💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Печальная кукла Юю

Стихотворения

* * *

Боже мой, помоги человеку,

Посули мне чего за труды...

Я и трижды входил в эту реку

И сухим выходил из воды.

Не роптать, не противиться карме

Слишком долго учили меня.

Люди жар загребали руками,

Я ж каштаны таскал из огня.

Разгляди, как в тоске и смятенье,

Не привыкнув к веригам своим,

Я бреду в августовскую темень –

И толпой и рассудком судим.

Но, хоть козни судьба мне чинила,

Даже ныне, за шаг до конца,

Со светилом рифмую чернила,

Примеряя обет чернеца...

Проявляет сокрытые грани

Бытие, словно вскрытый курган.

И знакомая музыка ранит

И тиранит меня, как орган.

Возвращаются запахи детства.

Земляники, тайги грозовой...

Над собой, как над жертвою деспот,

Бесполезно трясу головой.

Прозвучи среди слов и словечек,

Отрезви этих снов самогон,

Разбуди меня, храп человечий,

Отвлеки от себя самого.

* * *

В городе N беспамятно

вьётся багровый плющ.

Ищет наощупь прошлое,

а на пути – стена.

Так на коленях пьяница

шарит упавший ключ...

Сколько б не длились поиски –

Плоскость всегда одна.

В городе N безвыходно

станешь самим собой.

Я с фонарём и с компасом

в нём потеряться смог.

Здесь по пустынным улицам

дождь моросит слепой,

И утопают в зелени

стены его домов.

Плющ не сдаётся, тянется

мокрою пятерней...

Он архаичен в нынешнем,

как в алфавите – ять.

Часто стою и думаю,

взгляд подперев стеной, –

Если б не эти веточки,

камню – не устоять...

В городе N, непонятый,

всяк по колено ввяз,

Не изменяя плоскости,

жизнь вспоминая вскользь.

Плющ проникает в комнату,

но не находит нас

И обвивает бережно

камня неровный скол.

Этот песок запёкшийся,

надписи на стене,

Выбоины и трещинки

помнят его листы...

Так я в ночи, испуганный,

шарю рукой во сне

И, задевая теплое,

верю, что это ты.

* * *

Взгляд её сводит волны семи морей,

Сводит с ума рыбаков и рыбацких жён…

Я ли не рвался к ней со всех якорей.

Я ль не нашёл её и теперь – сражён.

Лодка моя полна, тяжело весло.

Берег далёк, а даль – голуба, близка…

Помнишь ли ты вдали – как меня несло

Свет голубой вдохнуть у её виска.

Гонит теченье в ночь, а её рука

Не отпускает, тянется за кормой.

Сколько тебе учить меня, дурака,

Ангел беспечный, ангел утопший мой…

* * *

Господи, что же творится...

Вдруг, посреди куража,

Память, как «завтрак туриста»,

Станет почти что свежа.

Брызнет смешливое солнце,

Камень прочертит круги,

Фыркнет и ввысь унесётся

Дутыш из детской руки.

В небе высоком вольготно

Грянет полуденный гром.

В бантах и красных колготках

Ты пролетишь над двором.

Ну же, казни, возвращайся,

Первая детская боль...

Пахнущий псиной и счастьем

Старый кирзовый футбол,

Поджиг со спичечной серой,

Братский кивок пацанам...

Господи, как милосердно

Смертность дарована нам.

* * *

Умерла в руке синица,

Не приняв моих седин.

Дай мне, Боже, усомниться

В том, что я теперь один.

Всё твержу синицы имя,

Не могу забыть пока –

Пахли перья, словно иней

С материнского платка.

Сердце сохнет, как на гриле...

Кто мне даст теперь совет,

Кто в моей безумной гриве

Гнезда тёплые совьёт?

Стало слово мне постыло,

Как болячка на губе.

И в руке моей остылой

Воет ветер, как в трубе.

Ты не вой, не вейся, ветер...

Я решил себе в уме –

Если нет любви на свете,

Значит есть она во тьме.

* * *

Китайская кукла Юю

Живет у меня в мезонине.

Всё горше, всё незаменимей

Становится кукла Юю.

Запястья её в кружевах,

А плечи в багровом сатине.

А домик её в паутине,

Как будто Юю нежива...

Я грустные песни пою

Про жёлтые реки Китая.

Люблю, говорю, золотая...

Она уточняет – Юю.

Поправить причёску твою –

Скупа осторожная ласка...

Но держит стальная булавка

Атласное сердце Юю.

Я честные слёзы пролью,

Пронзён анатомией странной.

И, вынув занозу из раны,

Её заменю на свою.

Я веки сомкну над тобой,

В долину Янцзы улетая.

И в сердце игла золотая

Растает – и станет судьбой.

Я стану пронзительно юн,

Освою долины наречье

И шёлком окутаю плечи

Своей ненаглядной Юю.

Но шёлк упадает с плеча.

И нитка, не выдержав, рвётся...

И кукольник хитро смеется,

Допив мандариновый чай.

Я снова очнусь на краю,

Зароюсь лицом в покрывало...

Мне снилось, меня целовала

Печальная кукла Юю.

Лилит

Брезгливо оттолкнувшись от газеты,

В пространстве между дверью и окном

Вздохнул Набоков, ангелом задетый,

И выбрал дверь. И вышел. За вином.

Подравшись с одноразовым стаканом,

Под внутренний мотивчик «тру-ля-ля»

Его ботинки, словно тараканы,

Пошли шнырять, шнурками шевеля,

По парку, где настурции в накале

Светились в отведённых им местах,

Где продавец сосисок (ну, нахален!..)

Ему сказал – Amigo, como estas!

Где все пути в киоск ведут газетный,

Где, чуть сольются стрелки на часах,

В двенадцать скачет юная Козетта

С запутавшимся солнцем в волосах...

Где мокрый визг у гейзера-гидранта,

В толпе розовощёких поросят...

Придирчивому взгляду иммигранта

Простил бы Бог – читатели простят

За то, что, размотав словесный кокон,

И, бременем морали не томясь,

Сей пришлый тип своим неспешным оком

В Чистилище способен видеть грязь.

Вот он идёт. Муссоны странствий вянут –

Такая нынче скука и жара...

Колумб – тот был с мечом – и был обманут.

Что спрашивать с чинителя пера...

Из парка тень слагателя шагает

Под арку – огнедышащий камин,

Где солнце беспощадно выжигает

Афишной нимфы охру и кармин.

Он смотрит скушный фильм в кинотеатре –

Бездушном помещенье на сто душ,

Где пусто, как в кофейне на Монмартре,

Когда брюхат премьерой Мулен Руж.

И в миг, когда звучит с экрана «guilty»

И залп венчает правды торжество,

Он убивает бедного Куильти,

Придумав предварительно его...

Потом стоит у винного прилавка,

Качая кровь Спасителя в глазу,

Впиваясь искушённою булавкой

Зрачка в калифорнийскую лозу.

Какая влага взор его туманит,

Каких сомнений тяготит эскорт...

Но, завершив ревизию в кармане,

Он делает свой выбор. Это – Port.

Под колыханье влаги сладковатой

Дорожный Дант приятно утомит,

Вздохнёт отель с тоскою стокроватной,

И включит Бог подушечный магнит.

И в час, когда Адаму страха мало

Не возжелать, что небо не велит,

На эшафот, хрустящий от крахмала,

Взойдёт стопою узкою Лилит.