Ч а с т ь II

Андрей (в микрофон). Все.

Регина. И вы?

Андрей (в микрофон). Да!

Регина. Поэтому вы стали клоуном?

Андрей (в микрофон). Отчасти...

Регина. И что же, вы нашли такой способ мышления?.. Универсальный?

Андрей (в микрофон). Нашёл. Универсальный.

Регина. Отлично. Вы нам его продемонстрируете.

Андрей (в микрофон). А зачем его демонстрировать? Принесу завтра таблетки – и всё.

Регина. Какие таблетки?

Андрей (в микрофон). Вы их примете и сами начнёте мыслить творчески.

Регина. Он не смеялся, мерзавец... Отлично! Покушаем ваши таблетки.

[Таблетки творчества]

Света. И дальше начался цирк.

Вы представьте только: он действительно принёс какие-то самодельные таблетки. Шесть штук. " Больше – говорит, – нет; самому нужно". Так вот, все эти гогочущие молокососы окружили его и тянули свои лапы. Шесть человек расхватали добычу.

" Отравитесь! " – кричали им остальные. " Не отравитесь! " – заверял он.

Ну и всё, собственно: таблетки приняли, запили водой из кувшина. Процессия двинулась по коридору, а впереди шестеро отравленных. " Ну, ребят, не подкачайте", – только и сказал он.

Все разбрелись по своим рабочим местам. И ничего не происходило. Тут, конечно, те, остальные, которые не решились попробовать таблетки, ходили и подсмеивались, естественно. Только он не обращал внимания на ухмылки, всё ходил от одного к другому из этой шестёрки... Только от работы их отвлекал.

А наутро пять проблем из шести были решены. Не, ну вы подумайте! И решены с блеском.
Институт притих. Вокруг него образовался испуганный вакуум. Дела...

[Серебряные крылышки]

На заднем плане – Лена с флажками

Оля Д. Что мы знаем о прошлом, если мы так ничтожно мало знаем о настоящем? А мы ещё хотим предсказывать будущее. Копим факты, заворачиваем в папиросные бумажки, кладём на полочки и никак не уловим их внутренней связи. Наваждение какое-то. Где появляется этот человек, там теряется устойчивость, начинается клоунада или дья́ вольщина...

Флажки 1 (коротко)

Оля К. Его звали Сода-солнце.

Флажки 1 (подлиннее) → Флажки 3 (на тексте)

Оля Д. Американские летчики, участники челночного полёта, которые отбомбились над Берлином и теперь пили у стойки на нашей базе, встретили его невнятным весёлым лаем. Он прикрыл их от " мессершмиттов", когда они подходили к базе. Он один спустил в море двух " мессеров", третий задымил к горизонту.

Оля К. " Сода-виски! " – предложили они ему.

Оля Д. " Сода-солнце, " – сказал он и стал губами ловить капли грибного дождя, залетавшие в открытую фрамугу.

Оля К. Американцам перевели – сода-солнце, – они опять засмеялись и напились на ра́ достях. Его стали звать Сода-солнце.

Флажки 2 (на тексте, до " а насвистывал он всегда одну песенку")

Оля Д. Всё светлело на базе, когда он появлялся. Худощавый, с близко посаженными карими глазами, удачливый в начинаниях и ласковый с девушками. Девчата из батальона аэродромного обслуживания стонали, когда слышали его свист. А насвистывал он всегда одну песенку:

Пауза

Ана (тихо напевает). Подкатилися дни золотые

Воровской безоглядной любви...

Ой вы, кони мои вороные,

Чёрны вороны, кони мои...

Оля К. А романов у него вовсе не было, и кто его " безоглядная любовь", никто не знал, и вина он не пил, только хватал губами капли дождя, когда возвращался с полёта без единой пробоины.

Оля Д. И уходил он от " мессеров" всегда в сторону солнца. Блеснёт крылышками и растворится в слепящем диске.

Флажки 2 (на песне)

Ана (напевает). Устелю свои сани коврами,

В гривы чёрные ленты вплету,

Пролечу, прозвеню бубенцами

И тебя подхвачу на лету...

Флажки замирают...

Оля К. Так он последний раз и ушёл к солнечному диску. Блеснул крылышками и растворился в слепящем блеске. Никто его с тех пор не видел. Пропал.

Флажки 1 (коротко)

Оля Д. Американцы прилетели опять.

Оля К. " Сода-солнце! "

Оля Д. " Сода-виски", – сказала им новая буфетчица.

Оля К. Они опять напились, но плохо, угрюмо напились.

Флажки 2 (на песне и до слов " Профессор потом вспоминал")

Все (напевают). Мы ушли от проклятой погони.

Перестань, моя крошка, рыдать.

Нас не выдали чёрные кони,

Вороных никому не догнать...

Пауза

Сергей. Профессор потом вспоминал: (читает)...Когда он вышел к ночному костру нашей экспедиции, я его сразу узнал. По свисту. Он свистел песенку о безоглядной любви и о вороных конях... Он располнел... лицо его плясало от сменявшихся ежеминутно выражений. Клоунада...

Я ни разу не подал виду, что узнал его. Зачем? Он же не узнал во мне скромного " технаря", который помогал заносить хвост его серебряной птички, а теперь стал доктором наук и его начальником.

Старый я, и горько мне видеть клоунаду жизни. Когда я его вижу, я всё вспоминаю, как его звали Сода-солнце и как он ловил капли яркими губами. Бедные маленькие капельки – их тысячи. Сейчас ночь, дождь идёт. Падают капельки – и нет их...

К дьяволу все сомнения. Помогу ему во всём, в чём он только захочет. Во имя " Сода-солнце" – лучшего напитка на земле, во имя клоунады жизни, во имя безоглядной любви и вороных коней. Ничего не изменилось. Я технарь, а он Сода-солнце, только израненный, и я помогу ему расправить серебряные крылья.

Сергей. Какая вам требуется помощь?

Оля К. (в микрофон). "...Ласка", – сказал он.

Сергей. Что?

Оля К. (в микрофон). " Я хорошо работаю, – сказал он, – когда меня любят..."

Сергей. "...Сода-солнце..." – сказал я, не удержался.

Оля К. (в микрофон). "...Я вас сразу узнал, – сказал он тихо. – Потому и вышел тогда к вашему костру".

[ Флажки 1 – очень быстро и громко; флажки 2 – не очень быстро, со звуком; флажки 3 – довольно медленно, беззвучно ]

[Нежность]

Пауза. На авансцене – Оля К.

Оля К. Почему так приедается всё в жизни? Наверно, потому, что всё, с чем сталкиваешься, только похоже на то, чем оно должно быть, и ты знаешь, что где-то есть то же самое, но лучше. Меняются моды. Вчерашняя одежда кажется некрасивой, вчерашняя красота вызывает скуку, вчерашняя мысль – её не замечаешь, вчерашняя радость вызывает ощущение неловкости (чего радовался, дурак), вчерашняя радость – это вчерашняя наивность, а сегодня я поумнел и на зубах оскомина. Ищем спасения в бесконечном поиске, но бесконечный поиск – это бесконечный голод. Конечно, приятно представить впереди необыкновенное блюдо с постоянной притягательностью, но не напоминает ли это клок сена, привязанный перед носом осла? Бесконечная дорога, бесконечный голод и клок сена, который удаляется с той же скоростью, с которой приближается к нему бедный бесконечно милый осёл. Почему мы должны ожидать от будущего решения сегодняшних проблем? Ведь у будущего будут свои проблемы, только в нём не будет нас.

Но может быть, деятельность, стремления, движение ошибка? Может быть, надо уставиться в собственный пупок и самодовлеть? А может быть, давайте бесконечно пожирать друг друга, чтобы чувствовать силу, чтобы радоваться власти не только над природой, но и над человеком? Но ведь, сожрав всех (а такие попытки делались), останешься один, завоешь в тоске и страхе и убежишь в смерть, в ампулу, которая припасена в бомбоубежище (спускается в зал).

Давайте вспомним. Пускай наше тело вспомнит. Что никогда не надоедало, не приедалось от повторения, чего ждёшь и на что безошибочно откликаешься? Переберёшь в памяти всё и вспомнишь ощущение руки, которая коснулась чужого тела, – вдруг вспомнишь, поймёшь: это оно, это ощущение, имя ему – нежность. Все оттенки этого ощущения, этого понятия: от свирепой нежности воина, который, опустив меч, взял на руки ребёнка врага, и девочка прижалась к его закаменевшей щеке, а он смотрит вдаль и говорит: " Не тронь! " – до тающей гибкой нежности возлюбленной.

Только нежность однозначна, только нежность не терпит иносказаний, маски, обмана, только нежность – она либо есть, либо нет её.

[Мука и сахар]

Сергей (читает)....Ночью мне снилось, что я летаю, пикирую на захоронения минусинской культуры, выхватываю из могильников глиняные горшки с таблетками творчества и улетаю в сторону солнца...

Света. Проблему тогда не решил только один, самый способный и результативный исследователь Паша Биденко. На следущее утро после всего этого он появился в институте. Глаза у него слипались.

" Мука, – сказал он сонным голосом, – мука и сахар. Понимаете?.. Мука и сахар! И больше ничего в них нет. В этих таблетках. Ни фига в этих таблетках нет – мука и сахар! Всю ночь делал анализы! "

Но ведь удивительно же, что, несмотря на всё это, они работали. Почему?

Пауза

Лена. " Зачем Вы это сделали? " – спросил Профессор.

Максим. " Чтобы ученая братия не задавалась", – ответил он.

Лена. Ну хорошо, а почему всё-таки пять человек добились удачи в работе?

Максим. По двум причинам. О первой вы догадываетесь. У них растормозилось воображение, они стали мыслить свободнее и потому самостоятельней.

Лена. А вторая причина?

Максим. Я сам незаметно подсказал им решение их проблем.

Лена. Знаете, что!.. так, ладно. Собирайтесь в экспедицию; поедете – в Тургай! Может, там от Вас будет толк.

Сергей (закрывает книгу). Самое интересное, что Профессор послал его в те места, откуда когда-то начался и его путь.

[Первая экспедиция]

[Письмо]

Максим. И вот приходит из экспедиции письмо от Сода–Солнце с кучей самых разнообразных идей, в том числе слёзная просьба установить радиоуглеродным методом возраст найденного профессором индрикотерия...

[Радиоуглеродный метод]

Сергей. [О радиоуглеродном методе]

...А, как известно, индрикотерии вымерли миллионы лет назад!

[Человеческий череп]

Максим. Он явно напрашивался на ликбез! Весь отдел посчитал за честь его проучить. Паша Биденко провёл анализ. Результат – 5 тысяч лет!.. Вначале никто не поверил, прежде всего сам Паша. Провели повторный анализ. Подтвердилось – 5 тысяч лет. Сенсация? На этот раз – да…

Сергей. То есть получилось, что эти милые пятнадцатитонные зверушки жили одновременно с людьми, были современниками фараонов!

Максим. Вы бы видели, что творилось с Профессором! Ведь ещё тогда, пятьдесят лет назад, он догадывался, что найденному им индрикотерию всего несколько тысяч лет. Он прекрасно помнил, что кости животных располагались в слоях, образовавшихся сравнительно недавно… Тогда профессора высмеяли...

...А теперь его догадка подтвердилась... и он готов ко всему! Он шёл по улице, и ему казалось, что он – мальчик, что всё ещё впереди! Дул ветер и рвал полы его пальто, но он не замечал ветра. Шёл дождь, но он не замечал дождя. Ну, погодите, мы ещё покажем вам, старые хрычи! Что покажем? Не знаю пока, что, но – покажем! Ну… началось. И виною опять он, клоун!

Вернушись из экспедиции, Сода-Солнце написал толковый отчёт, в котором объяснил, почему он просил провести анализы – потому что среди костей древних животных он обнаружил человеческий череп… Череп был новенький... гладкий. Сразу подумали – фальшивка. Провели анализ – 5 тысяч лет…

Но это ещё не всё. В конце отчёта было написано: " Среди костей вымерших животных была обнаружена скульптура женщины необычайной красоты".

Света. И это всё испортило...

[Женщина необычайной красоты]

Андрей. [о женщине с необыкновенной шеей]

Сергей. [о Нефертити]...это надо видеть!..

Паша. Да, это надо было видеть...

...Народу в отделе набилось столько, что столы составили к стенке один на другой. В центре, стиснутый высоконаучной толпой, стоял шахматный столик, на нём – ящик, из полуоткрытой крышки торчала вата. Стояла тишина; только слышался противный скрежет вытаскиваемых клещами гвоздей.

Слой за слоем вата ложилась на стол и становилась всё белей и белей, и вот уже она стала похожа на морскую пену, и вот уже все дышать перестали. И наверное, если бы не гул в ушах, можно было бы услышать мерный глухой стук одного большого сердца, когда остался последний, полупрозрачный, словно туман, слой ваты, даже не ваты, а тень ваты, и стали видны черты прекрасного лица с полузакрытыми глазами...

Руки сняли последнюю вуаль. Резко очерченная верхняя губа. Пухлая нижняя. Смуглый цвет старого золотистого дерева (радиоуглеродный анализ потом показал всё те же пять тысяч лет!). Рот чуть-чуть улыбался... Остро взглянули глаза из-под наполовину опущенных век... Остановилось сердце. У всех были потрясённые лица.

Директор тяжело сглотнул. Этот пожилой и очень серьёзный человек сейчас был мальчиком... Директор оттеснил всех от стола... Дрожащими руками он собирал вату и укутывал прекрасное лицо. Он растопырил локти, что-то квохтал и был похож на большую курицу. Всем было понятно, что так у него выражается окрылённость. Никто никогда не видал таким нашего директора.

" Владимир Андреевич, – кудахтающим голосом сказал Директор Профессору, – вызовите охрану... Ключ от сейфа... Сейф опечатаем..." Если бы ему сейчас дать волю, он бы вызвал танки.

" Что вы медлите?!. Не нужно быть специалистом, чтобы понять, что это такое! "

" Да... – сказал Профессор. – Не надо быть специалистом..."

Сергей. " Да... не надо быть специалистом", – сказал Профессор. Только он знал правду.

(Печально) Зачем вы это сделали?

Света. " Я пошутил", – сказал он.

Сергей. Что мы скажем директору?

Света. " Правду", – сказал он.

Сергей. А правда была такова: фотографию этой женщины Профессор видел у него ещё во время войны. (Читает) Меня только поразило, как быстро была выполнена скульптура. Ведь дерево-то было настоящее, древнее, значит, он нашёл его в раскопках... Он надул всех и прежде всего себя... А фотография...

Андрей. [история фотографии женщины]...Женщины этой нет. Это образ. Очень давно Сода-солнце с двумя друзьями, художником и физиком, сложили его из нескольких сот фотографий женских лиц – все тогдашние красавицы, – и у них ничего не вышло. Складывали два переснятых негатива, взятых в одном масштабе, и делали одно фото, потом складывали его с таким же сдвоенным фото... и так далее – в геометрической прогрессии; остановились только тогда, когда уже ничего существенно не менялось. Получилось странное, ослепительно красивое, но какое-то зловещее, почти мёртвое лицо. Оно стало им мерещиться и на улице и во сне. И его забрал Костя, художник... а через сутки принёс обратно. Это было то лицо, которое вы знаете. " Я тут кое-что тронул, – сказал он. – Сам не знаю, как это получилось..." Изменений в лице не было заметно, это была та же самая женщина, но она была живая. Тогда мы все догадались, что такое творчество: не сумма, а скачок в новое качество – и затосковали...

Света....Был страшный скандал... и вот тут-то его и уволили окончательно.

Пауза. На заднем плане – Ана и Паша

Паша. Вот потому вас и увольняют, что если копнуть поглубже, то оказывается, вы не знаете, зачем занимаетесь археологией.

Ана. Нет, дорогой Профессор. Не потому меня увольняют. А потому меня увольняют, что я хочу копнуть поглубже.

Паша. Каламбурите. Археология – это тяжёлый труд, а не погоня за сенсациями!

Ана. Нет. Не каламбурю. Просто вы все притворяетесь. Археология – тяжёлый труд! А зачем этот труд, если он не приводит к сенсациям, то есть к находкам, потрясающим наши чувства тем, что у человека открываются глаза на самого себя?

Паша. И ещё разговариваете вы чересчур много!..

Ана. Ладно, подписывайте обходной. Вы прогоняете единственного поэта из вашей лавки старьёвщиков.

Ана выходит на авансцену.

[Зачем клоун / Вот его логика]

В цетре – Ана; слева – Оля Д., Максим, Паша, Регина; справа – Оля К., Лена, Света

Ана говорит негромко, спокойно, нейтрально; остальные же – " клоунничая"

Ана. Кто такой клоун? Зачем он? Зачем эта вечно отмирающая и вечно возрождающаяся профессия? Почему человек решает посвятить себя делу, цель которого – постоянно вызывать смех над самим собой?

Андрей. Логика – это мышление в пределах уже открытого. Это мышление задним числом. Установление связей между известными фактами. Поэтому при столкновении с качественно неизвестным ей делать нечего.

Максим. Так давайте же установим новую логику, чтобы предсказывать невероятное!..

Ана. Клоуны, шуты, паяцы, скоморохи… Вам не кажется, что именно эти люди всегда точнее всего отражали суть своего времени?!. Какое время – такая и клоунада.

Раньше дети не боялись шутов. Нет! Их боялись взрослые! Сейчас шутов порой боятся дети. Что случилось с нашим временем?

Регина. Мышление внезапностями, эвристическое – от слова " эврика". Что это такое? Это следствие тоски. Тоска – это несформулированная цель.

Оля Д. Она несформулированная – но она есть. Когда тоска превышает какой-то порог, что-то само отпечатывается в мозгу; и тогда мы говорим – внезапное открытие.

Ана. Только шут может сказать правду громко и глядя в глаза.Про королевских шутов помните?

И да, конечно: настоящая клоунада – это не тогда, когда публика смеётся над клоуном, а когда клоун смеётся над публикой!

Паша. Есть выражение: понять – значит простить. Но не кажется ли вам, что понять – значит упростить?

Максим....Но тогда тот, кто упрощает проблему, должен быть сложнее самой проблемы. Иначе он упростить-то упростит, но ничего не поймёт.

Оля К. А потому, чтобы человеку понять самого себя, ему надо как-то стать сложней себя, вот ведь какая штука. А как это сделать, вы мне не подскажете?

Лена....Но вот приходит акт творчества... И его не уследить... И результаты его всегда неожиданны... Оля Д. Не означает ли это, что в этот момент наш мозг на мгновение становится сложней обычного?.. Лена....И физиологически и энергетически? Как вы считаете?

Ана. А думаете, клоуном быть легко? Цирковой клоун – он же «многостаночник»! И жонглировать надо, и дрессура, и акробатика… и всё это в неудобном костюме, и при этом надо выглядеть смешным... Но чтобы сделать вид, что это как бы плохо – надо владеть этим в совершенстве. По-настоящему, клоун – это супер-профессионал! Только этого супер-профессионализма как бы и не видно. Такая вот... философия!..

Света....Верите? Нас ожидает скачок в мышлении. Человек будет понимать сущность явлений без анализа. Простым созерцанием. Верите?

Ана. И этот клоун всё-таки нашёл дьявола...