Декабря, пятница

Две недели прошли для меня как во сне. Конференция закончилась, началась предэкзаменационная неделя, а за ней и сами экзамены.
Профессора Вейнса я почти не видела, но в те моменты, когда нам доводилось встретиться, мы оба вели себя так, словно ничего не произошло. И под «ничего не произошло» я подразумеваю не только ресторан и то, что было после, а вообще всё – наш проект, конференцию, наш первый поход в ресторан, наше общение. Профессор старательно демонстрировал мне, что для него я обычная студентка, такая же как все остальные, а я отвечала ему тем, что не менее старательно демонстрировала свое удовлетворение таким раскладом. Я не собиралась показывать ему, как меня беспокоило то, что наша в некотором роде дружба закончилась таким образом. Теперь я бы ни за что не допустила, чтобы он узнал, как мне иногда хочется его общества.
Я сдала все экзамены на отлично. Хотя иногда это было очень непросто: в течение семестра я училась не достаточно усердно, оставляя слишком много времени на развлечения, и жестоко поплатилась за это во время предэкзаменационной недели, тратя все время и все силы на подготовку.
Но к счастью все закончилась.
Клаудия также была довольна результатами, так как не получила ни одной двойки. Именно об этом она поспешила сообщить мне вечером пятницы.
- А завтра мы это дело отметим!
Я скучающе посмотрела на неё.
- Ура, - без эмоций произнесла я.
- Ну же, встряхнись. Экзамены позади, целую неделю мы можем тусить здесь, а потом Рождество, каникулы!
- Здорово, - безразлично ответила я.
Я лежала на кровати, пытаясь читать книгу, но разве Клаудия может подарить мне минуту спокойствия, когда я в нем так нуждаюсь?
- Ну чего ты такая? Всё ж круто!
Я согласно промычала, перелистывая страницу.
- И ты, между прочим, еще не спросила, как мы будем отмечать окончание сессии!
- И как же мы будем отмечать окончание сессии?
- Здорово, что ты спросила, - ответила Клаудия, игнорируя полное отсутствие заинтересованности в моем голосе.
Она плюхнулась на мою кровать, так, что я подлетела чуть ли ни на фут, и принялась рассказывать:
- Мы решили отправиться куда-нибудь подальше от универа. В какое-нибудь супер-пупер интересное место. Оказалось, найти его не просто, но мы все же сделали это. И знаешь, знаешь, куда мы отправляемся?
- Клаудия, не прыгай, я не могу читать когда ты трясешь кровать. И нет, я не знаю, куда мы отправляемся.
- В Эбердорф!
Я чувствовала на себе выжидательный взгляд Клаудии и поэтому оторвала взгляд от книги. Посмотрев в глаза подруги, я увидела там такой энтузиазм, такую неописуемую радость, что не смогла не улыбнуться.
- Действительно хороший выбор.
- Это не просто действительно хороший выбор, это лучший выбор, который мы могли сделать! Магических деревень во всем мире – раз два и обчелся. А Эбердорф, кроме того, находится в Баварии, откуда родом Юлий. Помнишь, он рассказывал про белые колбаски? Бавария – единственная страна, где их делают!
- Клаудия, Бавария – часть Германии. Это не страна.
- Да? Ну, я знаю, естественно. Я имела в виду, что Бавария НАХОДИТСЯ в единственной стране, где их делают.
- Я так и поняла.
- Завтра утром мы рано-рано встанем, перекусим в Шоколадушке и пойдем в город. Из каминной переместимся в Комнату Прибытия в Эбердорфе. Там нужно будет заполнить какие-то бумаги о том, что мы находимся на территории Германии и-и-и-и можно будет идти гулять, есть колбаски, пить пиво и распевать «ach du lieber Augustin» на всю деревню! А, и захвати денег чтобы заплатить за международное перемещение.
Я кивнула, и Клаудия, наконец, оставила меня в покое, занявшись подбором гардероба на следующий день.

18 декабря, суббота

Следующим утром мы встали в девять часов – «рано-рано» по мнению Клаудии – быстро собрались и вышли во внутренний двор. Там нас уже ждали Джейсон, Юлий, Юдита, Дик и Эмиль. Последнему я удивилась, но оказалось, что его позвали Дик и Джейсон. Впрочем, мне было все равно, был он с нами, или нет, потому что теперь я не испытывала к нему даже жалости. Это были его проблемы, есои он в меня влюбился, и я не собиралась нянчиться с ним, «щадить его чувства» и так далее. Мои никто не щадил.
Болтая, громко смеясь и беспрестанно перебивая друг друга, ребята шли в город. Я плелась рядом, не имея настроения участвовать в общей беседе. Чувство отчуждения снова вернулось ко мне, и я не хотела и не могла с ним бороться. Тогда я в лишний раз убедилась, что особенно одиноким человек чувствует себя в большой компании. Куда уютней я ощущала себя с человеком наедине. Например, с профессором Вейнсом! Но я дала себе обещание не думать об этом, поэтому по пути развлечения ради считала, сколько грамматических ошибок сделает Клаудия. Нет, я не ставила ей это в укор, английский не был её родным языком, хотя она и говорила на нем очень хорошо. Просто нужно было чем-то себя занять.
После удивительно длинной очереди в каминной, перемещения и нудной процедуры регистрации в Комнате Приема в Эбердорфе, «началось веселье».
После ланча в милом ресторанчике «Huhn und Hahn» мое настроение заметно улучшилось, и я даже стала принимать участие в разговорах. Поев, мы отправились гулять по центральной улочке, вымощенной брусчаткой, на которой находились магазины и кафе. Клаудия накупила себе всякой ерунды вроде ленточек в волосы, фигурок пастушек, поющих немецкие песенки и самонаполняющихся пивных кружек. Мальчиков больше заинтересовали немецкие сладости. Юдита по большей части проводила время в магазинах одежды. Я же, не зная немецкого, не могла развлечь себя посещением книжной лавки, потому ходила по пятам то за Клаудией, то за Джейсоном с Диком, то за всеми сразу, когда все выскакивали из разных магазинчиков, встречаясь на улице, и дико радуясь этому событию. В какой-то момент я сама начала наслаждаться этой неспешной прогулкой, слышавшейся отовсюду немецкой речью и местной традиционной музыкой, запахами копченого мяса и надписями над каждым вторым кабаком «Das beste Bier Deutschlands!» (прим. автора «Лучшее пиво Германии»).
Внезапно мое внимание привлекли двое у ювелирного магазинчика. Сперва я узнала женщину – это была сестра профессора Вейнса! Ошибки быть не могло. Я застыла посреди улицы, увидев, что рядом с ней был сам профессор. Ребята пошли вперед, не заметив, что я отстала, а я не могла оторвать взгляда от пары.
Профессор обнимал сестру за талию, как-то совсем не по-братски глядя на неё. Мисс Вейнс коснулась рукой золотого кулона на груди, попыталась рассмотреть его, но ей это не очень-то удалось. Оба рассмеялись, а в следующий момент молодая женщина горячо поцеловала профессора Вейнса прямо в губы.
«Так сестра значит?!», - подумала я.
Двое пошли вверх по улице, в противоположную моему направлению сторону, так и не заметив меня. Я продолжала стоять не двигаясь еще несколько секунд, вслед за чем медленно пошла в сторону, в которую удалились мои друзья. Я была удивлена, оскорблена и обижена.
И дело было не в том, что выяснилось, что у профессора Вейнса была другая, точнее просто – женщина. Хорошо, не только в этом. Но в том, что он обманул меня! Намеренно солгал, заставив думать… заставив верить… Это было так подло, так низко с его стороны!
Все еще неспособная поверить в то, что только что увидела, в то, что только что узнала, я попыталась на время скрыться от ребят, чтобы придти в себя. Чуть-чуть посидев на скамейке, я смогла это сделать, и лишь после этого нашла Клаудию. Та ничего не заподозрила.
Стоит ли говорить, что остальная часть путешествия, как бы увлекательна она ни была, не приносила мне радости.
20 декабря, понедельник
В понедельник у нас уже не было занятий, но мы все еще могли оставаться в университете, заканчивая учебные дела, посвящая себя написанию курсовых, а в моем случае – диплома, или просто мешая друзьям заниматься важными делами, как это делала Клаудия.
В тот день я шла в библиотеку, ни о чем не подозревая. Это был обыкновенный день обыкновенной недели обыкновенного месяца, такого же, как и все другие месяца, которые мне предстояло провести в одиночестве.
Но насмешница судьба не слишком меня жалует, потому что именно в тот день, спустя всего два дня после происшествия в Эберсдорфе, я должна была лицом в лицу встретиться с профессором Вейнсом.
Мы столкнулись у одного из стеллажей чуть ли не в самом дальнем конце библиотечного зала. Кажется, оба испытали неловкость, но что-то помешало Вейнсу сделать вид, что он не заметил меня, как он делал это последние две недели.
- Мисс Грейнджер, добрый день, - поприветствовал он.
- Добрый, - попыталась вежливо ответить я, но вышло не очень.
- Кажется, не для вас, - ответил профессор, его брови вопросительно взлетели вверх.
Это выглядело так мило, что я почти улыбнулась. Но мне удалось вовремя взять себя в руки.
- Он ни чуть не хуже всех других дней моей жизни, сэр, - ответила я ровно, разглядывая корешки книг.
Профессор тоже повернулся к полкам, пристально их изучая. Однако разговор, как оказалось, окончен не был.
- Занимаетесь диплом? – спросил он.
- Да, сэр, - сухо ответила я.
- И каковы ваши успехи?
- Удовлетворительны, сэр.
Профессор чуть помолчал. Боковым зрением я заметила, что он рассматривает меня краем глаза.
- Я слышал, вы сдали все экзамены на «отлично»? – произнес он как бы между делом.
- Другого сложно было ожидать, - ответила я, решив не добавлять раздражающего «сэр» хотя бы в это предложение.
- Конечно, конечно… и что же, когда вы намерены покинуть университет?
Я раздраженно вздохнула, подняв глаза вверх и как бы вопрошая у небес, сколько еще вопросов вздумает задать Вейнс.
- Двадцать третьего числа, сэр.
- Ясно.
Несколько секунд прошли в тишине. Я продолжала искать взглядом нужную книгу, и, наконец, нашла её. Но в тот самый момент, когда моя рука потянулась к ней, рука профессора Вейнса сделала то же самое. Его ладонь накрыла мою как раз на корешке старинного тома. Я вздрогнула. Профессор, который, кажется, тоже не ожидал такого, однако, не спешил убирать свою руку с моей.
- Сэр… - начала я, когда пауза затянулась.
- Что же, мисс Грейнджер, вы уже ответили профессору Ростову на его предложение? – спросил Вейнс, продолжая прижимать мою руку к книге.
Я хотела ответить, что его это не касается, но это было бы слишком грубо. В конце концов, он был моим преподавателем, хотя мы оба, кажется, слишком часто забывали об этом.
- Мне сделали предложение из Сэлемского Университета, и я обещала обеим сторонам подумать.
- Подумать над тем, кого из них выбрать, или подумать, выбирать ли вообще? – спросил профессор тихо.
Он немного приблизился ко мне, и я попыталась отстраниться. Однако моя рука все еще была в его власти.
- Сэр, я… я еще пока ни в чем не уверена.
- Помните, мисс Грейнджер, - произнес профессор низким, словно чужим голосом, - вы всегда можете остаться здесь, в университете и начать преподавать.
У меня по спине побежали мурашки. Я застыла, глядя то на потертые корешки книг, то на большую мужскую руку, накрывающую мою тонкую ладонь.
- Вы можете стать моей ассистенткой, и с вашим талантом ваша карьера полетит вверх так быстро, как вы даже не мечтали.
- Я подумаю, сэр, - ответила я, и, вырвавшись из его ловушки, поспешила покинуть и то место, где мы стояли, и библиотеку вообще.