Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Гестапо Павла пестеля






 

 

Какая сволочь разбудила Герцена? Кому мешало, что ребенок спит?

(Кажется, Наум КОРЖАВИН)

 

Отрадно видеть, что в последние годы, похоже, перестали считаться

" священными коровами" и так называемые декабристы. А это отраднейший факт,

поскольку означает, что люди понемногу избавляются от навязанной радикалами

привычки считать этаким Прометеем любого бунтовщика -- только за то, что он,

сокол и буревестник, выступил против существовавшего порядка вещей. Опыт

человечества, увы, сплошь и рядом подсказывает нам, что " героические"

инсургенты, за редчайшими исключениями, либо после своей победы заводят

такие порядки, что " старый режим" начинает казаться раем земным, либо, даже

будучи разогнаны, успевают нацедить кровушки, сколько и не снилось тем, кого

" буревестники" намеревались отправить на свалку истории...

Меня многие годы занимал интересный вопрос: почему во время венгерской

революции 1848 г. другие, столь же вроде бы угнетаемые австрийской короной

народы тем не менее выступили против мадьяр в союзе с габсбургскими

войсками? Тут явственно просматривалась некая нелогичность -- что нашло на

чехов, словаков и хорватов, какое затмение ума? Неужели они были столь

реакционны и верноподданны?

Оказалось, причины предельно просты... Когда победившие в Венгрии

революционеры очертили границы своей независимой отныне державы, в эту

державу вошли и земли, населенные вышеупомянутыми хорватами, словаками и

чехами. Поддавшись общему настроению (" революции" гремели по всей почти

Европе), сии народы, рассуждая логически, решили, что настала и их очередь

создавать свободные национальные государства...

Тут-то из революционной Буды (в те годы Буда и Пешт еще не объединились

в один город) и последовал резкий, недвусмысленный окрик. Всевозможным

" нацменьшинствам" было заявлено, что подобные настроения -- вовсе даже не

стремление к свободе, а злокозненный сепаратизм, подрывающий устои

революционной Венгрии, единой и неделимой. " Сепаратисты" резонно вопросили:

отчего же венграм можно отделяться от австрийской империи и создавать свое

государство, а всем прочим то же самое стремление категорически заказано?

Буда ответила кратко и веско: " Потому что это -- контрреволюция".

Против тех, кто не внял предупреждению и продолжал болтать о независимых

Словакии и Хорватии, были брошены войска. Славная революционная армия

обстреливала из пушек мятежные деревни, после чего в дело вступали конница и

пехота.

Тогда-то хорватские и словацкие части начали войну против Венгрии

совместно с австрийцами. Австрийский император, конечно, угнетал налогами и

поборами, но он был меньшим злом -- при нем, по крайней мере, деревни не

выжигали артиллерийским огнем...

Подобное поведение венгров тем более удивительно, что огромный процент

революционных вождей и трибунов составляли люди немадьярских

национальностей. Лаиош Кошут был чехом по происхождению, " буревестник

революции" поэт Петефи -- словаком (в те времена, когда он глаголом жег

сердца мадьяр, был еще жив его отец, в отличие от сына не отказавшийся от

фамилии Петрович), Дамьянич -- хорватом...

По зрелом размышлении приходишь к выводу, что Николай I, послав на

подавление венгерского мятежа огромную армию, по сути, спас европейское

равновесие. Была для Европы вполне реальная угроза превратиться в кипящий

котел, на десятилетия стать ареной войн, войнушек и вялотекущих мятежей. В

те годы другого финала бессмысленно было бы ожидать. Получилась бы вторая

Латинская Америка, Только и всего...

Вернемся к декабристам. Которые были плохи не оттого, что " узок их круг

и страшно далеки они от народа", а потому, что совершенно не просчитывали

последствий.

Всякому овощу свое время. Массовое сознание российского народа образца

1825-го ни за что не позволило бы безболезненно перейти к грезившейся

декабристам идиллии. Даже французы (народ, безусловно превосходивший наших

соотечественников в развитом правосознании) во времена своей революции

пролили столько крови и учинили столько зверств, что последствия, по мнению

иных французских историков, аукаются даже сегодня...

А посему нельзя относиться к декабристам с любовью и уважением только

потому, что они, чистые души, " хотели сделать лучше". Важны не намерения, а

последствия. Известно, куда ведет вымощенная одними благими намерениями

дорога...

Я не буду разрабатывать виртуальность, которая могла бы возникнуть в

результате победы декабристов. Всю работу проделали до меня: замечательный

историк Н. Эйдельман (как документалист) и мой хороший друг, талантливый

писатель из Одессы Лев Вершинин, написавший великолепную " историческую

фантастику" (см. библиографию) [37, 217]. После них работать в этом

направлении уже бесполезно. Посему я лишь кратко изложу наиболее вероятное

виртуальное будущее.

Революционная армия очень быстро раскалывается на несколько

непримиримых лагерей, которые начинают войну по всем правилам. Параллельно в

стране действуют верные уцелевшим членам императорской фамилии войска,

польские повстанцы и массы крестьян, поднявшиеся на " бессмысленный и

беспощадный" русский бунт. Как минимум несколько лет в стране тянется

повсеместная гражданская война без фронтов и тылов, все воюют со всеми.

Более чем вероятно, соседи начинают интервенцию, как сто раз случалось в

истории многих государств при подобном обороте дел. В лучшем случае отыщется

в конце концов сильная личность вроде генерала Бонапарта или Франке, маршала

Пилсудского или Боливара -- и жесточайшими мерами восстановит порядок. Но к

тому времени страна будет залита кровью, выжжена и разграблена. Да и то --

если отыщется личность...

А посему к Николаю Павловичу у меня претензия одна -- мало повесил. За

одного только генерала Милорадовича, ученика Суворова и замечательного

русского полководца, следовало тут же, на Сенатской, перевешать каждого

десятого.

Между прочим, мы как-то ухитрились забыть, что великому князю Николаю в

декабре 1825 было всего двадцать девять лет. И не может не восхищать, сила

воли, ум и энергия совсем молодого человека, которого к тому же вовсе не

готовили к роли самодержца. Лишний раз убеждаешься, сколь много в

критические моменты зависит от волевой и энергичной личности. Николай не

просто мастерски подавил бунт -- он вдобавок положил конец столетнему

разгулу гвардии, вместо защиты Отечества занимавшейся мятежами и

цареубийствами. Символично, что с разрывом всего в несколько месяцев схожие

события разыгрались и в Турции. Там султан столь же решительно уничтожил

янычарский корпус -- как и русская гвардия, к тому времени выродившийся в

скопище сытых бездельников, обеспечивших себе наследственные привилегии и

думавших о чем угодно, кроме защиты родины...

За умиленными пассажами в защиту и одобрение декабристов мы как-то

совершенно забыли рассмотреть простой и конкретный вопрос -- что,

собственно, готовили означенные господа стране в случае своей победы?

Намеченное ими освобождение крестьян без земли, способное лишь

навредить, -- еще цветочки...

В " Обзоре общественного мнения", составленном в 1829 г. офицерами III

отделения (давно пора отбросить ублюдочную большевистскую оценку этого

учреждения, сохранившуюся по сию пору), содержится любопытный абзац.

" Молодежь, то есть дворянчики от 17 до 32 лет, составляет в массе самую

гангренозную часть империи. Среди этих сумасбродов мы видим зародыши

якобинства, революционный и реформаторский дух, выливающийся в разные формы

и чаще всего прикрывающийся маской русского патриотизма. Тенденции,

незаметно внедряемые старшинами в них, иногда даже собственными отцами,

превращают этих молодых людей в настоящих карбонариев. Все это несчастне

происходит от дурного воспитания. Экзальтированная молодежь, не имеющая

никакого представления ни о положении в России, ни об общем ее состоянии,

мечтает о возможности русской конституции, уничтожении рангов, достичь коих

у них не хватает терпения, и о свободе, которой они совершенно не понимают,

но которую полагают в отсутствии подчинения".

Время показало, что автор этих строк был совершенно прав. Во второй

половине XIX столетия народовольцы, как раз главным образом и состоявшие из

" дворянчиков" и " экзальтированной молодежи", заразили общество вирусом

революции, убили Александра II практически за считанные дни до введения им

конституции да вдобавок проторили дорожку большевикам...

Вернемся к декабристам. Чтобы понять, что же на самом деле представляли

собой эти субъекты, необязательно вспоминать о полусумасшедших неудачниках

вроде Якушкина. Достаточно заглянуть в первоисточники -- в " Русскую правду",

сочиненную Павлом Пестелем в качестве руководства на ближайшее будущее.

Как же Пестель представлял себе полицейскую систему новой свободной

России?

Новую полицию Пестель предлагал именовать... " Высшим благочинием"

(прямо-таки оруэлловское Министерство Любви). " Высшее благочиние охраняет

правительство, государя и государственные сословия от опасностей, могущих

угрожать образу правления, настоящему порядку вещей и самому существованию

гражданского общества или государства, и по важности сей цели именуется оно

высшим..."

По Пестелю, деятельность " Высшего благочиния" с самого начала должна

сохраняться в строжайшей тайне, оно " требует непроницаемой тьмы и потому

должно быть поручено единственно государственному главе сего приказа,

который может оное устраивать посредством канцелярии, особенно для сего

предмета при нем находящейся". Даже имена чиновников " не должны быть никому

известны, кроме государя и главы благочиния". До подобной секретности не

дотянули ни ЧК, ни гестапо...

" Высшее благочиние" должно развернуть самую широкую сеть доносчиков и

тайных агентов: " Для исполнения всех сих обязанностей имеет высшее

благочиние непременную надобность в многоразличных сведениях, из коих

некоторые могут быть доставляемы обыкновенным благочинием (т.е. обычной

полицией -- А.Б.) и посторонними отраслями правления, между тем как другие

могут быть получаемы единственно посредством тайных розысков. Тайные

розыски, или шпионство, суть посему не только позволительное и законное, но

даже надежнейшее и, можно сказать, единственное средство, коим высшее

благочиние поставляется в возможность достигнуть предназначенной ему цели".

Естественно, чины " внутренней стражи" должны получать самое высокое

жалованье: " Содержание жандармов и жалование их офицеров должно быть втрое

против полевых войск, ибо сия служба столь же опасна, гораздо труднее, а

между тем вовсе не благодарна".

Наконец, численность " ревнителей благочиния" предполагается огромная:

" Для составления внутренней стражи, думаю я, 50 000 жандармов будут для

всего государства достаточны".

Для сравнения: тогдашний Корпус внутренней стражи, в который входили и

жандармские части, к 1825 г. насчитывал всего около пяти тысяч человек...

Так что я предлагаю читателю самому решить: куда могли завести такие

планы и чем кончилось бы их вдумчивое претворение в жизнь... Кстати, к 1842

г. штаты многократно руганного и предаваемого анафеме III отделения

составляли... 40 человек.

Кстати, офицеры III отделения отчего-то всерьез полагали, что основным

мотивом, подвигнувшим декабристов на мятеж, было желание освободиться от

своего кредитора, то есть -- императорской фамилии. Шеф жандармов Дубельт

так и пишет: " Самые тщательные наблюдения за всеми либералами, за тем, что

они говорят и пишут, привели надзор к убеждению, что одной из главных

побудительных причин, породивших отвратительные планы " людей 14-го декабря",

было ложное утверждение, что занимавшее деньги дворянство является должником

не государства, а императорской фамилии. Дьявольское рассуждение, что,

отделавшись от кредитора, отделываются от долгов, заполняло главных

заговорщиков, и мысль эта их пережила..."

В самом деле, к 1825 г. большая часть дворянских имений была заложена в

Государственном банке. Маркиз де Кюстин, посетивший Россию в 1839 г., писал,

что император является " не только первым дворянином своего государства, но и

первым кредитором своего дворянства" [105].

Так что эта версия имеет все права на существование -- аналоги в

мировой истории встречались. Доклад Дубельта, уточняю, был строго секретным,

не предназначенным для широкого распространения. Известно, что на допросах

господа декабристы порой прямо-таки выворачивались до донышка. Начальник III

отделения Бенкендорф и шеф жандармов Дубельт -- люди чести (пора, наконец,

отказаться от их совдеповских оценок!), боевые офицеры, герои 1812-го года.

Если признать, что они не кривили душой, а фиксировали то, что знали,

картина получается и вовсе прелюбопытная. По крайней мере, начинаешь

понимать, почему вдруг бросились бунтовать не просто знатные люди --

помещики, владевшие многими тысячами душ и обширнейшими имениями. Чего не

сделаешь, чтобы освободиться от кредитора, которому нет охоты возвращать

долг...

Кстати, проверить эту версию " не просто, а очень просто". Нужно всего

лишь вдумчиво покопаться в архивах. И если обнаружится, что имения " людей

14-го декабря" были заложены в казну, все подозрения превратятся в

уверенность...

Пушкин, еще в 1822 г., будучи совсем молодыми прекрасно понимал

опасности " дворянских" революций, понимал, что " ограничение дворянами

самодержавия" выродилось бы в нечто страшное: " Владельцы душ, сильные своими

правами, всеми силами затруднили б или даже вовсе уничтожили способы

освобождения людей крепостного состояния, ограничили б число дворян и

заградили б для прочих сословий путь к достижению должностей и почестей

государственных".

Правда, он писал это, имея в виду попытку дворянства ограничить в 1730

г. права императрицы Анны, но разница невелика...

 

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.