Сцена 2. Небольшая контора, несколько столов, несколько сотрудников, среди них Игорь и Макс слушают отповедь шефа.

Небольшая контора, несколько столов, несколько сотрудников, среди них Игорь и Макс слушают отповедь шефа.

Начальник. И ладно, на дороге машин не было, людей не было. Твое счастье, Суровцев! А был бы там ты... Если бы решил прекрасным свежим утром пробежаться, натянуть кроссовки с дурацкими зелеными шнурками и направить их прямиком к стройке, взглянуть на свой знакомый башенный кран, как он там в лучах восходящего солнца, как Эйфелева башня, блин, стоит, сверкает, переливается… Так, Суровцев? Красивая картинка нарисовалась? И вдруг бы кран увидел тебя, обрадовался - это ж, блин, та... блоха, что скакала по моему старому-престарому телу, накренился и… хрясь тебе по башке, чтобы ты уже никогда не поворачивал ее в сторону кранов и прочей высокой техники! Ты понял меня?

Пока звучит речь начальника, в офис тихо, на цыпочках входит Нина, прижимается к стене и, никем не замеченная, наблюдает за происходящим.

Игорь. Кран был в порядке.

Начальник. Еще раз повторяю, Суровцев: краны, которые в порядке, стоят и не падают. Ты хоть представляешь, какую мне сейчас неустойку платить? Может, из твоей зарплаты вычесть? Или сочувствующие товарищи добавят? Убирайся.

Игорь. Но я не виноват! Я его даже не видел, только акт подписал…

Начальник. Можешь не прощаться.

Начальник хлопает дверью, сотрудники расходятся по местам, Игорь кидает свои вещи со стола в пакет.

Игорь. Ты понимаешь… Ведь он меня не просто уволил. Он меня оскорбил и смерти пожелал с проломом черепа!

Макс. Да ладно, старик, не переживай.

Игорь. Два года жизни!

Макс. Двадцать четыре зарплаты. Ты еще не привык?

Игорь. Не говори мне про деньги. Ваньке за учебу платить. Все учат, учат… Как будто сами знают. И, главное, чем мельче человек, тем больше он тебе советует… Или скажет вскользь какую-нибудь гадость, как табурет на голову опустит, а дальше, будто ничего не случилось, улыбается…

Макс. Старик, возвращался бы ты в журналистику. Все равно нигде не держишься. По кранам ходить и шурупы завертывать есть кому.

Игорь. Сказал дипломированный учитель ИЗО. Конечно, художники завертывают шурупы очень художественно.

Макс. Ты не забыл, у нас с Ленкой годовщина сегодня, ждем вас.

Игорь. Слушай, Макс, не до гостей.

Макс. Ленка готовится, имей совесть. В семь!

Игорь. Если договорюсь с совестью и с Машкой, может быть.

В это время Нина пробирается между столами, натыкается на какие-то папки, они с грохотом падают, Нина извиняется, приседает, чтобы поднять, Макс и Игорь оглядываются на шум.

Нина (выныривает из-под стола с бумагами). Здравствуйте! А я мимо шла, решила заглянуть…

Игорь. Тебя не хватало…

Макс (весело смотрит на Нину). Вы знакомы?

Нина. Я – Нина, сестра Игоря. Приехала навестить. А вы?

У Нины снова разлетаются бумаги, она перешагивает через них, водружает на стол Игоря свой чемодан.

Макс. Друг Максим, крановщик и художник. Нина, вы прекрасны, вас надо писать.

Нина. Вы думаете?

Макс. Однозначно. Приходите к нам вечером, с братом пообщаетесь.

Игорь. Перестань! Она не пойдет никуда.

Макс. Не волнуйся, старик, места хватит. (Обнимает Нину за плечи). В общем, Нина, Парковая, 12, квартира 7 – ваш адрес на сегодня. Придете?

Нина. Ладно… А меня фотографировал когда-то друг Игоря, ему моя фактура нравилась. Я приду… (косится на Игоря) поддержать брата.

Игорь. А я думаю, куда бежать, где Жердину искать с ее поддержкой?

Макс. До вечера!

Нина. До вечера. (Приветливо смотрит на мужчин и не трогается с места; они смотрят на нее; все молчат). А можно я воды попью?

Игорь. Нет.

Макс. Вот грубиян! Нина, не обращайте на него внимания. С такими манерами наш Гоша будет искать себе работу на стройке. И найдет. (Нине). Может, вам чай?

Нина. Если это удобно…

Макс уходит, Нина тут же садится напротив Игоря. На столе пакет с его вещами и чемодан – с ее. Долгая пауза.

Игорь. Шакалы собираются на запах.

Нина. Игорек, не поняла.

Игорь (пауза). Вороны кружатся над полем боя, их привлекает неживая плоть… Правильно?

Нина. Игорек…

Игорь. 12 мая по знакомому нам с тобой адресу скончалась одна милая старушка. Накануне на ее имя пришла телеграмма: «Таисии Львовне Суровцевой. Мама, будь здорова. От дочери с…» С чем бы ты думала? «С любовью». Странная штука эта самая «любовь». Отчего, я думаю, те, кто ею обладают, так экономят ее, прячут в темных углах, берегут, а потом и сами забывают, где спрятали… Любов-любов… Мать в бреду была, гнала меня от себя, не хотела видеть мою рожу и все повторяла: «Ниночка приедет, моя Ниночка». Оп! Номер… Нет Ниночки. И мамочки нет…

Нина. Ты не прав…

Игорь. Неужели? Я знаю право мертвого на последнее «прощай». Мне это безразлично, а вот кому-то очень хочется, чтобы люди, которых они родили и выкинули в жизнь, пришли поклониться им и напоследок в благодарность кинули горсть земли на крышку. Горсть земли со своим теплом, запахом и отношением. (Усмехнулся). Вот так лежат они в ящике, считают звуки сверху… А тебя, любимая дочка, там не было! Только сын непутевый был.

Приходит Макс со стаканом.

Макс. Нина, ваш чай.

Нина (шепчет). Я не могла, не могла…

Нина принимает дымящийся стакан и с ним уходит, потом возвращается, оставляет стакан, забирает чемодан и, не глядя на мужчин, удаляется.

Макс. Что случилось?

Игорь. В твоей галерее ужасов не хватало только этого персонажа. Хороший выбор, старик.

Макс. Вы, кажется, не очень дружные. Но ничего, потерпишь ради меня. Ее фактура и правда кому-то нравится?

Игорь. Представь себе. Расшатали мы, друг мой, художник-крановщик, здоровый башенный кран, будем теперь надеяться, что не придавит.