Принцип повторных комплексов драматических положений

Основное смысловое содержание повторяющихся драматургических комплексов: предчувствие близкого конца, иллюзия соприкосновения мира видимого с миром невидимым, переход из состояния несчастья к блаженству божественной гармонии. Реальным или порой скрытым «режиссером» их становится Марфа.

Данные сценические ситуации возникают в первом действии – в гневной отповеди раскольницы князю Андрею после сцены «скрещения ножей» (ариозо «Только не тот конец тебе я уготовала»); во втором – в сцене гадания; в третьем – в одной из вариаций песни Марфы («Словно свечи божие мы с ним скоро затеплимся», ц.301), звучащей также в сцене с Досифеем; в первой картине четвертого действия – хоре сенных девушек («Плывет, плывет, лебедушка, ладу, ладу»), драматургически готовящим убийство Ивана Хованского; во второй картине четвертого действия – симфоническом эпизоде проводов Голицына; и, наконец, в пятом – в сцене самосожжения раскольников.

Генерализирующая мысль оперы запечатлена и в иных многочисленных фрагментах: в скорбных монологах Досифея; в отчаянных ариозо и репликах Голицына; в стонах Подъячего, сообщающего стрельцам о приближении рейтар; в погребальном пении сенных девушек в доме Хованского и других.

Каковы объединяющие факторы повторяющихся сценических ситуаций?

Определяющим смысловым символом становится особая заторможенность действия, связанная с мистическим настроением, таинством, ощущением дыхания смерти.

Здесь используются:

- особая пластика исконно русского песенного мелоса, связанного с широтой, протяженностью, духом свободного парения;

- скорбная семантика многобемольных минорных тональностей (as-moll, es-moll) и их мажорных отблесков-вариантов (As-dur, Es-dur, Des-dur);

- сходная интонационная сфера;

- общие контуры в драматургии либретто, «провозглашающие» акт приятия смерти и сопрокосновения с загробным миром как вечного блаженства, прозрения от сна земной греховной жизни. «Видится в горних обитель дивно пресветлая! И в ней в луче чудесном мчатся усопших души!» – нашептывает Марфа своему бывшему возлюбленному (первое действие); «Тихо и чисто в поднебесьи. Светом волшебным все озарено», - говорит она князю Голицыну при гаданье; «Словно свечи божие, мы с ним скоро затеплимся. Окрест братья во пламени, а в дыму и в огне мы с ним носимся!» – пророчествует она в сцене с Досифеем (третье действие); «Господь мой, защитник и покровитель, пасет мя» – таковы заключительные слова молитвы раскольников, обращенные ко Всевышнему.

Повторяющиеся сценические ситуации пронизаны властной духовной силой главной героини Марфы. Ее присутствие ощущается даже тогда, когда она не принимает участия в той или иной сценической ситуации. Но ее образ царит незримо, словно бесплотный дух, голос вещей птицы, пророчествующей о наступлении близкого конца. Такова, например, драматическая ситуация проводов Голицына, основанная на тематизме сцены гадания; хор сенных девушек («Плывет, плывет лебедушка»), являющийся вариантом песни Марфы «Исходила младешенька» (пример 10).

Принцип повторяющихся сценических ситуаций в максимальной степени призван обеспечить единство действия драмы путем проведения идеи, скрепляющей разноплановый сюжет. В этом отношении он впрямую связан с принципом предвосхищения. Вместе с тем, в нем скрыта некая двойственность, диалектическое противоречие, обусловленное взаимодействием противоположных тенденций – продвижения вперед и движения назад: при предельном тяготении к разрешающему моменту драмы каждое повторение есть также временная остановка действия, символизирующая акт философского осмысления происходящего.