Тринадцать. Я думала, что уже утро, но ошиблась

Я думала, что уже утро, но ошиблась. Я думала, что в доме так тихо, потому что все проснулись и ушли. Но сейчас только шесть утра, и я вынужденно любуюсь приглушённым светом зари.

Я достаю из кухонного шкафчика пакетик сырных палочек и включаю радио. В результате столкновения несколько человек просидели в своих автомобилях на М3. Они не могли сходить в туалет, а службы спасения привозили им пищу и воду. Пробка. Земля перенаселена. Член палаты общин от консервативной партии изменяет жене. В отеле найден труп… Всё равно, что слушать мультфильм. Я выключаю радио и достаю из холодильника шоколадное мороженое. От мороженого у меня слегка кружится голова, как от спиртного; я совсем замерзла. Я снимаю с вешалки пальто и слоняюсь по кухне, слушая листья, тени, еле слышное кружение пыли. Это меня чуть-чуть согревает.

Семнадцать минут седьмого.

Быть может, в саду меня ждет что-нибудь новенькое-дикий буйвол, космический корабль, холмы, усыпанные алыми розами. Я неторопливо открываю дверь черного хода, молясь, чтобы мир хоть чем-то меня удивил. Но все обыденно до оскомины- голые клумбы, сырая трава и низкие серые тучи.

Я отправляю Зои сообщение из одного-единственного слова: НАРКОТИКИ!

Она не отвечает. Она наверняка у Скотта-лежит, возбужденная и счастливая, в его объятиях. Они навестили меня в больнице: уселись на один стул, как будто уже поженились, а я это пропустила. Они принесли мне слив и факел с Хеллоуина.

-Я помогаю Скотту в ларьке, -сообщает Зои.

В голове у меня крутилось одно: до чего быстро пролетает октябрь и как успокоительно действует на Зои рука Скотта на ее плечах. С тех пор прошла неделя. Зои писала мне каждый день, но, видимо, мой список ее больше не интересует.

А без нее я, похоже, буду просто стоять на ступеньках и наблюдать, как тучи то разойдутся, то затянут небо. По кухонному окну будет струиться дождь, и еще один день окончится ничем. И это жизнь? Неужели ничего другого не будет?

В соседнем доме открывается и закрывается дверь. Раздается тяжелое чавканье ботиное по грязи. Я пересекаю лужайку и высовываю голову из-за забора:

-Привет!

Адам хватается за сердце, как будто у него из-за меня едва не случился приступ.

-О Господи! Ты меня напугала!

-Извини.

Он одет не для работы в саду. На нем кожаная куртка и джинсы; в руках мотоциклетный шлем.

-Ты куда-то собрался?

-Ага.

Мы смотрим на его мотоцикл. Он привязан у сарая. Мотоцикл серебристо-красный. Кажется, если его отвязать, он удерет.

-Классный мотоцикл.

Адам кивает:

-Я его только-только починил.

-А что случилось?

-Он перевернулся и вилки прогнулись. Ты разбираешься в мотоциклах?

Я подумываю, а не соврать ли, но я не в теме, и обман очень быстро выплывет наружу.

-Не очень. Но мне всегда хотелось покататься.

Адам бросает на меня странный взгляд. Я пытаюсь вспомнить, как я выгляжу. Вчера я была похожа на наркоманку: кожа начала желтеть. Вечером я надела серьги, чтобы как-то с этим справиться, но утром забыла взглянуть на себя в зеркало. За ночь могло произойти все что угодно. Под его пристальным взглядом мне становится неуютно.

-Слушай, -начинает Адам. –Наверно, я должен тебе об этом сказать.

По неловкости в голосе я понимаю, что за этим последует, и хочу ему помочь.

-Да ладно, -перебиваю я. –У папы язык без костей. Теперь даже чужие люди смотрят на меня с жалостью.

-Правда? –изумляется Адам. –Просто я давно тебя не видел и спросил у твоего брата, все ли в порядке. А он мне все рассказал.

Я опускаю глаза, смотрю на клочок лужайки передо мной, на просвет между травой и изгородью.

-Я решил, что у тебя диабет. Ну, после того, как ты упала в обморок. Мне и в голову не пришло…

-Угу.

-Прости. Когда он мне все рассказал, я очень переживал.

-Ага.

-Мне показалось, нужно сказать тебе, что я все знаю.

-Спасибо.

Наши слова звучат очень громко. Они переполняют мою голову и отдаются эхом в ушах.

Наконец я говорю:

-Узнав, что со мной, все обычно пугаются, как будто не могут в это поверить. –Адам кивает, словно ему это известно. –Но я же прямо сейчас не упаду замертво. Сначала надо выполнить все желания из списка.

Я и не подозревала, что признаюсь ему. Я поражена. Его улыбка удивляет меня не меньше.

-Что за желания?

Я, конечно, не собираюсь рассказывать ему про Джейка и о том, как прыгнула в реку.

-Ну, следующие в списке таблетки.

-Таблетки?

-Ага. И я имею в виду не аспирин.

Он смеется:

-Я так и понял.

-Подруга обещала достать мне экстази.

-Экстази? Лучше попробуй грибы.

-От них же глюки, да? Я не хочу, чтобы за мной гонялись скелеты.

-Нет, не глюки. Скорее что-то вроде снов.

Не очень-то это утешает: сдается мне, мои сны не такие, как у других. Я оказываюсь в пустынных местах, из которых трудно выбраться. Просыпаюсь в жару, ужасно хочется пить.

-Если хочешь, я принесу тебе грибов, -предлагает Адам.

-Да ну?

-Можно сегодня.

-Сегодня?

-А чего тянуть?

-Я пообещала подруге, что без нее ничего делать не буду.

Он поднимает бровь:

-Неслабое обещание.

Я отворачиваюсь и окидываю взглядом дом. Папа вот-вот встанет и усядется за компьютер. Кэл уйдет в школу.

-Я позвоню и спрошу, сможет ли она прийти.

Адам застегивает куртку:

-Договорились.

-А где ты их возьмешь?

Уголки его губ медленно приподнимаются в улыбке.

-Как-нибудь я тебя туда свожу на мотоцикле и все покажу.

Улыбаясь, он пятится по дорожке. Я стою, завороженная его взглядом: в утреннем свете глаза Адама кажутся бледно-зелеными.