💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Разбираемся с прощением

Я профессионально разбиралась с концепцией прощения десять лет. Эта тема полностью отсутствовала в моих предыдущих работах и книгах. Почему? Потому что я не могла добраться до сути: во всех моих данных я не могла увидеть осмысленную модель.

Я подобралась к этой теме очень близко перед написанием «Даров несовершенства», но, когда книга уже готовилась к печати, я провела три интервью, и то, что я узнала, полностью вышло за рамки моей модели. В принципе это было нормально: большинство научно-исследовательских методологий допускают исключения. Если есть одно или два небольших исключения, то это нормально до тех пор, пока большинство данных находятся в рамках модели. Однако в обоснованной теории не может быть никаких исключений. Каждая история имеет значение, и для того, чтобы гипотеза была действительной, все категории и свойства должны соответствовать собранному материалу, быть актуальными и находить отражение в данных. Если что-то не работает, значит, суть еще не найдена. Кажется, что все невероятно сложно, но этот принцип еще ни разу меня не подвел.

Спустя несколько лет я слушала в церкви проповедь преподобного Джо Рейнольдса на тему прощения. Он делился с прихожанами своим опытом работы с одной семейной парой, которая оказалась на грани развода после того, как жена узнала об измене мужа. Оба они были опустошены вероятностью окончания брака, но она не могла простить ему измену, да и сам он не находил себе прощения. Отец Джо оглядел аудиторию и сказал: «Чтобы прощение пришло, что-то должно умереть. Если вы выбираете прощение, то вам придется столкнуться с болью. Вы просто должны пострадать».

Я тут же инстинктивно схватилась за голову. Как будто кто-то наконец сложил правильную последовательность чисел, чтобы открыть кодовый замок, с которым я не могла справиться в течение многих лет. А тут механизм начал поворачиваться, и все встало на свои места! Все было понятно. Нашлась недостающая часть. Прощение дается с таким трудом, потому что оно связано со смертью и горем. Я искала модель в людях, наделенных великодушием и любовью, но не в тех, что испытывают чувство горя. И тут меня озарило: при переживании потери нас окружают тяжелые и темные страхи, а это значит, что нет ничего более смелого и настоящего, чем желание принять горе, чтобы простить. Получить прощение означает быть любимым.

Смерть или конец чего-то, которых требует прощение, приходят в разнообразных формах и проявлениях. Нам, возможно, придется похоронить свои ожидания или мечты. Вероятно, нам придется отказаться от возможности «быть правым» или от надежды делать то, что у нас на сердце, и при этом сохранять поддержку или одобрение других. Отец Джо объяснил: «Что бы это ни было, оно должно уйти. Будет неправильно просто отложить это в сторону. Оно должно умереть. О нем придется горевать. Это действительно высокая цена. Иногда слишком высокая».

В течение следующих нескольких лет я пересматривала данные через эту новую призму прощения, на этот раз включая смерть и горе, связанное со смертью. Я переделала и переработала свое исследование, провела дополнительные интервью и изучила литературу. Я не удивилась, когда обнаружила растущее число эмпирических доказательств того, что прощение положительно соотносится с эмоциональным, психическим и физическим благополучием.

Появилась четкая и понятная модель, которая нашла подтверждение в книге The Book of Forgiving: The Fourfold Path for Healing Ourselves and Our World («Прощение: четырехступенчатый путь к исцелению себя и нашего мира») архиепископа Десмонда Туту и его дочери, преподобной Мпхо Туту.

Архиепископ Туту был председателем Комиссии правды и примирения в ЮАР, а преподобная Мпхо Туту, епископальной священник, – исполнительным директором Фонда наследия Десмонда и Лии Туту. Книга «Прощение» стала одной из самых важных книг моей жизни. Честно говоря, я не могу подобрать правильных слов, чтобы адекватно описать ее. Она подтвердила не только то, что я узнала о прощении от Джо, но также и все то, что я узнала об уязвимости, стыде, мужестве и силе историй человеческих побед и поражений. В книге излагается практика прощения, которая включает рассказывание истории, признание боли, дарование прощения и обновление или окончание отношений.

Архиепископ Туту пишет:

Простить – это не просто проявить альтруизм. Это лучшая форма корысти. Это также процесс, который не отрицает ненависть и гнев. Эти эмоции являются частью бытия человека. Вы не должны ненавидеть себя за то, что ненавидите других людей, которые совершают ужасные вещи: глубину вашей любви отражает степень вашего гнева.

Тем не менее, когда я говорю о прощении, я имею в виду веру в то, что вы можете по итогам этого процесса стать лучше. Лучше по сравнению с тем человеком, который охвачен гневом и ненавистью, ведь остаться в этом состоянии означает замкнуться в состоянии жертвы и зависеть от преследователя. Но если откроете в себе прощение, тогда вы разорвете связь с преследователем. Вы сможете двигаться дальше и даже можете помочь преследователю тоже стать лучше».

Таким образом, прощение не означает, что надо забыть или снять ответственность за нанесенную обиду; это процесс принятия произошедшего и исцеления своих жизней для того, чтобы мы смогли по-настоящему жить дальше. Отец и дочь Туту в своей работе о прощении говорят не только о том, как важно называть свой опыт и признавать его, но и рассказывают, как понимание всего процесса способно привести к ясности, мудрости и самоуважению. Мы частенько хотим найти легкие и быстрые решения сложных переживаний. Мы сомневаемся в своей собственной храбрости, а перед лицом страха сдаемся слишком быстро.

Клодии, переживающей нелегкую семейную ситуацию, скорее всего, придется разбираться с прощением. Я ни в личной, ни в профессиональной жизни никогда не встретила никого, кто бы смог избежать прояснения темы прощения, в том числе и прощения самого себя. В семьях и при других близких отношениях мы и любим друг друга, и причиняем друг другу боль. Тогда возникает вопрос: «Что должно закончиться или умереть, чтобы наши отношения возродились?»

Однажды в таком процессе работы с прощением себя мне пришлось убить мысль о том, что моя исследовательская работа о стыде и понимании боли, которую он причиняет, позволяет мне никогда не стыдить других людей. Это кажется нелогичным, но мое убеждение в том, что, дескать, «мне-то лучше знать», делало меня слепой к той боли, которую я причиняла. И я не понимала, как и когда мне нужно исправиться. Этому мифу настал конец, а мне пришлось простить себя за неоправданные и порой недостижимые ожидания.

Одно из моих самых сильных переживаний прощения связано с тем моментом, когда я наконец перестала убегать от горя, которое испытала во время развода моих родителей, и начала предпринимать шаги к прощению. Этот процесс привел к одной из самых сложных, но важных «смертей» в моей жизни. Мне пришлось похоронить идеализированный образ своих родителей и посмотреть на них как на людей с проблемами и трудностями, с их собственными историями проб и ошибок и сложными переживаниями. Будучи старшим ребенком в семье, я пыталась защитить своих братьев и сестер, не допуская их на передовую семейного кризиса, а сама рассматривала все вблизи и видела тогда лишь гнев и вину. Это сейчас я понимаю, какую боль, а также страх и стыд скрывали мои родители под своей злостью и взаимными обвинениями.

Тогда мои родители не могли никуда обратиться и ничего сделать с этими негативными эмоциями. Никто не говорил в то время о подобных вещах. Не было никаких фильмов, телевизионных передач или разговоров о том, что на самом деле происходит в семьях. Я не могу себе представить груз, которым обернулись для них страх все потерять и попытки сохранить семью из шести человек без поддержки или возможности бояться и быть уязвимыми. Мои родители выросли в семьях, где разговор об эмоциях был в самом низу списка того, что необходимо для выживания. В той жизни не было места для разговоров об эмоциях, вместо этого надо было молчать… стараться… делать…

Смерть идеализированных представлений о родителях, учителях, наставниках – это всегда страшно, потому что означает ответственность за свой собственный опыт и рост. Но смерть – это еще и благо, потому что она открывает место для новых отношений, более честных связей между настоящими людьми, которые делают все возможное. Конечно, эти новые связи требуют эмоциональной и физической безопасности. Мы не можем позволить себе быть уязвимыми и открытыми с людьми, которые делают нам больно.

Рождение таких новых отношений с моими родителями также заставило меня похоронить мысль о том, что если вы достаточно умны или талантливы, то можете оградить свою семью от боли. Если вы испытываете трудности, то вашей второй половинке и детям тоже трудно. И будет правильно, если мы признаем боль и при этом сможем обеспечить каждому безопасное пространство, в котором можно говорить об этом и не делать вид, что мы можем убить боль. Борьба происходит. Мы делаем своим детям подарок, когда учим их тому, что падения неизбежны, и позволяем им принимать участие в процессе подъема, в котором есть поддержка и любовь.