Глава 6. Погоня в бархатный сезон

Утром, опять проснувшись весьма поздно, Кузнецов позвонил Мыльникову.

- Большой сбор, - коротко бросил он.- Крайне желательно быть у меня до двенадцати. Уведомь княжну.

Мыльников по тону сразу понял важность дела. Он приехал с Тамарой ровно в полдвенадцатого.

- Все в сборе, господа, - начал Кузнецов, - за исключением Виталия. Он на точке, стережет наши находки, и у него все пока в порядке. За истекшие сутки в нашем положении появились существенные изменения. Информации много, потому буду говорить в телеграфном стиле.

И он постарался, как можно быстрее рассказать все.

Закончив рассказ, он обратился к Мыльникову:

- Семен, ты просил вчера нас с Тамарой подумать о дальнейших действиях. Судьба все решила за тебя, Или можешь считать, что это не она, а я все продумал и организовал. Но дело сделано.

Разумеется, он не сказал о некоторых деталях. Например, о размере выручки. Но Мыльников сразу ухватил этот момент.

- Сколько получим мы все. И сколько мы с княжной.

- Вопрос не совсем корректный. Вы с княжной получаете наличными. Не меньше десяти миллионов баксов на двоих. Плюс американское гражданство. А мы получаем возможность раскрутить нашу партию. Это не столько деньги, сколько мероприятия, которые в наличку не конвертируешь, но которые стоят, если их оплачивать налом, дорого. В сумме гораздо больше десяти миллионов.

Мыльников хотел было начать въедливо спорить, но княжна прервала его:

- Сеня, я только что продавала эти книги. Процедура врагу не пожелаешь. Я согласна на десятку. Но, Михалыч, за нашу десятку ты будешь биться как за свои партийные. Обещаешь?

- Да, - твердо сказал Кузнецов.

- Как ты будешь жить в Америке с таким совковским подходом к делу, княжна? – спросил Мыльников.

- Это, Сеня, наши с тобой семейные проблемы. Не будем выносить их на люди.

И она обняла и поцеловала Мыльникова. Тот помедлил, но сник и замолчал.

- Михалыч, я чувствую, что командование принимаешь ты. Так что давай, командуй.

- Тогда по домам. Собираемся. В четыре у меня. Берем только деньги, документы, смену белья, бритвы и зубные щетки. Семен, захвати свои ксивы и форму.

Выходя из дома Кузнецова, Мыльников пробормотал:

- Авантюра. Господи, какая авантюра!

Тамара задорно подмигнула ему:

- А до этого была не авантюра? Ну, Сенечка, милый, ну хватит кукситься. Не горюй и спать ложись, как говорилось в русских сказках. Как интересна жизнь! Какими гранями она поворачивается! А ты авантюра, авантюра. Конечно, авантюра! Но считай, что мы едем в свадебное путешествие!

Он искоса посмотрел на нее, веселую, задорную, такую ослепительно красивую в этот один из последних солнечных дней уходящего лета. И ему вдруг так захотелось, чтобы это лето не кончалось. Ей Богу, если бы им пришлось сейчас ехать на север, или даже на запад, он бы еще колебался.

Но на юг. На юг! С этой дивной женщиной, которая зовет его «Сенечкой» и радуется как девчонка.

И он, плюнув на все, решился окончательно.

Две «Газели» с белорусскими номерами подъехали к дому Кузнецова ровно в четыре. Одна была с затянутым тентом кузовом. А другая была пассажирским микроавтобусом.

Он вышел из дому с Алексеем. Запер двери. Постоял немного. Воздух был наполнен светлой солнечной золотой пылью. Но не пыль эта была вовсе, а искорки света, пляшущие в воздухе.

- Поехали, Святослав! – позвал из микроавтобуса Патрик.

- Сейчас, дружище! Одну минутку.

Он набрал номер мобильника жены.

- Дорогая, это ты, - спросил он, когда она взяла трубку.

- А, Михалчик, - ответила она ровно с легкой веселостью.

- Ну, как у вас дела?

- Да все нормально. Что, закончил свои авантюры?

- Да какие авантюры, дорогая?! Так приезжали пара партийных товарищей. Посидели, поговорили за жизнь. Короче, я уезжаю месяца на полтора-два по делам. Если кто будет звонить, так и говори. Дом я запер, все убрал. Так что можете приезжать.

- Спасибо, дорогой, ты сама доброта - сказала жена. – Ну, счастливо. Целую. Пока, заканчиваем, мы же по мобильнику. Деньги капают.

- Пока, целую!

Он нажал кнопку отбоя и сел в «Газель». Боже! Как хорошо, как легко.

Они поехали в город. Кузнецов проверил карточку, данную Патриком, а потом получил пятьдесят тысяч долларов. На большее он не мог рассчитывать в этом провинциальном банке. Сунул деньги в кейс и вернулся в «Газель».

Потом они забирали Семена и Тамару. Грузили сундуки на даче, которую сторожил Виталий. Грузились в машину сами, устраиваясь на сидениях так, чтобы можно было спать.

Стволы они взяли, почти все. Каждый по пистолету и не забыли автомат.

- Лишнее, это, лишнее, - покачал головой Патрик.

- Не лишнее, Патрик, не лишнее, - сказал Кузнецов.

- Кстати, здесь я не Патрик, а Петя.

- Хорошо, Петя, хорошо. Ну, поехали, чего ждем!

Ночь была уже не по-летнему прохладной. Но их ждал юг. Юг благословенный! Как сказал Куприн, назвав так целую серию своих рассказов.

- Ну, владыка, как ваши успехи? – ехидно спросил генерал во время очередной встречи. На этот раз они были не в церковных апартаментах, а на одной из конспиративных дач.

Генерал только что вышел от некоего высокого начальства. И хотя был красен и потен, но сиял, как медный таз. Было видно, что он сумел оправдаться за свои неудачи.

Епископ был не в пример хмур.

- Отбрехался, коллега? – неприветливо спросил он.

- Отбрехался, батюшка, отбрехался. Теперь тебе отбрехиваться.

Епископ выпрямился. Он был строен и красив в своем черном облачении.

- Я-то, отбрешусь. Но дальше работать с такими, как ты, не буду.

- А тебя никто и не просит. Я слышал, ты остаешься на чисто пропагандистской работе. Там, правда, головной боли поменьше, но и содержание не то. Не то, - с неизъяснимым смаком повторил он.

- Погубит тебя тяга к благам мирским, сын мой. Но подойди под благословение. Не откажу.

- Благословите, владыка.

Генерал с показным смирением подошел к епископу.

- Здравствуйте, Степан Васильевич, голубчик, - поднялся навстречу епископу высокий стройный человек с великолепной седой шевелюрой и загорелым, моложавым лицом. – Вы уж извините, здесь без этой театральщины, типа «батюшка» или «владыка». Не обидитесь?

- Нет, что вы.

- Степан Васильевич, не буду говорить банальности и делать «начальственный разнос». У нас не тот уровень отношений. Но давайте попробуем с вами понять, что произошло, и что делать дальше. Ведь дело принимает такие масштабы, что впору собирать либо Совбез, либо создавать комиссию при администрации для конфиденциального расследования.

- А что, собственно, произошло, чтобы собирать столь высокие совещания? В самом деле, Владислав Борисович, давайте определимся. Что мы имели. Некий полуфантастический слух, который даже обсуждать официально было неприлично. Такие слухи можно обсуждать всерьез только в психиатрической клинике.

Вполне разумно, что этот слух было поручено проверить неформальной, однако патронируемой властями, организации. Волею судеб эту организацию возглавлял я.

- Все еще возглавляете, Степан Васильевич.

- Давайте этот вопрос обсудим позже. А пока вернемся к нашим делам. Итак, мы начали это частное расследование. И у нас появился первый труп. Все обстоятельства дела говорили за то, что наш человек попытался ликвидировать того, кто искал мифическую библиотеку Грозного. А потом сам этот человек оказался замешан в темную историю с цыгано-кавказскими разборками и был убит.

- Вы как-то очень схематично все передаете, Степан Васильевич.

- Позволю с вами не согласиться Владислав Борисович. Я передаю точно так, как докладывалось бы в высоких инстанциях. Без лишних подробностей, не загружая шефов частностями. Итак, уже один этот факт причастности нашего активиста к неким сугубо криминальным делам говорит о том, что все эти трагические перипетии могли иметь не политическую и не мифическую, а сугубо криминальную подоплеку. Увы, наши люди не ангелы. Тем более, когда в рамках наших полуофициальных полу общественных структур мы приучаем их безнаказанно нарушать закон.

- Степан Васильевич, дальше в том же духе можете не продолжать. Я представляю, как бы вы отчитывались перед высокими инстанциями, и нахожу вашу линию безупречной с чиновничьих позиций. Но мы не чиновники. И поэтому я задам вам пару вопросов по существу.

- Слушаю вас, Владислав Борисович.

- Вы знакомились с объяснениями этих двух идиотов, перепутавших Кузнецова и Мыльникова, в службе собственной безопасности МВД?

- Да.

- Ваши впечатления. Только не в духе начала нашей беседы.

- Мыльников смог их порядком припугнуть.

- Теперь вопрос, зачем ему их было пугать?

- Вот этого я не могу знать.

- А предполагать?

- Он мог таким образом нанести нам что-то типа встречного удара. Чтобы мы на время затихли. Растерялись.

- Значит, вы полагаете, что он участник поисков?

- Вот это и есть главный вопрос. А были ли поиски? Пока мы сами не убедимся, что библиотека не миф, дальнейшие наши действия будут бессмысленными.

- Итак, давайте этот тезис запомним и вернемся к нему потом. А пока разберем инцидент с вашим посланцем. Вы решаетесь похитить Кузнецова и выяснить у него всю подноготную. В прямом смысле этого средневекового термина, - Владислав Борисович вальяжно улыбнулся, как будто речь шла о чем-то легком, а не о срывании ногтей во время допроса с пристрастием.- Но ваш похититель оказывается мертв.

- Инфаркт.

- Насколько я помню ваше досье, у вас по этим предметам в Академии были тройки. Нехорошо быть троечником, владыка. Существует уже как минимум штук двадцать средств, инъекция которых имитирует инфаркт и у самого здорового человека.

- По последним сводкам двадцать семь.

- Браво, доучиваться никогда не поздно. Но тогда зачем пытаться столь примитивно обвести вокруг пальца старшего товарища?

- Извините, Владислав Борисович.

- Бес попутал, владыка?

- Наверное, он, - легко согласился епископ. И даже позволил себе улыбнуться.

- Итак, ваш посланец убит с применением спецсредств. Ваши выводы?

- Кузнецов оказался не так прост, как казался. Но это отнюдь не значит, что это связано с библиотекой. У этого интеллектуала, фанатика антигосударственной идеи могут быть десятки поводов действовать так. У него и его покровителей, которые, оказываются, могут организовывать ему охрану, оснащенную спецсредствами.

- Но его связь с Мыльниковым, оказавшимся в его доме. Как вы это объясните?

- Это объяснить легче всего. Мыльников новый фаворит нового министра внутренних дел. А министр по своей специализации чистильщик. Мыльников мог вступить в контакт с Кузнецовым для организации каких-нибудь масштабных провокаций по поручению министра. Почему бы нет? И, кстати, поимка этих Тихонова и Волошина может дать столько ниток, тянущихся в разные стороны, что о том, где и на чем их поймали, вообще забудут.

Они уже сейчас чураются нас, а в управлении собственной безопасности стучат, как машинка «Зингер».

- Жаргончик у вас, владыка.

- С кем поведешься. Но в этой связи я хочу сделать вам серьезное заявление.

- Интересно, - хозяин кабинета проговорил это со смесью заинтересованности и некоторого барского удивления дерзостью подчиненного.

- Во всей этой эпопее наши неформальные силовые структуры продемонстрировали полную недееспособность и разложение. Мы, во-первых, развращаем их незаслуженными подачками, а, во-вторых, еще более развращаем негласным разрешением нарушать законы. И в результате получаем форменные бандформирования. Но они хуже бандитов. Те рискуют сами. А эти, если придется рисковать, просто уйдут в кусты. Они разленились, разложились и дисквалифицировались.

- Понимаю вас. Но, увы, ничего не могу сделать. Решение о формировании этих банд принято на самом верху.

- Это ошибка. Если этому сброду подогнать трейлер с долларами, они перегрызут глотку любому. В том числе тем, кто их создал.

- Так им и так подгоняют.

- А если люди извне подгонят больше? У них то этих долларов не трейлеры, а вагоны.

- Оставим это, Степан Васильевич. Не наша это компетенция. А теперь вернемся к отложенному вопросу. Как все же узнать была ли библиотека.

- Есть одна идея. Но, для ее реализации нужно обойти закон. Увы, это какой-то заколдованный круг!

- А что требуется?

- Разрешение на вывоз культурных ценностей.

- Каких?

- Да все тех же. Книг и рукописей библиотеки Грозного.

- Но ведь неизвестно даже, есть ли они.

- Вот для того, чтобы это узнать, нужны документы с открытой датой и с возможностью внести туда любое наименование книги или рукописи. Разумеется, с обложкой, которая сама может быть произведением ювелирного искусства.

- Хорошо, я это организую.

- Разрешения мне нужны послезавтра.

- На сколько единиц музейного хранения.

- Пожалуй, на пять хватит.

- Что еще.

- Прошу установить слежку за советником министра культуры Маляевым Аркадием Сергеевичем.

- На сколько дней?

- На два дня. Через два дня у меня должны быть результаты слежки и соответствующие разрешения. И тогда к утру после послезавтра я скажу, была ли библиотека. И найдена ли она.

- Отлично. Степан Васильевич. Отлично.

- Извините, Владислав Борисович, не все так отлично. Я все же прошу освободить меня от кураторства над хоругвеносцами.

- Знаете, ваша просьба совпадает с некоторыми мнениями. Но я был бы не склонен торопиться.

- И все же. Я гораздо лучше проявлю себя в разовых индивидуальных заданиях, чем командуя этим сбродом. Потерявшим не только подобие морального облика, но и профессионализм.

- Хорошо, оставим это до после послезавтра.

До Брянска Кузнецов и его товарищи доехали без приключений. Остановились там в частном доме на окраине города и день отдыхали.

За этот день уже в Брянске, Кузнецов в разных банках снял с карточки еще сто тысяч долларов. И счел это вполне достаточной суммой.

После краткой остановки в Брянске поехали в сторону Трубчевска. Проехали этот древний город, столицу вотчины князей Трубецких и поспешили дальше на юго-запад. Дорога то приближалась к Десне, то уходила в сторону. А река по мере приближения к Украине становилась все шире и полноводнее.

Наконец, в одном месте, где дорога приблизилась к реке, остановились.

Пока все выходили из машины, разминая ноги, Кузнецов подошел к реке. Он любил реки и озера зеленой лесной родной Руси и никогда не упускал возможности подойти к реке, полюбоваться водной гладью и зелеными берегами.

На воде у самого берега он увидел три лодки оригинальной конструкции. С плоским носом, широкие, с низкой осадкой и днищем, несколько напоминающим днище скутера.

Он подошел поближе и заметил следы больших грузовиков. Было видно, что лодки сгрузили с трейлеров совсем недавно.

- Любуешься, Михалыч, - подошел сзади Патрик.

- Любуюсь. И, кажется, даже знаю, кто поплывет на них до Чернигова.

- Правильно мыслишь.

Он подозвал кого-то. Из-за кустов вышел какой-то мужчина, и они отправились осматривать лодки. Через некоторое время Кузнецов услышал голос Патрика.

- Присоединяйтесь, профессор.

Лодки оказались просто великолепными. Сделанные из легкого композитного пластика, с мощными, легко запускающимися от аккумулятора стационарными моторами. Кроме того, они были оснащены небольшим электродвигателем, питавшимся от другого, автономного, аккумулятора.

На этом движке, приводящим в движение небольшой второй винт, лодка могла идти бесшумно чуть меньше часа. Но на очень малой скорости. Не больше двух с половиной узлов.

Цветом лодки напоминали тину. Темные, сизовато-оливковые.

Кузнецов и его товарищи стали лагерем у реки как беззаботные любители многодневных пикников и два дня гоняли на этих лодках, жарили шашлыки и пили вино. Мыльников во всю занимался с Тамарой любовью в отдельной палатке. Он посвежел и подтянулся. Казалось, он был счастлив и беззаботен.

Команда уже как-то свыклась с лидерством Кузнецова. Поэтому никто не задавал лишних вопросов. Погода между тем, была великолепной. Казалось, не сентябрь, а июнь стоит на дворе.

Между тем, Кузнецов все мрачнел. Не показывая, правда, это своим соратникам.

На третий день он спросил у Патрика.

- Чего ждем, Петя? Ты же говорил, что у тебя все схвачено.

- Схвачено на той стороне Михалыч. Кроме того, есть результаты многодневных наблюдений. Как правило, лодки, снующие в Россию и на Украину, туда и обратно, не досматривают. Речная пограничная охрана и таможня работают вяло. Но работают. А нам нельзя рисковать.

- Понятно. А эти чудеса контрабандистской техники что же, изготовили специально для нас?

- Нет, конечно. Мы давно хотели освоить этот маршрут. И вот представился случай.

- Как распределимся?

- Как сочтешь нужным.

- Не первой пойдете вы с Мыльниковым. На второй Тамара и Алексей. На третьей я и Виталий.

- Я бы тоже так расставил.

- Но задерживаться не стоит.

- Понимаю. Но погода.

- Да, - протянул Кузнецов.

На следующий день случилось ЧП. Ребятам захотелось опробовать оружие. Кузнецов и Патрик были на реке. Мыльников как обычно тискал Тамару в своей палатке. Ребята отошли довольно далеко в лес. Но выстрелы все же были слышны. Дело было как раз перед открытием охотничьего сезона. Поэтому на выстрелы примчались сначала охотинспектора. А потом милиция.

Только форма и удостоверение Мыльникова спасли положение.

Однако в тот же вечер Кузнецов сказал:

- Снимаемся завтра утром. Давайте перегружаться.

Сундуки с библиотекой были перегружены в лодки и тщательно прикрыты брезентом. Снаряжение проверено. И утром, отпустив машины, они двинулись вниз по реке в сторону Украины.

Погода продолжала баловать. Но впервые такие чистые небеса не радовали Кузнецова. Остановились в уединенном затоне недалеко от границы и простояли там еще два дня.

На третий день холод, столь долго удерживающийся на северо-западе, хлынул на Русскую равнину. Небеса раскололись в какой-то апокалиптической, последней в этом году в этих местах грозе.

Дождь лил уже четвертый час. Река заметно вздулась и неслась чернеющей в ночи сплошной массой. Они вышли из затона в одиннадцать вечера. Вышли на стремнину. Заглушили моторы и тихо пошли на электродвижках, слабо маневрируя. С тем, чтобы только оставаться на стремнине.

Вспышки молний освещали темный мыс на правом берегу. За ним была уже Украина.

Кузнецов напряженно всматривался вперед. Вспышка. И он увидел, как лодка Мыльникова и Патрика повернула за мыс. Ливень хлынул еще сильнее, хотя казалось, что сильнее уже нельзя. Лодки, идущие под маломощными моторами вертело и так и сяк. Кузнецов с трудом удерживал свою на стремнине.

После очередной вспышки он увидел, что лодка Алексея вертится в водовороте буквально метрах в ста от мыса, хотя он мог и ошибиться в оценке расстояния.

После вспышки снова наступила кромешная тьма. И тут Кузнецов услышал как впереди, перерывая шум дождя и ветра, взревел основной мотор Лехиной лодки. Вновь ударила молния. Кузнецов увидел, как лодка Алексея, уверенно влекомая мощным мотором, выровнялась на курсе и в крутом вираже ушла за мыс.

Мощный прожектор вдруг осветил их лодку.

- Стоять! – услышали они команду, усиленную мегафоном.

Кузнецов, не раздумывая, запустил мотор. Стартер сработал великолепно. Лодка рванулась вперед. Он не понял, почему вдруг стрельба раздалась почти у него над ухом. Но прожектор неожиданно погас. Это Виталий дал по нему очередь из автомата, который не захотел оставлять и взял с собой.

Сзади тоже раздались выстрелы, но пули прошли где-то в стороне. Крутой вираж чуть не опрокинул их лодку. Сказалась нервная реакция Кузнецова. Но лодка все же удержалась и через мгновение была уже за мысом.

Впереди ревели моторы двух других лодок. На них уже зажглись бортовые огни. Опасаться было нечего.

И как будто по команде ливень начал стихать.

- Ну, ничего не потеряли? – спросил утром Кузнецов.

Они стояли не менее, чем в пятидесяти километрах от границы.

- Вроде бы нет, - сказал Алексей.

- Вроде, передразнил Кузнецов. Из-за твоего раздолбайства чуть не залетели. Не мог еще буквально пару сотен метров проколупаться на тихом ходу.

- Так меня бы завертело тогда вообще не знаю как.

- Ладно, все хорошо, что хорошо кончается.

Со стороны Чернигова к ним приближался катер речной милиции Украины.

- Петя, - окликнул Патрика Кузнецов. – Пора демонстрировать твои связи в этом новом члене НАТО.

- Все шутите, профессор. Украина еще не член НАТО, но, тем не менее, здесь меня уже можно звать Патриком. И не волнуйтесь. Теперь мы действительно на пикнике.

- Хорош пикник, - сказала Тамара. – Холодина как на северном полюсе.

- Не отчаивайтесь, княжна, - Патрик теперь тоже звал Тамару так, - на нижнем Днепре все еще лето. И оно будет стоять там еще как минимум месяц. Так что пикник продолжается.

Кузнецов по рассеянности эту фразу о нижнем Днепре пропустил мимо ушей.

Владыка Кирилл, в миру бывший старший лейтенант КГБ СССР, и полковник ФСБ РФ Степан Васильевич Назаров читал отчет о наружном наблюдении за Маляевым Аркадием Сергеевичем.

Все было так, как он и предполагал. Советник министра культуры ходил по букинистам-антикварам, а потом направил свои стопы в особняк бывшего уголовника, а ныне бизнесмена Василия Кузьмича Кононова.

Что характерно, там он и заночевал.

- Василий, - говорил в это время Кононову Маляев, - библиотеку эти наши конкуренты нашли. Совсем недавно в наших кругах неожиданно всплыли три книжицы. Две из них первопечатные европейские Библии, с пометками, не поверишь, самого Грозного. А одна русская рукописная в антикварном ювелирном переплете.

Кононов удивился.

- А что, Грозный рисовал на Библиях? Ну, ни фига себе!

- Да, знаешь, это и меня потрясло. Вот это мужик. У нас так только в двадцатых годах комсомольцы делали. Впрочем, он не рисовал, а вдумчиво изучал, давая свои комментарии.

Но, оставим это. Для нас интереснее другое. Дама, их продававшая, выручила за них сто пятьдесят тысяч баксов. Сейчас их можно еще купить по горячим следам тысяч за двести пятьдесят. Но если к ним добавить еще и нашу рукопись, то цена им в Европе будет миллиона два-три.

Кононов уже не строил психологических этюдов, а слушал Маляева внимательно, по-деловому.

- Так то в Европе, Аркаша. Скажи мне конкретно, можешь ты оформить разрешение на их вывоз?

- Конкретно же тебе и отвечаю, нет. Не ожидал, откровенно, книг такой ценности.

- А что ты ожидал, что у Ивана Грозного будут детективы Бушкова? Впрочем, тебя оправдывает то, что ты с самого начала не обещал твердо. А то бы ответил за базар. И все же, может попытаться найти остальное?

- Стрельба и отъем собственности не моя епархия. Но скажу тебе ответственно. Процентов девяносто, что библиотека уже найдена и вывезена из города. И процентов шестьдесят, что и из России тоже.

- Почему так думаешь.

- Долго рассказывать, но я поспрошал тут тех, кто эти книжицы купил, и понял, кто их продавал.

- Ну, и кто?

- Да есть тут одна дива, Тамара Полоцкая.

- И что из того, что это она.

- А то, что с ней спит зам начальника нашего РОВД. И выходит, он причастен и к нахождению библиотеки, и к устранению твоих людей.

- Так мы этого мента возьмем за горло, - сказал Кононов, впрочем, без особого энтузиазма.

- Не возьмешь. Не те времена. Тем более, что он любимчик нового министра внутренних дел.

- Но тогда с чего ты взял, что он библиотеку переправил?

- А то, что он в доле с профессором. А профессор примерно две недели назад уехал месяца на два, как говорит его жена. И мента, кстати, тоже в городе нет, примерно столько же времени, и Тамары Полоцкой.

Все, библиотека тю-тю.

- А ты куда смотрел?

- Вася, мы же договорились, за что я отвечаю. Все свое я сделал. И сделал даже больше.

В гостиную вошел охранник, похожий на уголовника, которым, он, кстати, и был.

- Василий Кузьмич, там какой-то поп. Спрашивает вас и какого-то Аркадия Маляева.

- Он что, сдурел?! Сейчас пол первого ночи.

- Он говорит, что вас это заинтересует.

- А откуда он тебя знает, Аркаша?

- Это, скорее всего, епископ, владыка Кирилл. Глава хоругвеносцев.

- Которых ты мне сдавал?

- Да.

- Что делать будем?

- А знаешь?! Проси! Посмотрим кто кого.

- Что-то ты смел не по силам.

- У него сейчас проблемы. Мы ему нужны больше, чем он нам.

- Ну, смотри. Давай, Шаболда, - такова была кличка охранника в уголовном мире, - зови.

Владыка вошел в гостиную степенно, но энергично.

- Не ожидал увидеть вас здесь, Аркадий Сергеевич, - сказал он поздоровавшись.

- Если не ожидали, то что же спрашивали?

- Дерзите, доцент?

- У вас проблемы, владыка? – вместо ответа спросил Маляев.

- Что за еврейская манера отвечать вопросом на вопрос.

- Слышь, мужик, хватит препираться с моим гостем, скажи лучше, чего тебе надо среди ночи, - вмешался в их диалог хозяин дома.

- Хорошо, господин Кононов. Мне нужна срочная информация обо всем, что знает господин Маляев. А знает он много.

- А мы что за это получим?

- Вот это, - епископ вынул из портфеля разрешения на вывоз пяти редких книг. - Господин Маляев имел дело с такими документами. Он оценит их ценность.

Маляев взял разрешения, и у него затряслись руки.

- Что это, Аркаша? - спросил Кононов.

- Это разрешения на вывоз тех книг, о которых мы говорили. Что я должен вам рассказать владыка?

- Все. И не стесняйтесь признания вашего предательства по отношению к нам. Я и так обо всем уже догадался.

- А вы не будете мстить?

- Не по христиански это, Аркадий Сергеевич. Тем более, если вы искренне покаетесь.

- А без юродства?

- И это активист православной общественной организации!

Вдруг владыка сменил тон, и сказал без тени иронии или пародирования церковного стиля.

- Живее доцент. Твоя информация важна сегодня. Это не только пропуск для тебя в Европу, но и шанс заслужить наше прощение. Тем более, у нас есть определенные виды на авантюру вашей продажи того, что вы украли у нас.

- Мы пока ничего не крали.

- А у Ступакова?

- Вы не докажете.

- А мы и не доказываем другим. Нам важно знать самим. Ну, не тяни, или я забираю разрешения.

- Нет, нет. – Маляев убрал разрешения в свой портфель и начал рассказывать.

- Таким образом, Владислав Борисович, - закончил свой рассказ Назаров, - картина ясная. Библиотека найдена Кузнецовым, Мыльниковым и Полоцкой. У них ориентировочно есть еще два или три сообщника. Границу они пересекли седьмого сентября на лодках и уплыли по Десне в сторону Чернигова.

- А это вы как вычислили?

- Проанализировал сводки за все дни, когда можно было предполагать их переход. И постарался проверить все произошедшие инциденты. Этот мне показался подозрительным. Попросил уже официальные наши службы, вы помните, я брал ваше распоряжение от имени Администрации? Так вот попросил проверить, поискать.

И совершенно случайно один милиционер из Трубчевского района припомнил, что был один инцидент примерно в это время. Вроде стреляли, как бы по пьянке на пикнике. Но инцидент уладили. Там среди гуляющих был подполковник милиции. Предъявили фотографию. Он узнал Мыльникова.

- Да, вот тебе и любимец министра, - протянул Владислав Борисович.- Впрочем, официально ему предъявить нечего. Да и отпуск его заканчивается только послезавтра.

- А надо ли вообще что-то предъявлять? По-моему это совершено лишнее. Надо просто как-то отнять у них библиотеку, а Мыльникова использовать в игре против министра.

- Как?

- По обстановке. Но уверен, оперативные комбинации могут возникнуть просто блестящие.

- Да, но в любом случае их надо перехватить. Мы попытаемся это сделать. Плывут они, наверное, по Днепру вниз. Может, уже на другом судне.

- Почему вы так думаете?

- Груз довольно большой все-таки. И заметный. Во всяком случае, я бы до поры до времени именно так его и транспортировал бы к границам нашего бывшего СССР.

- А почему не довезти до Киева, и там уже, самолетом, например?

- И это вариант. И это. Но самолетом частным все же лучше. А из большого аэропорта официально не так просто. Мало ли случайностей может произойти. Да и наших возможностей они не знают. А частным маленьким самолетом лучше уж откуда-нибудь из Херсона.

- Пожалуй, вы правы. Хотя есть риск, что мы будем ловить зверя там, где его нет.

- Ну, это всегда так. Это только на царской охоте зверя подгоняют сановным охотничкам под выстрел. – Он помолчал и как бы размышляя вслух, произнес – Да, но на Украине у нас возможностей не так много. Хотя они и есть. Впрочем, их с приходом Ющенко все меньше и меньше. Но в южных и восточных областях все же еще есть. Короче, будем пытаться перехватить.

- Владислав Борисович, у меня есть одна идея.

- Слушаю вас.

- Я полагаю, попытку перехвата помимо всего прочего, стоит осуществлять по милицейским каналам. На днях отпуск Мыльникова закончится. На службу он не выйдет. Но не только на службу, он не появится и на помпезном совещании у министра, который его лично на него пригласил.

В этой ситуации не стоит пытаться сделать из Мыльникова преступника. Нет! Он жертва. Он исчез, возможно, его похитили преступники. Ведь Мыльников проявил себя как результативный борец с кавказской мафией.

Более того, Мыльников активно искоренял измену и в рядах самой милиции. Его намеревались перевести на высокую должность в управление собственной безопасности.

- А что намеревались?

- Пока нет, но министр определенно хотел видеть его где-то около себя.

- А его борьба с изменой, откуда ей взяться?

- Как откуда, а разоблачение Тихонова и Волошина?

- Но они наши люди и нас же и сдадут.

- Надо, чтобы не сдали. На днях они погибнут, и у них будут обнаружены очень интересные материалы, бросающие свет на измену в рядах московской милиции.

- Кто это организует?

- Я. Эти трусливые идиоты вызывают у меня личную ненависть. Как явление, как класс. Я с удовольствием сотру с лица земли этих насекомых.

- Справитесь?

- Это мое личное дело, и я буду выполнять его со страстью.

- Не по-христиански это, владыка, - не удержался от ехидной реплики Владислав Борисович.

- Я направлен в церковь с целью сделать ее воинствующей. Выполняя задание, начал с себя.

- Забавно. Но мы отвлеклись. Так что же Мыльников?

- Во всех отношениях перспективный старший офицер. Кристально чистый человек и крепкий профессионал. Судя по всему, стал жертвой похищения. По имеющимся у нас данным, источники которых мы по понятным причинам назвать не можем, вывезен на Украину.

В этой ситуации побудить нашего главу МВД сделать соответствующий запрос на Украину проще простого. И это будет не формальный запрос. Галлеев попросит своего киевского коллегу и по личным каналам. Апеллируя к полицейской солидарности.

В этой ситуации очень легко побудить нашу агентуру влияния в рядах украинской милиции действовать по-настоящему активно. Ведь они будут формально чистыми, и будут выполнять указания своего начальства.

- Интересно, интересно … И вы надеетесь, что Мыльникова найдут украинские милиционеры? Но не «освободят», а арестуют?

- Скорее нет. Но это создаст благоприятный фон для действия уже наших людей. Однако не исключена и другая возможность. Когда его найдут, и ему будет некуда деться, он может и подыграет нам, предпочтя роль освобожденного роли арестованного.

- Последнее маловероятно, но, тем не менее, план великолепный. Согласен. Давайте, реализуйте его.

- Владислав Борисович, это милицейское дело. Давайте, пусть сапоги делает сапожник, а пироги печет пирожник. Я высказал эскиз плана. Рад, что вы нашли идею перспективной. Но я просил бы вас не привлекать меня к руководству его реализацией.

- Это ваша настоятельная просьба?

- Да, - твердо сказал владыка.

- Жаль, жаль. Но насильно мил не будешь. Тем более, что вы у нас «на общественных началах». Ладно, побудьте пока в резерве. Но …

От его вальяжности и доброжелательности на мгновение не осталось и следа. Он впился в Назарова взглядом вурдалака.

- Хочешь укокошить и утопить в дерьме двух ничтожеств, а от большой игры отстраниться?! Думаешь, отделаешься мелочами? А с любимчиком всесильного министра пусть другие рискуют? Или вообще устал? Но соскочить не удастся Степа. Слышишь?! Не удастся!!!

- Да Господь с вами, Владислав Борисович, - с тенью какого-то даже внутреннего превосходства, как будто немного издеваясь и насмехаясь проговорил владыка.

Ибо человек, сохраняющий спокойствие всегда выше человека, охваченного эмоциями. Пусть даже этот последний начальник или даже победитель. Значит, сомневается начальник в прочности своего места, или победитель в окончательности своей победы. Сомневается, чего-то боится и впадает в истерику.

Вельможа из Администрации снова принял свой обычный вальяжный вид.

- И все же, ценю вас полковник, ценю. Хорошо, отдохните немного. Вы заслужили отдых. Но только после того, как сделаете свое «личное дело».

- Разумеется, разумеется.

Небольшой грузовой кораблик разрезал зеркальную гладь Каховского водохранилища. Было тепло. Явно теплее двадцати пяти градусов. А в полдень, да на горячей палубе вообще казалось, что градусов под тридцать. Небо сияло. После Запорожья берега резко ушли в стороны и были еле видны на горизонте.

За рулем был сам капитан, команда кораблика была небольшая.

Патрик и Кузнецов полулежали на палубе на расстеленном брезенте в одних шортах и неторопливо беседовали:

- Да, ради такого вот, как ты, говоришь, пикничка, стоило продолжать путешествие и не кончать все в Киеве, - сказал Кузнецов.

Он имел в виду их пребывание в Киеве, которое вызвало у него некоторое недоумение. В самом деле, после пересечения российско-украинской границы он неоднократно убеждался в весьма больших возможностях Патрика на территории Украины.

Поэтому Кузнецов полагал, что их путешествие закончится в Киеве, столице уже вполне европейской. Там их книги осмотрят, окончательно определят цену, произведут расчет, определятся с дальнейшим взаимодействием и эпопея закончится.

Между тем, остановка в Киеве была краткой. С Кузнецовым поговорило несколько человек, чем-то похожих на Патрика, только говоривших по-русски заметно хуже. Потом им дали еще две платиновые карточки. Уже Тамаре и Мыльникову. И Кузнецов понял, что там было отнюдь не по пять миллионов долларов. А гораздо меньше. Что-то типа задатка.

Но, проверив эти карточки, будущие супруги Мыльниковы повели себя значительно веселее. Впрочем, это касалось в первую очередь Семена. Тамара же, скорее всего, была рада, что он успокоился хотя бы на время.

Потом с Тамарой поговорили другие деятели. Уже по-английски и по-немецки. Кузнецов присутствовал при некоторых разговорах, но беглый английский понимал с трудом. А слыша немецкие фразы, ему просто хотелось схулиганить и брякнуть, что-то типа «Цвай гросс шнапс унд фройляйн», что в переводе значило «два двойных шнапса и девочку».

Тем не менее, к нему относились более чем серьезно, как к шефу их команды. Поэтому как он понял «по протоколу» ему было необходимо присутствовать в переговорах Тамары с этими «искусствоведами в штатском».

Сухим остатком этих встреч было то, что с полсундука книг и рукописей было отобрано контрагентами Тамары и увезено. Таким образом, Мыльников и Тамара получили некий маленький задаток, а потенциальные покупатели образец товара.

После этого они погрузились уже на этот кораблик и поплыли дальше по Днепру.

Из Киева все они уезжали уже с украинскими паспортами.

Кузнецов сразу же после Киева начал настойчиво выяснять у Патрика, почему именно так все произошло.

- Куда мы снова плывем? Почему нельзя было переправить библиотеку из Киева самолетом? Почему нельзя было произвести расчет с ними уже в Киеве? Почему нельзя было встретиться в Киеве же с более высокопоставленными, чем Патрик, представителями Белого Интернационала?

Примерно такие вопросы в разных вариантах задавал Кузнецов.

Патрик поначалу не мог найти некоего правильного тона и правильных убедительных формулировок. Чувствовалось, что это у него самого вызывает досаду. Тем в большей степени злился и досадовал Кузнецов.

Но где-то перед Запорожьем у них состоялся наконец-то разговор, во время которого взаимопонимание было достигнуто.

- Видишь ли Святослав, - сказал тогда Патрик. – Мне кажется, что ты неправильно оцениваешь Белый Интернационал. Ты прямо-таки думаешь, что мы чуть ли не Мировое Правительство, что мы всесильны. Что стоит стране освободиться от тоталитаризма и пережитков социализма советского, китайского или кубинского образца, как тут же появляемся мы и начинаем чуть ли не командовать.

Это не так. Более того, если бы это было так, нам бы просто нечего было делать. Сиди себе и жди, пока очередной пещерный режим, как у вас изящно выражаются, не обосрется и не рухнет сам под тяжестью собственного идиотизма.

А мы тогда приходили бы на готовенькое. Как, опять же у вас говорят, все в белом.

Но, во-первых, такого уровня могущества не достиг даже Запад в целом. Официальный, сильный и богатый Запад. А во-вторых, мы сами на Западе не командуем. Мы сами что-то вроде полуоппозиции. На самом Западе нам многое не нравится. И, что существеннее, мы многим не нравимся.

И мы боремся за некие цели как внутри самого Запада, так и в странах, которые только присоединяются к западному миру. Боремся, чтобы они вступили в цивилизованное сообщество как можно более соответствующими нашим взглядам и целям. И это особенно важно для нас. Ибо именно такие страны могут стать нашей главной опорой. Мы сразу делаем их не частично своими, а своими целиком.

Понимаешь!

- Прекрасно понимаю. И должен сказать, идея более чем здравая.

- Хорошо, что ты все так правильно понял, но я продолжу. Да, на Украине Запад переиграл Россию, пытающуюся сейчас возродить у себя, да и во всем вашем СНГ то, что у вас называют «совком».

Но, во-первых, переиграл не окончательно. Здесь еще масса полевых агентов и агентов влияния Кремля. А, во-вторых, победил Запад, а не Белый Интернационал. И на Украине на уровне идей это тоже хорошо понимают.

Поэтому возможности наши тут хотя и значительно больше, чем в России, но они не безграничны. Вот так придти с вашими сундуками в аэропорт и потрясая мобильником, из которого доносился бы командный голос некоего начальника, симпатизирующего нам, погрузиться в самолет и улететь без прохождения формальностей, мы не можем.

Мы сами здесь не столько дипломаты, сколько агенты. Хотя нам и симпатизируют многие в украинской верхушке и украинских спецслужбах. Но ведь не только нам! Есть и люди прямо противоположных взглядов!

Поэтому действуем мы именно как агенты.

Теперь представив эту ситуацию, осознай свою позицию. Кто ты?

- Мне кажется, что мы это давно обговорили. Мы в некотором роде русский отряд Белого Интернационала.

- Правильно! Правильно. Так вот, представь себе, нужно провести определенную операцию. Для этого нужно подтянуть, деньги, связи и полевых агентов. Деньги и связи мы подтянули. А полевых агентов не хватает. Ба, да у нас здесь под рукой целый русский отряд! Впрягайтесь в выполнение общей задачи, ребята! А вы в ответ, - да нет, мы только туристы. И требуем обеспечения комфортных условий путешествия у туроператора.

Это, что ли, твоя позиция?

- Нет, ты чего Патрик сдурел?! Да когда русские так себя вели? Да если говорить о делах самоорганизации белых людей, то вспомни, как самоотверженны были русские добровольцы в армии буров во время англо-бурской войны. Как русские капитаны спасали бурских и русских пленных с цейлонских каторг.

Если мы встаем под знамена, то бьемся до конца. Разумеется, если сами встали под эти знамена, а не под дулами пулеметов сталинских заградотрядов.

- Браво, Михалыч! – сказал Патрик, ибо частенько звал профессора так.- А то, я уж думал, что вы, установив с нами контакт, уляжетесь на печи, и будете думать, что даже национальную антиимперскую революцию в России за вас сделают некие толпы «агентов Белого Интернационала», или хотя бы «агентов Запада». Нет, ребята! Деньгами, крышей на Западе, поддержкой в мировых СМИ, иногда конкретной помощью по частным вопросам, типа моей помощи вам при вывозе этой библиотеки, поможем.

Но национальную революцию у себя в стране делать вам самим. А если оказались за бугром, в одной упряжке с нашими бойцами, то тяните эту упряжку наравне с ними как полевые агенты.

- Я понял, дружище. И рад, что мы объяснились. Но почему ты это не сказал сразу и прямо. Мы готовы рисковать, стрелять и плыть хоть до Кейптауна, - тут Патрик как-то многозначительно улыбнулся, - но чтобы нам четко поставили задачу. Пойми теперь и ты. Допустим, ты приглашаешь меня на пикник. Я прихожу на полянку, а она пристрелена снайперами врага.

Они, естественно, начинают в меня палить. А вы их тем самым вычисляете и потом уничтожаете.

Так вы скажите прямо: «Михалыч, надо выйти на эту полянку и побыть живой мишенью». Я даже о своих шансах спрашивать не буду, выйду и спляшу под их прицелами что угодно. Да еще и х…м помашу.

При этих словах Патрик рассмеялся. Улыбнулся и Кузнецов. И продолжал:

- И если после таких плясок я не выживу, я вам, летя в страну Вечного Лета, даже слова упрека не брошу. Надо, так надо. На войне, как на войне.

Но скажите прямо, мать вашу! Не используйте втемную! Уважайте в нас надежных соратников, а не лохов.

Патрик задумался.

- Отлично, что мы с тобой, наконец, поговорили. Знаешь, ваша страна представляет сейчас одну из точек, нажав на которую, можно вызвать изменение ситуации во всем мире. И Белый Интернационал это понимает. Вы нам очень важны как равноправные соратники, находящиеся на направлении главного удара.

Нам очень важно найти с вами взаимопонимание. И мы его находим. В том числе и сейчас. В этом разговоре. Твои замечания я считаю справедливыми. И могу пообещать, что они будут учтены.

С другой стороны я рад, что ты лучше понял, что же такое Белый Интернационал. Теперь еще раз определимся, кто есть кто.

Ты и твоя команда.

Кузнецов хотел его прервать уточнениями, но Патрик как будто поняв, что он хочет сказать, опередил его.

- Я уже понял, что твоя команда это Алексей и Виталий. Тамара вам симпатизирует, а Семен ваш временный попутчик. Скорее надежный, хотя я могу и ошибаться, но вам нисколечко ни симпатизирующий.

Итак, твоя команда это одновременно и продавцы весьма ценного товара, за который Белый Интернационал готов заплатить, и полевые агенты этого самого Интернационала, которые обеспечивают доставку этого товара, и верхушка будущего русского отдела этого Интернационала.

Так что ты одновременно и простой продавец краденного, и командир отделения охраны некой частной международной структуры, и генерал ордена, член совета директоров той же самой структуры.

- Четко, Патрик, четко. Молодец. Теперь все точки над «i» расставлены. Теперь, как говорил наш Суворов, я знаю свой маневр.

- Должен сделать комплимент твоим ребятам. Они выше всяких похвал. Вот это бойцы! Ни одного вопроса. Спокойствие, полное доверие шефу, энтузиазм, интерес. Ради такого контингента мы и будем помогать Руси. Без таких парней Белый мир не сможет выжить.

- Спасибо на добром слове, Патрик.

И вот теперь они плыли уже по Каховскому водохранилищу. По пути отдыхая, и развлекаясь, как могли. Хотя пистолеты, после консультаций с коллегами Патрика в Киеве, решено было оставить. Более того, они из них еще и постреляли немного на каком-то стрельбище, привыкая каждый к своему стволу.

- Ценю твой энтузиазм, - ответил Патрик на реплику Кузнецова.

Между тем, левый берег немного придвинулся, и им стали видны большие обрывы из красной глины. Обрывы состояли как бы из долгой череды гладко отполированных водой глинистых колонн.

- Смотри, Патрик, какое интересное явление природы, - сказал Кузнецов.

- И все же, Михалыч, нет более красивого явления природы, чем женщина.

- Что, не прочь полюбоваться на прелести Тамары и жаждешь, чтобы она вышла сейчас позагорать рядом с нами?

- Ни в коем случае, Михалыч! Это же такой стресс, видеть такую прелесть и не обладать ей. Говорю тебе, как биолог по базовому образованию. При таких стрессах, выбросы катехоламинов превышают их выброс при электрошоке в разы.

- А что такое катехоламины?

- Долго объяснять, профессор.

- Ладно, но все равно звучит заманчиво.

- Так что пусть лучше уж ваш Семен не выпускает ее из койки. А то мы все здесь скончаемся от разрыва сердца. Кстати, мне кажется, что если бы в программу олимпиад был включен спортивный секс, наш подполковник уже мог бы претендовать на участие в этом виде спорта. В начале нашего путешествия он начинал как новичок. А теперь, судя по всему, становится мастером. Впрочем, с таким тренером.

Он многозначительно замолчал.

- Слушай Патрик, чисто ради моего просвещения, что на Западе джентльмены вот так могут обсуждать даму?

- Обиделся?

- Нет, интересуюсь.

- Отличный вопрос, Святослав. Отличный. Видишь ли, на Западе нет абсолютов. В принципе можно все, но в соответствующем месте, в соответствующее время и в соответствующей форме. Византийский абсолют создан для идиотов. Которым нельзя доверить оценку ситуации и определение что в данном случае можно, а что нельзя. Поэтому для верности лучше сразу все запретить. А если не все, то как можно больше.

- Поразительно верное понимание этой сволочной модели жизни. Ну, ничего, мы еще врежем по нему и нашей библиотекой и нашей политикой.

Рядом раздался шорох. Они разом обернулись и увидели, что размягченные полуденным солнцем и интересной беседой не заметили, как к ним подошла Тамара.

Она была ослепительно красива. Сейчас, под ярким южным солнцем ее волосы показались Кузнецову несколько более светлыми, чем казались раньше. Не светло-каштановые, а цвета слегка потемневшей меди. Ну, а фигура! Фигура ее была просто идеальной. В плавках у Кузнецова сразу возникло напряжение.

- Мальчики, хотите пари?

- Согласны, княжна.

- Сто против одного, что вы сейчас говорили о бабах.

Она легко и упруго присела рядом с ними, опершись спиной о какую то бухту истрепанных, но промытых дождями и забортной водой, просушенных солнцем канатов.

- Не испачкаешься, княжна, они могут быть грязными? - сказал Кузнецов, показывая на канаты.

- Не беспокойся, я прежде, чем примоститься здесь, посмотрела, куда сажусь. Но не уходи от ответа.

- Пари не корректно. Это очевидно, как закон всемирного тяготения. Разумеется о бабах.

- И по причине присутствия на борту только одной из них, вы перемывали косточки именно ей.

- Неужели подслушивала?

Она засмеялась.

- Нет, просто догадалась. Эх, мальчики, по уму, по нашему ведьмовскому обычаю, надо бы мне здесь всех вас обиходить. Но, извините, Семен не поймет.

- Извиняем, княжна. Хотя такое признание для нас несколько необычно.

- Вам надо еще очень много в себе пересматривать, прежде чем стать неоязычниками. Византийскую заразу надо из себя выдавливать по капле. Чехов говорил, что выдавливать надо раба. Он просто не понимал, что раб и столь обожаемый в России «раб Божий» это одно и то же.

- Эх, мальчики, - продолжила она после небольшой паузы, - беда многих политических реформаторов в том, что они не понимают роли настоящей женщины в любом проекте. Тем боле роли ведьмы.

Последнее слово она проговорила медленно, как бы прислушиваясь к себе, и резко вскочила.

Их кораблик дал гудок, потом другой.

- Тревога, мальчики, - тихо сказала она и кинулась внутрь корабля.

- Ты що, сказився! – раздался истерический голос за бортом слева по курсу.

Кузнецов и Святослав резко вскочили. Их корабль продолжал давать гудки, но не обращая на них внимания, ему наперерез шла убогая лодчонка, как будто желая их протаранить. Мужик, сидевший там ругался на южно-украинском суржике, мешая русские и украинские слова, осыпая бранью их капитана, который якобы таранил его лодку.

Слева по борту, но уже сзади, нарастал шум мотора. К ним подходил милицейский катер.

- Остановиться! – приказали с катера.

Капитан отдал соответствующий приказ в машинное отделение и корабль стал.

- Святослав, прикрывать меня до последней возможности. Я должен успеть дозвониться, - шепнул Патрик, исчезая в люке.

Катер ловко пришвартовался. Из него на палубу быстро взобрались три человека. Четвертым был тот мужичок с лодки, который при ближайшем рассмотрении оказался отнюдь не плюгавым. Подтянутый, жилистый, быстрый в движениях, с цепким, настороженным взглядом.

Пришедшие быстро рассыпались по палубе. Старший подошел к невысокой рубке.

- Капитан, вы уклонились от рекомендованного фарватера, и чуть не протаранили эту лодку. Поворачивайте в Верхний Рогачик. Там составим соответствующий протокол. Кстати, проверим правильность оформления груза.

Старший говорил по-русски. Без южного акцента.

- Командир, если составлять протоколы, то лучше в Великую Лепетиху, там ваше отделение.

- Прекратите пререкания! Выполняйте!

Пришедшие, среди которых человек с лодки вел себя как свой, между тем быстро обшарили палубу и устремились к люку. Кузнецов неловко стал у них на пути.

- В чем дело, панове? – спросил он, мешая тому, кто хотел пройти вовнутрь. – Корабль зафрахтован мною, это мой груз и почему вы по такому надуманному основанию меняете курс? В, конце концов, покажите документы!

У люка уже сгрудились двое, пытаясь, пока еще вежливо оттащить его от люка.

- Болваны! – заорал старший. – Дайте ему пинка, и быстро вниз.

Кузнецову ловко заломили руки. Но это заняло двух человек. И в люк бросился один.

«Можно было бы замочить их», - подумал Кузнецов. Но тут снизу донесся шум. Один из державших Кузнецова отпустил его и бросился вниз. Оставшийся ослабил хватку. И тут Кузнецов голой пяткой ударил его в подъем стопы. Хватка еще больше ослабла, и Святослав что есть силы въехал державшего локтем назад в солнечное сплетение.

Тот съежился и отпустил профессора. Но в это время к ним подскочил старший и огрел чем-то Кузнецова по затылку.

Когда Кузнецов очнулся, то увидел, что полулежит на палубе рядом с той бухтой каната, где недавно сидела Тамара. Самой Тамары не было видно. А рядом с Кузнецовым сидели, прикованные друг к другу наручниками Виталий и Алексей. Было видно, что им досталось в потасовке.

На палубе же было уже не четверо, а пятеро чужаков. Наверное, милицейский катер тащился за ними на буксире. И пятый из налетчиков в милицейской форме поднялся на палубу.

Мыльников стоял рядом со старшим и хмуро слушал его.

- Очнулся, герой, - обернулся к нему старший. – Сашко, наручники на него не забудь.

К Кузнецову подошел не милиционер, а мужик из лодки и пристегнул его наручниками к какой-то скобе на палубе.

Корабль шел довольно медленно. Впереди, слева по курсу виднелся мыс, за которым надо было поворачивать в залив, где находилась уединенная пристань Верхнего Рогачика.

Кузнецов хорошо представлял по карте местность, и сразу понял, что в Рогачик их везут отнюдь не для составления протокола. Ближайший населенный пункт находился в полутора километрах. И пристань вполне возможно, вообще была сейчас пуста.

А если там, на пустой пристани ждут именно их? Ждут без посторонних свидетелей?

- Капитан, прибавь ходу, - властно крикнул старший.

Кораблик чуть-чуть прибавил ходу. Так, только чтобы обозначить выполнение приказа.

Старший, между тем, обратился к Мыльникову:

- Так, так, пан подполковник, вас тут ищут по всей России и окрестным странам, а вы оказывается, просто отпуск решили продлить. А может вас действительно похитили эти бандиты? И вы по каким-то причинам не хотите сейчас этого говорить? Так вы не стесняйтесь. Тут все под контролем. А в Верхнем Рогачике вообще все будет еще надежнее.

Старший хотел что-то еще сказать капитану, наверное, чтобы тот не валял дурака, а прибавил ходу

Но откуда-то сзади и слева послышалось легкое жужжание, стремительно усиливающее и переходящее в рев. Над корабликом завис вертолет. Из него в мегафон рявкнули.

- Остановиться!

Капитан немедленно дал приказ «Стоп машина!».

На палубе растерялись. В это время вертолет еще немного снизился, и из него на палубу по тонкому канату стали по одному спускаться люди.

Старший помедлил совсем недолго и крикнул «Огонь!». Двое из налетчиков вскинули автоматы, которые у них откуда-то теперь были.

Но в это время из люка раздалось два выстрела. Один из автоматчиков рухнул на палубу, а другой выронил автомат из простреленной руки.

Из люка стремительно выскочила Тамара. А за ней Патрик. Он стрелял на ходу, сняв еще одного из нападавших.

Старший стал разворачиваться в сторону Тамары, выхватывая пистолет, но стоявший рядом Мыльников что есть силы двинул его в челюсть. Надо сказать, удар был так себе. Но его хватило, чтобы старший на мгновение потерял равновесие.

Дело довершил Кузнецов, с трудом дотянувшись, он, оставаясь лежать, подсек ногу старшего, и тот упал на палубу. Впрочем, пистолет он не выронил.

Между тем, с вертолета уже спустились два человека, которые вместе с Патриком и Мыльниковым навалились на мужика из лодки, оказавшегося самым ловким, сильным и подготовленным.

Лежавшего старшего они, видимо посчитали отключенным. А зря. Он быстро достал мобильный телефон и начал судорожно давить на клавиши. Судя по всему, он хотел быстро отправить заранее заготовленную смс.

- Мужики, старшого держите, - заорал Кузнецов.

К тому бросился один из спустившихся и еще один, только что спрыгнувший на палубу. Мобильник был выбит из рук старшего. А сам он оказался в наручниках.

- «Прокол», - прочитал один из спустившихся неотправленную смс.. – Это який же такий прокол. Немае никоего проколу. Усе нормально.

И добавил уже по-русски, обращаясь ко всем пленникам.

- СБУ, господа. Капитан, продолжайте движение согласно маршруту. Запускайте машину. Эй, кто-нибудь, освободите пана профессора и его хлопцев. А вы, пани, и вправду дивчина моторная.

И он поцеловал Тамаре руку.

- А вы откуда про меня знаете? – кокетливо спросила она.

- СБУ, пани, знает все.

- Что там произошло? - строго спросил Владислав Борисович у знакомого нам милицейского генерала. На этот раз тот предстал пред ясными очами кремлевского вельможи в одном из кабинетов на Старой площади.

- Все шло по плану. Корабль вычислили, захватили. Об этом было получено сообщение группой поддержки в Верхнем Рогачике. А потом произошел какой-то сбой. Сообщения о провале операции получено не было, но и корабль в Рогачик не пришел. Ждали до утра. Потом сообщили кому следует, начали искать.

- Да к утру он уже в Черном море был!

- Наверное поэтому не нашли ни в Каховке, ни в Херсоне.

- Н-н- да, - протянул вельможа. Ждали до утра. По такой погодке, с таким вином и такими девочками, как в тех местах, можно было и больше подождать.

- Так ведь они же не наши подчиненные, а так, симпатизирующие. Ну, за деньги, разумеется, - несколько смущенно добавил он. - Но не подчиненные.

- Ладно, Федя, - брезгливо сказал вельможа. – Свободен.