💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Новый плацдарм

Не было нужды в том, чтобы идти дальше в Сибирь, если стоять на точке зрения крестьянской колонизации. У Московии и так был громадный клин неосвоенной и неподнятой земли на Русском Севере, по Верхней Волге, по Каме и ее притокам, к которой добавился вот теперь большой клин земли Сибирского ханства.

Однако, экспансия все же состоялась. На мой взгляд, главная причина ее заключается в стремлении расширить количество подданных в Сибири, облагаемых соболиным ясаком, и тем самым увеличить поступление доходов в царскую казну. С тех пор, как на Земском Соборе 1598 года царем был избран Борис Годунов, эта задача стала главной для сибирских воевод.

Если взять достаточно подробную карту Западной Сибири, то легко увидеть, что русское продвижение по Иртышу остановилось на границе казахских и ойратских земель, завоевать которые русские были не в состоянии. Выше устья Ишима русские не могли подняться по Иртышу. Здесь стояли только самые крайние русские форпосты, почти лишенные связи с Тобольском и призванные служить лишь базами для возможных русских походов дальше на юг.

На востоке же русские владения, как и владения Кучума, упирались в большой район Васюганских болот, которые простираются от Оби и Иртыша на западе почти до западных склонов Енисейского кряжа на востоке. Место гиблое и почти незаселенное. Населенные пункты есть только в устьях крупных рек, впадающих в Привасюганье в Обь, которые жмутся к узкой полосе наносной твердой земли около русла реки. Вокруг же на тысячи квадратных километров простираются гиблые болота.

Когда-то это место было влажной низменной степью, о чем говорят курганы, встречающиеся прямо посреди болота. Но уже в начале нашей эры из-за изменения климата, увлажнения и режима рек эта территория стала накапливать воду и заболачиваться. Ко времени описываемых событий здесь уже давно никто не жил, кроме небольших остяцких родов.

Но к юго-востоку от Васюганских болот, выше по Оби начинается достаточно ровная, слегка всхолмленная равнина, пригодная для жизни и хозяйства, прилегающая к большой горной стране, известной под названием Саяно-Алтая. Она отделена от болот с западной стороны Обью, с северной и восточной — Чулымом, а посредине, ближе к Оби, разделена на две неравные части Томью. Реки образуют большой треугольник, вершина которого на слиянии Оби и Чулыма упирается в Васюганские болота, а основание выходит в предгорья Кузнецкого Алатау, Горного Алтая и Восточного Саяна.

Завоевание этого края началось еще во время закрепления Сибирского ханства в 90-х годах XVI века. В 1593 году при строительстве Пелыма и Березова был совершен поход выше по Оби. Воевода князь Владимир Оничков взял штурмом укрепление остяцкого князя Бардана. Осада и штурм были тяжелыми. Остяки отбили несколько приступов, и крепость удалось взять только после обстрела из пушки. Г. Ф. Миллер ничего не сообщает о судьбе князя Бардана [33, с. 286], но, судя по предыдущим примерам, он был казнен русскими. Возле разрушенной крепости воевода построил острог, ставший затем городом Сургутом.

Построив Сургут на средней Оби, примерно в 250 километрах от Обского городка, русские столкнулись с княжеством необычайно воинственного остяцкого князя Вони. Это княжество было известно под названием «Пегой Орды». От чего произошло такое название, не удалось установить даже осведомленному Миллеру.

Князь Воня воевал со всеми своими соседями выше и ниже по Оби, в том числе и с русскими. В 1598 году, по всей видимости, состоялся военный поход русских на остяков, результатом которого было строительство Нарыма, прямо в центре владений «Пегой Орды». Мы не имеем точных данных об этом походе. Как он мог проходить, можно предположить, опираясь на уже описанные примеры.

Целью строительства города Нарыма был разгром и подчинение «Пегой Орды». Потому острожные укрепления были поставлены наспех, на первом подходящем месте, таким же способом, как был поставлен Березов. В дальнейшем выявилось, что для постоянного поселения Нарым неудобен. Это западная часть обширных Васюганских болот на Оби. Вокруг были глухие леса и болота, среди которых оказалось очень мало земли, пригодной для пашни. Этой пашни едва-едва хватало для хлебопашества служилым в Нарымском остроге. Кроме того, Обь подмывала берег и острожные укрепления. Нарым, послуживший делу завоевания новых земель, так и не превратился в крупный город.

В момент похода князь Воня, по всей видимости, отступил, поскольку есть сведения, что он был убит много позднее, в 1602 году. Погиб ли он в войне с русскими, или с кем-то еще, не сохранилось никаких сведений.

После него в «Пегой Орде» правил князь Кичей. Он счел за лучшее мириться с русскими и вскоре перешел в русское подданство. Ему была оказана высокая милость: в том же 1602 году князь Кичей поехал в Москву и был принят царем Борисом Годуновым.

Практически сразу за переходом в русское подданство «Пегой Орды», в 1603 году к нарымскому воеводе обратился с просьбой о принятии в подданство князь небольшого рода — еушталар Тоян. Его род жил в низовьях притока Оби — Томи.

По первым временам русского завоевания Сибири таким добровольцам оказывалась высокая честь. Князь совсем небольшого рода Тоян был пропущен в Москву, где подал царю Борису Годунову челобитную. 25 марта 1604 года Тоян просил принять его и улусных людей, всего до 300 человек, в русское подданство. Князь проявил верноподданническую инициативу. Он сообщил, что поможет русским покорить другие народы, которые жили по притокам Оби — Томи и Чулыму: чатских татар и телеутов, живших выше по Оби, и кыргызов, чьи владения находились по другому притоку Оби — Чулыму. Тоян также выразил желание помочь русским построить город на удобном месте в своей земле. В награду за свои труды Тоян попросил для себя и своего улуса освобождение от ясака.

Милость Тояну была оказана, и он стал русским подданным, не внося ясак в казну [33, с. 312].

Русские своим закреплением в Притомье целиком и полностью обязаны князю Тояну. Он позволил построить в своих владениях Томск, который потом более чем на сто лет стал базой для русского продвижения в верховья Оби, в Кузнецкую котловину. Князь Тоян, конечно, преследовал свои цели. Он за сравнительно невысокую плату получил покровительство и защиту достаточно сильного государства, могущего бороться с агрессивными соседями Тояна. Русские же за небольшую плату получили выгодный плацдарм для наступления на богатые области Саяно-Алтая. Из Томска, стоящего почти в стрелке Томи и Оби, можно было контролировать верховья Оби, верховья Томи с Кузнецкой котловиной и Причулымье с Толы-Хоорай (союз кыргызских княжеств) в верховьях.

Русские проявили большую неблагодарность по отношению к князю Тояну. Он забыт. Нет в Томске ни улицы имени Тояна, ни бронзовой статуи татарского князя в собольей дохе, который показывает русскому атаману место для строительства города. Не выбиты на постаменте исторические слова князя о том, что он поможет объясачить еще и другие окрестные народы.

Странно, почему советская, марксистко-ленинская историография Сибири совершенно не обратила внимания на эту выдающуюся фигуру. Ведь князь Тоян почти идеально подходил под типаж «добровольно присоединившегося»! Он и роль прогрессивную русского подданства понимал, и был стихийным интернационалистом. Это большое упущение, которое надо поставить сибирским историкам на вид. Надо с них взять социалистическое обязательство написать большую, капитальную монографию о князе Тояне и его исторической роли в присоединении Сибири к России.

Этот пример показывает, насколько топорно сделан миф о добровольном присоединении Сибири к России. Настолько, что даже были упущены примеры действительно добровольного присоединения. В «Истории Сибири с древнейших времен до наших дней» Тояну не нашлось места.

Томск

Дело не откладывалось в долгий ящик. Летом 1604 года из Нарыма вышел отряд казацкого головы Гавриила Писемского и сына боярского Василия Фокина. Вместе с ними вышли на строительство города 100 кодских остяков во главе с князем Онжей.

По Томску есть более или менее подробные документы, которые могут пролить свет на способ строительства русских укреплений. Русский отряд, приходя на место строительства предполагаемого укрепления, начинал сам или с помощью союзных татар валить «легкий лес» (очевидно, сосну, елку и пихту, действительно, относительно легкие и могущие сплавляться по реке), перетаскивать или сплавлять к месту строительства, где из него уже возводили укрепления и постройки.

Из названий можно понять, какой тип укрепления использовался. Если укрепление в русских документах именовалось «острог», то укрепление состояло из частокола затесанных сверху бревен, поставленных на валу укрепления. Стена дополнялась башнями, на которых ставились пушки.

Если укрепление именовалось «город», то стена ставилась другим способом. В землю вколачивались вертикальные столбы, в которых тесались глубокие пазы. Между этими столбами в пазы укладывали горизонтальные бревна с затесанными под шип концами. Получался вертикальный забор, который еще называется «заплот». Укрепление усиливалось рублеными башнями, иногда многоугольными, на которых тоже ставились пушки.

Внутри укрепления рубили избы для воеводы («воеводские хоромы»), для казаков, для припасов, для администрации («съезжая изба»). Иногда стена сруба заменяла часть стены укрепления. Перед стеной города копался ров и насыпался вал, часто перед укреплением, особенно острогами, ставились рогатки против конницы: редкий частокол из остро затесанных бревен, вбитых в землю под углом.

Томск был городом, и потому в нем применили второй тип укрепления. Он имел четырехугольную форму, семь башен и примерно 88 сажень (220 метров) стены. Город в плане был неправильным четырехугольником, длинные стороны которого были длиной 80 и 85 метров, стена, выходящая на стрелку рек, — 15 метров, а стена, выходящая на напольную сторону, — 50 метров.

Башни были высотой примерно в 4–6 метров, шириной в 3–4 метра. Об их конструкции ничего больше не сказано, но, видно, они имели шатровую крышу, внутреннюю площадку, на которой устанавливались пушки и хранился боезапас. На уровне этой площадки были в стене башни прорублены бойницы для пушки.

Томск сначала имел только эти укрепления, но потом они были усилены острогом, то есть еще одной стеной из частокола [46, с. 24–26].

Томск имел мощное вооружение, которое делало его практически неприступным городом. В 1627 году в арсенале города учтено:

— пищаль медная, с ядром в 4 фунта, с запасом в 50 железных ядер;

— пищаль медная, с ядром в 1 фунт, с запасом 300 железных и 440 свинцовых ядер;

— две пищали железные, с ядром в 1 фунт, с запасом в 310 железных ядер;

— пищаль скорострельная, с запасом 140 железных ядер;

— пять пищалей затинных, с запасом 820 железных и 1550 свинцовых ядер.

Все это — не легкие ружья, а мощные пушки. Ядро весом в 4 фунта, весило на нашу меру 1, 6 килограмма, и калибр этой пушки был примерно в 10 сантиметров. Однофунтовые ядра весили примерно 0, 4 килограмма, и калибр этих пушек был примерно в 6–7 сантиметров. На вооружении томского гарнизона стояли четыре таких грозных орудия, с помощью которых можно было отбить приступ достаточно крупной армии.[17]Всего в Томске было десять пушек с очень даже приличным боезапасом [35, с. 28–29].

Это объясняет тот факт, что все нападения на Томск не сопровождались попытками штурма города. Военачальники нападавших хорошо знали о сильной артиллерии города, и потому под стены не совались.

В следующем году под Томском была заведена государственная пашня для казаков. Из Москвы прислали зерно для семян. С этого момента началась русская распашка земель в Притомье. Она постепенно росла год от года, пока не заняла всю пригодную возле городского острога землю. Это еще один пример якобы имевшей место быть «крестьянской колонизации». На новом месте, возле нового города, пашню заводило государство.

В 20-х годах XVII века распашка началась уже в стороне от острога, и было основано село Спасское [14, с. 49]. Следом за ним, в 20-х годах XVII века недалеко от Томска был основал Алексеевский мужской монастырь, который в 1654 году приобрел первые свои земельные наделы [14, с. 60].

Тут надо сказать, что несмотря на усилия историков, тема истории русских городов в Сибири по-настоящему не разработана, и книг, написанных на хорошем уровне, рассматривающих все основные моменты истории русских городов, и доступных непрофессионалам, сейчас нет. Разнообразные юбилейные издания, в которых чуть-чуть затрагивается тема первых десятилетий существования города, практически не выполняют эту роль. Специальные издания посвящены, как правило, узким, специальным вопросам, и выходили в свет микроскопическими тиражами.

К сожалению, историкам похвалиться здесь нечем. Остаются неизвестными целые пласты истории русских городов в Сибири. Ни один русский город не исследован археологическими раскопками. Ни по одному городу не составлено и не издано монографии, которую мог бы прочесть любой желающий. В имеющихся работах история изложена сбивчиво и отрывочно. Например, более или менее известна «красноярская шатость» 1695–1699 годов. Известна не усилиями историков, а усилиями художника Василия Сурикова. Только суриковские картины и эскизы делали это событие более или менее известным, ибо первое и последнее полное описание событий «шатости» вышло в 1902 году. А то, что в Томске в 1648–1649 годах тоже была «шатость», это уже простому читателю неведомо.

Что же говорить об истории нерусских народов и государств в Сибири, если память даже о русских городах в Сибири столь короткая и избирательная?