Глава 12 Бег на двести метров с препятствиями

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Спортивный тренер средней школы Итаки стоял перед директором средней школы Итаки, человеком по фамилии Ик – последнее обстоятельство было отмечено мистером Робертом Райпли в одной из его карикатур, напечатанных в местной газете под рубрикой «Невероятно, но факт». Мистера Ика звали Оскаром, но это уже не так интересно.

– Мисс Хикс, – говорил тренеру средней школы Итаки директор средней школы Итаки, – самая старая и уж во всяком случае самая лучшая преподавательница, какая работала у нас в школе. Она была моей преподавательницей, когда я учился в средней школе Итаки, да и вашей тоже. Мне не хотелось бы отменять за ее спиной наказание, которое она наложила на двух сорванцов.

– Хьюберт Экли Третий вовсе не сорванец, – заметил тренер. – Гомер Маколей – да, а Хьюберт Экли – нет. Он примерный маленький джентльмен.

– Понимаю, – сказал директор. – Хьюберт Экли действительно из богатой семьи. Но если мисс Хикс оставила его в школе после уроков, значит, он там и останется после уроков.

Я не сомневаюсь в том, что он примерный маленький джентльмен. Помню, таким был и его отец. Самый примерный из всех примерных джентльменов. Но древнюю историю преподает

у нас мисс Хикс, и еще не было случая, чтобы она наказала кого-нибудь незаслуженно. Придется Хьюберту Экли бежать в другой раз.

Директор счел вопрос исчерпанным. Тренер повернулся и покинул кабинет. Однако он не пошел на стадион, а вместо этого отправился в класс, где находились Гомер, Хьюберт и мисс Хикс.

Байфильд с улыбкой отвесил поклон старой учительнице.

– Мисс Хикс, – сказал он, – я имел беседу с мистером Иком.

Он давал понять, что заручился согласием директора явиться сюда за Хьюбертом Экли Третьим и освободить его. Но тут вскочил Гомер Маколей, будто дело шло о его освобождении.

– Я не за тобой пришел, – пренебрежительно бросил ему тренер и кивком подозвал другого мальчика. – Мистер Экли!

– Мистеру Экли надо поскорей переодеться, чтобы принять участие в беге на двести метров с препятствиями. Мы его ждем.

– Вот как? – сказал Гомер. Он кипел от законного негодования. – А как же будет со мной, с мистером Маколеем?

Тренер ничего не ответил и вышел из комнаты в сопровождении сбитого с толку и несколько смущенного Хьюберта Экли Третьего.

– Видали, мисс Хикс? – закричал Гомер Маколей. – Ну разве это не блат?

Учительница древней истории была так расстроена, что не могла произнести ни слова.

– Мистер Байфильд, – наконец прошипела она, – способен обучать спорту только таких же ослов, как он сам. – Она замолчала, почувствовав, что ее вспышка была недостойной. – Извините меня, – добавила она, – но он не только невежда, а еще и лгунишка.

Бурное и никак не скрываемое возмущение мисс Хикс было просто очаровательно. Гомер уж почти не сомневался в том, что она лучшая преподавательница в мире.

– Мне он никогда не нравился, – сказал Гомер. – Я очень рад, что вы его тоже не любите.

– Я преподаю древнюю историю в средней школе Итаки вот уже тридцать пять лет, – сказала мисс Хикс. – Я выпестовала сотни мальчиков и девочек Итаки. У меня учились твой брат Маркус и твоя сестра Бесс, и если у тебя есть младшие братья или сестры, они тоже когда-нибудь станут моими учениками.

– У меня есть только один брат, – заметил Гомер. – Его зовут Улисс. А как учился Маркус?

– Маркус и Бесс, – сказала мисс Хикс, – были хорошими детьми, честными и культурными. Да, культурными, – повторила она, подчеркивая это слово. – Нравы древних народов делали их культурными от рождения. Маркус, как и ты, мог иногда сболтнуть лишнее, но он никогда не лгал. А вот подонки вроде Байфильда всегда были и останутся дураками… для них я только старуха. Он пришел и солгал мне в глаза… совсем как тогда, когда был мальчонкой и лгал мне в классе. Ничему он с тех пор не научился, разве что лизать пятки тем, кого считает выше себя.

– Ей-богу? – подзадорил ее Гомер; ему хотелось, чтобы учительница продолжала свои разоблачения.

– Я видела на своем веку, как подобные субчики помыкают хорошими людьми, которым они и в подметки не годятся. Пробивают себе путь с помощью лжи и мелкого жульничества, расталкивая локтями тех, кто стоит выше всего этого. Двести метров с препятствиями! Тоже мне препятствия! – Учительница древней истории была ужасно обижена. Она высморкалась

– Ладно, мисс Хикс, не расстраивайтесь, – сказал Гомер. – Я останусь в классе. Можете наказать меня за то, что я болтал. Так мне, видно, и надо, ну а в будущем я постараюсь вести себя хорошо. Вот уж не думал, что учителя тоже люди… не хуже других… а то и лучше! Ладно, мисс Хикс. Можете меня наказать.

– Да я оставила тебя после уроков вовсе не для того, чтобы наказывать, – сказала учительница древней истории. – Я всегда оставляю только тех, кто мне дорог… Для того чтобы быть к ним поближе. Я никак не могу поверить, что ошиблась в Хьюберте Экли. Это мистер Байфильд заставил его меня не послушаться. Я сама собиралась через минуту отправить вас обоих на стадион. И оставила вас в классе не для того, чтобы наказать, а для того, чтобы воспитать. Ведь я слежу за духовным ростом моих детей и радуюсь каждому новому признаку этого роста. Ты извинился перед Хьюбертом Экли, и, хотя ему было неловко, потому что ты не скрывал своего отношения к нему, он учтиво принял твои слова. Я оставила вас после уроков потому, что хотела поговорить с вами обоими – с мальчиком из богатой семьи и с мальчиком из бедной семьи. Кто его знает, как сложится жизнь. Может, ему придется еще трудней, чем тебе. Мне хотелось, чтобы вы получше узнали друг друга. Я хотела поговорить с вами обоими.

– Да я вообще ничего не имею против Хьюберта, – сказал Гомер, – только почему он так о себе воображает? Чем он лучше других?

– Я тебя понимаю, – сказала учительница древней истории. – Но каждый человек на свете в самом деле и лучше, и хуже других. Джо Терранова смышленее Хьюберта, но Хьюберт по-своему такой же честный мальчик, как и он. В демократическом обществе все люди должны быть равны, а там уж их дело проявлять себя хорошо или дурно, вести себя благородно или низко. Мне хочется, чтобы мои мальчики и девочки старались вырасти

людьми хорошими и благородными. Ничем показным меня не обманешь – ни хорошими, ни дурными манерами. Меня занимает то, что скрыто под этими манерами. Мне все равно – беден мой ученик или богат, католик он, протестант или еврей, белый, черный или желтый, способный или тупой, талантливый или простофиля, лишь бы он был человеком и у него было сердце, лишь бы он любил правду и честь и одинаково уважал бы и тех, кто ниже, и тех, кто выше его. Если ребята в моем классе – люди, я вовсе не стремлюсь к тому, чтобы все они были на один лад. Пусть отличаются друг от друга сколько угодно, лишь бы в них не было низости. Я хочу, чтобы каждый из моих ребят оставался самим собой. Я вовсе не хочу, чтобы ты, Гомер, стал похож на кого-нибудь другого, лишь бы доставить мне удовольствие или облегчить мой труд. Мне очень скоро опротивел бы класс из одних примерных маленьких леди и джентльменов. Я хочу, чтобы дети мои были людьми – непохожими, особенными, до удивительности неповторимыми. Хорошо, если бы Хьюберт Экли выслушал все это вместе с тобой… и вы оба поняли бы: в том, что ты не любишь его, а он тебя, нет ничего противоестественного. Мне хотелось, чтобы он понял: каждый из вас станет настоящим человеком только тогда, когда, несмотря на обоюдную неприязнь, вы будете уважать друг друга. Вот что значит быть культурным… и чему учит нас древняя история.

Учительница помолчала и поглядела на мальчика, у которого почему-то – он сам не знал почему – на глаза навертывались слезы.

– Я рада, что поговорила с тобой, – сказала она. – Из всего класса мне хотелось поговорить именно с тобой. Когда ты кончишь школу – и совсем меня забудешь, – я буду следить за тем, как ты живешь, и нисколько не удивлюсь, если узнаю, что ты многого достиг. – Она снова высморкалась и вытерла глаза. – Ну а теперь беги на стадион. Состязайся с Хьюбертом Экли на двести метров с препятствиями. Если некогда будет переодеться, беги как есть, пусть над тобой смеются. Прежде чем ты твердо встанешь на ноги, ты еще не раз услышишь смех, и не только людскую насмешку, но и глумление судьбы, которая постарается смутить твой дух и потащить тебя вспять. Но я уверена: тебя это не остановит. – Учительница вздохнула и устало закончила: – Беги на стадион, Гомер Маколей. Я буду на тебя смотреть.

Второй сын семейства Маколей с авеню Санта-Клара в городе Итаке, штат Калифорния, повернулся и вышел из комнаты.

На стадионе Хьюберт Экли и трое тренировавшихся утром мальчиков заняли свои места на беговых дорожках, готовясь к забегу на двести метров с препятствиями. Гомер вышел на пятую дорожку в тот миг, когда судья поднял руку с пистолетом, чтобы дать сигнал к старту. Гомер подошел к черте одновременно с другими. Он чувствовал себя отлично, но был очень зол и верил: ничто на свете не помешает ему победить в состязании – ни ботинки и одежда, не приспособленные для бега, ни отсутствие тренировки, ровно ничего! Он победит их всех как пить дать.

Хьюберт Экли, стоявший на соседней дорожке, повернулся к нему с недоумением:

Сидя на трибуне, мистер Байфильд спросил у своего соседа:

– Кто это там на крайней дорожке встал на старт, не надев спортивного костюма?

Но он тут же сообразил, кто это мог быть. Байфильд хотел было остановить состязания, чтобы убрать с поля пятого бегуна, но было поздно. Раздался выстрел из пистолета, и бегуны понеслись. Гомер и Хьюберт взяли первое препятствие чуточку раньше других, не задев

барьера. Гомер слегка вырвался вперед у второго барьера и оставался впереди у третьего, четвертого, пятого, шестого, седьмого и восьмого. Хьюберт держался сразу же за ним. На бегу мальчики перекинулись несколькими словами. У первого барьера Хьюберт крикнул:

– Нигде, – ответил Гомер. – Учусь сейчас. У второго барьера Хьюберт сказал:

– Куда ты торопишься? Нельзя так быстро бежать.

– Потише!.. Бежать еще долго. Устанешь. – И вдруг он крикнул: – Эй… эй, берегись! Байфильд!

Гомер добежал до девятого барьера как раз тогда, когда с противоположной стороны его настиг тренер по спорту средней школы Итаки. И все же Гомер прыгнул. Он прыгнул прямо в раскрытые объятия тренера, и оба они свалились на землю. Хьюберт Экли остановился и крикнул остальным бегунам:

– Стойте! Дайте ему подняться. Он здорово бежал и не виноват, что его толкнули. Гомер быстро поднялся на ноги и пустился бежать снова. В тот же миг побежали и

Все, кто был на трибуне, не исключая и Элен Элиот, ахнули от изумления. Учительница древней истории мисс Хикс стояла у финиша. Она махала рукой, подбадривая всех мальчиков сразу.

– Давай, Гомер! – твердила она. – Давай, Хьюберт! Живей, Сэм!.. Джордж!.. Генри! У предпоследнего барьера Хьюберт Экли нагнал Гомера Маколея.

– Извини, – сказал он, – ничего не могу поделать.

Хьюберт Экли чуть-чуть обогнал Гомера, а бежать уже оставалось немного. Гомер задел последний барьер, зато почти сравнялся с опередившим его бегуном. Они пришли к финишу почти рядом, и никто не мог сказать, кто из них был победителем. Вслед за ними пришли к финишу Сэм, Джордж и Генри, а учительница древней истории мисс Хикс собрала их всех в кучку.

– Вы прекрасно бежали, – сказала она, – все пятеро!

– Простите меня, мисс Хикс, – сказал Хьюберт Экли. – Мне следовало остаться в классе вместе с Гомером.

– Теперь уж это неважно, – сказала мисс Хикс, – и ты хорошо сделал, что переждал, пока Гомер не поднимется, когда его сбили.

Тренер по спорту средней школы Итаки подскочил к бегунам, которых собрала вокруг себя мисс Хикс. Он был в бешенстве и еще не совсем оправился от своего падения.

– Маколей! – кричал он еще издали. – За твое поведение ты на все полугодие лишаешься права участвовать во всех видах спорта.

Подбежав, тренер смерил Гомера Маколея уничтожающим взглядом.

– Мистер Байфильд, – спросила его учительница древней истории, – за что вы

– Простите меня, мисс Хикс, – возразил тренер. – Я принимаю свои решения без помощи кафедры древней истории. – Повернувшись к Гомеру, он сказал: – Понял?

– А теперь ступай в мой кабинет и сиди там, пока я тебя не отпущу, – сказал Байфильд.

– В ваш кабинет? – переспросил Гомер. – Но мне надо идти… – Он вспомнил, что ему в четыре часа нужно быть на работе. – Который час? – спросил он.

– Не могу, мистер Байфильд, – сказал Гомер. – Я спешу в одно место. Я опаздываю.

– Зачем ему оставаться после уроков? – спросил Джо. – Он не сделал ничего плохого. У тренера лопнуло терпение.

– Закрой свою плевательницу, макаронник! – закричал он на Джо.

Потом он толкнул мальчика, и тот свалился на землю. Но, падая, успел крикнуть:

Гомер бросился на мистера Байфильда, словно они были на ринге, приговаривая:

Гомер и мистер Байфильд снова очутились на земле, зато Джо Терранова вскочил на ноги. Он в ярости бросился на Байфильда и уложил его на обе лопатки. К ним подбежал директор школы мистер Ик, он не верил своим глазам.

– Господа! – кричал он. – Мальчики, мальчики!

Он оттащил Джо Терранову от тренера, который так и остался лежать на земле.

– Мистер Байфильд, – осведомился директор школы, – как объяснить ваше странное поведение?

Байфильд безмолвно ткнул пальцем на мисс Хикс. Мисс Хикс стояла над лежавшим на земле тренером.

– Я не раз говорила вам, мистер Байфильд, что нельзя третировать людей, – сказала она. – Им это не нравится. – Она повернулась к директору школы: – Мистер Байфильд должен извиниться перед Джо Терранова.

– Вот как? В самом деле, мистер Байфильд? – сказал Ик.

– Родители Джо приехали из Италии, – сказала мисс Хикс. – Но это не значит, что его можно называть макаронником.

– Не надо мне его извинений, – сказал он. – И если он будет обзывать меня нехорошими словами, я дам ему в морду. А если он меня поколотит, я позову моих братьев.

– Джозеф! – сказала мисс Хикс. – Ты должен позволить мистеру Байфильду извиниться Ему следует извиниться не столько перед тобой и твоими близкими, сколько перед своим собственным народом. Пусть он еще раз попытается стать порядочным американцем.

– Верно, – сказал директор школы. – Мы все вместе живем в Америке, и чужеземец здесь только тот, кто об этом забывает. – Он прикрикнул на все еще лежавшего на земле тренера: – Мистер Байфильд!

– Я извиняюсь, – проронил он, ни на кого не глядя, и поспешил удалиться.

Джо Терранова и Гомер Маколей пошли вместе. Джо шел легко, а Гомер прихрамывал. Он ушиб левую ногу, когда Байфильд пытался его задержать.

Мисс Хикс и мистер Ик обернулись к собравшимся вокруг них тридцати или сорока мальчикам и девочкам. Склад лица у всех был разный, и все они были самых разных национальностей.

– Все в порядке, – сказала мисс Хикс. – Ступайте по домам. – И поскольку дети были все еще немножко ошарашены, она добавила: – Веселей, веселей… не вешайте носа. Все это ерунда.

– Веселей, – повторил директор школы, – веселей. Война когда-нибудь кончится.