Глава 34. На утро, позавтракав, немного успокоившись и проделав несколько упражнений по самососредоточению, я выступил с пламенной речью перед моими спутниками на тему

На утро, позавтракав, немного успокоившись и проделав несколько упражнений по самососредоточению, я выступил с пламенной речью перед моими спутниками на тему семьи и брака. Она была в меру корректна, вежлива и дружелюбна. Скрывать мне было нечего, поэтому выступление состоялось прямо в ресторане постоялого двора.

- Графиня, - начал я, - скажите мне, пожалуйста, какого х...! откуда в вашу прелестную бестол...! головку пришла столь идио... странная мысль, что я брошу жену ради вас? Разве еще в пещерах я не объяснил вам, что женат, что люблю жену, что у меня ребенок... Так, с какого...?! На кой мне менять все?!

Олисия - воспитание не отнимешь - гордо выпрямилась и холодно - знай свое место, смерд, - произнесла.

- Только простолюдин может столь низменным образом отреагировать на лестное предложение стать зятем графа. Я вам на шею не вешаюсь, коль вам претит сама мысль быть мне супругом. Однако благородная дама должна быть готова пожертвовать своим счастьем ради благополучия своих вассалов.

М-да. Похоже, любовь такой девушки, как Свента, здорово вскружила мне голову, а уж как самомнение мое подняло... - я-то, грешным делом, считал, что нравлюсь графине сам по себе; такой красивый и замечательный спаситель. А меня покупали и даже не на племя. Мудрый Филин принял благородную жертвенность мечтательницы за подростковую влюбленность. Предо мной вживую предстала сцена восхождения юной графини на супружеское ложе, как на эшафот к злобному палачу: на челе терновый венец; взгляд сквозь потолок устремлен в небо к звездам; прямая, как палка, спина выражает решимость и обреченность...

- Вот это д-а-а-а-а...! Я поражен, леди! - я действительно был немало удивлен такими причинами ее поведения. - Вы готовы выйти замуж за чудовище во имя интересов графства?

Я непроизвольно посмотрел на слуг: Леси следила за нашим разговором с любопытством, будто заранее прикидывая, как потом в лицах будет рассказывать о нем подругам; Протис - с восхищением и обожанием смотрел на свою госпожу, как на святую мученицу.

- Да, - гордо ответила Олисия. - Я так воспитана.

- А с чего ты решила, что предложение стать зятем графа для меня будет лестно?

- Простолюдины всегда мечтают стать благородными, - непререкаемым тоном ответствовала графиня

- Да почему ты решила, что я простолюдин?! Тебе папенька твой не говорил, что я элморский барон?

- Говорил. Но я решила, что ты не можешь быть им сейчас! что ты станешь! бароном, когда закончишь академию. В вашей стране всякое возможно. А настоящий благородный никогда не унизится до того, чтобы работать поваром. И манеры твои - манеры простолюдина! - запальчиво, проглатывая слова, выплюнула юная...леди.

- И много ты видела баронов, чтобы рассуждать об их манерах? - ехидно поинтересовался я.

- Однажды к нам приезжал мой дядя... и я много читала в книгах. Ваши манеры совершенно не соответствуют.

Меня тронули за плечо. Оглянувшись, я увидел Саллиниана.

- Мне жаль прерывать вашу дискуссию, но заведующая больницей уезжает в Заллир, и хотела бы с вами уточнить список необходимых зелий. Наш травник его составил перед отъездом, но, может быть, вы что-нибудь еще присоветуете?

- Хорошо. Иду, - я повернулся к Олисии и угрожающе сказал, - а с тобой я еще поговорю. Что бы ты там ни вообразила, но я барон из древнего рода, - не дожидаясь ответа, я поспешил за дознавателем.

Хозяйственная власть местной больницы была представлена полной пожилой женщиной с громоподобным голосом и манерами пехотного сержанта. Сразу было видно, что у такой не забалуешь: везде чистота и порядок, но стаи уборщиц резво что-то протирали и мыли; со стороны кухни доносились довольно приятные ароматы; очередь в столовую из ходячих больных была выстроена чуть ли не по-ранжиру.

- За меня остается госпожа Торсилеза, - деловито рявкнула заведующая, скептически осматривая мою фигуру. - Она справится с работой. А вот вы... Ну, если наш рыжик сказал, что справитесь, значит, справитесь. Когда-нибудь приходилось работать в больнице самостоятельно? Не на практиках с толпой наставников.

- Около года я исполнял обязанности помощника лекаря в столичной больнице королевы Сенлины. Там мне уже доверяли довольно сложные операции.

- Вот оно что-о-о-о! - понимающе протянул дознаватель. - Помощник лекаря столичной больницы...

- Сгодится, - довольно рыкнула заведующая. - Вот список зелий. Надо ли что еще? Пишите, что считаете нужным, и не стесняйтесь: все вытрясу из этого жмота - хранителя склада.

Прочитав список, я добавил несколько пунктов.

- Кое-что добавил, но не уверен - дошли эти новинки до ваших краев или нет.

- Дойдут, - уверила меня заведующая. - Итак, я с вами прощаюсь. Надеюсь, - почти угрожающе сказала она, - что вы не обидите наших больных. Линичек, пошли, - она подхватила господина дознавателя под руку, повела на выход, но вдруг остановилась, снова развернулась ко мне и сказала, поумерив громкость. - И еще. Я очень благодарна вам за моего мужа. Сколько ночей мы с ним не спали. Сколько зелий обезболивающих он выпил. Сколько мазей втер... Не пересчитать. От всей души благодарю, - и она вместе с мужем поклонилась мне.

Я, в свою очередь, молча поклонился в ответ. Женщина с характером - сначала дело, потом личное.

Ко мне подошла стройная молодая женщина в мантии помощницы травника и тихим ласковым голосом представилась.

- Меня зовут Торсилеза. Я буду замещать госпожу заведующую на время ее отсутствия. С чего желаете начать, господин помощник лекаря? С осмотра больницы или с обхода?

- Меня можно называть просто Филлиниан. А начнем мы с обхода, - я уже видел операционную, ординаторскую, с палатами и больными познакомлюсь во время обхода, с кухней можно и позже. - Кто будет меня сопровождать?

- Младшая помощница Миринилла. Я ее сейчас к вам пришлю - заодно она возьмет карты пациентов.

В четырехместной палате для безнадежных заняты были три койки. Точнее, две больными - егерем тридцати двух лет с паучьей болезнью и стариком плотником семидесяти одного года с ишемической болезнью сердца; на третьей, видимо, иногда отдыхала какая-то женщина.

- Жена егеря, - шепнула Миринилла. - Не хочет до самого конца покидать мужа. Семья остается без кормильца, а так она все деньги на снадобья тратит, чтобы мужу хоть какое-то облегчение сделать. Вы же понимаете, у нас только сравнительно дешевые средства. Так на платную помощь денег у них нет, даже если все продадут. Жена и на это согласна была, так муж отказался. У лекаря заллирского больных много; помочь он может только на короткое время; так потом-то все снова возвращается.

Молодая еще женщина, исхудавшая от переживаний, с красными от бессонницы и слез глазами, не обратила на нас никакого внимания. Тихо сидела рядом с дорогим ей человеком, что-то шепотом рассказывала ему и поглаживала руку.

- У них двое детей: девочке тринадцать, а мальчику - девять. Маму отпустили, а по хозяйству сами справляются, - поделилась сведениями помощница.

Просмотрев обоих пациентов магическим взглядом, пролистал карты. Собственно, что я там ожидал увидеть? В графе " Примененные магусы" стояли пометки только о простейших, обезболивающих и поддерживающих структурах. Ничего другого травник сделать был не в силах.

Дед, с моей точки зрения, был и самым простым, и самым рискованным пациентом. Он мог без исцеления потерпеть еще полмесяца-месяц, а мог и... через час уйти в чертоги Богов. Слишком заросли коронарные артерии атеросклеротическими бляшками.

У егеря паучья болезнь своими метастазами уже существенно нарушила функции многих органов. Я откровенно сомневался, что мы с больным выдержим исцеление, настолько он был истощен. Фактически скелет, обтянутый кожей. И с каждым часом его шансы выжить стремительно падали.

Диета и зелья всем назначены правильно, претензий к Ирритано у меня не было - грамотный парень. Ишь ты, - усмехнулся я сам себе, - столичная штучка. Травник-то в зельях поопытнее меня будет, а я - " претензий не имею"! - понимаете ли.

Ладно. Решил так. Первым делом почистить сосуды деду, благо много сил и времени на подготовку это не потребует, а через денек этого безнадежного можно будет выписывать. Я не жадный, но полное омоложение мне еще недоступно - это первое. Второе - остаться без сил, когда они могут экстренно потребоваться, тоже не хотелось бы.

Вторым на исцеление, где-то через час после обеда пойдет егерь - мне надо успеть немного передохнуть. Я указал, какие подготовить эликсиры и растворы, а главное - капельницу. Без нее, боюсь, ничего не получится. Через кожу или желудок поступление необходимых веществ осуществляется все-таки слишком медленно. А через кровь - как по туннелям в вагонетке. Я видел в больнице, как лекари используют эту полезную вещь, но Греллиана - никогда.

Помощница все записала и пообещала к концу обеда все подготовить. Далее дело пошло гораздо быстрее - больных было не так много. Они занимали примерно половину всех, как говорят в отчетах, койко-мест. Правда, периодически раз в три месяца, когда у рудокопов была смена вахт, коек даже не хватало.

Уже много лет местные философы пытаются найти связь между увеличением количества пациентов больницы и уменьшением запасов спиртного в подвалах ресторана. Теоретические рассуждения обычно следуют после практических опытов в этом направлении, однако нахальная связь упорно не желает выявляться. Эксперименты не прекращаются уже много лет, хотя большинство замужних женщин без какой-либо проверки! совершенно голословно! утверждают, что такая связь есть, используя буквально убойные аргументы - скалки и сковородки. Жертвы женской логики иногда действительно личным примером подтверждают существование этой связи.

Семи пациентам я прямо в палатах внедрил обычные лекарские магусы, названия которых аккуратная помощница под мою диктовку записала для последующего внесения в карты. Остальными решил заняться позже - после попытки исцеления егеря.

Ровно через час после обеда мы с Мириниллой прошли в операционную, где нас уже дожидался дедушка-плотник. Перед самым входом я спросил у нее - заключала ли она магический лекарский договор и помнит ли пункт о неразглашении тайны короны. Она подтвердила, что, да - заключала. А у самой глаза прямо засверкали от любопытства.

- Заключали - это хорошо, - неопределенно сказал я. - Помнить об этом всегда полезно...

С дедом долго я не возился - прочистил от бляшек сосуды, подправил немного их структуру, сделав более эластичными. Ему требовалась, конечно, полная балансировка взаимодействия органов, восстановление некоторых функций, но... силы надо было поберечь для егеря.

С ним все было очень не просто. Паучья болезнь в такой запущенной стадии мне еще не встречалась. Греллиана успела в свое время объяснить мне последовательность целительских воздействий и демонстрировала это на примерах. Но те случаи были почти без метастаз, а их-то нейтрализовать, как она рассказывала, один из наиболее тонких моментов. Оставишь хвостик - и болезнь возродится вновь.

Операционный стол был мне не нужен, поэтому больного положили на кушетку, рядом поставили столик с зельями, принесли капельницу. Вроде все готово. Можно начинать.

Помощница, заглянув в ящичек возле капельницы, испуганно заморгала глазами.

- Господин лекарь, простите, но иголок для капельницы нет. Последняя, оказывается, вчера сломалась, а новые госпожа заведующая привезет только через неделю, - чуть не расплакалась девушка.

Я уже перешел на магическое зрение, сконцентрировался и слился с магией, но пока в контакт с больным не вошел. В этом положении стал усиленно думать, как быть. Ярко представил себе строение иглы - обычно делают ее из стальной проволоки, которую тщательно выпрямляют, а потом, используя амулет, просверливают отверстие проникающим огнешаром соответствующего диаметра. Работа тонкая и выполняется обычно на специальном станке, которого здесь, естественно не было, и быть не могло. Бессознательно я сформировал узор полой иглы, но где взять сталь для наполнения узора веществом? А, впрочем, вдруг пришло мне в голову, нужна ли мне сама игла? Если посмотреть на задачу под другим углом, то мне надо просто доставлять растворы с определенной скоростью в кровеносные сосуды. Пыль и камни я уверенно поднимал в пещерах, направляя их потоки в нужном мне направлении, а здесь фактически предстоит та же задача. Комбинируя узоры магического отталкивания и притяжения вещества, я, наверняка, смогу управлять движением растворов. В порядке эксперимента взял магией бутылочку с раствором глюкозы, подтянул к своей руке и вытянул из нее струйку жидкости, сформировав узор трубки-канала диаметром примерно в миллиметр. Стенки трубки изнутри работали по принципу магического отталкивания, как бы обжимая поток жидкости, а поршнем этого своеобразного шприца служил узор, действующий наоборот, по принципу притяжения, втягивая раствор из бутылочки в трубку.

Я воткнул эту струйку себе в вену и... только обмочил руку. Правильно, а внутрь кровеносного сосуда как она должна попадать? Через кожу? Не разрушая узора кожного покрова и стенок сосуда, раздвинул его и ввел свою трубку прямо в вену. Регулируя диаметр магической трубки, добился оптимальной скорости подачи раствора. Теперь применим это на больном. Однако, подумалось мне, я таким способом могу соединяться с сосудами совсем рядом с местом назначения, что должно существенно увеличить скорость поступления веществ. Кроме того, вынув такую трубку можно просто " разгладить" узор и даже маленькой ранки не останется. Что касается затрат магии - сравнивать ее с тем же куполом и даже ежом просто смешно. При исцелении, вообще-то, каждая капля может быть на счету, но преимущество быстрой поставки веществ прямо к пораженному участку с лихвой эту трату окупало.

Сначала было, конечно, очень трудно контролировать одновременно бесперебойное поступление растворов в организм больного и процесс исцеления. Будь я по-прежнему " привязан" к магическим рукам не справился бы точно - слишком много действий приходилось выполнять одновременно. Через некоторое время, освоившись, я почувствовал твердую уверенность в себе, в своих силах и способностях, настолько, что, сосредоточившись на управлении восстановлением магической и физической структуры организма, все меньше и меньше внимания стал уделять техническим деталям процесса.

Однако мой первоначальный план провести исцеление за несколько сеансов рухнул. Рассказ и даже показ - это одно, а когда самому приходится делать, ощущения совсем другие. Я был уверен, как во всех предыдущих случаях, что восстановленные ткани дальнейшего моего внимания не требуют. Это оказалось совсем не так. Измененные пауком части тела сопротивлялись восстановлению - стоило оставить узор без подпитки и жесткого контроля, как они стремились вернуться обратно в измененное состояние. Словно паук был живым неразумным организмом - чужим! для тела, внутри которого обосновался. Я вновь и вновь настойчиво атаковал эту тварь, где-то даже выжигая его тело вместе со здоровой тканью, восстанавливая поврежденную структуру и изменяя структуру паука, но... все это в-одиночку. Сотрудничества с пациентом не получалось. Его организм почему-то воспринимал измененные ткани как свои, и даже не пытался отторгать. С настойчивостью мухи, пробивающейся через прозрачное стекло на свободу, я отчаянно пытался подсказать телу егеря, его сознательному и бессознательному, где его враг и как с ним бороться. Долгое время мои потуги оставались безуспешными. В этой ситуации мне недостаточно было того уровня слияния, на котором я исцелил воинов графа. Тогда " всего лишь" надо было построить правильный узор; направить силы и ресурсы к нужным органам; далее только поддерживать и подправлять процесс. Мне было очень трудно. Разумеется, я в любой момент мог прервать исцеление, развести руками и пособолезновать вдове, но решил: пока есть шанс - буду бороться, бороться до конца. Прервать сеанс и отложить его на некоторое время я боялся - вдруг все, чего я добился сейчас, пойдет прахом, и завтра все придется начинать сначала.

Глубина моего самососредоточения достигла недостижимого ранее уровня. " Если долго мучиться - что-нибудь получится", - говорил один мой одногруппник. Я вдруг испытал те же ощущения, что и при отправке части моего сознания по лучу. Единственно, конечной точкой оказалось тело егеря, а луча... не было. Это было озарение - инсайт. Муха пробила стекло и вылетела из душной комнатушки в большой мир. В это мгновение телом егеря - со всеми его навыками и умениями, знаниями и воспоминаниями, эмоциями и рефлексами, даже памятью - я мог управлять, как своим. Изумленный открытием, шевельнул его правой рукой и убедился в реальности происходящего. Казалось, вечность тому назад и буквально вчера я научился копировать узоры навыков и умений - сейчас мне стали доступны знания и воспоминания другого человека. Я четко знал, как их можно присоединить к своей структуре и в то же время не смешать с собственными. Вообще-то, пока я не узнал, как оставить, например, знания о тактике действия егерей в горной местности и отбросить сведения о заначке вина, спрятанной в сарае за пустыми корзинами, мне они были ни к чему, да и не ко времени. Потом - все потом.

С этого момента дело пошло гораздо веселее. Теперь нас было двое. Я до предела усилил желание жить у егеря. Указал на врага и фактически сказал солдату: " В бой! Победа или смерть! ".

Наконец, объединенными усилиями - пациент проявил незаурядную волю к жизни - мы буквально задушили последний очаг болезни. Напоследок я еще раз тщательно просмотрел узор организма и, не обнаружив больше дефектов, добавил еще немного магии в основные нити.

Вернулся в реальность уже с некоторым трудом и на грани полного истощения. Слава Богам, что идея с капельницей дала мне возможность не тратить собственные ресурсы на подпитку организма больного. Тяжело дыша, весь мокрый от пота и слабый, как младенец, я вымученно улыбнулся егерю, который пришел в сознание и открыл глаза.

- Ну что, егерь, - почти прошептал я ему, - жить будем? - подмигнул и отключился.

Лучик Солано игриво скользнул по закрытым глазам, заставил поморщиться, проморгаться и, наконец, проснуться. Мое полностью обнаженное тело лежало на больничной койке в пустой палате, до подбородка укрытое двумя байковыми одеялами. Просмотрев организм магическим зрением, установил сильное истощение ресурсов, но, в остальном, мое бессознательное успешно справилось с задачей самоисцеления. Ни малейших дефектов структуры; магическая составляющая в норме; вещественную сейчас поправим тройным обедом; моральная... - апатия и вялость присутствовали, но, к моему удивлению, не так сильно давили, как в Лопере. В общем, прямо огурчик... зеленый, длинный и тощий.

Дверь палаты приоткрылась, кто-то сказал " Ой! ", захлопнулась, впрочем, вскоре снова распахнулась и ко мне в гости заглянула Миринилла, осторожно неся в руках тяжелый поднос. Запах горячей пищи пробудил во мне зверя. Медведя или тигра не берусь сказать, но голо-о-о-одного... Желудок, в соответствии с образом, выдал то ли рык, то ли рев; я же, не в силах сопротивляться основному инстинкту - перекусить, а не то, что некоторые, наверняка, подумали - отбросил оба одеяла и начал подниматься. В этот момент сознание цивилизованного человека, в которого долго и нудно вбивали правила поведения воспитанного дворянина, вежливо проинформировало меня, что означенный дворянин несколько не одет, а рядом дама, и не просто дама, а молодая девушка... - тут, несмотря на вялость и слабость, мое тело шустро юркнуло обратно в койку.

Девушка заливисто рассмеялась.

- Ой, господин лекарь. Вы так смущаетесь... сразу видно, что самому пациентом не доводилось бывать. Мы-то с девушками раз пять за ночь вам белье меняли и тело обтирали - поздновато уже прятаться... - лукаво улыбнулась она. - Вот вам простынка, я отвернусь, а вы накиньте ее на себя. Ваша одежда была вся мокрая, так мы ее постирали. Сейчас вот высушится, погладим и принесем. А вы кушайте пока. Кушайте, - она затараторила, спеша вывалить на меня местные новости. - А больной-то наш, как операция закончилась, кушать! запросил. Ночь уже. Поздно. А он кушать. Так жена его, девчонки говорили, всю операцию под дверями операционной просидевши, сразу так домой и кинулась. Еды ему нанесла... На неделю хватит. А Норбиано, - я догадался, что это наш егерь, - так даже говорить с ней смог, чего уже неделю, как с ним не случалось. Спят теперь оба. А это надолго ему облегчение такое, господин лекарь?

- Филлиниан меня зовут, - проворчал я. - На полгода точно хватит. Потом лекарю надо будет показаться. Пусть осмотрит - это не дорого. Но если что опять начнется, пусть обязательно находит деньги и лечится. В самом начале болезни излечение у лекаря стоит гораздо дешевле, чем в запущенной стадии.

- А, господин Филлиниан, вот так вот, чтоб баночки с зельями летали и зелья те, как по шнурочку, прямо в больного впивались - это каждый лекарь может? - таинственным шепотом спросила у меня помощница. - Вы для этого спрашивали про магический договор? Так я, если что, ни словечка! Ни-ко-му.

- Это новая методика, еще не опробованная даже в столице, поэтому пока никому не рассказывай. Если бы были иголки для капельницы, я бы ни за что не рискнул ее применять, - абсолютно честно ответил я, потом вдруг вспомнил, что говорила помощница, и в тревоге чуть не подпрыгнул. - А много съел егерь?! Ему же осторожно есть надо, после такого истощения!

- Не беспокойтесь так, господин лекарь, - легко махнула рукой Миринилла. - Неужели мы здесь не имели дело с истощенными и так и не знаем, как их выхаживать? Бывало уже, то рудокоп в горах заблудился, то вот недавно охотник ногу сломал; пока егеря его нашли - отощал, страсть смотреть. Конечно же, все его жене объяснили: что давать; как давать; куд..., то есть, когда давать...

- Благодарю. Все было очень вкусно.

- Вот и охранникам вашим тоже понравилось. Мы уже их покормили, а то пока они там до своего обеда досидят...

Я даже встрепенулся. Мои! Охранники. Так быстро? Не может быть.

- Какие охранники?

- Да егеря же. Вчера какие-то напряженные были, что одна пара, что другая. Не разговаривают; по сторонам зыркают; с ними здороваются, а они, как чужие, прямо - кивнут, молча, и опять будто ждут чего. А сегодня, будто подменили их... Ну-у-у-у, подменили, конечно, новая пара пришла. Да старая тоже не уходила. Так вчетвером в палату к Норбиано и заявились. Вышли оттуда, ну, снова парни, как парни - смеются, шутят, с девушками шуры-муры навостряют...

Весь этот день я так и пролежал в палате: двигаться не хотелось, думать и тренироваться тоже. На постоялом дворе мои спутники разберутся сами, тем более " госпоже" Олисии есть о чем поразмыслить.

Наступил новый день. Я проснулся бодрым и свежим. Позавтракал - и на обход. Первой мы навестили палату безнадежных. Сразу при входе я отметил, что изменилась эмоциональная атмосфера этого помещения. Женщина все также сидела около постели мужа; гладила его, но уже не с тоской и болью; егерь полусидел и тихо о чем-то с ней разговаривал. Дедка не было. Он, оказывается, был известным в городе " ходоком" - " седина в бороду - демон в бок" - и в данный момент вовсю увивался за кладовщицей, по его словам, поразившей его прямо в сердце. Дескать, это ее неземная краса, поразив самое сердце деда, привела его в палату безнадежных и, кабы не столичный лекарь, он ушел бы в чертоги Богов с ее именем на устах. Ну, как такому поэту местного розлива может отказать чуткое женское сердце?

Я проявил нечуткость и распорядился гнать ловеласа домой. С нашим появлением супружеская чета несколько насторожилась, прекратила разговоры и две пары встревоженных глаз стали следить за каждым моим движением. Услышав распоряжение гнать деда, высказанное моим самым строгим голосом - каюсь, иногда репетировал перед зеркалом, а то в больнице королевы Сенлины ни персонал, ни больные никак не хотели верить, что я и наказать могу - супруги как будто еще больше испугались. Даже дышать стали через раз: вдох... - пауза... - выдох... - пауза... - вдох... Помощница деликатно хихикнула, понимая, что любвеобильного старичка надо было еще вчера выписать и строгость моя показная.

Скажите, ну почему девушки каким-то образом мгновенно начинают разбираться в моем характере, порой лучше меня самого? Загадка.

Кроме тревоги, эта парочка прямо фонтанировала счастьем, радостью и надеждой. Мне совсем не нравился в этом букете привкус непонятного мне страха. С чем он был связан, я не мог себе представить, как ни ломал голову. Решив, что все как-нибудь само прояснится в скором времени, попросил женщину пересесть, а сам магическим взглядом осмотрел больного - вроде все в порядке. Восстановление идет хорошо, рецидивов не заметно. На мой взгляд, исцеление прошло успешно, но осмотр опытного лекаря через полгода не повредит.

- Ну, что ж, господин Норбиано. Теперь восстанавливать силы. Питаться получше, гулять побольше - сначала до конца коридора, потом на улице вокруг больницы. Если все пойдет хорошо, дней через шесть-семь выпишем. Но обязательно после нового года покажитесь лекарю. Обязательно.

Я назначил несколько укрепляющих снадобий и собрался уходить, когда женщина вдруг встрепенулась, бросилась ко мне, обхватила руками и зарыдала на моей груди.

- Господин... лекарь,... мы... вам очень...очень благодарны. Я его очень... очень люблю! А дети... дети бы без отца... Кого из Богов благодарить, что вы здесь оказались?

Я стоял в растерянности и не знал, что делать. На помощь пришла Миринилла. Она обхватила женщину за плечи, отвела к пустой кровати, усадила и стала успокаивать.

- Ну что вы. Все ведь хорошо, - ласково журчал ее голос. - Господин лекарь сильный маг. Так он и поборол болячку вашего мужа. Теперь все будет хорошо. Не надо плакать.

- Это... от счастья... простите меня, - всхлипывая, проговорила подопечная моей помощницы.

Норбиано прокашлялся и все еще слабым голосом, тревожно глядя на меня, тихо спросил.

- Сколько мы вам должны, господин лекарь? Я прошу меня извинить, но у нас сейчас нет столько денег,... я знаю, сколько это стоит,... интересовался... - с затруднением, через силу говорил егерь. Дело было не в жадности - я чувствовал, что его беспокоит только невозможность в ближайшее время расплатиться. - Мы продадим дом, займем у друзей... Мы постараемся побыстрее...

- Вот что, милейший, - бессознательно повторил я интонацию учителя Лабриано, когда он бывал недоволен, - когда вас везли в операционную, про деньги спрашивали? И сейчас никто не спрашивает! Дело в том, - пояснил я, - что я сейчас на практике и опробовал на вас один новый метод, который только недавно стали испытывать столичные лекари. Так что ваше лечение проходит, можно сказать, как испытательное, а за него денег не берут.

С минуту стояла тишина, а потом напряжение и тревога ощутимо развеялись.

- Вот разве что, после выписки угостите меня домашним вином... - улыбнувшись, сказал я.

- Да я... мы... Весь подвал к вашим услугам! Забирайте!

- Благодарю. Весь подвал мне не нужен - хватит и бутылочки.

Пожелав егерю скорейшего выздоровления, мы с Мириниллой продолжили обход.

На восьмую ночь нашего пребывания в Бардиносе я, как обычно, связался с женой, но настроение у нее было совсем не обычное. Описать его очень не просто. Смесь счастья, радости восторга, любви... злости, ярости и подозрительности. Гонец добрался до столицы.