Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






  • Сервис онлайн-записи на собственном Telegram-боте
    Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое расписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
    Для новых пользователей первый месяц бесплатно.
    Чат-бот для мастеров и специалистов, который упрощает ведение записей:
    Сам записывает клиентов и напоминает им о визите;
    Персонализирует скидки, чаевые, кэшбэк и предоплаты;
    Увеличивает доходимость и помогает больше зарабатывать;
    Начать пользоваться сервисом
  • Картина 1.






    ОПА (Общество Поэтов-Анонимов)

    Сцена из трагедии

    Центральный офис ОПА— маленькая комната в здании транспортного завода. На стенах — плакаты: «Слово—не воробей, не вырубишь топором», «Спасение писателей — дело рук самих писателей». У стен расставлены стулья, на которых сидят поэты.

    Председатель. Многонеуважаемые господа! Позвольте считать открытым наше закрытое собрание ОПА. Первое слово я хочу предоставить человеку, который десять лет назад погрузился в творчество с головой и до сих пор не вылез из него.

    Поднимается первый поэт—мужчина лет 50-ти, хорошо одетый, в очках.

    Первый поэт. Здравствуйте. Меня зовут Николай, и я — поэт.

    В зале — сочувственные вздохи.

    Первый поэт. Я всю жизнь был порядочным человеком, преподавал в начальной школе теорию относительности. Я и не задумывался о том, чтобы писать стихи! Но однажды мои ученики были пойманы с поличным в туалете с сигаретами во рту. На вопросы: «Что вы здесь делаете?» они нагло ответили: «Мы стихи писали!» После этого, чтобы получше понять их, я начал изредка пописывать стихи:

    О Родина наша родная!

    Синь синяя синих небес,

    Гусей журавлиная стая,

    Лесистый загадочный лес

    Мне дороги… Лишь для тебя

    Скажу сейчас, сердцем скрипя—

    В Париже я не был ни разу,

    Люблю же Россию… заразу!

    За это мне был объявлен выговор. Я с горя стал писать запоем. Например, для учителя литературы я переписал «Евгения Онегина» в доступной для детей форме:

    Онегин был нехилый мэн ваще-то:

    В натуре бочку он на слуг катил,

    С Татьяной обломился перед светом,

    Прощелкал клювом милость воротил!

    В конце концов меня вынудили уволиться по собственном желанию. Теперь я стал законченным поэтом и пишу по расписанию по 8 стихотворений в день. Меня никто не понимает. Я духовно голодаю, помогите, кто чем может! (Несколько человек поднимаются с мест и кладут ему в папку свои рукописи).

    Поднимается второй поэт — пожилой человек лет 20-ти с длинными волосами.

    Второй поэт. Меня зовут Семен, и я — поэт. Мои родители всегда верили, что из меня выйдет толк. Толк весь вышел, осталась одна бестолковщина. В детстве я не имел тяги к поэзии, пока не попал в дурную компанию. Мои дружки часто убегали со мной из школы и в чужих подъездах тайком сочиняли стихи. Постепенно зависимость становилась все сильнее, и к 18 годам я стал писать своим, неповторимым способом:

    Я—словознатец. Слов я знаю кучу,

    Каких никто доселева не знал.

    Уж небосвод давно заснеготучил,

    Небокопченьем занялся вокзал.

    Смеркнулся небосвод. И листопадить

    Уж начали немые дерева…

    Какая это, право слово, радость—

    Незнаемые создавать слова!

    После того как меня выгнали из школы, я не стал учиться дальше. Меня никто не принимает на работу. Близкие отвернулись от меня. Прошу вашей помощи.

    (Идет к выходу из зала. Навстречу ему выходит несколько человек в черных костюмах, ботинках, шляпах и очках—это критики—и под руки уводят его за собой).

    Встает молодая поэтесса с плохо припудренными следами глубокой мысли на лице.

    Поэтесса. Меня зовут Ксения, и я — поэт. Я родилась в маленьком городке, там порядочной девушке, кроме как замуж, и выйти-то некуда! Поэтому я начала писать в глубокой молодости, когда была на седьмом месяце от счастья. Вот эти стихи я посвятила своему девятнадцатому жениху:

    С тобою я не обвенчана,

    Но душу твою я вижу.

    Ты меня сделал женщиной,

    Как я тебя ненавижу.

    Ты подарил мне дочку—

    Всей жизни моей сокровище—

    И умчался, поставив точку.

    Какое же ты чудовище!

    Народ безмолвствует.

    Поэтесса. Критики-нолики! Почему вы все молчите?

    Критик в штатском. Я говорю только то, что думаю. Поэтому я молчу.

    Поэтесса. Если мне нечего сказать, это еще не значит, что я буду молчать. Хорошо подвешенный язык всегда чешется!

    Критик. Вы подумайте, что вы говорите!

    Поэтесса. И подумать страшно!

    (Храбро задумывается. Зал замолкает.)

    Поднимается юноша в куртке и джинсах.

    Юноша. Меня зовут Велимир, но я—не поэт. Я — читатель.

    (Зал восторженно ревет. Анонимные поэты вскакивают с мест и несутся к читателю, протягивая ему свои рукописи. Раздаются возгласы поэтов: «Дайте автограф!»)

    Восторженная девушка. Вы правда никогда не писали?

    Юноша. Честное слово!

    Восторженная девушка. Я не понимаю, как появляются такие талантливые люди, как вы! Наверное, вы с детства не брали в руки книг?

    Юноша. Нет, когда-то я много читал, но на филфаке университета меня быстро отучили от этого!

    Пожилой писатель. Вы — редкость в наше время! Я напишу о вас книгу! И назову «Ум от горя».

    Несколько голосов из толпы. Качать нашего гостя!

    Юноша. Остановитесь! Я никогда не писал стихов, пока не очутился случайно на вашей встрече. Но под впечатлением от услышанного на меня снизошло вдохновение! (Читает стихи).

    Осьмнадцать лет — тяжелая година,

    Я уж не млад и многое понял.

    Земную жизнь пройдя до середины,

    Я дивный брег далече увидал.

    Мне, дескать, благодатна жизнь иная:

    Жить в старину, златой носить чепрак,

    Из ендовы пить пену каравая,

    Хотел бы я, всех этих слов не зная,

    Так, как хотел бы, я уверен, всяк…

    Немая сцена.

    Юноша - бывший читатель что-то строчит на чужой рукописи.

    Люди из толпы ведут по направлению к нему нескольких критиков в штатском.

    Конца не предвидится






    © 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
    Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
    Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.