Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
Я подарю тебе свои мысли
|
|
«Здравствуй, Деметр.
Через несколько часов адвокат должен прислать тебе документы о разводе, и надеюсь на твоё благоразумие и подпись. Как бы печально это не звучало, но наша сказка подошла к концу. Возможно, мне следовало сделать это уже очень давно, но я не терял надежды. И ошибся.
Я не хочу обвинять тебя ни в чём, и не было в твоих поступках ничего предосудительного. Ты никогда не врал мне насчёт своих чувств и намерений. С самого начала знал и понимал, что это ничем хорошим не закончится, и лишь моя вина в том, что я не согласился принять это как данность и тешил себя иллюзиями. Лишь они приносили мне боль, мои собственные мысли и мои желания. И никак не твои.
Но я всё же настаиваю на разводе, потому что мы оба заслужили счастье. Не рядом друг с другом, потому что слишком много между нами было, чтобы пытаться всё забыть или начать заново. Я надеюсь, что в брачном доме встречу хорошего человека, который сможет заботиться обо мне. Теперь, зная, что не бесплодный, я могу рассчитывать хоть на какую-то нормальную жизнь. И благодарен тебе за это.
Когда-то ты просил рассказать мне о своих чувствах. Но я не знал, как их выразить и с чего начать. Наверное, начну с моего детства. Возможно, это письмо покажется тебе длинным и неинтересным, но я не заставляю его читать. Просто мне необходимо всё выплеснуть и высказаться, чтобы никогда больше не возвращаться к этим мыслям.
В 300 году, на праздновании вознесения я, будучи ещё совсем ребёнком, познакомился с молодым солдатом, который только закончил академию. Мы приятно провели день, и в моей жизни появилась навязчивая мысль связать свою жизнь с военным из фениксов. Даже мой отец не мог быть столь убедительным, как ты. А это был именно ты, хотя я никогда не задумывался о тех крошечных деталях, которые связывали моего случайного знакомого из детства и мужчину, с которым потерял свою девственность. В тот день, когда тебе заменяли разъём после смерти Ареса, ты в полубреду рассказал о нашей судьбоносной встрече. И это подарило мне ещё больше ложных надежд.
Когда мне исполнилось восемнадцать, я узнал, что ни при каких обстоятельствах я не смогу стать военным и служить в фениксах. Я оказался дефектный – моё больное сердце не оставляло мне даже шанса на работу диспетчером. Я был разочарован и без ведома отца пошёл учиться на астрофизика. Перед переездом в университет, отдыхая на пятом, впервые решил напиться и познакомился с тобой. В тот момент мне казалось, что ты самый лучший мужчина и всегда будешь единственным в моей жизни. Но всё это был лишь пьяный бред подростка, который идеализировал случайного знакомого. Все последующие шесть лет были похожи на наваждение, всё, что я делал в своей жизни – учился, заводил знакомых, общался и работал – всё это было лишь для того, чтобы быть достойным тебя.
Я окончил университет с отличием, получил очень хорошую должность и мог рассчитывать найти приличного мужа среди своего окружения. Но, словно потеряв связь с реальностью, я писал тебе. Писал в пустоту, зная, что ты никогда не ответишь, не захочешь встречи, не позовёшь меня познакомиться с твоими друзьями и, тем более, не пожелаешь жить со мной. И хотя я знал это, но по глупости продолжал цепляться за тебя, не понимая, что мои собственные фантазии и выдумка стали глухой стеной между мной и всем остальным миром. Я был одинок и боялся этого одиночества, и потому до чёртиков боялся потерять тебя.
Навязчивая идея, казавшаяся мне идеальным красивым сном – вот чем я жил все эти годы. Ты ничего не обещал мне. Но я убедил себя в обратном. Ты забыл меня, но мне не хотелось в это верить; стыдил тебя, обвинял в нежелании сближаться. Услышав от моего отца твоё имя, был на седьмом небе от счастья. Я не мог поверить, что наконец-то сбудутся мои мечты.
Но мечты не реальны. Это лишь глупые детские иллюзии, я был глуп, слеп, и я же ответил за это. То, что ты не любил случайно встреченного юношу, не могло бы удивить никого, но я был в шоке, был ошарашен и, хотя пытался держать себя в руках, ежечасно винил себя, что недостаточно хорош. Винил снова и снова. Кажется, в моей голове ничего, кроме обвинений, не существовало. Будь я умнее и будь способен мыслить трезво, мы оба были бы счастливы – каждый в своём мире, не требуя друг от друга ничего.
Я годами мучил себя сам, изводил, сходил с ума. И продолжал держаться спокойным, как воспитывали меня родители. Не поднимал головы, терпел и верил. Очень глупо, по-детски верил, что когда-нибудь ты меня снова полюбишь. Счастлив ли я, что мои надежды исполнились? Нет. Я стал ещё более несчастным от понимания, что теперь и ты брошен в пучину этого бессмысленного чувства. Может быть, пять лет назад я бы принял это как великий дар. Но тогда не умел с ним обращаться и, скорее всего, сгубил бы всё сам. Так что в этой ситуации я даже спокоен, что не только я виновен в нашем общем несчастье, но и ты приложил к этому руку.
Да, я не хотел бы ни в чём тебя винить. Но маленькие, почти незаметные для тебя вещи причиняли мне ужасную боль, и ты знал об этом и ничего не менял. Твоё появление дома, окутанным запахом различных омег, каждый раз были болезненным ударом по моим чувствам и моей самооценке. Каждое твоё доброе слово стало манком для моего сердца, каждый отказ – разрушением. Я любил слишком сильно, и эта любовь меня и уничтожила.
После того как ты изменил мне с омегой в течку, я позволил себе высказаться, хоть немного проявить свои чувства и желания. И был наказан. Потому что тебе не нужны мои чувства. Ты перестал приезжать домой совсем. Только на время моего эструса, и то с опозданием, и я снова винил себя. Временами моё помешательство доходило до того, что сутками сидел в системе военного ведомства, проверяя каждый твой шаг. И когда в очередной свой отгул ты приезжал на пятый, но шёл не домой, а с друзьями в кабак, я рыдал часами, проклиная тебя и продолжая обожать.
Знаешь ли ты, что такое любовь? Я хотел бы, чтобы ты почувствовал её в полную силу. Ощутил это нежное томление в груди. Знаешь, каково это жить той секундой, когда видишь улыбку на любимых губах? Я любил... о, как я любил... мне было достаточно одного знания, что ты живёшь, дышишь и радуешься. Одно твоё существование приводило меня в восторг, что уж говорить о встречах. Мне казалось, что нервная система начинает выплясывать канкан, когда я видел тебя на пороге нашего дома. Твой взгляд, твой голос, твой запах сводили меня с ума, заставляя биться в всепоглощающем огне страсти. Самоотверженность, желание быть рядом, пускай словно тень, как довесок к комнате на Мельпомене, но я хотел быть с тобой. Думать, что и я могу послужить причиной твоей радости, возникновения интереса, желания...
Четыре месяца воздержания... именно так протекала моя жизнь от течки до течки. Я преданным псом ждал тебя дома и радовался твоему появлению, даже когда ты вбегал в квартиру, раздевался, не говоря ни слова, и имел меня так, что я потом ходить не мог. В эти непродолжительные мгновения твоего удовлетворения я был безмятежно счастлив с мыслями, что тебе хорошо. И что ты рядом со мной. В такие моменты мне казалось, что действительно ничего больше не надо, что я могу вынести и следующие четыре месяца одиночества и полного игнорирования, что та страсть, с которой ты сжимаешь моё тело хоть немного связана именно со мной. Что не только звериные инстинкты заставляют тебя брать меня раз за разом с неистовой силой. Но и хоть какие-то чувства привязанности. Хотя бы маленькие крохи уважения.
Но все мои переживания смылись, когда я осознал, что за несколько лет встреч с тобой я так и не смог забеременеть. Сначала казалось, что мне просто не везёт. Я ходил по врачам, понимал, что со мной всё в порядке, но я всё также пуст, и меня стал заполнять страх. Если прежде я цеплялся за тебя, как за свой придуманный идеал, то теперь ты стал для меня единственным способом остаться жить в приличном месте. Столько боли и отчаяния из-за несуществующей проблемы. После течки впадал в истерики, осознавая, что и в этот раз ничего не вышло.
Мои друзья посмеивались надо мной, сотрудники дарили мне проколотые презервативы, Файно записал к психотерапевту, уверяя, что во всём виноваты мои психологические проблемы. Мне казалось, что он прав, что я в своей безумной надежде на твою любовь лишаю себя и любви наших детей. Я винил во всём только себя и ненавидел так сильно, что если бы ты только намекнул, что я лишний в твоей жизни, то добровольно выпрыгнул бы в открытый люк. Но, вместе с тем, я очень надеялся, что ты всё же что-то чувствуешь ко мне. Что в благодарность за моё примерное поведение, послушание и покорность ты оставишь меня рядом с собой. Пусть в качестве прислуги или сексуальной игрушки – я был бы счастлив быть предметом для твоего удовлетворения, только бы ты не отказался от меня.
Я лгал себе сам, обманывал, веря, что твои снисходительные взгляды и сухие улыбки что-то значат. Сам травил себя мыслями, что твоя сдержанная нежность, объятия и даже поцелуи – это начало чего-то нового. Самого ценного и дорогого, чего я ждал долгие одиннадцать лет. Поэтому когда я получил твоё послание, то откинул все сомнения, что мучили меня и мешали наслаждаться хоть какой-то жизнью. Поверил. В твои слова, в твой приезд, в возможность счастья для себя. Так же, как прежде, слепо и бездумно я отдался на волю случая.
Ты прав, мне стоило проверить всё самому. Многие мне говорили, что тебя не отпустят. Что ты не сможешь приехать. Но, ослеплённый своими эмоциями, наполненный восторгом от предстоящей встречи, я не замечал ничего. Не слышал, не задумывался. Доверился тебе и своим детским желаниям. Я так хотел, чтобы сказка, наконец, случилась и со мной.
Отрезвление было гадким. Казалось, я прозрел в одно мгновение.
Не было в том твоей вины. Ты не смог приехать и действительно хотел быть рядом. Ты был искренен и всего лишь не хотел отдавать меня другим. Но твоё отсутствие вернуло меня с небес на землю.
Я осознал, что все мои чувства, все эти годы мучений придумал себе сам. Фанатичная бессмысленная любовь к мною же выдуманному солдату, к несуществующему человеку. Так сильно любил этот придуманный образ, что не видел за ним тебя. И я не знал, какой ты есть – весёлый товарищ, хороший друг и сильный лидер? Мой отец раскусил тебя за несколько дней общения, я же не смог понять за пять лет брака.
В тот момент мне показалось, что умереть – это лучший выход начать всё сначала. Это было глупостью и слабостью, и, надеюсь, никто и ничто больше не доведёт меня да такого отчаяния, чтобы я пришёл к подобным выводам.
В больнице наполнял себя гневом. Заставлял ненавидеть тебя, пытаясь вытащить на поверхность всю свою боль и свой гнев. Но мои настоящие чувства не имели ни малейшего отношения к тому, что пытался сказать тебе в больнице – я просто сорвался, испугавшись, когда ты пришёл ко мне в палату. В действительности я жил одним лишь страхом. Страх превратил меня в смиренную овцу, неспособную принимать решение и бороться за свою жизнь. Я сдался, сломался, отдался на волю своей слепой страсти и твоей нелюбви. Научился принимать жизнь такой, какой она была, радуясь твоим подачкам, как великому благу. Но осознание своего безысходного положения время от времени настигало меня, и я пытался что-то менять. Только всё было напрасно. Меняться нужно было нам обоим. Я запутался, затерялся в своих жизненных приоритетах и, кажется, даже забыл, каким был до встречи с тобой. Был ли таким покорным, что мог позволить своему любимому человеку беспрепятственно уходить в постель к другому? Нет, никогда бы не позволил тебе этого в свои восемнадцать. Я бы сражался, отстаивал свои позиции, добивался от тебя понимания и требовал признать и моё право на твою любовь.
Долгие годы бесполезного ожидания сделали меня податливым, слабохарактерным и мягким. Прогнувшись в первый же день нашей встречи, я принял твои условия и так и не озвучил свои. Но ведь имел право на своё мнение, потому что в этом идиотском браке по расчёту ты выигрывал больше: получал и прописку, и внимание моего отца, и бесплатного омегу в постель. Если бы я подумал об этом сразу, не цеплялся за свои чувства и не верил свято в то, что наша любовь вернётся и спасёт нас обоих, я бы заставил меняться тебя. И не менялся бы сам.
Теперь ты переживаешь, что я ухожу, и ты меня теряешь. Но ты потерял меня в тот самый момент, когда заставил признать наш брак браком без любви. В тот момент, когда после первой брачной ночи ты вернулся с запахом другого омеги на теле. Когда беспрепятственно позволил Рею уехать со мной вместе. Ты потерял меня, потому что я перестал существовать.
Можно ли разлюбить того, кого любил почти половину своей жизни? Я запутался в своих чувствах. Уже точно потерял теплоту своих чувств к тому несуществующему Деметру, которого придумал в своем воображении. Полюбил ли тебя? Я не знаю тебя. Не знаю, что обозначают твои тёплые объятия, твои нежные прикосновения. Действительно, есть в тебе хоть какие-то чувства или это очередная моя иллюзия, которая ввергнет меня в новую пучину безумия?
Но я хочу, чтобы ты был счастлив, хороший и красивый омега заставлял тебя улыбаться, а твои улыбки были искренни.
У всего есть конец, хотя мне казалось, что любовь бесконечна. Как может умереть что-то вечное? Может. Не умереть, но потерять все свои силы. Больше нет радости и счастья при виде тебя или мысли о тебе. Осталась только боль. Тупая, ноющая боль в груди. Это раздирающее чувство печали сопровождает каждый взгляд на тебя. Я не знаю, сколько ещё во мне есть сил, умерло ли моё сердце или просто приостановило свой бег. Я знаю одно: стоит перестать думать о тебе, как мне вроде бы становится лучше. Мир наполняется красками. Пускай сейчас буду жить в акварельных набросках, масленая яркость жизни с любовью к тебе слишком больна для моей израненной души.
Есть ли во мне ещё хоть что-то от прежнего света... ничего не умирает бесследно. Так же не могут исчезнуть одиннадцать лет умопомрачения. Но на данный момент хочу одного: не видеть и не слышать ничего о тебе.
Прощай. П.»
Деметр дрожащей рукой потянулся к кнопке «ответить». Хотелось сказать Перси, что он не прав, или, напротив, поддержать и признать, что всё это было глупой ошибкой, но теперь они могут начать всё заново и быть счастливыми. Но вместо окошка нового письма появилось извещение, что пользователь заблокирован.
Альфа выключил планшет и, ничего не видя перед собой, вышел из своей каюты. Прошедшие четыре дня, которые в суматохе отработал на базе, он пытался позвонить или связаться с Перси, но младший муж не отвечал, и теперь это письмо… словно последняя точка в их отношениях и во всём, что было между ним. Майор не верил, что Перси сможет добиться развода, и понимал, что в чем-то омега прав, и ему следовало бы отпустить мужа, но альфа просто не мог этого сделать.
Хоть Перси и писал, что не собирается винить Деметра, но альфа в каждом слове чувствовал обвинение. А никому не хочется быть виноватым. Письмо вызвало море обиды и раздражения. Но больше всего Деметр чувствовал боль разочарования оттого, что Перси продолжал настаивать на разводе.
Деметр осознавал, что рассказать о своем бесплодии следовало с самого начала, так же, как и попытаться разобраться с нежными чувствами Перси. Майор понимал, что был не прав, когда намеренно пропускал их встречи и опаздывал на течки, а также не верил в верность мужа.
Мерзким змеем крутились у сердца воспоминания о насилии. Деметр проклинал себя за несдержанность, за какое-то безумное наваждение, заставившее исказить реальность настолько, что он перестал замечать, что причиняет мужу боль. То, как закостенело тело Перси, как сжалось от ужаса в его руках, каждой ночью приходило в кошмарах напоминанием о своих ошибках. Стыд вызывал отвращение к себе, хотелось выть и вырезать его из себя, как кусок испорченной плоти. Но разве поможет это Перси? Альфа не представлял, как дать понять, что не одним слепым желанием Деметр может руководствоваться, но и настоящими чувствами, которые сейчас сжимались в груди от бессилия.
Все свои ошибки Деметр признавал, но не считал их настолько непримиримыми, что их нельзя простить. И был уверен, что Перси поймет и забудет. Нужна только возможность поговорить и время всё обдумать. Но омега времени ему не оставил.
В каком-то полубессознательном состоянии альфа добрался до офицерского бара и взял себе бутылку виски. Он никогда не думал, что алкоголь может помочь от проблем, но снова напился до полубессознательного состояния, когда уже мозг ничего не помнит и не понимает. В таком состоянии Деметр добрался до своей комнаты с желанием уснуть и больше никогда не слышать своих мыслей.
***
Скольжу голодным взглядом за тобою,
Но ты песком сквозь пальцы ускользнешь.
Я сила – но от боли волком вою,
И жду, когда домой опять возьмешь.
(с)Эрнест Степке
Звон общей побудки прозвучал как колокол мертвеца. Деметр с трудом отрыл глаза, всё ещё чувствуя себя пьяным. Пьяным, старым, одиноким и никому не нужным.
Выбравшись из постели и приняв несколько таблеток от похмелья, альфа забрался в душ и выбрал систему бритья. А потом и очистку от запахов. Не пахнуть альфой, значит, не быть альфой. Но Деметр сейчас не хотел быть собой. Армия, наверное, единственное место, где не были запрещены опознавательные для пола запахи. Возможно, потому что это место альфы изначально считали своим и всем видом пытались показать, что они – крутые самцы, в то время как омегам никогда не достигнуть их уровня. Но в команде Деметра были отличные лётчики-омеги, а в техники и диспетчеры альфы намеренно не хотели идти, в то время как это была самая востребованная профессия.
Выйдя на обязательное построение, Деметр быстро прошёл к командному пункту, поручив обязанности проверки мичману Пелопу Плуто. Благодаря своему высокому положению, Деметр смог перевести под своё крыло почти весь старый состав третьей и четвёртой дивизии, а также получил в распоряжение более сотни новых людей. В их числе был и Рей Илифий, которого в принудительном порядке вернули в фениксы, так как людей не хватало. И майор тут же забрал его к себе.
Почти не обращая внимания на Пелопа, Деметр забрался в документы, надеясь, что дела помогут забыть обо всём остальном. Времени на подготовку трёх станций выдали немного, нужно было проверить оборудование, проинструктировать персонал и распределить новые посты. Каждый переезд для станций был тяжёлым испытанием. А ещё мичману выдали почти двенадцать тысяч человек пехоты для переобучения и подготовки к работе на планете.
Такая нагрузка мешала ему хоть на час вырваться домой. А пару дней назад всех солдат провели через вакцинацию, и ему было запрещено покидать базу, пока вирусы не перестанут быть опасными. Шанс встретиться с Перси был ничтожен, но Деметр не мог перестать о нём думать.
После тяжёлого дня Деметр не хотел ничего, только уснуть, но обнаружил документы от адвоката Перси и сел читать, надеясь быстро с этим разобраться и прекратить нелепую игру. Как извиниться, договориться и вернуть Перси, Деметр обдумает позже, сейчас нужно было не допустить возможности тому уйти.
Данные альфу смутили. Оказалось, что Перси со дня его отбытия со станции живёт в брачном доме в специальных комнатах социальной опеки для омег из неблагонадёжных семей. Майор знал, что представляют собой эти комнаты – крошечные каморки с сотами – спальными местами и общей душевой на сотню человек. Зачем Перси ушёл туда, когда у них была прекрасная квартира, он не понимал. Но ещё страшнее стали причины для развода.
Адвокат указал, что Перси подвергался избиению и насилию. К документам прилагались заключения врача и фото. И альфа без труда узнал почти полностью зажившие следы на теле своего омеги, которые он в порыве страсти оставил во время течки. Случайно ли Перси придал этим следам такое значение или просто захотел нечестно воспользоваться ситуацией, Деметр не знал. И ему было неприятно понимать, что синяки и шрамы на теле его мужа действительно его рук дело, и обидно оттого, что он никогда не причинял боль Перси целенаправленно.
Связавшись с нотариальной компанией, Деметр оплатил услуги специалиста, надеясь как-то остановить процесс и вернуть младшего мужа домой. Юрист несколько дней рассматривал переданные данные, а также показания Деметра, а потом связался с клиентом.
— На данный момент ваш муж имеет определённые причины, чтобы продолжать процесс и выиграть дело. Чтобы не лишиться всего имущества, вам лучше принять его требования и согласиться с условиями. В конце концов, редко какой омега согласится уйти и оставить своего ребёнка.
— Мне нужен не только сын, но и мой муж!
— Если вы дадите дозволение добавить в дело видеоматериалы из вашей квартиры, то легко сможете оправдаться, — адвокат неприятно улыбнулся, — если, конечно, вы говорите правду, и все повреждения были нанесены во время эструса.
Деметра передёрнуло от одной мысли, что кто-то будет смотреть, как он занимается любовью со своим младшим мужем и, тем более, во время течки. Поэтому резко ответил отказом.
— Я заплачу вам приличные деньги, если вы остановите дело.
— Вопрос не в деньгах, майор Деметр Оксиген. Всё, что у вас есть – это ваше слово против слова Персефона, и суд всегда становится на сторону омеги. Будете продолжать спорить и потеряете не только мужа, но и своё положение в обществе.
Альфа при этих словах почувствовал лишь разочарование от бестолковости адвоката, но никак не страх от возможного лишения квартиры или вынужденных выплат. Всё это не имело значения и казалось сейчас ненужным, потому что Деметр не чувствовал себя целым без Перси. Ему пришлось сменить три конторы, прежде чем нашёлся юрист, который пообещал майору хоть какой-то шанс.
Деметр не желал отпускать младшего мужа, не желал отдавать его никому, уверенный, что Перси может принадлежать только ему, но Перси этого не желал, и альфа понятия не имел, что теперь с этим делать. Связываясь с адвокатом почти каждый день, Деметр надеялся только, что закончится это быстро, и ему позволят вновь увидеться с мужем. Но время шло, дни превращались в недели, а прогресса никакого не было. Через шесть недель майора поставили перед фактом, что без видеозаписей у него нет никакого шанса, и, учитывая срок рассматриваемого дела, его могут закрыть в пользу омеги, даже не дождавшись оправданий от Деметра. Альфа оказался в тупиковой ситуации, соглашаться на развод для него было неприемлемо, но и если он этого не сделает, его автоматически признают виноватым в насилии и побоях, и тогда его могут ждать не только штрафы, но и тюрьма. Права омег тщательно охраняли, чтобы омега, попавший в руки жестокого альфы из брачного дома, мог иметь возможность сменить одного тирана на другого.
Этим же вечером к нему зашёл Рей. Замкнувшись в своих собственных делах и проблемах, Деметр почти перестал общаться с товарищами. Но временами ему казалось, что на прежнее подростковое веселье у него просто нет моральных и эмоциональных сил. Бракоразводный процесс вытянул из него всю душу, и всё, что альфе хотелось, лишь бы Перси успокоился и вернулся домой.
— Ты взаперти плесенью не покрылся? — Рей старательно делал вид, что не замечает недовольства на лице друга. — Пойдём пропустим по стаканчику, у нас двадцативосьмичасовой перерыв между сменами. Нужно же чем-то себя занять!
— Я просто хочу лечь и уснуть, — Деметр ленивыми движениями стал снимать с себя военный костюм, надеясь, что Рей поймёт и уйдёт.
— Прошу, Дем, ты словно перестал жить. Что происходит? — Рей остановил его и по-дружески встряхнул за плечи.
Майор свёл брови, стараясь сформулировать мысль, объяснить, что в действительности стало с его жизнью.
— Хорошо, пойдём выпьем, — решил Деметр, надеясь поговорить с Реем, рассказать о навалившихся проблемах, надеясь, что товарищ придумает выход из сложившейся ситуации.
Они вдвоём перешли на офицерский уровень, и Деметр открыл своим чипом двери в помещение отдыха. Все столы были пусты, распорядок на базе был строгий, и времени на развлечения у солдат почти не было. Майор заказал бутылку виски, и в отделении на столе открылась ниша, из которой выдвинулся заказ и два стакана.
— Слышал, что Пелоп на этой неделе поехал в центр оплодотворения делать Танталу ребёночка, — Рей произнёс это с усмешкой, потому что всем было известно, как Пелоп переживал по этому поводу.
— Надеюсь, у него всё выйдет, и Тантала не отправят на принудительные работы, — Деметр при этих словах поморщился.
Зачем Перси так сильно хотел уйти? Неужели жизнь с Деметром действительно была настолько отвратительна, что он предпочёл бы отрабатывать до конца своих дней в домах престарелых и детских комнатах, лишь бы не встречаться с альфой?
Майор понимал, что никогда не был идеальным мужем и вряд ли сможет им стать, но он хотел стараться для Перси, знал, что изменился и будет меняться, чтобы его любимому человеку было комфортно и чтобы тот никогда более не расстраивался.
— Айтер снова беременный, — продолжил Рей, — мы не ожидали, что сразу после родов начнётся течка, но врачи говорят, что с ним всё хорошо, и вреда его организму не будет.
— Перси тоже беременный, — Деметр стеклянным взглядом посмотрел на свой стакан, понимая теперь, насколько это было неестественно для Перси пять лет ждать ребёнка, когда все его друзья залетали от партнёра в первую же течку.
— Поздравляю, — Рей кашлянул, — вообще-то Пелоп мне уже рассказал об этом. Почему ты не сказал раньше?
Деметр медленно перевёл взгляд на друга, кажется, Рей действительно переживал, но от его жалости и сочувствия было ещё тоскливее и до отвращения противно от себя самого. Перси был прав, Деметр просто пользовался любовью младшего, наслаждался удобной жизнью, где омега ждёт его, понимает и принимает. И ничего не требует в ответ. Но всем нужна любовь. И Перси она была необходима, для того чтобы существовать самому.
Стянув с себя кольцо, которое за пять лет, казалось, приросло к пальцу, Деметр крутанул его на прозрачной поверхности стола, заставляя грани блестеть под ярким освещением бара.
— Перси разводится со мной, — произнёс майор, смотря, как вращается кусок металла, — он уходит от меня.
— Что? Почему? — Рей с искреннем недоумением посмотрел на майора. — Вы казались такой чудесной парой…
— Нет! — Деметр выкрикнул это внезапно и слишком резко. Парой они были лишь на публике. И пока Перси восхищался своими иллюзиями, а Деметр наслаждался положением и был уверен, что это навсегда. Но нет ничего вечного. — Я уничтожил свой брак, — произнёс он сокрушённо, опуская руку на остановившееся кольцо и сжимая его в кулаке. — Перси получит развод через суд.
— Уверен, всё можно исправить. Перси здравомыслящий омега, он не пожелает оказаться в брачном доме, — Рей попытался поддержать товарища, но вместо этого наткнулся на его агрессию.
— Что исправить? — Деметр не скрывал своего негодования. — Через два дня Перси получит свою старую фамилию и свободу. Свободу от меня, потому что брачный дом ему кажется более благоприятным местом, чем моя квартира.
Резко оттолкнувшись от стола, Деметр направился к выходу. Почему-то кружилась голова и подгибались ноги. Альфе казалось, что он задыхается, эмоции вместе с мыслями, от которых он так тщательно прятался, вырвались наружу. Деметр отказывался принимать и верить, но факты были неоспоримы – Перси добился своего, развод неизбежен, и Деметр больше никогда не прикоснётся, не обнимет его. Не почувствует тепло его тела в своих руках и вкус мятной свежести на своих губах.
После шести недель бесполезной борьбы и нервотрёпки Деметр внезапно осознал, что потерял Перси навсегда.
Вернувшись в свою каюту, майор написал письмо в нотариальную контору, в котором дал дозволение использовать записи с камер. Адвокат ответил почти сразу, что решение запоздалое, но, возможно, он успеет что-то сделать.
Бессмысленным взглядом рассматривая свой почтовый ящик, Деметр обратил внимание на тёмную иконку рядом с папкой, которую он создал для писем Персефона. Открыв её, он с удивлением увидел непрочитанное письмо.
Он совсем забыл о нём.
Отправленное шесть месяцев назад послание в ответ на признание Деметра тогда напугало альфу, потому что Деметр был уверен, что Перси его осуждает и ругает за обман. Но сейчас он знал, что Перси в тот момент был настроен доброжелательно, а значит, альфа не наткнётся в нём на агрессию. Со страхом и, вместе с тем, с любопытством, Деметр открыл письмо.
«Мой дорой феникс, у меня руки дрожат, и я не знаю, смеяться мне или плакать.
Не хочу, чтобы ты думал, что я совсем неуравновешенный. Но твои слова, кажется, действительно свели меня с ума. Я тону в своих эмоциях и с трудом подбираю слова, чтобы выразить… нет, я…
Любимый мой, родной мой! Я жду. Жду тебя. Никуда не пойду, да и не пошёл бы. Мне нужен только ты. И только тобой жил всё это время. Кажется, судьба столкнула нас, и вся моя жизнь без остатка была связана только с тобой.
Ох, если бы ты знал, какое счастье я испытываю сейчас. Меня всего трясёт. Рой маленьких щекотных мурашек бегает по телу, разливая тепло. Ты меня любишь... я повторяю это снова и снова, пробую и примеряю, наслаждаюсь каждым слогом и мечтаю услышать это из твоих уст! Ты Меня Любишь! Только ты хозяин моего сердца, тела и души. Мой феникс, мой любимый. Ты не представляешь, как важно мне было услышать эти слова.
Дем, я люблю тебя. Сильно-сильно люблю и всегда любил. Я верил в наше счастье, в наш союз. Это так приятно осознавать, что моя мечта сбылась! Теперь у меня только одно желание – чтобы у нас родился сын. И ты знаешь, впервые за эти годы у меня появилась уверенность, у нас всё получится.
Столько лет я ждал, боялся, надеялся и снова терялся в своих страхах. Но теперь я уверен, мы решим эту проблему. Я не говорил тебе, не хотел тревожить своими переживаниями, но, скорее всего, у меня были психологические проблемы, мешавшие зачать ребёнка. Мои страхи мешали маленькому счастью появиться на свет, но твои слова, кажется, что-то изменили во мне, и я уверен, что в этот раз всё получится. Мы решим всё вместе.
«Мы». Понимаешь? Теперь только МЫ.
Люблю тебя. Жду. Навеки только твой, преданный и обожающий тебя П.».
|
|