Следили мужики.

Поспел горох! Накинулись,

Как саранча на полосу:

Горох, что девку красную,

Кто ни пройдёт - щипнёт!

Теперь горох у всякого -

У старого, у малого,

Рассыпался горох

На семьдесят дорог!

Вся овощь огородная

Поспела; дети носятся

Кто с репой, кто с морковкою,

Подсолнечник лущат,

А бабы свёклу дёргают,

Такая свёкла добрая!

Точь-в-точь сапожки красные,

Лежит на полосе.

Шли долго ли, коротко ли,

Шли близко ли, далёко ли,

Вот наконец и Клин.

Селенье незавидное:

Что ни изба - с подпоркою,

Как нищий с костылём;

А с крыш солома скормлена

Скоту. Стоят, как остовы,

Убогие дома.

Ненастной, поздней осенью

Так смотрят гнёзда галочьи,

Когда галчата вылетят

И ветер придорожные

Берёзы обнажит...

Народ в полях - работает.

Заметив за селением

Усадьбу на пригорочке,

Пошли пока - глядеть.

Огромный дом, широкий двор,

Пруд, ивами обсаженный,

Посереди двора.

Над домом башня высится,

Балконом окружённая,

Над башней шпиль торчит.

В воротах с ними встретился

Лакей, какой-то буркою

Прикрытый: «Вам кого?

Помещик за границею,

А управитель при смерти!..» -

И спину показал.

Крестьяне наши прыснули:

По всей спине дворового

Был нарисован лев.

«Ну, штука!» Долго спорили,

Что за наряд диковинный,

Пока Пахом догадливый,

Загадки не решил:

«Холуй хитёр: стащит ковёр,

В ковре дыру проделает,

В дыру просунет голову

Да и гуляет так!..»

Как прусаки слоняются

По нетоплёной горнице,

Когда их вымораживать

Надумает мужик,

В усадьбе той слонялися

Голодные дворовые,

Покинутые барином

На произвол судьбы.

Все старые, все хворые

И как в цыганском таборе

Одеты. По пруду

Тащили бредень пятеро.

«Бог на помочь! Как ловится?..»

Всего один карась!

А было их до пропасти,

Да крепко навалились мы,

Теперь - свищи в кулак!»

«Хоть бы пяточек вынули!» -

Проговорила бледная

Беременная женщина,

Усердно раздувавшая

Костёр на берегу.

Точёные-то столбики

С балкону, что-ли, умница?» -

Спросили мужики.

«С балкону!»

То-то высохли!

А ты не дуй! сгорят они

Скорее, чем карасиков

Изловят на уху!»

Жду - не дождусь. Измаялся

На чёрством хлебе Митенька,

Эх, горе - не житьё!»

И тут она погладила

Полунагого мальчика

Сидел в тазу заржавленном

Курносый мальчуган).

«А что? ему, чай, холодно, -

Сказал сурово Провушка, -

В железном-то тазу?» -

И в руки взять ребёночка

Хотел. Дитя заплакало,

А мать кричит: «Не тронь его!

Не видишь? Он катается!

Ну, ну! пошёл! Колясочка

Ведь это у него!..»

Что шаг, то натыкалися

Крестьяне на диковину:

Особая и странная

Работа всюду шла.

Один дворовый мучился

У двери: ручки медные

Отвинчивал; другой

Нёс изразцы какие-то.

«Наковырял, Егорушка?» -

Окликнули с пруда.

В саду ребята яблоню

Качали. «Мало, дяденька!