Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава 24. Отношения с Австралией и Новой Зеландией.
Неожиданное вторжение Японии в Сингапур в декабре 1941 годадраматическим образом изменило представления австралийцев о Сингапуре.Примерно 18, 000 австралийских военнослужащих, не имевших никакого боевогоопыта, вместе с 70, 000 британских и индийских солдат, безо всякой поддержкис воздуха, не смогли устоять против закаленной в боях японской императорскойармии. К моменту капитуляции Сингапура в феврале 1942 года примерно 2, 000австралийцев было убито, более 1, 000 ранено, и примерно 15, 000 сдались вплен. Более трети пленных умерло от недоедания, болезней и жестокогообращения, особенно на строительстве печально известной Бирманской железнойдороги. Многие обелиски, стоящие на военном кладбище Содружества нацийКранчжи в Сингапуре, являются безмолвными свидетелями жертв, принесенныхавстралийцами за родину и короля. Захват в плен японской императорскойармией тысяч австралийских солдат в Сингапуре навсегда останется в памятиавстралийцев как катастрофа, уступающая только разгрому в Галлиполи(Gallipoli) в ходе Первой мировой войны. Но Сингапур расположен к Австралиинамного ближе и является стратегически более важным для Австралии. Поэтомупосле Второй мировой войны Австралия продолжала поддерживать старые связи сВеликобританией, а ее войска вернулись в Сингапур, чтобы помочь в подавлениикоммунистических повстанцев в Малайе. Австралийский воинский контингент располагался в Малайе до тех пор, пока Великобритания не объявила о выводе своих войск, расположенных квостоку от Суэцкого канала. Я убеждал премьер-министра Австралии ДжонаГортона продлить сроки пребывания австралийских войск в Малайе. В январе1969 года, на конференции премьер-министров стран Британского Содружестванаций в Лондоне, Гортон провел предварительную встречу с британскимминистром обороны Дэнисом Хили, премьер-министром Новой Зеландии КитомХолиоуком, Тунку и мною, чтобы обсудить новую оборонительную доктринуМалайзии и Сингапура. Гортон очень волновался, его жесты и тон голосапоказывали, что он не хотел брать на себя ответственность за оборонуМалайзии и Сингапура. Он знал, что этот груз ляжет в основном на плечиАвстралии, ибо Великобритания постепенно сокращала свое военное присутствиев регионе. Мы пришли к соглашению отложить принятие решения до нашей следующейвстречи в Канберре в июне того же года. К сожалению, в мае в Куала-Лумпуреначались межобщинные столкновения, которые затруднили участие Австралии вобеспечении обороны Малайзии и Сингапура. Я уже упоминал ранее, как былирешены эти проблемы. Несмотря на сомнения Гортона, нам удалось договоритьсяо заключении Оборонного соглашения пяти держав, которое мы скрепили путемобмена писем в декабре 1971 года. Более смелый и решительный министр обороныАвстралии Малкольм Фрейзер был против того, чтобы сокращать военноеприсутствие Австралии из-за расовых беспорядков в Куала-Лумпуре. В концеконцов, Гортон решил вывести австралийские войска из Малайи к 1971 году ирасквартировать их в Сингапуре. Австралийцы опасались, что силы их воинскогоконтингента могли оказаться недостаточными для выполнения возложенных нанего обязанностей. Они знали, что, кроме них, в Сингапуре должен былостаться лишь небольшой контингент новозеландских войск. В случае кризисаони полагались только на поддержку США, с которыми Австралия и НоваяЗеландия входили в состав военного союза АНЗЮС. (ANZUS - Australia, NewZealand, USA) С самого начала у нас сложились хорошие личные отношения сруководителями Австралии и Новой Зеландии, потому что у нас были схожиевзгляды на положение в регионе, - мы все понимали, что ситуация во Вьетнамеухудшалась. У меня сложились хорошие отношения с Гарольдом Холтом и егопреемниками, Джоном Гортоном и Вильямом Макмагоном (William McMahon). В 1972году к власти в Новой Зеландии и Австралии пришли правительства лейбористов.Премьер-министр Новой Зеландии Норман Кирк (Norman Kirk) занял твердуюпозицию в вопросах обеспечения безопасности, а потому и отношение его странык вопросам обороны не изменилось. Но премьер-министр Австралии Гаф Витлэм(Gough Whitlam) беспокоился о выполнении его страной своих оборонныхобязательств во Вьетнаме, а также в Малайе и Сингапуре. Вскоре после победына выборах в 1972 году он решил вывести войска Австралии из Сингапура ивыйти из Оборонного соглашения пяти держав. Когда в 70-ых годах мы обратились к Австралии с просьбой обиспользовании их полигонов для подготовки наших войск, австралийцы не пошлинам навстречу. Новая Зеландия, напротив, с готовностью согласиласьпредоставить нам такую возможность. Австралия изменила свою политику в 1980году, разрешив нам провести наземные маневры, и в 1981 году, позволивпровести военно-воздушные учения на базе ВВС Австралии. Когда в 90-ых годахпремьер-министром Австралии стал лейборист Пол Китинг, он пошел дальше, иразрешил расширить масштабы учений сингапурских вооруженных сил в Австралии.Премьер-министр Джон Говард (John Howard), возглавлявший правительстволиберально-национальной коалиции, продолжил эту политику. Стратегическиецели Австралии и Сингапура похожи. Обе страны рассматривают военноеприсутствие США как жизненно важное для поддержания баланса сил вАзиатско-Тихоокеанском регионе. С нашей точки зрения, оно является факторомобеспечения безопасности и стабильности в регионе, без чего быстрыйэкономический рост невозможен. На фоне единства мнений по этому основномувопросу наши разногласия по вопросам торговли и другим вопросам выгляделинезначительными. Я потратил годы, пытаясь убедить Малкольма Фрейзера (Malcolm Fraser)открыть экономику Австралии для конкуренции и сделать страну частью региона.Я объяснял ему и министру иностранных дел Эндрю Пикоку, что Австралия ужестала важной страной региона, благодаря ее активному вкладу в решениепроблем обороны и безопасности и предоставлению помощи другим странам. Нопроводимая Австралией протекционистская экономическая политика отрезаластрану от развивавшихся в экономическом отношении стран региона, которые немогли экспортировать свои сравнительно простые промышленные товары вАвстралию из-за существовавших квот и высоких импортных тарифов. Умом онипринимали мои аргументы, но, с политической точки зрения, у Фрейзера не былосил, чтобы противостоять профсоюзам или промышленникам, которые настаивалина продолжении протекционистской политики. На встрече глав правительств стран Британского содружестваАзиатско-Тихоокеанского региона в 1980 году в Нью Дели (New Delhi) Фрейзервыступал против протекционистской политики Европейского экономическогосообщества (ЕЭС), которая привела к сокращению экспорта австралийскойсельскохозяйственной продукции в Европу. Я предостерегал его, что он вряд липолучит значительную поддержку развивающихся стран в этом вопросе, ибо онивидели, что Австралия использует точно такие же меры, чтобы защитить теотрасли промышленности, которые утратили конкурентоспособность. Кроме того, Австралия становилась все менее и менее значимой для стран АСЕАН, которыепри принятии серьезных политических решений практически не принимали ее врасчет. Сменявшие друг друга австралийские правительства предпринимали шаги посближению с Азией. Пол Китинг, сменивший на посту премьер-министра БобаХоука (Bob Hawke), был убежден, что Австралии следовало включиться вэкономическую систему стран Азии, и поэтому он лично активно проводил вжизнь политику сближения с азиатскими странами. Умный, обладавший хорошимпониманием экономики и развитым геополитическим чутьем, он на протяжениимногих лет являлся министром финансов в правительстве Боба Хоука. Но егореальные возможности в качестве премьер-министра от лейбористской партиибыли ограничены могущественным влиянием австралийских профсоюзов на егопартию. Другим министром, прикладывавшим значительные усилия для сближения сазиатскими странами, был Гарет Эванс. Он обладал острым умом и, когда егозадевали, острым языком, но в целом был человеком добрым. В качествеминистра иностранных дел в правительствах Хоука и Китинга Эванс провелрадикальные изменения во внешней политике Австралии. Он не хотел, чтобыстрана оставалась экспортером сырья в Японию, в то время как японцыпроизводили в Австралии автомобили и электронные изделия, используясобственную технологию. Эванс добился установления более близких личныхотношений с министрами иностранных дел стран АСЕАН. Видимо, это стоило емунемалых усилий, ибо до тех пор австралийцы придерживались совершенно иныхтрадиций. В рамках АСЕАН серьезные разногласия зачастую улаживались не застолом переговоров, а на поле для игры в гольф, так что ему приходилосьиграть в гольф со своими коллегами. В ранние годы пребывания лейбористского правительства Хоука у власти ядумал, что его азиатская политика была просто рассчитанной на публикурекламой. Тем не менее, когда Китинг также стал проводить эту политику, япришел к выводу, что в Австралии действительно произошли серьезныеизменения. Австралийцы пересмотрели основные предпосылки, на которыхбазировалась их политика. Они были выходцами из Великобритании и Европы, ноих будущее все больше зависело от Азии. Они видели, что страны, экономикакоторых лучше всего дополняла австралийскую экономику, находились вВосточной Азии. Эти страны: Япония, Южная Корея, Китай, Тайвань и страныАСЕАН, - нуждались в импорте австралийской сельскохозяйственной продукции иполезных ископаемых, а огромные открытые пространства Австралии, ее поля длягольфа, курорты и пляжи были бы прекрасным местом для отдыха туристов изэтих стран. Несмотря на то, что Америка является мощным союзником Австралиив политической и оборонной сфере, она также является ее конкурентом вкачестве экспортера сельскохозяйственной продукции. На конференции в Сиднее, организованной изданием " Острэлиэн файнэншелревю" (Australian Financial Review) в апреле 1994 года, министр иностранныхдел Гарет Эванс пригласил меня откровенно высказать свое мнение обАвстралии. Я поймал его на слове. " Австралия, - сказал я, - быластраной-счастливчиком, испытывавшей затруднения из-за собственногобогатства". Австралию отличали высокий уровень потребления, низкий уровеньсбережений, низкая конкурентоспособность, высокий дефицит платежногобаланса, значительные размеры государственного долга, а большую часть ееэкспорта составляли полезные ископаемые и сельскохозяйственная продукция. Ясчитал, что если австралийцы хотели завершить реструктуризацию экономики иконкурировать на мировом рынке, то проведение дополнительных реформ былонеизбежно. Редакция " Острэлиэн файнэншел ревю", которая пригласила меня наконференцию, позаботилась о широком освещении моих откровенных комментариев.Бульварная пресса была возмущена, но эта пресса сама являлась частьюпроблемы. Популярные средства массовой информации Австралии, включаяАвстралийскую радиовещательную корпорацию (Australian BroadcastingCorporation), которая в 1991 году показала телевизионный сериал о странахрегиона, изображали экономические достижения стран Восточной Азии как" адскую смесь потогонных фабрик, секс-туризма и репрессивных режимов встранах " третьего мира". Они полностью игнорировали реальность, котораясостояла в том, что, например, растущее число жителей Тайваня возвращалисьдомой после учебы и работы в Соединенных Штатах, привозя с собойамериканские знания и технологию, чтобы создавать на Тайване собственную" Кремниевую долину" (Silicon Valley). Я ответил их средствам массовой информации, выступая в Австралийскомнациональном клубе прессы (Australian National Press Club) в Канберре.Австралийские средства массовой информации просто не проинформировалижителей страны о том, что регион, в котором проживало почти 2 миллиардамичеловек, сумел трансформировать себя из отсталой аграрной области виндустриальное, высокотехнологическое общество. Эти страны, включая Китай, ежегодно готовили миллионы инженеров и ученых. Научные исследования иразработки, проводимые в Японии, позволили японцам запустить спутники вкосмос и исследовать тайны генной инженерии. Обо всех этих событиях вАвстралии не сообщалось. Американские средства массовой информации, напротив, широко освещали индустриализацию и высокие темпы экономическогороста в странах Восточной Азии. Несмотря на то, что австралийские ученыебыли хорошо осведомлены об этих процессах, широкая публика о них не знала.Это невежество делало трудным для любого австралийского правительстваполучить широкую поддержку населения для внесения изменений в экономическуюи иммиграционную политику. Вопрос о том, связана ли дальнейшая судьба Австралии с Азией, неожиданно вышел на первый план в ходе кризиса в Восточном Тиморе. Кризисбыл вызван драматическим заявлением министра иностранных дел Индонезии АлиАлатаса, сделанным 27 января 1999 года, после заседания правительства подпредседательством президента Хабиби. На заседании было решено провести снародом Восточного Тимора " всенародное обсуждение", в ходе которогоследовало определить, станет ли Восточный Тимор автономией или получитполную независимость. Это заявление изменило судьбу Восточного Тимора ипривело к долгосрочным последствиям для Индонезии и Австралии. Иавстралийский министр иностранных дел Александр Довнер (Alexander Downer), ипремьер-министр Джон Говард поддерживали хорошие отношения с президентомХабиби. В отличие от Сухарто, Хабиби говорил по-английски и поддавалсяубеждению, особенно по проблеме Восточного Тимора. Австралийские лидеры хотели избавиться от занозы, которую представляласобой проблема Восточного Тимора, портившая отношения между Австралией иИндонезией. Они предложили Хабиби " новокаледонский вариант". (В 1998 годуфранцузы предложили провести в своей колонии Новая Каледония референдум повопросу о том, останется ли эта территория французской, или получитнезависимость после 15-летнего периода подготовки). Президент напомнил МаБоу Тану (см. главу 17) как посол Австралии Джон Маккартни (John McCarthy)обсуждал с ним " новокаледонский вариант". Хабиби сказал Маккартни о своемнесогласии предоставить Восточному Тимору 15-летний подготовительный период, в течение которого Индонезия продолжала бы поддерживать его экономически.Хабиби заявил: " Если жители Восточного Тимора откажутся от предоставлениястатуса автономии, то им следует рассчитывать только на себя, Индонезия несобирается играть роль " богатого дядюшки". Хабиби сказал, что вслед за этимГовард прислал ему письмо, содержавшее идеи, высказанные Хабиби, после чего, 21 января 1999 года, он набросал докладную записку ключевым министрам своегоправительства. В ней он просил их изучить вопрос о том, будет лицелесообразно Народному консультативному собранию Индонезии позволитьВосточному Тимору выйти из состава Республики Индонезия в достаточноцивилизованном порядке. Он приложил к своей записке письмо Говарда, вкотором подчеркивалось, что общественность Восточного Тимора настаивала напроведении подобного акта самоопределения. Решение вопроса о предоставленииВосточному Тимору независимости или автономии заняло у Хабиби меньше недели.В мае в Нью-Йорке было подписано соглашение между Индонезией, Португалией иООН о проведении референдума в Восточном Тиморе 8 августа 1999 года. В июнеСовет Безопасности ООН принял резолюцию о направлении в Восточный ТиморМиссии помощи ООН в Восточном Тиморе (UN Assistance Mission to East Timor). Тем не менее, в феврале 1999 года, вскоре после потрясающего заявленияАли Алатаса, индонезийцы стали вооружать членов местной милиции, выступавшихза сохранение Восточного Тимора в составе Индонезии. Запугивание и убийстватех, кто выступал за независимость, стали повседневной практикой. Несмотряна все трудности, 30 августа Миссия помощи ООН все-таки провела референдум, в котором приняли участие почти все жители, имевшие право голоса. Когда 4сентября были оглашены результаты референдума, и оказалось, что около 80%избирателей проголосовало за независимость, Восточный Тимор превратился внастоящий ад. Страна подверглась систематическому, методическомуопустошению, а ее население - изгнанию. 25, 000 жителей сбежали в ЗападныйТимор, а остальные укрылись в горах. Уступив колоссальному международному давлению, продолжавшемуся неделю, Хабиби пригласил для восстановления порядка международных миротворцев. СоветБезопасности ООН принял резолюцию о размещении на Восточном Тиморемногонациональных сил. Возглавлять эти силы пришлось, разумеется, Австралии.Австралийский порт Дарвин был ближайшей к Восточному Тимору базой дляразвертывания многонациональных сил. Австралийцы вновь столкнулись с тем, насколько эмоциональными были их соседи в Индонезии. Публично правительство Индонезия заявило, что оно предпочло быразмещение на Восточном Тиморе войск стран АСЕАН. В частном же порядке, наболее низком уровне, индонезийцы возражали против этого, намекая, что в этомслучае были вполне возможны потери. Государственный секретарь США повопросам обороны заявил, что США пошлют на Восточный Тимор толькоподразделения, занимающиеся обеспечением связи и тыла, но не боевые части.Возглавлять операцию пришлось Австралии. Не желая, чтобы эти силырассматривались как армия, состоявшая из 4, 000 белых австралийских солдат, поддержанных тысячей, главным образом, белых новозеландцев, Австралияобратилась за поддержкой к азиатским странам, в основном к странам АСЕАН. Навстрече Азиатско-Тихоокеанского экономического совета в сентябре в Окленде, премьер-министр Австралии Джон Говард попросил об участии войск Сингапура воперации, и премьер-министр Го Чок Тонг согласился. Правительство Сингапурарешило направить в Восточный Тимор военных врачей, военных наблюдателей, офицеров связи и тыла, и 2 десантных корабля, - всего 270 человек принаселении 3 миллиона человек. Через день после того, как ООН одобрила размещение международных сил вВосточном Тиморе, группа военнослужащих вооруженных сил Сингапура прибыла вДарвин. Командующий миссией ВСС, полковник Нео Киан Хон (Neo Kian Hong), вместе с командующим межнациональными силами генерал-майором ПитеромКосгроувом (Peter Cosgrove), вылетели в Дили (Dili), на Восточный Тимор, длявстречи с представителями оперативного командования Индонезии повосстановлению порядка в Восточном Тиморе. Так что когда 20 сентября перваяпартия межнациональных сил прибыла в Дили, в группе Косгроува был ипредставитель Сингапура. 28 сентября 1999 года австралийский еженедельник " Буллетин" (Bulletin)написал: " Доктрина Говарда (премьер-министр сам ее так называет), заключается в том, чтобы Австралия играла в регионе роль " заместителя" мирового полицейского - США". Это сообщение газеты вызвало немедленный ответсо стороны заместителя премьер-министра Малайзии Абдулы Лиадавла (AbdullahLiadawl): " Нет никакой нужды в том, чтобы какая-либо страна играла рольлидера, командира или заместителя. Они (австралийцы) не считаются с нашимичувствами". Официальный представитель министерства иностранных дел Таиландавысказался более дипломатично, заявив, что было бы неприемлемо, если быавстралийцы назначили себя заместителями американцев по поддержаниюбезопасности в регионе. Напряженность стала спадать после того, как 27сентября Говард заявил в парламенте, что Австралия не являлась заместителемСША или любой другой державы, и что термин " заместитель" был придуманкорреспондентом газеты " Буллетин". Премьер-министр Малайзии Махатхир подлил масла в огонь во время своегоучастия во встрече Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, подвергнув критикедействия австралийских войск как " чрезмерно властные", приведя в качествепримера действия австралийских военнослужащих, приставлявших дула автоматовк головам подозреваемых членов милиции. Он добавил: " Индонезия вложила вВосточный Тимор значительные средства, и международному сообществу следуетпозволить Индонезии использовать демократичные методы правления ипродемонстрировать жителям Восточного Тимора, что они могут извлечь пользуот интеграции в Индонезию". Лидер Восточного Тимора Хосе Рамос-Хорта (JoseRamos-Horta), разделивший Нобелевскую премию мира (Nobel Peace Prize) сепископом Карлосом Бело (Carlos Belo), ответил, что Малайзия " очень плохопоказала себя с точки зрения соблюдения прав человека в Восточном Тиморе. Ниу кого не получается наладить сотрудничество с командующим малайзийскимконтингентом. Это может привести к всеобщей компании гражданскогонеповиновения". Этим заявлением Рамос-Хорта хотел отклонить предложение Генеральногосекретаря ООН о назначении представителя Малайзии командующим миротворческихсил ООН, которые должны были заменить межнациональные силы ООН в ВосточномТиморе в январе 2000 года. Он добавил: " Восточный Тимор не хочет быть частьюАСЕАН, мы хотим быть частью Южно-Тихоокеанского форума". Лидеры ВосточногоТимора пришли к выводу, что их наиболее надежным соседом являлась Австралия. Австралия была втянута в конфликт в Восточном Тиморе. Во время Второймировой войны австралийские войска, сражавшиеся там с японцами, получалипомощь со стороны местного населения, которое японцы жестоко карали. Чувствовины австралийцев усугублялось тем, что премьер-министр Гаф Витлэм несколькораз встречался с Сухарто и согласился с его намерением оккупировать ианнексировать Восточный Тимор. (Индонезийцы говорили, что Витлэм дажепоощрял Сухарто сделать это). В 1976 году, во время принятия резолюции ООНпо Восточному Тимору, Австралия голосовала на стороне Индонезии. Сингапуртогда воздержался. Когда вслед за оккупацией, случившейся в 1975 году, последовали репрессии, бойцы сопротивления в Восточном Тиморе сталибазироваться в Австралии. Этот очаг напряженности тлел на протяжении 24 лет. Когда Пол Китинг встретился со мной в сентябре 1999 года, онпредсказал, что Австралия окажется втянутой в продолжительный конфликт сИндонезией. Он добавил, что письмо, которое Говард направил Хабиби, моглоразрушить те хорошие отношения с Индонезией, которые он кропотливо создавал.Эти отношения достигли своей наивысшей точки в 1995 году, когда Сухарто и онподписали пакт безопасности. Как он и предвидел, 16 сентября 1999 года, наследующий день после того, как Совет Безопасности ООН одобрил созданиемежнациональных сил для размещения в Восточном Тиморе, Индонезия разорвалапакт. Развитие ситуации в Восточном Тиморе вдохновлялось австралийскимисредствами массовой информации и общественностью, португальскимправительством, заставлявшим Европейский Союз оказывать давление наИндонезию на каждой международной встрече, а также средствами массовойинформации США, неправительственными организациями и деятелями КонгрессаСША. Они выступали с нападками на Индонезию на каждом международном форуме, что затрудняло ее положение. Хабиби полагал, что он сможет избавиться отэтого груза с помощью своего предложения. Но ни Австралия, ни Европейскийсоюз, ни США не требовали и не желали предоставления независимостиВосточному Тимору. Хабиби не отдавал себе отчета в том, что индонезийскиенационалисты никогда не простят ему предложения провести референдум, единственным результатом которого могло быть только провозглашениенезависимости Восточного Тимора. Являлось ли предложение о самоопределении Восточного Тимора разумнымили нет, Австралия поступила правильно, возглавив межнациональные силы ООН вВосточном Тиморе, чтобы прекратить совершавшиеся там зверства. В то время, как ни один азиатский лидер не выступил с поддержкой Австралии, все онипонимали, что действия Австралии предотвращали дальнейшее ухудшение и безтого катастрофической ситуации. Это была операция, которая дорого стоилаАвстралии в экономическом и политическом отношении. Ни одна страна региона, за исключением Австралии, не взялась бы за решение этой задачи. Если быпосле того, как Австралия сыграла определенную роль в событиях, которыепривели к референдуму о предоставлении независимости, она не повела себяподробным образом, это вызвало бы презрение к ней со стороны ее соседей. То, как твердо и спокойно генерал-майор Косгроув командовал межнациональнымисилами ООН в Восточном Тиморе, заслужило молчаливое одобрение многих лидероврегиона. Как и ожидалось, толпы индонезийцев проводили ежедневныедемонстрации у посольства Австралии в Джакарте. Граждан Австралии, работавших в различных городах Индонезии, пришлось эвакуировать. Я с замиранием следил за тем, как развивался кризис в Восточном Тиморе.Говард и Довнер основывали свою политику на действиях Хабиби, которыйстремился убедить народ Индонезии переизбрать его на пост президента, демонстрируя, что такие международные лидеры как Джон Говард высоко ценятего в качестве демократа и реформатора. Тем не менее, австралийские лидерыупустили из внимания те мощные силы, с которыми Хабиби должен был бороться: в Восточном Тиморе было более 5, 000 могил индонезийских солдат; большиеплантации кофе и других культур, разделенные на участки и переданныхотставным офицерам вооруженных сил Индонезии; высокопоставленные офицерывооруженных сил опасались, что провозглашение независимости ВосточногоТимора может привести к подъему движений сепаратистов в Ачехе и другихпровинциях. Хабиби не мог уступить Восточный Тимор без серьезных последствийдля себя. Я подозревал, что милиция попытается повлиять на голосование, используялюбые методы, но я никогда не думал, за две недели, прошедшие междуобнародованием результатов референдума и прибытием сил ООН, они таксистематически опустошат страну. Для вооруженных сил Индонезиипотворствовать милиции не имело смысла, но в том, что произошло в ВосточномТиморе, вообще многое не имело смысла, поэтому Сингапур, как и другие страныАСЕАН, предпочитал стоять в стороне от проблем Восточного Тимора. Когда Абдурахман Вахид стал кандидатом в президенты, 13 октября онзаявил, что Австралия " плюнула нам в лицо" и предложил заморозить отношенияс Австралией. Через десять дней после его избрания президентом он сказал: " Если Австралия хочет, чтобы 210-миллионный народ Индонезии принял ее, мыпримем ее с открытым сердцем. Если они хотят отгородиться от нас, - так томуи быть". Посол Австралии напряженно работал над тем, чтобы сделать риторикуболее умеренной, но до того как отношения станут такими, какими они были докризиса в Восточном Тиморе, потребуется еще некоторое время. В ходе азиатского кризиса австралийцы прошли крещение огнем.Премьер-министр Джон Говард мог не вполне понимать, сколь опасно иметь делос таким промежуточным президентом как Хабиби, но, когда настал решающиймомент, Говард действовал так, как следовало действовать премьер-министруАвстралии. Заручившись сильной поддержкой австралийских средств массовойинформации и общественности, он послал австралийские войска во главемежнациональных сил ООН в Восточный Тимор, несмотря на угрозы со сторонычленов милиции о возможности жертв среди австралийцев. Эти события сочевидностью подтвердили, что судьба Австралии больше связана с Азией, чем сАнглией или Европой. Моя первая встреча с Гафом Витлэмом в качестве премьер-министраАвстралии произошла на встрече руководителей стран Британского Содружестванаций в 1973 году в Оттаве. Витлэм был красивым человеком, оченьзаботившимся о своем внешнем виде. Он был сообразителен, но вспыльчив, а егоостроумные ответы бывали импульсивны. Витлэм гордо заявил собравшимсялидерам, что он изменил жесткую иммиграционную политику Австралии и большене станет требовать от жителей стран Азии, получивших образование вавстралийских университетах, покидать страну после их окончания. Якритиковал его за это, указывая, что Австралия принимала толькоквалифицированных и получивших образование жителей Азии, что создавалосерьезную проблему " утечки мозгов" для Сингапура и его бедных азиатскихсоседей. Витлэм был разъярен. В весьма эффектной манере он также заявил об изменении направленностиавстралийской внешней политики и стремлении стать " хорошим соседом" врегионе и " хорошим другом" афро-азиатских стран. Я бросил вызов егозаявлениям и привел в качестве примера установление квот на импорт рубашек вАвстралию и ограничения на полеты " Сингапур эйрлайнз". Он принял это какличное оскорбление, и его ответы стали язвительными. Витлэм был новичком навстрече, где присутствовало немало моих старых друзей: премьер-министрВеликобритании Тэд Хит, Канады - Пьер Трюдо, Новой Зеландии - Норман Кирк, Танзании - Джулиус Ньерере, Барбадоса - Эррол Барроу (Errol Barrow). Онивысказались в поддержку моей точки зрения. Одним из последствий этого былото, что премьер-министр Новой Зеландии Норман Кирк, при поддержке ЗападногоСамоа (Western Samoa), Тонга (Tonga) и Фиджи (Fiji) стал говорить от именистран Южно-Тихоокеанского региона. После этого Витлэм выступил с публичными нападками на меня. Он заявил, что, поскольку в Сингапуре проживало значительное число этнических китайцев, то советские корабли не станут заходить в Сингапур. Советский Союзнемедленно направил на ремонт в Сингапур четыре советских плавбазы, чтобыпроверить, являлись ли мы китайцами или сингапурцами. Я ответил, что Витлэмуне следовало снова провоцировать Советский Союз, иначе в следующий раз ониприслали бы в Сингапур ракетный крейсер или атомную подлодку. Когда я вернулся в Сингапур из Токио, я узнал, что представительАвстралии в ООН попросил верховного комиссара ООН по делам беженцевзаставить нас разрешить примерно 8, 000 вьетнамских беженцев, которые прибылина лодках, сойти на берег в Сингапуре по соображениям гуманности. Наследующий день, 24 мая 1973 года, я пригласил посла Австралии в Сингапуре, чтобы заявить ему, что это было весьма недружественным актом по отношению кСингапуру. Если бы беженцы сошли на берег, мы уже никогда не смогли бызаставить их покинуть Сингапур. Он объяснил, что из 8, 000 беженцев Австралиябыла готова принять примерно 65 человек, которые получили образование вАвстралии. Но отобрать тех 65 или 100 человек, которых Австралия готова былапринять, они смогли бы только на берегу. Я спросил его, что случилось бы составшимися людьми, которые сошли бы на берег, а потом отказались бывернуться на суда. В ответ он что-то невнятно пробормотал. Я сказал ему, чтоавстралийское правительство было настроено недружелюбно по отношению кСингапуру. На приеме в Канберре премьер-министр Австралии несправедливоупрекнул второго секретаря нашего посольства за наше отношение к беженцам. Яне считал Витлэма пострадавшей стороной, был готов предать гласности егоманевры и разоблачить его лицемерную позицию по отношению к африканцам иазиатам. Посол Австралии в Сингапуре в замешательстве покрылся испариной. Мыне разрешили беженцам сойти на берег, Сингапур принял только 150 рыбаков ичленов их семей, остальные отправились в Индонезию, а некоторые - вАвстралию. Это было очень напряженное время и для Австралии, и для Сингапура, иначе подобный " обмен любезностями" был бы невозможен. Вывод американскихвойск из Вьетнама и массовое бегство вьетнамцев на судах были драматическимисобытиями. Когда в ноябре 1975 года генерал-губернатор Австралии отправилВитлэма в отставку по обвинению в нарушении конституции и поручил МалкольмуФрейзеру сформировать переходное правительство для проведения всеобщихвыборов, которые Фрейзер уверенно выиграл, мы вздохнули с облегчением. Малкольм Фрейзер был огромным даже для австралийца. Я близкопознакомился с ним, когда он был министром обороны в правительстве Гортона.Когда в середине января 1976 года мы встретились с ним в Куала-Лумпуре напохоронах Тун Разака, я воспользовался этой возможностью, чтобы обсудить сним проблему размещения австралийских войск на Малайском полуострове и вСингапуре. Он сказал, что о выводе войск не могло быть и речи. Он решилоставить эскадрилью самолетов " Мираж" (Mirage) и " Орион" (Orion) вБаттеруэрте (Butterworth). Его твердый подход к обеспечению безопасности истабильности в регионе и его решимость не сдавать позиции меня обнадежили. Фрейзер встретился с премьер-министром Махатхиром в 1982 году. Махатхирсказал, что, поскольку министр иностранных дел Вьетнама Нгуен Ко Тач (NguyenCo Thach) открыто заявил, что Вьетнам предоставит базы советским войскам, если в этом возникнет необходимость, то со стороны Малайзии было бы глуполиквидировать иностранные военные базы на своей территории. Он сказал, что, если австралийцы хотели оставить свои войска в Малайзии, то для Малайзии этоявлялось вполне приемлемым, но если они хотели вывести свои войска, тоМалайзия ничего не могла с этим поделать. Фрейзер остался этим доволен, иавстралийские самолеты остались в Баттеруэрте. Взгляды Фрейзера были консервативными, но он не сумел исправить тотущерб, который нанес Витлэм менее чем за три года своего правления, последовательно проводя политику " государство благосостояния", котораявпоследствии легла тяжелым бременем на бюджет Австралии. Мы подружились ипродолжали оставались друзьями, хотя я и не соглашался с егопротекционистской экономической политикой. Он отказывался открыть экономикустраны для конкуренции, что в итоге защищало австралийских рабочих за счетпотребителей. В конечном счете, лейбористским правительствам в конце 80-ых и90-ых годах пришлось столкнуться с трудной задачей постепенной ликвидацииубыточных отраслей промышленности и отмены ограничений на импорт. Когда в марте 1983 года лейбористская партия Австралии победила навсеобщих выборах, я опасался, что мы снова столкнемся с теми же проблемами, которые существовали в наших отношениях с Витлэмом. Но Боб Хоук былчеловеком совершенно иного склада, а руководство лейбористской партиисделало выводы из перегибов, допущенных во время правления Витлэма. Хоукрассуждал правильно, намеревался предпринять верные шаги, но всякий раз, отбирая какие-то льготы у одной отрасли экономики, он предоставлял субсидиикакой-нибудь другой отрасли. Хоук был вторым по длительности пребывания насвоем посту премьер-министром в истории Австралии. Он умел хорошо податьсебя и свои доводы, и всегда очень заботился о том, как он выглядит нателеэкране. Хоук осуществил вывод одной из двух эскадрилий самолетов " Мираж", ноотложил решение о выводе второй эскадрильи. В марте 1984 года он принялрешение о постепенном сокращении числа самолетов в оставшейся эскадрилье втечение 1986-1988 годов. Мне удалось убедить его осуществлять ротациюсамолетов " Ф-18", дислоцировавшихся на базе в Дарвине, и ежегодноперебазировать их в Малайзию на 16 недель. Эта договоренность остается всиле и по сей день. Сохраняя свое присутствие в Баттеруэрте до 1988 года, австралийцы вносили вклад в обеспечение безопасности Малайзии и Сингапура, что создавало условия для поддержания стабильности и экономического роста врегионе на протяжении более 30 лет. После расовых волнений в Сингапуре в1964 году и в Куала-Лумпуре в 1969 году австралийцы опасались оказатьсявовлеченными в столкновения между Сингапуром и Малайзией или в конфликтмежду Индонезией, Малайзией и Сингапуром. К 1988 году австралийцыпересмотрели свои взгляды в сфере обороны, они больше не считали рискподобных конфликтов высоким и считали выгодным для себя, со стратегической иполитической точки зрения, сохранять свое военное присутствие в регионе врамках ОСПД. Оглядываясь назад, я должен сказать, что из всех премьер-министровАвстралии наилучшее впечатление на меня произвел Боб Мензис. Возможно, такслучилось, потому что тогда я был моложе, и на меня было легче произвестивпечатление. На встрече премьер-министров стран Британского Содружестванаций в сентябре 1962 года в Лондоне я наблюдал за его виртуозной работой.Он имел солидный, начальственный вид, громкий голос; большая голова, покрытая седеющими волосами с густыми бровями и румяным выразительным лицом, была посажена на пышную широкую фигуру. От него исходила уверенность ивластность поколения, преданного королю и империи. Когда же, несмотря навсего его усилия, Великобритания все же решила вступить в " Общий рынок", онпонял, что мир необратимо изменился, и чувства и родственные связи больше немогли перевесить собой геополитические и геоэкономические реалии постимперского мира. Другим впечатляющим австралийским лидером был Пол Хаслук (PaulHasluck), министр иностранных дел (в 1964-1969 годах), который позднее сталгенерал-губернатором (в 1969-1974 годах). Он был спокойным, уравновешенным, сдержанным, начитанным и хорошо информированным политиком. Я встретил его вовремя моего первого визита в Австралию в 1965 году, когда он входил вкабинет Мензиса. Я часто встречался с ним и когда Сингапур оказалсявовлеченным в " конфронтацию" с Индонезией, и позднее, когда Великобританияобъявила о выводе войск из Сингапура. Хаслук направлял внешнюю политикуАвстралии твердой и ловкой рукой, - он не желал бросать Малайзию и Сингапур, но проявлял осторожность, чтобы не испортить отношений с Индонезией, не датьее руководству почувствовать, что, как он выражался, " против них сколачиваютбанду". Связи Сингапура с Новой Зеландией, как и с Австралией, первоначальноосуществлялись через Великобританию. Так как Новая Зеландия расположена набольшом удалении от Азии, во время Второй мировой войны новозеландцы нечувствовали себя в опасности из-за возможного японского вторжения иотносились к азиатам с меньшей подозрительностью. Они приняли у себя частьвьетнамских беженцев и с меньшим беспокойством относились к перспективетого, что на них хлынет поток беженцев в лодках. К 90-ым годам, после тогокак они столкнулись с растущей иммиграцией из стран Азии, эта позицияизменилась. Во время моего первого визита в Новую Зеландию в апреле 1965 года я былудивлен тем, до какой степени все их манеры и привычки напоминалибританские. Я останавливался в небольших отелях, в которых горничные все ещеносили передники, точно как английские горничные сразу после войны, иприносили " утренний чай" перед завтраком. Акцент жителей Новой Зеландиитакже больше походил на британский. Их поведение было более вежливым исдержанным, в нем было меньше австралийского панибратства. Страна былазеленой, в отличие от коричневой и пыльной Австралии. На протяжении многихлет младшие отпрыски дворянских родов, не унаследовавшие имущества своихотцов в Англии, уезжали в Новую Зеландию, где становились владельцамиогромных ферм, на которых они выращивали пшеницу и разводили овец и крупныйрогатый скот для экспорта на родину. Этот добропорядочный образ жизнипозволял им поддерживать благосостояние на высоком уровне. Новая Зеландиясоздала высокоразвитую систему социального обеспечения, а уровень жизни еежителей до Второй мировой войны был одним из самых высоких в мире. Послевойны они разбогатели. Новозеландцы придерживались образа жизни, основанного на развитиисельского хозяйства, несколько дольше, чем следовало. Австралия провелаиндустриализацию, Новая Зеландия - нет. В результате, многие яркие, честолюбивые молодые люди уехали в Австралию, Великобританию и Америку. В80-ых годах Новая Зеландия решила изменить стратегию экономического развитияи создать такие условия для талантливых молодых людей, которые удерживали быих от эмиграции. Они также привлекали высокообразованных иммигрантов изстран Азии и в широких масштабах развивали индустрию туризма, рекламируякрасоту своих сельских ландшафтов. Это была запоздалая попытка включиться вмеждународную конкуренцию. Одним из премьер-министров Новой Зеландии, находившихся у властипродолжительное время, был Кит Холиоук. Я впервые встретился с ним в 1964году, в аэропорту Сингапура, когда город еще входил в состав Малайзии. Онбыл крепким человеком, с глубоким сильным голосом, раздававшимся из широкой, мощной груди. Холиоук был очень простым человеком безо всяких претензий, -он был фермером и гордился этим. Он не строил из себя интеллектуала, нообладал здравым смыслом, что, видимо, и позволило ему победить на четырехвыборах подряд и занимать должность премьер-министра с 1960 по 1972 год. Онмне нравился, я уважал его за честность и убедился, что под давлением онсохранял невозмутимость и спокойствие. После того как секретарь Британского Содружества наций Джордж Томсонвстретился со мной в Сингапуре в 1967 году, чтобы сообщить мне о решенииВильсона вывести британские войска из Сингапура, я позвонил Холиоуку. Этобыло в ноябре, в Новой Зеландии стояло лето. Он сказал мне, что не думает, чтобы британцы изменили свое решение, - он уже пробовал их уговорить. Онпожелал мне удачи в моих попытках выиграть время. В завершении разговора онсказал: " Я сейчас в своем загородном доме на озере Таупо (Taupo). Сегоднясолнечный день, здесь тихо и красиво. Вы должны приехать сюда в отпуск, чтобы отдохнуть от своей работы". Там, далеко, в южной части Тихого океана, он по-иному воспринимал опасность. Много лет спустя я принял егоприглашение: в особняке Хука (Huka Lodge) у озера Таупо действительно былоочень тихо. Когда Норман Кирк стал лейбористским премьер-министром Новой Зеландии, мы встретились на конференции стран Содружества в Оттаве в 1973 году. Средиучастников конференции он выделялся своей искренностью, прямотой исерьезностью. По пути в Новую Зеландию в декабре 1973 года он посетилСингапур. Однажды вечером, на закате, мы сидели на лужайке перед домом в ШриТемасек и обменивались мыслями о будущем. Было очевидно, что война воВьетнаме приближалась к печальной развязке. Я спросил его, как он, состороны, оценивал перспективы сохранения стабильности и развития Сингапура, а в чем усматривал источники потенциальной опасности. Он дал прямой исодержательный ответ. По его словам, Новая Зеландия являлась " страннымпосторонним человеком" (strange man out) - богатой, белой, демократическойстраной. Сингапур тоже был " странным человеком" (strange man in), -полностью западным, демократическим городом, который находился в самомцентре Юго-Восточной Азии и был уникален. Успех Сингапура представлял собойглавный источник опасности, которой он подвергался извне. У нас сложились хорошие отношения, и мне было очень грустно, когданесколько месяцев спустя, в августе 1974 года, он умер. Больше чем через 20лет после того, как он сказал это, в 1996 году, Австралия и Новая Зеландиявыразили желание участвовать в Азиатско-Европейской встрече главправительств в Бангкоке на стороне азиатских стран. Премьер-министр МалайзииМахатхир возразил против этого, заявив, что они не являлись частью Азии. Этобыло его подсознательной реакцией, которую не разделяло большинство лидеров, участвовавших во встрече. Я думаю, что в скором времени географическая иэкономическая логика преодолеют старые предрассудки, и Австралия и НоваяЗеландия станут участниками этой конференции. В декабре 1975 года Роберт Малдун (Robert Muldoon) одержал победу навыборах, после чего он оставался на посту премьер-министра до 1984 года. Онбыл тучным человеком с большой лысой головой. Выражение его лица былозадиристым, что соответствовало его бойцовскому темпераменту. Онпротивопоставлял Новую Зеландию Австралии и обменивался словесными ударамисо своими австралийскими коллегами, - Малкольмом Фрейзером и Бобом Хоуком, -чтобы напомнить им, что Австралии не стоило воспринимать особые отношения сНовой Зеландией как нечто самой собой разумеющееся. Он хотел отделить спорт от политики и настойчиво защищал сборную НовойЗеландии по регби, которую критиковали за то, что она играла со сборнойкомандой Южной Африки и принимала ее в Новой Зеландии. К его удивлению, вНовой Зеландии приезд южноафриканской команды сопровождался бурнымипротестами. На протяжении следующих нескольких лет я наблюдал за тем, как, встречаясь с руководителями стран Содружества наций, он постепенно понял, что, продолжение такой политики привело бы к международной изоляции НовойЗеландии. Поэтому на встрече, проходившей в 1977 году в Лондоне, послеупорной защиты своей позиции, он поддержал декларацию, призывавшую к бойкотурежима апартеида в Южной Африке в области спорта. Игра не стоила свеч.Малдун не скрывал своих чувств, - в 1979 году он был одним из немногихруководителей на встрече стран Содружества наций в Лусаке, ктосимпатизировал взглядам Тэтчер на отношения с Родезией и Южной Африкой. Темне менее, он раньше Тэтчер увидел, что ход истории поворачивается противвладычества белых в Африке. В отличие от Витлэма, Малдун никогда не старалсяпредставить себя белым афро-азиатом. Вместо этого он концентрировал своевремя и ресурсы на островах южной части Тихого океана. Он былдипломированным бухгалтером, его голова была хорошо приспособлена для работыс цифрами и мелкими деталями. Его анализ экономических проблем звучалжестко, но он становился мягким, когда дело доходило до воплощения политикив жизнь. Когда цены на сельскохозяйственную продукцию упали, он принял мерыдля их поддержания. Когда промышленность Новой Зеландии столкнулась струдностями, он усилил протекционистские меры по ее защите. Тем не менее, уже его преемнику по лейбористской партии, Дэвиду Ланге(David Lange), пришлось начать трудный процесс уменьшения субсидий, болезненно воспринятый теми, кого они поддерживали. Ланге был необычнымчеловеком - среднего роста, но весьма широким в обхвате. Он был легок вобщении, быстро соображал и обладал хорошей памятью. Вскоре после того, какон победил на выборах в 1984 году, он посетил Сингапур по пути в Африку, гдесобирался провести переговоры об увеличении торговли с африканскимистранами. Я выразил сомнения по поводу того, что это ему удастся. Онупрекнул меня за мой скептицизм, но позднее признал, что я был прав. Онобладал хорошим чувством юмора и заразительно смеялся. Когда в 1972 году австралийцы объявили о выводе своего батальона изМалайзии в 1973 году, Новая Зеландия решила оставить свой воинскийконтингент, который оставался там на протяжении еще 17 лет. Новозеландцыбыли выносливы, чем заслужили прозвище " южнотихоокеанские гурки". Тем неменее, в июле 1984 года, когда на выборах победил Ланге и его лейбористскаяпартия, политика Новой Зеландии радикально изменилась. Его партия занялаантиядерную позицию и стала бороться за создание в Тихом океане безъядернойзоны. Они были готовы поставить под сомнение оборонительный союз АНЗЮС сСША, отказывая любому кораблю с ядерным двигателем или с ядерным оружием наборту входить в территориальные воды Новой Зеландии или в ее порты, чем онипрактически блокировали деятельность ВМС США. Это было разительной переменойпо сравнению с их традиционной позицией. В октябре того же года, когда явстретился с Ланге в Сингапуре, я сказал ему, что атомные корабли частопроходили через Малакский пролив и Сингапурский пролив. Мы отдавали себеотчет в том, что имелся риск ядерного инцидента, но понимали и то, чтоамериканское военно-морское присутствие обеспечивало стабильность в регионена протяжении 30 лет. Я не убедил его, ибо для него и его партии безъядерныймир являлся единственной дорогой к безопасному будущему. В 1986 году в Канберре Боб Хоук попросил меня убедить Ланге в том, чтоАНЗЮС в наилучшей степени отвечал долгосрочным интересам Новой Зеландии.Когда я посетил Веллингтон (Wellington), я снова доказывал Ланге, что егоантиядерная политика была чрезмерно осторожной, но он не изменил своегомнения. Тогдашний лидер оппозиции Джим Болгер (Jim Bolger), напротив, согласился со мной, что такие маленькие страны как Сингапур и Новая Зеландиямогли бы маневрировать и успешно развиваться только в том случае, если быСоединенные Штаты продолжали поддерживать баланс сил в мире. Он добавил: " Антиядерная позиция Новой Зеландии только ускорит разрушение этогобаланса". Тем не менее, когда в ноябре 1990 года он стал премьер-министром, общественное мнение сделало изменение этой политики невозможным для него, -новозеландцы решили на время отойти от проблем окружающего мира. Являясь лейбористским премьер-министром, Ланге инстинктивно чувствовал, что ему следовало бороться за интересы низших классов. Тем не менее, в том, что касалось проведения экономических реформ и перехода к рыночнойэкономике, он поддавался убеждению, ибо его министр финансов, Роджер Дуглас(Roger Douglas), был убежденным сторонником свободного рынка и оказывалвлияние на премьер-министра во время первого срока пребывания у власти. Несмотря на это, во время второго срока пребывания у власти Ланге, поддавлением министров своего правительства и коллег по партии, отказался отпроведения наиболее непопулярных реформ. Это задержка продлила агониюновозеландских фермеров, производителей и потребителей. В декабре 1984 года, безо всяких предварительных консультаций, Лангеобъявил об отмене специального статуса для товаров сингапурского экспорта, которым они обладали благодаря Генеральной схеме льгот (ГСЛ - General Schemeof Preferences). В этом Новая Зеландия опередила Америку и Европейскоесообщество. Наш министр иностранных дел пояснил ему, что, несмотря на то, что наши потери из-за утраты этого статуса в Новой Зеландии были быминимальными, Сингапур серьезно пострадал бы, если бы примеру Новой Зеландиипоследовали американцы и европейцы. Ланге согласился с этими аргументами ивосстановил специальный статус для сингапурских товаров. Не обладая большими запасами золота, алмазов, угля, урана и другихполезных ископаемых, которые обеспечивают австралийцам комфортную жизнь, новозеландцы не имеют ментальности жителей " страны - счастливчика". Когда в80-ых годах цена экспортируемого продовольствия упала, Ланге и Дугласуменьшили субсидии, выделявшиеся фермерам, что сделало экономику НовойЗеландии более конкурентоспособной. Большой заслугой премьер-министра ДжимаБолгера (Jim Bolger) является то, что, после возвращения его Национальнойпартии (National Party) к власти в 1990 году, он продолжил эту политикулиберализации. Я никогда не спорил ни с одним новозеландским лидером, даже с БобомМалдуном, который в ходе дискуссии бывал горяч и агрессивен. На своемсобственном опыте я убедился, что на новозеландцев можно положиться, - этолюди, которые держат свое слово.
Данная страница нарушает авторские права?