Глава 14. На этот раз Белдингсвилл не встречал Поллианну с духовым оркестром и флагами возможно потому, что точно время ее ожидаемого приезда было известно лишь

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

На этот раз Белдингсвилл не встречал Поллианну с духовым оркестром и флагами… возможно потому, что точно время ее ожидаемого приезда было известно лишь немногим в городке. Но, разумеется, не было недостатка в радостных приветствиях с той самой минуты, как она вышла из поезда вместе с тетей Полли и доктором Чилтоном. Да и Поллианна, не теряя времени, сразу же начала наносить мимолетные визиты в дома всех своих старых друзей, так что в последующие несколько дней, по словам Ненси, «ни в одном месте на нее и пальцем было не указать: пока палец поднимаешь, ее там уже нет».

И всегда, везде, где она появлялась, ее спрашивали: «Ну, как тебе понравился Бостон?» Но никому, вероятно, не ответила она подробнее, чем мистеру Пендлетону. Как бывало каждый раз, когда ей задавали этот вопрос, сначала она обеспокоенно нахмурилась:

— Да, он мне понравился… я просто полюбила его, часть его.

— Нет. Есть там и то, что не понравилось… О, я была, конечно, рада, что поехала, — поспешила она объяснить. — И время я проводила совершенно замечательно, и столько было всего такого необычного и особенного… как, например, обедать вечером, а не днем, когда следовало бы! Но все были так добры ко мне, и я видела столько интересного: Банкер-Хилл и городской парк, и целые мили картин, статуй, витрин, и улицы, которые не кончаются. И людей. Я еще никогда не видела так много людей.

— Ну, мне казалось, ты любишь людей, — заметил мужчина.

— Люблю. — Поллианна снова нахмурилась и задумалась. — Но что пользы, что их так много, если вы их не знаете. А миссис Кэрью не разрешала мне с ними знакомиться. Она сама их не знала. Она говорила, что там не принято знакомиться.

Последовала небольшая пауза, затем Поллианна продолжила со вздохом:

— Я думаю, что, пожалуй, именно это мне больше всего не понравилось… то, что люди не знают друг друга. А насколько было бы лучше, если бы они были знакомы! Только подумайте, мистер Пендлетон, там множество людей, которые живут на грязных, узких улицах, и у них не бывает даже бобов и рыбных тефтелек на обед, а одежда гораздо хуже, чем вещи из церковных пожертвований. А есть другие люди — миссис Кэрью и еще много таких, как она, — которые живут в совершенно великолепных домах, и еды и одежды у них столько, что они не знают, куда ее девать. Так вот, если бы те люди только познакомились с этими …

— А тебе не приходило в голову, моя дорогая девочка, что эти люди отнюдь не стремятся узнать друг друга? — спросил он с добродушной насмешкой.

— Некоторые стремятся, — горячо защищалась Поллианна. — Вот, например, Сейди Дин… она хочет узнать других людей, и я познакомила ее с миссис Кэрью, и мы пригласили ее к себе, и еще пришли Джейми и много других… и она была так рада с ними познакомиться! Вот поэтому-то я и думаю, что если бы много таких людей, как миссис Кэрью, знали тех, других людей… но конечно, я не смогла бы всех их перезнакомить. Да я и сама-то не так уж много их знаю. Но если бы они все-таки смогли узнать друг друга, так чтобы богатые люди могли дать часть своих денег бедным…

Но мистер Пендлетон снова засмеялся и перебил ее;

— Ох, Поллианна, Поллианна! Боюсь, ты заходишь слишком далеко. Не успеешь оглянуться, как станешь ярой маленькой социалисткой и завзятой общественной деятельницей.

— Кем? — недоверчиво переспросила девочка. — Я… я не знаю, что делают общественные деятельницы. Но я знаю, что значит быть общительным … и такие люди мне нравятся. Если общественная деятельница — это что-то вроде общительной, то я не против быть такой — ни чуточки, я даже хотела бы такой быть.

— В этом я не сомневаюсь, — улыбнулся мужчина, — Но когда дело дойдет до претворения в жизнь этого твоего проекта массового перераспределения богатства… ты можешь столкнуться с большими трудностями.

— Я знаю. Так и миссис Кэрью говорила. Она говорила, что я ничего не понимаю… что это… э… э… пуперизировало бы ее и были бы пагубные последствия и порочная практика и… — Она не договорила, так как мужчина рассмеялся. Но затем, вскинув голову, она немного обиженно продолжила: — Ну, в общем, что-то в этом роде… Но все-таки я не понимаю, почему одни люди должны иметь так много всего, а другие не иметь ничего, и мне это не нравится. И если у меня когда-нибудь будет много, я просто отдам часть тем, у кого ничего нет, даже если я от этого сделаюсь пуперизированная и пагубная, и…

Но тут мистер Пендлетон так расхохотался, что Поллианна после минутной борьбы с собой не выдержала и засмеялась вместе с ним.

— Ну, во всяком случае, я этого не понимаю, — повторила она, отдышавшись.

— Да, дорогая, боюсь, ты этого не понимаешь, — согласился мужчина; взгляд его вдруг стал очень серьезным и ласковым. — Да и никто из нас, по правде говоря, тоже… Но расскажи мне, — добавил он, помолчав, — кто этот Джейми, о котором ты твердишь, с тех пор как приехала.

Заговорив о Джейми, Поллианна перестала казаться озабоченной и недоумевающей. Она любила рассказывать о Джейми. Здесь все было ей понятно. Здесь не приходилось иметь дела с длинными, пугающе трудными словами. Кроме того, разве не будет особенно интересно мистеру Пендлетону то, что миссис Кэрью взяла к себе в дом мальчика? Ведь кто лучше, чем он, может понять необходимость «присутствия ребенка»?

Впрочем, о Джейми Поллианна рассказывала всем и каждому. Она предполагала, что всем это будет так же интересно, как ей самой. В большинстве случаев она не была разочарована проявленным любопытством, но однажды столкнулась с неприятной неожиданностью, которую преподнес ей Джимми Пендлетон.

— Слушай-ка, — с раздражением сказал он ей как-то раз, — что там в Бостоне не было больше никого, кроме этого вечного Джейми?

— Джимми Бин! Что ты хочешь этим сказать?! — воскликнула Поллианна. Мальчик чуть вскинул голову.

— Я не Джимми Бин. Я Джимми Пендлетон. И я хочу сказать, что, если тебя послушать, так получается, будто там в Бостоне не было никого, кроме этого чокнутого мальчишки, который зовет птиц и белок леди Ланселот и порет всякую чушь.

— Джимми Б… Пендлетон! — Поллианна задохнулась от негодования, а затем с живостью продолжила: — Джейми не чокнутый! Он очень хороший мальчик. И столько всего знает — и книг, и рассказов! Он даже сам может придумывать всякие истории! А кроме того, вовсе не леди Ланселот, а сэр Ланселот. И если бы ты знал хоть половину того, что знает Джейми, то не делал бы таких ошибок! — заключила она со сверкающими глазами. Джимми отчаянно покраснел; вид у него стал совсем несчастный. Но хотя ревность, это «чудище с зелеными глазами», все сильнее сжимала его сердце, он по-прежнему старался не сдавать позиций.

— Ну, все равно, — презрительным тоном заметил он, — имя у него дурацкое. Джейми! Пф! Звучит совсем по-девчоночьи! И не я один так думаю. Я знаю еще кое-кого, кто тоже так говорил.

— Кто это был? — повторила Поллианна более властно и настойчиво.

— Твой… отец? — в изумлении переспросила Поллианна. — Да откуда он мог знать Джейми?

— Он и не знал. Он говорил не про него. Он говорил про меня. — Мальчик по-прежнему говорил угрюмо, не глядя на Поллианну. Но была в его голосе необычная мягкость, которая была заметна всегда, когда бы он ни упоминал о своем отце.

— Да. Это было как раз перед его смертью. Мы почти неделю прожили у одного фермера. Отец помогал на сенокосе… ну, и я тоже, немного. Жена фермера была очень добра ко мне и очень скоро стала называть меня «Джейми»… Не знаю почему, но стала. И однажды отец это услышал. Он здорово рассердился… так рассердился, что я навсегда запомнил его слова. Он сказал тогда, что Джейми — имя не для мальчика и что его сына так никогда называть не будут. Он сказал, что это девчоночье имя и он его терпеть не может. Я никогда не видел его таким сердитым, как в тот вечер. Он даже не захотел остаться и закончить работу, и мы в тот же вечер опять двинулись в путь. Мне было немного жаль уходить — она мне понравилась… то есть жена фермера, я хочу сказать. Она было очень добра ко мне.

Поллианна кивнула с сочувствием и интересом. Джимми редко говорил о своем таинственном прошлом — о том времени, когда она его еще не знала.

— А что случилось потом? — спросила она, совсем забыв о первоначальном предмете спора — имени «Джейми», которое было названо «девчоночьим». Мальчик вздохнул:

— Ну, мы просто шли и шли дальше, пока не нашли другое место. Там-то отец и… умер. И тогда они отправили меня в приют.

— А ты убежал, и я нашла тебя в тот день возле дома миссис Сноу, — мягко продолжила Поллианна. — И с тех пор я тебя знаю.

— Да… и с тех пор ты меня знаешь, — повторил Джимми, но совсем другим голосом; он вдруг вернулся к настоящему и вспомнил свою обиду. — Но я не Джейми, — заключил он, презрительно выделив последнее слово, а затем с высокомерным видом отвернулся и ушел, оставив в одиночестве огорченную и смущенную Поллианну.

— Ну что ж, я могу радоваться тому, что он не всегда ведет себя так, — вздохнула она, провожая печальным взглядом крепкую мальчишечью фигурку с неприятной заносчивостью в движениях.