если, как сказал Габриэль, есть ещё одно зеркало, то Люцифер вполне мог и пройти через него. Медиуму стало страшно. Сверкающие молнии врезались в близлежащие здания, выбивая стекла и разрушая многоэтажные конструкции.

Долго не думая, Дженим схватил молоток и, замахнувшись, прошептал:

— Вселенная, во имя равновесия я нарушаю твой закон. Я разрешаю войти ангелу в этот мир через зеркало, что по праву принадлежит мне.

Он изо всех сил ударил по зеркалу, и осколки полетели в разные стороны с ужасающей силой, будто их вытолкнуло с другой стороны. Дженима откинуло метра на два, и он упал, прикрывая руками лицо, чтобы стекла не попали в глаза. Внезапно крики за окном усилились. Дженим услышал звонкое, оглушающее постукивание. Он посмотрел в окно и ужаснулся: с неба дождём сыпались миллионы серебристых осколков зеркала. За спиной он услышал потрескивание — кто-то шёл к нему по разбитому стеклу. Сердце радостно подпрыгнуло — теперь Михаил здесь и всё наладится!

Ещё не успел Дженим оглянуться, как раздался хлопок и блаженный вздох. А когда он увидел, кого призвал, то просто опешил — перед ним стоял его прекрасный ангел… вот только крылья его были черны как ночь. Дженим смотрел на него во все глаза и ничего не понимал. Но определённо знал главное — он всё ещё безумно обожает это существо!

— Нужно было сделать это с самого начала, Ишим… — нежно пропел голос его «ангела», но от шока Дженим даже не обратил внимания, что «ангел» назвал его каким-то странным именем. Тот медленно подходил к Джениму, разминая крылья, а он всё не смел отвести взгляда от этого великолепного создания. — Ишим… Мой сладкий мальчик, моя пери… Маммон заслужил прощения за свой побег в Эдем.

И тут же большие рога, закручиваясь, выросли у него на лбу, а пронзительно-зелёные глаза вмиг превратились в чернейшие дыры. И Дженим наконец понял, какую ошибку он совершил. Ужас сковал его так, что он не мог даже сдвинуться с места.

— Люцифер… — оторопело прошептал он. — Но Маммон же сказал…

— Дорогой, — громко рассмеявшись, оборвал его демон, — Маммон любит только себя и холодного Габриэля. Но готов отдать должное храбрости Абаддона — он посмел пойти против меня.

— Нечистый, — выплюнул Дженим, пытаясь отползти от Люцифера, но тот внезапно оказался в опасной близости и схватил его за руку.

Дженима охватило адское пламя в тысячи раз сильнее, чем пламя Маммона. И он перестал дёргаться. Он будто впал в транс.

Несколько долгих секунд, и Люцифер вернул ему память о прошлой жизни. Там Дженима звали совсем другим именем — его звали Ишим. Он отдавал свою вечность во благо служения людям. И… ни-ког-да не любил Михаила! Ишим, ангел среднего ранга, всегда восхищался Старшим — Сыном зари. Люцифером… Прекраснейшими крыльями, что когда-либо существовали в Утопии… Но Отец жесток c теми, кто нарушает его правила. Много сотен лет Ишим жил с осознанием того, что больше никогда не встретится с любимым, и поэтому решил стать человеком — чтобы умереть и больше никогда не чувствовать боль утраты. Но и его наказал Отец. Наказал за то, что любовь к Нечистому стала сильнее, чем любовь к существам, которые он создал.

— Но-но-но, мой мальчик… — поцокал языком Люцифер. — Ты ведь всё ещё любишь меня.

— Ты обманул меня… Воспользовался памятью моей души… Любовью к тебе… — шептал Дженим на языке ангелов голосом сумасшедшего. И вдруг, словно очнувшись, заявил: — Михаил остановит тебя!

— Нет, Ишим… — покачал головой Люцифер, ласково погладив его по щеке. — Он не придёт. И ещё… Никогда больше не смей произносить его имя этими губами! — властно приказал он и собственнически поцеловал Дженима.

И медиум сразу же провалился в спасительную темноту без сновидений…