Крым 2013.

Я собиралась в поездку, имея скромный опыт в три посещения не-боулдерингового скалодрома, совершенно не умея вязать узлы, толком не зная никого из группы (виделись один раз на собрании) и понятия не имея, где мы будем жить. Это было именно то, что нужно для того, чтобы вписаться в атмосферу безалаберного сумасшествия влюбленных в скалы людей, которые знали только одно: они едут лазать.

– Где мы поселимся?

– Не знаю (голос на втором плане: «Я тоже не знаю»). А вот на Ворголе…

Так начинался скалолазный Крым в октябре-2013.

Что это такое?

Скалолазный выезд – это…

… когда при посадке в вагон вы придумываете, как этот вагон можно облезть.

… когда поезд уже тронулся, все сняли куртки и кофты, и более опытные товарищи по рельефу ненапряженных рук определяют стаж занятий скалолазанием у каждого из компании.

… когда, устроившись на полках, вы без конца говорите о трассах, категориях, соревнованиях и веревках (заметим в скобках – кто говорит, а кто просто слушает и просвещается), попутчики удивленно спрашивают «вы прямо так и лезете по стене?», а при звонках из дома сообщают, что с ними в вагоне едут альпинисты.

… когда за поездку ты с нуля овладеваешь умением вязать сразу два типа восьмерки – из веревки и из бинта.

… когда от пластыря верхние фаланги пальцев очевидно более светлые, чем остальные (даже при том, что по жизни ты особо не загораешь).

… когда ты бесконечно занимаешься маникюром. Не тем, с лаками и ацетоном, который скорее всего сейчас пришел первым на ум.

… когда ты карабкаешься по каменистому склону, а люди с ближайшего шоссе начинают петь «Скалолазку» Высоцкого. Ты машешь им рукой, а страхующие кричат тебе снизу: «Не отвлекайся!»

… когда около тебя жужжит пчела, басовито гудит шершень, из дырки, в которую пристраиваешь палец, выползает гусеница, в глаза летит пыль, а ты ничего этого не замечаешь, потому что сосредоточен на подъеме.

… когда лезешь по теплой от солнца скале, и вдруг ощущаешь сильный аромат пыльцы. Оказывается, в трещине растет тоненький цветочек, а ты практически тычешься в него лицом.

… когда вы вечером всей толпой смотрите в интернете – ну, конечно же! – скалолазные видео, и при сложных перехватах товарищей с экрана у большинства зрителей ладони начинают отчаянно требовать магнезии (не в том смысле, что хочется лезть самому).

… когда в вечерних дискуссиях на тему скалолазания и альпинизма, противопоставления размеренного жизненного уклада и тяги к приключениям, в беседах о жизни и смерти ты ясно видишь: это говорит максимализм юности, а это – взвешенная рассудительность зрелости. Видишь и радуешься этой встрече противоположностей, прелести каждого возраста и характера, а в конечном счете – уникальности каждого человека.

… когда обратно вы едете командой с кодовыми именами: Человек-синяк, Человек-порез, Одноногий Джо, Человек-две дырки в коленке, Человек-человек и Бабайка. Вы делите между собой не только еду, но и гели-пластыри-бинты, и вынашиваете идею сделать из всех синяков коллективное фото с надписью (здесь могла бы быть ваша реклама) «climblife».

Сектанты

Скалолазание – это секта. Собравшись кружком, группа обсуждает вопросы веры в страховку, в систему, в оттяжки… Например, я категорически не верю в свои узлы, и иногда получаю за это результат в виде паники на скале. Кто-то не верит в страхующего тренера (не будем показывать пальцем;)), кто-то – в пассивные зацепки (это снова я, мне для этого тупо не хватает умения использовать пассивы), кто-то – в «неправильные» оттяжки с одинаковыми карабинами... Зато в своих напарников верят все, в этом я уверена.

День за днем

1 день. Ай-Никола. Дебют

Приехали на обнесенную забором площадку. Мимо храма архистратига Михаила – прихожане как раз расходились после воскресной службы – подошли к ее краю. Я стала коситься на уходящую вправо асфальтовую дорожку, но Сергей со словами «о, тут можно так пройти!» бодро перепрыгнул через ограждение и стал спускаться со склона прямо так. Я обрадовалась: все начиналось именно в таком нецивилизованно-романтическом ключе, как мне и хотелось. Перелезла в свою очередь через бетонный заборчик, приготовилась шагать неизвестно сколько, совсем не представляя, что ожидаю увидеть, и тут снова раздается голос тренера: «Вот мы и пришли». Он бросает под дерево свою сумку, начинает возиться с веревками, а я стою и ничего не понимаю: справа – скала, слева – довольно косой спуск… где тут лазать и как вообще это делается? Народ деловито принимается за разминку, я с умным видом присоединяюсь. Горная тропинка – это тебе не маты в зале, и с непривычки ужасно неудобно тянуться на неровной поверхности, когда ноги то и дело разъезжаются на камешках.

Разминка позади, возня с системой и восьмерка – тоже, первая трасса подготовлена, Сергей уходит провешивать следующую со словами «давайте, лезьте эту». По всему выходит, что лезть буду я, так как Дима «держит» Сережу, Ленка предпочитает входить в лазание плавно, начиная с работы страхующего, Аня инициативы не проявляет… Лезть – так лезть! По правде говоря, я очень рада тому, что открываю гонку.

От первых трасс в памяти не осталось почти ничего. Наверно, был некоторый ступор от непривычной поверхности, но взаимодействие со скалой мне понравилось сразу даже несмотря на то, что было холодно и пальцы от соприкосновения с камнем довольно скоро начинали неметь. Зато после ветра и бодрящих температур наверху было очень приятно влезть в куртку с капюшоном и натянуть на руки перчатки для работы с веревкой – становилось так тепло, что возникало ощущение, будто ты находишься в теплой уютной постельке.

Пластырь, которым я пафосно мотаю себе пальцы, протерся в первый день до дыр совершенно буквально. Штаны зацепились за что-то и заработали первую дырочку через пятнадцать минут после старта.

2 день. Мышка

Брелок в виде мышки на высоте метров трех над землей, свидетель, наверное, сотен восклицаний: «ой, мышка!» от новичков и «угу» от опытных товарищей, бывавших здесь уже не раз. Улитки на скале, которым все нипочем: прилипли к поверхности и сидят, а ты корячься тут (впрочем, сам захотел). Тяжелые трассы, которые я так и не прошла, несмотря на стопятьсот зависаний подряд – убийственные, прямо скажем, трассы (или меня так накрыло от непривычной нагрузки накануне). Я противозаконно хватаюсь за шлямбура и оттяжки, но эти ухищрения не помогают абсолютно.

Сергей провешивает гладкую на первый взгляд трассу, «зеркало». Поднимается непринужденно, пешочком: мол, зацепок с земли не видно, но они появляются, когда ты оказываешься на маршруте. Поверила, лезу. Ну не знаю. Как была скала гладкой, так и осталась. Что-то в таком минимализме есть, но тяжко, однако.

Главные открытия Мышки – это теплая поверхность камня (как приятно прикасаться к нему после вчерашних отмороженных пальцев и ползти на пузе по согретой солнцем скале …) и те самые цветы, прорастающие сквозь асфальт точь-в-точь по Боярскому. Одним словом, лирика и поэзия, победившие мою физическую разбитость.

Чем еще запомнилась Мышка, так это Ленкиным лазанием, особенно по самой левой трассе – с каким-то убойным стартом, на котором тормозили все, кто пробовал его преодолеть, и с выползанием из-под нависания на высоте. А у Ленки вылезти маршрут получилось. Тут-то я и зафанатела, но об этом ниже.

3 день. Форос, 14 километр

Пока добирались до скалы, поняла, что предпочитаю лазать маршруты, а не пилить вверх по горной тропинке. Ноги скользят на камнях, дыхалки не хватает – что за жизнь?

Чакры понемногу открываются: здесь меня стали держать дырки и подхваты, и меня даже от них вштырило. С пальцев впервые начинает слезать кожа, да и на скалах я выматываюсь так, что даже шнурки на обуви развязываю отдуваясь, как старая бабка. Пора отдыхать.

Уровень этого дня – стабильное прохождение 6А с зависаниями и с верхней страховкой. То есть на самом деле это ни секунды не прохождение, но для человека, покоряющего скалы всего третий день, нормальный результат, я считаю.

4 день. Балаклава, Севастополь

Из скалолазного – постановочный боулдеринг на балаклавской скале и уже привычное желание заняться билдерингом при взгляде на стены домов. А так, конечно, Севастополь и Балаклава – это моя большая любовь, которой стоит посвятить отдельный пост.

5 день. Никита

Наверное, самое далекое место от Симеиза, где мы жили, но поездка того стоила. Красивейшее ущелье – поняла, что люблю ущелья в принципе, как явление. Скальная поверхность используется на все сто уже много лет подряд, поэтому камень замагнеженный донельзя и скользкий, как лед. Неудобно, чего уж там: конкретное соскальзывание ног – это сильный удар по психике от потери точки опоры, а излишнее напряжение рук, помогающее удержаться на гладких зацепочках – удар по физике. Но все равно Никита значит для меня очень много, так как именно там я впервые на четверочке попробовала нижнюю страховку. С того момента что-то в голове перещелкнуло, и я перешла в другой режим функционирования.

Предварительно прослушав курс на тему «как вщелкиваться правильно, а как – неправильно» (и стараясь не запоминать, как – неправильно), прошла я эту всего-навсего трехоттяжную четверку просто бегом. Или пролетела на крыльях счастья. И раньше смутно догадывалась, что лазание с нижней отличается от верхней качественно, но эффект от подъема с вщелкиванием превзошел все мои ожидания.

Сделала вывод в стиле капитана Очевидность: лазанию с верхней определенно не хватает реалистичности – да, ты, как и положено, висишь на прямых руках, найдя опору ногами, но, по правде говоря, знаешь, что висишь ты отчасти и на страховке; без этой еле заметной поддержки тебе бы так не виселось. А вот с нижней все по-взрослому: лезешь – так лезешь, и все оставшиеся позади метры пройдены тобой лично, благодаря твоим усилиям. Сорвался – так сорвался: со свистом и далеко вниз, пролетев пару-тройку оттяжек. При нижней лазание становится более осторожным. С другой стороны, риск, на который ты все-таки решаешься, имеет совершенно непередаваемый вкус… и это шампанское из риска и преодоления пьянит меня до сих пор.

За два дня лазания с нижней я по полной программе получила боевое крещение: срывалась сама то с приятным ветерком, то с жестким экстримом; у меня срывалась отчаянная Ленка, доверившая страховать себя человеку, который в жизни этого не делал. В последнем случае я, как и полагается, впадала в ступор и наблюдала за тем, как рыжая челка треплется ветром, а мимо нее, будто в замедленной съемке, по направлению «снизу вверх» проплывают оттяжки.

В общем, нижняя страховка – это так по-настоящему, что с момента первого вщелкивания мир изменился, и ему уже никогда не стать прежним.

6 день. Крыло Лебедя и Кошка

Долго лазали пятерки на Крыле Лебедя, и их я одолела все: медленно, коряво, с неправильными траекториями и возвратом назад (спасибо Сергею, который пресекал мои попытки улезть сильно в сторону), но с нижней и без срывов. Мораль: мой уровень – стабильная пятерка. Отличница, ядрена вошь.

Крыло находится у самого моря. Отойти в свободную минуту в сторонку и постоять немного: небо, море, прибой, скала… Что еще надо.

Кошка – единственное место, где две наших мини-группы пересеклись, и я увидела в деле ребят, которые стабильно лезут шестерки (Лена, каким-то образом попавшая в мой отряд новичков, не считается). Понравилось, чо.

Сама же я лазала с нижней как угорелая, подвесившись на верхней только для одной шестерки. Да, пробрало так пробрало. В итоге дело кончилось тем, что я принялась лезть с нижней рекордную для себя трассу 6в (ту, которая значится как тридцатипятиметровая, но на нее хватает шестидесятиметровой веревки – вот парадокс). Начала ее бодро. Сильно затормозила в одном месте, не зная, с какой стороны облезать большой выступ, но не сорвалась. Не без труда выбивала у скалы по несколько десятков сантиметров, а потом неэкономично, нетехнично и вообще против всех правил стратегии сползала обратно. Иногда сдавала назад ради того, чтобы вернуться на удобную зацепочку и уж точно вылезти трассу чисто, избежав срывов, так как в какой-то момент меня вштырило: ого, я лезу 6в без косяков!

Что и говорить, вскоре после этой мысли я крепко застряла. Как Винни-Пух в норе у Кролика – ни туда, ни сюда. Советы Сергея снизу не помогают: тупо не вижу, за что можно взяться, и все тут.. Руки уже забились так, что от встряхивания кистью толка нет, а ноги скачут сами по себе, как на пружинках. Затянувшийся кризис разрешается вполне предсказуемо: я все-таки умудряюсь впихнуть палец в острую дырочку где-то высоко над головой… и через секунду понимаю, что кровоточащая дырочка теперь у меня на пальце, а к расстоянию от скальной дырки до меня прибавились еще две оттяжки. Это был мой первый (и пока что последний) срыв, к которому я оказалась совершенно не готова. Жестко, чего уж там. Но, поскольку я все рассматривала в ракурсе боевого крещения, то он позитивен даже несмотря на то, что сразу стало ясно, что ногу я повредила.

Осознала полет, пришла в себя, покачалась в люльке на высоте, поругалась мысленно… До финиша – метра четыре. Ну как можно отступить? Собралась, полезла, и эти четыре метра до станции перевесили по насыщенности четыре предыдущих дня на скалах, потому что здесь я выложилась на 120%. Знала, что это мой единственный шанс, так как на второй не соберусь. В той самой острой дырочке на один палец ухитрилась доложить дрожащую правую руку к левой, потому что по одной они не держали совсем. Безжалостно нагружала (никогда бы не стала так издеваться над собой на скалодроме) подвернутую ногу. В карабин на станции веревку тащила уже зубами и вщелкивалась в несколько заходов, параллельно прикидывая, как много метров мне придется пролететь при срыве. Наконец вщелкнувшись, вниз спускаться не спешила: старая мудрая гора прямо перед лицом, море в сотне метров за спиной, ветер, жаркое солнце и абстрагирование от всего – волшебны. На радостях гора заслужила дружеский чмок в щечку или благодарное лобзание площадки, на которой только что миру стал известен новый чемпион.

Наскальная живопись (хаотичные скалолазные зарисовки)

* * *

Лезу, лезу… Решаю присмотреться к станции – как все-таки она выглядит, если на нее обратить внимание? А вот, кажется, и она… Какая-то странная… Тьфу, это не станция, а просто оттяжка. До финиша еще пилить и пилить.

* * *

На Крыле лебедя Лена собирается лезть «Коньячок». Я:

- Дай-ка мне свой стакан, я к нему уже привыкла.

* * *

Музыка скал: тишина, легкий ветер, редкое перекатывание камешков под ногой, шуршание веревки, позвякивание карабина на поясе и соло наверху:

- Выбери, закрепи… Самостраховка… Выдай… Еще…Выбери, закрепи… Самостраховка снята… Вниз! Стоп! Вниз… Стоп! Вниз…

* * *

Крик сверху:

- Бу-бу-бу!

- Что?

- Бу-бу-бу!

- Повтори, не слышу!

- Бу-бу-бу!

Раздраженно:

- Не знаю такой команды. «Ме-ме-ме» и «бе-бе-бе» знаю, а «бу-бу-бу» - нет.

Наконец спускается.

- Что ты говорил? Ничего понятно не было.

- Я спрашивал: «Как ты там?»

* * *

Одна группа скалолазов – другой:

- Вы сейчас вешаться будете?

* * *

За вечерним чаепитием:

- Осторожно, горячий чай… Если что, на тебя пролью.

- Окей, если что, я тебя завтра страхую.

* * *

Дима пошел лазать в тех же штанах, в каких пришел с купания в прохладном море:

- Сразу видно, что скалолаз срывался. Ну что вы гогочете? Это просто пятно!

Аня:

- На репутации.

О всех и о каждом

Как бы ты ни был увлечен делом, всегда очень много значат люди, которые делают это дело вместе с тобой. С которыми ты на одной волне. С которыми можно разделить печеньку и чай из термоса. У которых можно стрельнуть карабинчик. Которые перевяжут тебя в случае травмы, подадут руку, донесут рюкзак и предложат сходить за тебя в магазин. С которыми с первой минуты общения возникает чувство, будто ты знаешь их всю жизнь, и расставание с которыми печалит… просто печалит – обойдемся без зубодробильных метафор. И о каждом из которых хочется сказать хоть пару слов.

Сергей. Впервые увидев Серегу в Скалатории, сразу подумала, что у многих скалолазов в жестах, мимике и интонациях есть что-то общее: поначалу мне казалось, что передо мной Салават Рахметов с его фантастической координацией, размеренными движениями и чуть насмешливой манерой речи. Видимо, многолетнее лазание с его необходимостью рассчитывать шаги и жесты накладывают отпечаток на пластику скалолазов, а частые неудачи в виде срывов развивают чувство юмора. Сергей пешком ходит по вертикальным поверхностям, и когда лезешь только провешенную им трассу, то недоумеваешь: где же зацепки, позволяющие так непринужденно шагать наверх?

Маша. Альпинист-философ: вечерняя беседа о скалолазах и альпинистах, где солировала Маша, запала мне в душу и осталась в памяти как один из самых душевных эпизодов. Жена-декабристка, и этим все сказано. Надежнейший тыл: я уверена, что вся организационная часть выезда была на Машиных плечах и что то неуловимое, теплое и уютное, что называют атмосферой в семье или в компании, тоже ее заслуга.

Витя. Человек, которому я никогда бы не дала его паспортный возраст, так как он выглядит гораздо более зрело в лучшем смысле этого слова. Гид, который убедил меня в том, что поляки – самые надежные друзья в мире. Хочешь выжить на Эльбрусе – бери в команду кого-нибудь из Польши! Сто пудов помогут.

Саша. Человек-шутник с неиссякаемым запасом историй на любые темы. Не знаю, мог бы кто-нибудь побить его рекорд по количеству прибауток на единицу речи: «с нами не пропадешь, но горя похлебаешь», «пили все на Ш: шампанское, шампунь, шо было, шо дали, шо в рот полезло». Любимые слова – «порохотяг» и «способный!» (в зависимости от ситуации интонация может меняться от ехидной до уважительной).

Дима Андрушко. Покоритель Эльбруса и правая рука Сергея, его постоянный страховщик при провешивании трасс. Фотокорреспондент, осуществляющий съемку с параллельного маршрута – именно благодаря ему в нашей группе есть пафосные фотки на стене. Выругавшись при срыве, культурно извиняется голосом российского интеллигента.

Аня Андрушко. Считается, что скалолазанием занимаются экстремалы. Я знаю, что самый большой экстремал из них – Аня, приехавшая покорять скалы за компанию с братом. Фотокорреспондент, чья специализация – дальний бой: кадры «букашка ползет по огроменной скале», выполненные с ближайшего шоссе, принадлежат именно Ане. На скале любит восклицать «бабоньки!».

Дима Волков. Спортсмен-прагматик, по мнению которого в спорте должен быть практический смысл – облезть стену, перенести тяжесть, убежать от медведя. Ди-джей, управляющий видеороликами за вечерними посиделками. Щедрая душа – не ленился сходить в свой уединенный номер (постеснялась написать «в будку») за бутылкой вина, когда на столе оставалась только пустая посуда. И, да, «взвешенная рассудительность» – это о тебе.

Дима Довольнов. Человек-позитив с говорящей фамилией. Душа компании и главный рассказчик историй об интернациональных стычках около автобуса, о походных приключениях и о гаишниках, берущих взятку грибами; рассказчик, уступающий право солировать в общей беседе только альпинистской связке Виктора и Саши (наверно, здесь сыграл роль Витин статус тренера). (шутка, если чо)

Женя. Скалолаз восьмидесятого уровня, который, как персонаж песни «Короля и Шута», способен на невозможное: «и в тот же миг он очутился на сосне скале, за ветки щели бородой цепляясь и усами». Героически таскал по Симферополю два рюкзака – свой восьмидесятилитровый и шестидесятилитровый мой. Терпеливо то поднимал багаж нашей девчоночьей бригады на третью полку, то снимал его оттуда. Главный претендент на пост руководителя студенческой девчачьей группы, возвращающейся из похода по Крыму.

Ленка Щеглова. Мы чаще всего были в одной связке, поэтому этот абзац будет длиннее прочих. Итак, Ленка – это…

… ура, человек моей весовой категории. Если ваш рост меньше ста шестидесяти, то вы меня поймете: своя весовая категория – это важно.

… замечательная напарница, терпеливо исправляющая перехлесты в моих косых восьмерках, в десятый раз объясняющая правила страховки без малейшего раздражения в голосе. Я уверена, что именно благодаря Ленке переход к лазанию с нижней страховкой у меня произошел без проблем: я знала, что все под контролем.

… боец, как не раз отмечал Сережа. Иногда, наблюдая за тем, как Лена словно кошка цепляется за выступы, я (не надо кидать в меня тапком) забывала выбирать веревку: именно ради такого накала борьбы, ради такого преодоления и победы я смотрю спорт по телевизору, а тут – на, пожалуйста: та же борьба в пятнадцати метрах от тебя, да еще и заряд от которой, как ток по проводу, напрямую передается тебе по веревке. Это было офигенно. Ленка, я по-прежнему фанат твоего лазания и готова приехать в Тверь, чтобы посмотреть твои тренировки.

Лена Бригневич. Добавляя Лену в Контакте, я приняла ник «Северная» за фамилию и удивилась: вот это да, стопроцентное попадание в образ. Сдержанная Елена Северная со скоренькой речью, от звучания которой у меня оставалось впечатление быстрого вязания петелек колючим крючком. Еще Лена – обладательница самых красивых оттяжек: я хотела себе карабин такого цвета, но его в магазине не оказалось.

Надя. Тыжюрист и самая девчоночья девчонка из всей группы, даже имевшая в своем распоряжении платьюшко. Меня поразила тем, что не лазает без выразительного макияжа, а Женю – тем, что, как настоящая девушка, в поезде «Севастополь – Москва» мирно занималась этим самым макияжем до завтрака, во время и после него, и конца процессу не предвиделось. Отчаянная хозяюшка, вызвавшаяся печь блины на всю ораву голодных скалолазов. Надя, твои блины будут всем сниться еще долго!

Вика. Автолюбительница с солидным багажом водительских приключений. Любит говорить «накатить на пяточку» и «ручканы». Викиному плечевому поясу позавидует любой юноша, только начинающий походы в спортзал. Одна из самых амбициозных участниц выезда. Потенциальным соперницам по соревнованиями надо начинать трепетать заранее

Юля. Знаток снаряжения – сразу видно, человек альпинизмом занимается. В бандане и темных очках, с позвякивающими карабинами на поясе Юля сурова, как будто ее родина – Челябинск. Мне кажется, под напором такой альпинистки-скалолазки трасса с перепугу сама должна подавать зацепки под руки и ноги, как в фантастических книгах Владислава Крапивина.

Конец

такой же внезапный, как Женя, выворачивающий камень на стоящих под Ай-Николой