Сказание об убиении Шальи 3 страница

Накула, непобедимый в бою, сразился с Читрасеной. Оба они, превосходные лучники, нападая друг на друга, поливали один другого ливнями стрел, подобно двум (наполненным) дождевым облакам, поднявшимся (на небосклоне) с юга и с севера. И я не мог заметить различия между Пандавой и его противником. Оба искушенные во владении оружием и наделенные мощью, они были опытны в упражнениях на боевых колесницах. Оба стремясь убить друг друга, они старательно высматривали один у другого слабые места.

И тут Читрасена стрелою с широким острием, хорошо закаленной и отточенной, о великий царь, рассек лук Накулы у самой рукояти. Затем он бесстрашно поразил лишенного лука Накулу в лоб тремя отточенными на камне стрелами с золотым оперением. Другими острыми стрелами он отправил коней его к богу смерти, затем поверг знамя и возницу своего противника тремя стрелами каждого. С теми тремя стрелами, выпущенными из рук врага и торчащими во лбу, Накула, о царь, выглядел красиво, подобно горе с тремя гребнями.

Лишенный лука и колесницы своей, тот герой, взяв меч и щит, спрыгнул с колесницы, как лев с вершины горы. И когда он пешком устремился (на противника своего), тот выпустил в него ливень стрел. Но преисполненный ловкой отваги, Накула перехватил тот ливень своим Щитом. Достигнув колесницы Читрасены, тот могучий герой (сын Панду), способный сражаться различными способами и превозмогающий усталость, взошел на нее на глазах у всего войска. Затем Пандава отделил от туловища увенчанную диадемой голову Читрасены, украшенную серьгами, с красивым носом и красивыми продолговатыми глазами.

И тот, наделенный блеском, равным солнцу, рухнул с площадки своей колесницы. Увидев же Читрасену сраженным, (все) могучие воины на колесницах издали возгласы одобрения и многочисленные львиноподобные кличи.

Увидев своего брата убитым, оба сына Карны — Сушена и Сатьясена — оба могучих воина на колесницах, меча острые стрелы, быстро ринулись тогда против Пандавы, лучшего из воинов, сражавшихся на колесницах, подобно тому как два тигра, о царь, в дремучем лесу (нападают) на слона, желая убить его. Оба неистовые, ринулись они на того могучего воина на колеснице, с ловкостью пуская стрелы, будто два облака, (исторгающие) потоки воды. Хотя и пронзенный повсюду стрелами, могучий и доблестный сын Панду, взойдя на (другую) колесницу, весело взял другой лук и стоял в битве, как сам Разрушитель в своем гневном облике.

И вот те оба брата, о царь, начали своими прямыми стрелами разбивать на части его колесницу, о владыка народов! Тогда Накула, смеясь, убил в пылу сражения четырех коней Сатьясены четырьмя остро отточенными стрелами. Затем, нацелив длинную стрелу с золотым оперением и отточенную на камне, Пандава рассек, о царь царей, лук Сатьясены. Но тогда, взойдя на другую колесницу и взяв другой лук, Сатьясена и Сушена обрушились на Пандаву. Однако доблестный сын Мадри бесстрашно пронзил их обоих, о великий царь, двумя стрелами, каждого на головном участке боя.

Тогда Сушена, могучий воин на колеснице, воспаленный гневом, рассек в пылу битвы, смеясь при этом, громадный лук Пандавы стрелою с бритвообразным острием. Но, взяв другой лук, Накула, неистовый от ярости, пронзил Сушену пятью стрелами и срезал одною его знамя. И без промедления в пылу битвы он рассек затем лук и кожаный нарукавник Сатьясены, о достойнейший, и все люди издали там громкие крики.

Тот также, взяв другой лук, способный поражать (стрелами) с большой стремительностью и выдерживать большое напряжение, осыпал сына Панду стрелами со всех сторон. Но, отразив те стрелы, Накула, сокрушитель вражеских героев, пронзил Сатьясену и Сушену двумя стрелами каждого. В ответ оба они пронзили Накулу каждый в отдельности неуклонно летящими стрелами. Также и возницу его, о царь, они пронзили острыми стрелами. Доблестный же Сатьясена, наделенный большой ловкостью рук, пронзил отдельно (от брата своего) двумя стрелами дышло колесницы Накулы и лук его.

Однако тот непревзойденный воин (Накула), стоя на своей колеснице, взял особый дротик (метаемый с колесницы), снабженный золотой рукоятью и с непритупленным острием, смазанный маслом и вовсе лишенный пятен. Он, о владыка, напоминал детеныша змеи, смертельно ядовитого, постоянно высовывающего язык. И, подняв то (оружие), он метнул его в Сатьясену в пылу сражения. И оно пронзило сердце его в той битве и разорвало на. сто частей, о царь! Бесчувственный, лишенный жизни, он рухнул с колесницы на землю. Увидев своего брата убитым, Сушена, неистовый от гнева, мгновенно (лишил колесницы) отпрыска Панду и окатил его, сражавшегося пешим, своими стрелами.

Увидев Накулу без своей колесницы, Сутасома, могучий сын Драупади, ринулся туда, желая в сражении вызволить своего отца. Взойдя тогда на колесницу Сутасомы, Накула, превосходнейший из рода Бхараты, выглядел красиво, точно лев, стоящий на горе. И, взяв другой лук, он сразился с Сушеной. И оба те могучих воина на колесницах, нападая друг на друга и поливая стрелами, прилагали усилия, чтобы сокрушить один другого.

Тогда Сушена, воспаленный гневом, поразил Пандаву тремя стрелами и двадцатью Сутасому в обе руки и грудь. В ответ, о великий царь, могучий Накула, сокрушитель вражеских героев, (сильно) разгневавшись, покрыл его со всех сторон своими стрелами. Затем, взяв тонко заостренную стрелу с хорошо отточенным наконечником в виде полумесяца, он стремительно метнул ее в сына Карны. И тою (стрелою), о лучший из царей, (сын Панду) снес ему голову с туловища на глазах у всего войска. И тот (подвиг его) казался весьма удивительным! Сраженный так благородным Накулой, о царь, тот рухнул, подобно высокому дереву на берегу реки, сброшенному порывом ее течения. При виде убийства сына Карны и доблести Накулы войско твое бежало в страхе, о бык из рода Бхараты!

Однако то войско, о великий царь, защитил тогда в сражении его верховный военачальник — храбрый и доблестный царь мадров, тот усмиритель врагов. Полагаясь на (свое собственное) войско, о великий царь, он бесстрашно стоял (в битве), издавая громкие львиные рыки и заставляя свой лук, грозно звучать. Тогда те воины твои, о царь, охраняемые в сражении тем твердым лучником, выступили без всяких опасений против врагов своих со всех сторон.

И, окружив отовсюду того могучего лучника — царя мадров, те могучие воины, о царь, стояли там, желая сразиться со всех сторон. (Равным образом) Сатьяки и Бхимасена и оба пандавы — оба сына Мадри, поставив во главе Юдхиштхиру, того усмирителя врагов, отвергающего робость, и окружив его в сражении, издали львиноподобный клич. Герои те тоже произвели шум и свист стрелами (выпущенными ими), а также издали различные клики и возгласы.

Точно так же и все твои воины, быстро окружив повелителя мадров, сильно возбужденные гневом, снова решились на битву.

Тогда произошла битва, усиливающая страх у робких, между твоими воинами и врагами, из коих (обе стороны) избрали себе смерть вместо отступления. Как некогда происходила битва между богами и асурами, о владыка народов, таким было сражение, о царь, между бесстрашными (воинами), увеличившее (население) царства Ямы. Тогда обезьянозна-менный216 сын Панду, о царь, сокрушив в битве саншаптаков, ринулся против того войска кауравов. Также и пандавы с уцелевшими остатками своих сил, предводительствуемые Дхриштадьюмной, устремились против того же войска, выпуская острые стрелы.

Произошло замешательство (в рядах кауравов), осыпаемых (стрелами) пандавов. Ибо те подразделения войска не могли различать главные или же промежуточные страны света. Покрываемые острыми стрелами, выпускаемыми (из луков) пандавами, войско (кауравов), лишенное своих героев и теснимое со всех сторон, было разбито. И в самом деле, о Кауравья, оно стало уничтожаться сыновьями Панду — могучими воинами на колесницах. Равным образом и войско пандавов, о царь, стало лодвергаться со всех сторон в сражении том уничтожению сотнями и тысячами от стрел сыновей твоих.

И в то время как оба войска, сильно возбужденные, уничтожали друг друга, они пришли в бурное волнение, как две реки в период дождей. И великий, панический страх проник в (сердца) твоих воинов, а равно и пандавов, о царь царей, когда происходила та ужасная битва.

Так гласит глава девятая в Шальяпарве великой Махабхараты.

Глава 10

Санджая сказал:

Когда же войска, уничтожаемые друг другом, пришли в столь сильное расстройство, когда воины (их) убегали прочь, а слоны начали издавать низкий рев; когда пехотинцы в той ужасной битве стали громко кричать и вопить и тогда, когда кони, о царь, разбегались в разные стороны; когда побоище становилось ужасным и когда поголовное истребление охватило все живые существа, когда различные виды оружия пускались в ход или сталкивались одно с другим и когда колесницы и слоны смешивались вместе; в то время как у одержимых битвой проявлялся восторг, а у робких увеличивался страх, и когда воины всецело погружались (в битву), горя желанием убить друг друга; во время того ужаснейшего события, отнимавшего жизни (у людей), когда происходила грозная игра — устрашающее сражение, увеличивавшее (население) царства Ямы, — пандавы сокрушали твои войска острыми стрелами и точно таким же образом твои воины уничтожали войска пандавов.

И когда так происходила битва та, внушающая ужас робким, когда наступил ранний час дня перед восходом солнца, противники, о царь, метко разившие в цель, охранявшиеся благородным (Юдхиштхирой), сражались с твоим войском, избрав смерть вместо отступления. Войско кауравов, (сражаясь) с могучими и горделивыми пандавами, искусно наносившими удары и метко разившими в цель, стало слабеть (и волноваться), подобно (стаду) газелей, охваченных (страхом) перед (бушующим) огнем. Видя то войско обессиленным и подавленным, точно корова, погруженная в болото, Шалья, желая вызволить его, выступил тогда против войска, пандавов. Охваченный гневом, царь мадров, взяв превосходнейший лук, ринулся в битву против пандавов, смертельных своих врагов. Пандавы тоже, о великий царь, в сражении том, кичившиеся победой, выступили против царя мадров и пронзили его острыми стрелами. Но тут царь мадров, наделенный могучею силой, стал изматывать то войско на глазах у царя справедливости сотнями острых стрел.

И тогда, о царь, явилось множество знамений. Издавая гулкий шум, задрожала сама Земля вместе с горами. Метеоры с пылающими остриями, наподобие копий, снабженных рукоятями, разлетаясь на куски во все стороны, падали с неба на землю, затмевая диск солнца. Газели, буйволы и птицы, о владыка народов, в огромном количестве оставляли войско твое, о царь, справа от себя! Тогда произошла чрезвычайно свирепая битва между ратниками (обеих сторон), сосредоточенными в огромном скопище. Сплотив затем все свои войсковые подразделения, о повелитель людей, кауравы обрушились, о царь, на войско пандавов.

И тут Шалья, с неопечаленной душой, окатил ливнем стрел Юдхиштхиру, сына Кунти, подобно тому как Тысячеглазый обрушивает (потоки дождя). Одаренный могучею силой, он пронзил Бхимасену, всех (пятерых) сыновей Драупади и обоих сыновей Мадри, (рожденных от) Панду, равно и Дхриштадьюмну и внука Шини, а также Шикхандина — каждого десятью стрелами, отточенными на камне, с золотым оперением. И действительно, он исторгал дождь стрел, как Магхаван (проливает ливни) на исходе жаркой поры.

Тогда были видны прабхадраки, о царь, и сомаки, павшие и повергаемые тысячами стрелами Шальи. Как рои пчел или тучи саранчи, стрелы альи падали, подобно громовым стрелам из облаков. Слоны и кони, отинцы и воины, сражавшиеся на колесницах, жестоко терзаемые стрелами Шальи, падали, или бродили (без цели), или издавали громкие вопли. Возбужденный гневом и буйной отвагой, владыка мадров окутал (стрелами) своих врагов в сражении том, словно это был сам Разрушитель, выпущенный Временем (при гибели мира). Могучий повелитель мадров начал при этом зычно греметь, напоминая грохот облаков.

Так уничтожаемое Шальей, то войско пандавов бежало к Аджаташатру, сыну Кунти, Юдхиштхире. Одаренный большой ловкостью рук, (Шалья), сокрушив в пылу сражения то (войско) острыми стрелами, стал жестоко теснить Юдхиштхиру могучим ливнем стрел. Когда он стремительно обрушивался на него с пехотинцами и конницей, царь Юдхиштхира, воспаленный гневом, сдерживал его острыми стрелами, как (сдерживают) возбужденного течкой слона стрекалами. Но тут Шалья выпустил в него страшную стрелу, подобную ядовитой змее. Она пронзила насквозь благородного (сына Кунти) и стремительно упала на землю.

Тогда Врикодара, преисполненный гнева, пронзил Шалью семью стрелами, Сахадева же — пятью и Накула — десятью. А (пятеро) сыновей Драупади окатили дождем стрел того героя, сокрушавшего врагов, — Артаяни, великого участью своей, подобно тому как облака (поливают ливнем) гору. Видя Шалью, теснимого со всех сторон партхами, Критаварман и Крипа, разъяренные оба, ринулись тогда к нему (на помощь). Также Улука, и Пататрин, и Шакуни, сын Субалы, также Ашваттхаман, могучий воин на колеснице, с легкой улыбкой на устах, и все сыновья твои защищали Шалью в сражении всеми средствами.

Пронзив Бхимасену тремя стрелами, Критаварман могучим ливнем стрел остановил его, (представлявшегося) воплощением гнева. Разгневанный Крипа жестоко ударил потоками своих стрел в Дхриштадьюмну. Против сыновей Драупади выступил Шакуни, а против обоих близнецов — сын Дроны. Дурьйодхана, неистовый в скрытой мощи, выступил в том сражении против Кешавы и Арджуны, первейших из воинов, и, преисполненный могучей силы, ударил в обоих своими стрелами. Так происходили (на поле брани) сотни поединков, свирепых видом и чудесных, между твоими и вражескими (воинами), о владыка народов!

Властитель Бходжиубил в том сражении коней Бхимы масти белоногой антилопы. Лишенный коней, тот отпрыск Панду, сойдя с площадки колесницы, начал сражаться с палицею в руках, словно сам Разрушитель с поднятым жезлом. Царь мадров убил затем коней Сахадевы перед лицом (Бхимы). В ответ Сахадева убил мечом сына Шальи. Наставник Га-утама бесстрашно сразился снова с бесстрашным Дхриштадьюмной, прилагая усилия (против своего врага), действовавшего с еще большим старанием. Сын наставника (Ашваттхаман), не очень гневный и как бы улыбаясь, пронзил (пятерых) доблестных сыновей Драупади каждого десятью стрелами. Шалья также, возбужденный гневом, о царь, сокрушая сомаков и пандавов, вновь жестоко ударил в Юдхиштхиру острыми стрелами. Тогда доблестный Бхима, охваченный яростью, закусив губу, взял в пылу сражения свою палицу и нацелил ее на (Шалью), чтобы сокрушить его.

Напоминающая жезл Ямы, нависшая (над врагами), подобно Ночи (во время) гибели мира, чрезвычайно губительная для жизни слонов, коней и людей; обвитая вокруг золотыми тесемками, похожая на сверкающий метеор, снабженная петлей из веревки, непомерно лютая, как самка змеи, (по твердости) подобная громовой стреле и целиком сделанная из железа; умащенная сандаловой мазью и благовонным алоэ, подобно желанной юной красавице, запачканная мозгом, жиром и кровью, напоминающая самый язык Вайвасваты; унизанная сотнею звенящих колокольцев, подобно грому Васавы, напоминающая видом ядовитую змею, только что сбросившую свою обветшалую кожу, окропленная выделениями возбужденного течкой слона; приводящая в ужас вражеские войска и сообщающая радость своим войскам, прославленная в мире людском и способная раскалывать вершины гор, она (была) тем (оружием), которым в обиталище на Кайласе могучий сын Кунти вызвал на битву разгневанного владыку Алаки — друга Махешвары, — (тем оружием), которым могучий (Бхима), хотя и был сдерживаем многими, убил в гневе великое множество надменных гухьяков, наделенных силой иллюзии, в обители подателя богатств ради получения цветка мандары, дабы сделать приятное Драупади.

Подняв ту, как громовую стрелу (Индры), восьмигранную, изобилующую алмазами, драгоценными камнями и жемчужинами и высоко чтимую (палицу), могучерукий (сын Панду) обрушился против Шальи в пылу битвы.

И тою палицею, издающей ужасный звук, (Бхима), искушенный в битве, сокрушил четырех коней Шальи, отличавшихся быстротой. Тогда отважный Шалья, воспаленный гневом в пылу сражения, вонзил пику в широкую грудь (Бхимы), издав при этом громкий крик. И, пронзив доспехи, она вошла (в его тело). Врикодара, однако, бесстрашно извлекши ту пику, пронзил тогда ею грудь вознице царя мадров.

И тот в доспехах пронзенных, изрыгая кровь, рухнул с содрогнувшимся сердцем. А царь мадров, опечаленный, повернувшись к нему лицом, сошел (с колесницы), фи виде подвига своего, встретившего такое противодействие, Шалья всем существом преисполнился изумления. Стойкий душою, он стал взирать на своего противника. А партхи, увидев тогда тот страшный подвиг (сына Кунти), с радостными сердцами почтили Бхимасену, неутомимого в своих усилиях.

Так гласит глава десятая в Шальяпарве великой Махабхараты.

Глава 11

Санджая сказал:

Увидев, что возница его повержен, Шалья, о царь, быстро взяв свою палицу, целиком сделанную из железа, стоял неподвижно, как утес. И на него, подобного пылающему огню в конце юги, или Разрушителю с путами в руках, или горе Кайласа с ее (грозною) вершиной, или Васаве с его громовою стрелою, или Желтоглазому (Махадеве) с его трезубцем, или возбужденному течкой слону в лесу, обрушился со всей стремительностью Бхима, вооруженный огромной палицей. Тогда раздались (протяжные) звуки тысяч раковин и труб и громкие львиные рыки, усиливающие радость героев. В самом деле, воины твои и вражеские, взирая со всех сторон на тех двух воинов — могучих слонов, восклицали:

«Превосходно, превосходно! Ведь кроме повелителя мадров или Рамы, радующего род Яду, нет другого, который отважится выдержать в сражении стремительный натиск Бхимасены! И точно так же, кроме Врикодары, нет другого воина, который отважится выдержать в битве мощь палицы благородного повелителя мадров!»

И оба они — царь мадров и Врикодара, — ревущие, как быки, описывали круги, слегка покачиваясь с палицами в руках. В битве той не было различия между теми обоими мужами-львами как в способах описывать круги, так и в искусном владении палицей. И та палица Шальи, обвитая сверкающими полосками из литого золота, словно огненными языками пламени, усиливала страх (зрителей).

Точно так же и палица благородного Бхимы, когда он применял способы, описывая круги, выглядела красиво, уподобляясь молнии среди туч. Ударяемая палицею царя мадров, палица Бхимы, о царь, производила искры огня, ярко сверкая при этом. Подобным же образом, ударяемая палицей Бхимы, палица Шальи исторгала ливни сверкающего угля. И все это казалось удивительным!

Будто два огромных слона, (ударяющие друг друга) клыками, или два громадных быка — своими рогами, оба они стали тогда поражать друг друга остриями палиц, словно стрекалами. Оба они, испытывающие удары палиц (друг друга), в одно мгновение были залиты кровью и выглядели еще прекраснее, подобно двум цветущим деревьям киншука. Ударяемый палицею царя мадров по левому и правому боку, могучерукий Бхимасена стоял неподвижно, как утес. Точно так же и, поминутно ударяемый с порывистой силой палицею Бхимы, Шалья, о царь, оставался недвижим, подобно горе, осаждаемой слоном. Громкий гул от ударов палиц тех обоих львов был слышен среди мужей со всех сторон, подобно следующим один за другим раскатам грома.

Прекращая (на минуту бой), оба они, наделенные великой мощью, вновь начинали описывать с поднятыми палицами замкнутые круги, каждый оставаясь при этом внутри своей черты. Затем опять происходило столкновение между обоими (героями), вершителями сверхчеловеческих подвигов, после того как один приближался к другому только на восемь шагов, нападая с поднятыми железными булавами. Потом, стремясь достать друг друга, они снова описывали круги.

Оба преуспевшие (в искусстве владения палицей), они стали обнаруживать свое превосходство в этом умении. Подняв тогда свои страшные палицы, оба они, точно две скалы, увенчанные гребнями, ударяли друг друга, подобно двум горам, (столкнувшимся вершинами) во время землетрясения. Сильно ударяемые своими палицами под взаимным натиском, те оба героя в одно и то же время падали, подобно двум шестам, водруженным в честь Индры. И тогда герои обоих войск, (видя такое зрелище), издавали горестные восклицания: «Аи! Ой!». Получая сильные удары по жизненно важным местам, оба они были весьма удручены.

Тогда Крипа, посадив на свою колесницу Шалью, быка среди мадров, вооруженного палицей, поспешно вывез его с поля битвы. Однако, поднявшись в мгновение ока, пошатываясь, словно пьяный, Бхимасена с палицею в руках вызвал (на битву) повелителя мадров.

И тогда твои герои-воины, вооруженные различным оружием, сразились с войском пандавов под звуки различных музыкальных инструментов. С поднятыми руками и оружием, и производя громкий шум, о великий царь, они, предводительствуемые Дурьйодханой, ринулись против (пандавов).

Увидев то войско (кауравов), сыновья Панду двинулись (на него) с львиным кличем, горя желанием убить Дурьйодхану. Твой же сын, о бык из рода Бхараты, (приметив) среди тех упорно нападавших (героев) Чекитану, глубоко пронзил пикою его грудь. Сраженный так твоим сыном, он рухнул с площадки колесницы, залитый потоками крови, и погрузился в кромешный мрак. Увидев Чекитану убитым, могучие воины пандавов, сражавшиеся на колесницах, стали пускать ливни стрел (на кауравов) непрерывно и попеременно. В самом деле, пандавы, аждавшие победы, о великий царь, красиво рыскали повсюду среди отРядов твоих войск.

Крипа, и Критаварман, и могучий сын Субалы сражались с царем справедливости (Юдхиштхирой), возглавляемые царем мадров. Дурьйодхана, о великий царь, сражался с Дхриштадьюмной, убийцей сына Бхарадваджи, наделенным огромной мощью и отвагой. Три тысячи колесниц, посланных твоим сыном, о царь, и возглавляемых сыном Дроны, сражались с Виджаей. Твердо решившие выиграть победу, щедро жертвуя своею жизнью, (все) твои воины, о царь, проникли (в строй пандавов), точно лебеди в большое озеро. И произошла тогда свирепая битва между воинами, жаждавшими убить друг друга, которая усиливала их взаимную радость, когда они наносили друг другу удары.

Меж тем как происходило то сражение, о царь, гибельное для выдающихся героев, с земли поднялась пыль, вызванная ветром. Только когда мы слышали об (объявляемых) именах (пандавов) и когда (имена кауравов) возвещались пандавами, мы узнавали о воинах, которые бесстрашно сражались друг с другом. Та пыль, о тигр среди мужей, вскоре была успокоена (текущей) кровью, и все страны света вновь стали ясными, когда та пыль рассеялась.

В то время как происходило так страшное на вид, ужасное сражение, не было ни одного повернувшего вспять ни среди твоих, ни среди вражеских воинов. Жаждавшие достичь мира Брахмы и домогавшиеся победы в бою, сражаясь справедливо, воины проявляли свою доблесть, стремясь обрести небо. Ради выполнения долга перед своими хозяевами за (предоставленные ими) средства к жизни или твердо решившиеся осуществить цели своих повелителей, воины с сердцами, прикованными к небесам, сражались (друг с другом).

Используя различные виды оружия, могучие воины на колесницах грубо покрикивали и поражали друг друга. «Убивайте, колите, хватайте, бейте, режьте!» — такие возгласы слышались в твоем и их войске. Тогда Шалья, о великий царь, пронзил царя справедливости Юдхиштхиру острыми стрелами, горя желанием убить того могучего воина на колеснице. Но знающий слабые места в теле, Партха, о великий царь, вонзил, как бы смеясь, четырнадцать длинных стрел (в царя мадров), целясь в его жизненно важные места. Сдерживая же Пандаву своими стрелами, достославный (Шалья), преисполненный гнева и жаждавший убить (своего противника), пронзил его в пылу сражения множеством стрел, снабженных оперением цапли. И снова, о великий царь, он ударил в Юдхиштхиру прямой стрелою на глазах у всего войска.

Царь справедливости, овеянный славой, сильно разгневавшись, пронзил (в ответ) царя мадров острыми стрелами, снабженными оперением цапли и павлина. И Чандрасену — семьюдесятью стрелами, а возницу (Шальи) — девятью, Друмасену же — шестьюдесятью четырьмя (стрелами) поразил тот могучий воин на колеснице. Когда были (таким образом) убиты благородным Пандавой оба воина, охранявшие колеса его колесницы, тогда Шалья, о царь, убил двадцать пять чедиев. И он пронзил Сатьяки двадцатью пятью острыми стрелами, Бхимасену — пятью и обоих сыновей Мадри — сотнею (стрел) в пылу той битвы.

Меж тем как он рыскал так в сражении том, о наилучший из царей, Партха послал в него острые стрелы, напоминавшие ядовитых змей. В пылу битвы сын Кунти Юдхиштхира стрелою с широким острием снес с его колесницы верхушку знамени (своего противника), в то время как тот находился перед ним. Мы видели знамя Шальи, срубленное так благородным сыном Панду и падавшее, подобно расколотой вершине горы.

Увидя упавшее свое знамя и Пандаву, стоявшего перед ним, царь мадров преисполнился сильной ярости и выпустил ливень стрел. И Шалья, бык среди кшатриев, с душою неизмеримой, выпускал в того кшатрия свои стрелы, подобно тому как Парджанья исторгает потоки дождя. Пронзив Сатьяки, и Бхимасену, и обоих сыновей Мадри, (рожденных) от Панду, пятью стрелами каждого, он жестоко стал теснить Юдхиштхиру.

Мы тогда видели, о великий царь, сеть из стрел, простертую над грудью Пандавы, словно скопища поднявшихся облаков. В пылу битвы Шалья, могучий воин на колеснице, преисполнившись ярости, покрыл его со всех сторон прямыми стрелами. И тогда царь Юдхиштхира, жестоко мучимый сетью стрел, оказался лишенным своей доблести, точно так, как (некогда асура) Джамбха, (жестоко теснимый) Сокрушителем Вритры.

Так гласит глава одиннадцатая в Шальяпарве великой Махабхараты.

Глава 12

Санджая сказал:

Meж тем как царь справедливости подвергался таким мучениям, о достойнейший, Сатьяки, и Бхимасена, и оба сына Мадри, (рожденные) от Панду, окружив Шалью своими колесницами, начали жестоко теснить его в сражении. При виде его одного (без поддержки), так теснимого естоко теми могучими воинами на колесницах (и все же успешно отражавшего их натиск), сиддхи (которые были очевидцами сражения), издавали громкие возгласы одобрения и преисполнились восторга.

«Чудесно!» — возглашали также отшельники, собравшиеся вместе (чтобы лицезреть сражение). Тут Бхимасена в пылу битвы, пронзив Шалью, ставшего (как обозначается его имя) неотвратимым жалом в доблести, одной стрелою, снова пронзил его семью. Сатьяки же, горя желанием (вызволить) сына Дхармы, окатил владыку мадров сотнею стрел и издал затем громкий львиный рык. Накула пронзил его пятью стрелами, а Сахадева — семью и затем быстро пронзил его снова семью (стрелами).

И тот герой, Шалья, отчаянно сражаясь, жестоко теснимый теми могучими воинами на колесницах, натянул страшный лук, способный выдерживать большое напряжение и стремительно поражать, пронзил Сатьяки двадцатью пятью стрелами, о достойнейший, Бхимасену — семьюдесятью тремя и Накулу — семью (стрелами). Затем, рассекши стрелою с широким острием лук с возложенной на нем стрелой лучника Сахадевы, он пронзил в пылу сражения его самого семьюдесятью тремя (стрелами).

Сахадева, однако, в пылу битвы натянув тетивою другой лук, ударил в своего дядю по матери, наделенного неотразимым блеском, пятью стрелами, напоминавшими ядовитых змей или пылающий огонь. И возницу его он, сильно разгневанный, пронзил прямою стрелою в том сражении и его самого — еще раз тремя стрелами. Затем Бхимасена пронзил Шалью семьюдесятью тремя стрелами, Сатьяки — девятью и царь справедливости также пронзил ему тело шестьюдесятью.

И тогда все тело Шальи, пронзенного так, о великий царь, теми могучими воинами на колесницах, стало истекать кровью, подобно тому как (меловая) гора источает (потоки смытого ливнем) красного мела. Тех могучих лучников он в. ответ стремительно пронзил пятью стрелами каждого, о царь! И (подвиг) тот казался удивительным! Затем другой стрелою с широким острием тот превосходнейший воин на колеснице, о достойнейший, рассек натянутый лук сына Дхармы в сражении том. Но, взяв другой лук, сын Дхармы, могучий воин на колеснице, покрыл Шалью вместе с его конями, возницей, знаменем и колесницей своими стрелами. И покрываемый так в пылу битвы стрелами сына Дхармы, он (в свою очередь) пронзил Юдхиштхиру десятью острыми стрелами.

Тогда Сатьяки, преисполнившись гнева при (виде) сына Дхармы, так терзаемого стрелами, окутал храброго повелителя мадров тучами стрел. В ответ тот стрелою с бритвообразным острием рассек могучий лук Сатьяки и поразил других воинов, возглавляемых Бхимасеной, тремя стрелами каждого. Воспаленный яростью, о великий царь, Сатьяки, воистину отважный, послал тогда в него пику, снабженную золотым древком и украшенную множеством драгоценных (камней). Бхимасена же (послал) в него длинную стрелу, подобную сверкающей змее; Накула (метнул) дротик, Сахадева — великолепную булаву, а царь справедливости — Шатагхни, горя желанием убить Шалью в том сражении.