Глава 28. Увидев Моргана Ли, Рен удивилась не меньше, чем он

Увидев Моргана Ли, Рен удивилась не меньше, чем он. Высокий, гибкий, быстроглазый, горец казался таким же, каким она его запомнила, и в то же время совсем другим — постаревшим, измученным. И что-то странное было во взгляде, брошенном на нее. Девушка растерялась — как он здесь оказался? Она попыталась встать, но сил не было, и она упала бы, если бы горец не успел ее подхватить. Опустившись на колени, он вытащил из-за пояса охотничий нож и освободил ее от веревок и кляпа.

— Морган! — воскликнула донельзя обрадованная и изумленная Рен, протягивая руки. — Как я счастлива видеть тебя!

Он с трудом изобразил натянутую улыбку, на его исхудалом лице промелькнул отблеск былого лукавства.

— Ты выглядишь просто развалиной, Рен.

Что случилось?

Она устало улыбнулась в ответ, понимая, какова она с избитым, опухшим лицом:

— Боюсь, я серьезно ошиблась в своих расчетах. Не волнуйся, теперь все в порядке!

Он взял девушку на руки, вынес из фургона на слабый утренний свет. Она растерла запястья и лодыжки, чтобы восстановить кровообращение, опустилась на колени и, зачерпнув с травы еще не высохшую росу, принялась осторожно протирать ею израненное лицо.

Посмотрев снизу вверх на горца, она сказала:

— Я думала, мне уже не спастись. Как ты отыскал меня?

Он покачал головой:

— Чистая удача. Я поджидал Пара. Думал, это его везут в фургоне. У меня и мысли не было, что там ты.

Теперь Рен поняла, почему в его взоре мелькнула тень разочарования. Он был уверен, что освободил Пара.

— Прости, что я не Пар, — извинилась она. — Но все равно спасибо!

Он пожал плечами, поморщившись от этого движения, и она заметила на его одежде кровавые пятна.

— Как ты угодила к ним, Рен?

Встав с коленей, она посмотрела ему в лицо:

— Долгая история. Сколько у нас времени?

— Немного. Южный Страж в нескольких милях отсюда, и конечно, порождения Тьмы слышали звуки сражения. Нужно как можно скорее уносить ноги.

— Тогда я вкратце расскажу. — Девушка почувствовала себя гораздо бодрее, ее воодушевила необходимость действовать и вновь вспыхнувшая энергия. Она обрела свободу и намеревалась как можно лучше воспользоваться ею. — Эльфы вернулись в Четыре Земли, Морган.

Я нашла их на острове в Синем Разделе, где они жили уже сотни лет, и привела их назад. Таково было пророческое повеление Алланона — и наконец-то я выполнила его. Их королева, Элленрох Элессдил, оказалась моей бабушкой. В дороге она умерла, и теперь королева я. — Увидев изумление в глазах Моргана, она схватила его руку, призывая к молчанию. — Слушай дальше.

Эльфы осаждены армией Федерации, которая в десять раз сильней их. Они сражаются, стараясь задержать ее наступление на равнину Ринн.

Мне нужно немедленно вернуться к ним. Хочешь поехать со мной?

Горец изумленно уставился на нее:

— Рен Элессдил, — начал он тихо, старательно выговаривая ее имя. Потом тряхнул головой, и голос его окреп. — Нет, Рен, я не могу.

Мне надо найти Пара. Возможно, он в плену у порождений Тьмы, в Южном Страже. Я не один ищу его, есть и другие. Мне надо дождаться их. — В голосе его звучали нотки, не допускающие возражений, но он все-таки прибавил:

— Конечно, если я тебе действительно очень нужен…

Она остановила его жестом:

— Вернуться я могу и самостоятельно. Но сперва должна кое-что рассказать тебе, а ты обещай, что передашь это остальным, когда увидишься с ними. — Рен сжала зубы. — А собственно говоря, где они? Что с ними? Что с пророчествами Алланона? Выполнены ли они? — Девушка говорила слишком быстро и, заметив это, заставила себя не торопиться, успокоиться и не поглядывать ежеминутно на розовеющий восток. — Ну-ка, дай взглянуть на твое плечо.

Взяв юношу за руку, она отвела его к замшелому бревну, усадила, выдрала кусок ткани из его куртки, разорвала на полоски и, как смогла, промыла и перевязала рану.

— Пар и Колл нашли Меч Шаннары, но сами исчезли, — рассказывал ей Морган, пока она занималась его плечом. — Это тоже слишком долгая история. Я выслеживаю Пара, а он должен был выследить Колла. Не знаю, у кого из них меч. Что до Уолкера Бо, то я был с ним, когда он отправился на север добывать силу для восстановления Паранора и возвращения друидов. Он преуспел, и мы вместе вернулись обратно, но с тех пор я его не видел. — Он покачал головой. — Паранор вернулся в мир. Меч найден. Все предначертания исполнены, но я не знаю, что изменилось.

Рен перестала возиться с повязкой и встала перед горцем.

— И я тоже не знаю. Но что-то изменилось.

Нам просто надо выяснить, что именно. — Она сглотнула, борясь с сухостью во рту, и устремила на юношу взгляд карих глаз. — А теперь слушай. Вот что ты должен рассказать остальным. Порождения Тьмы — это эльфы. Эльфы, открывшие древнюю магическую силу и решившие, будто могут безбоязненно распоряжаться ею. Когда весь остальной эльфийский народ бежал из Четырех Земель от Федерации, они остались. Магия переродила их, как она перерождает всех, превратила в порождения Тьмы.

Они — черные призраки, новое воплощение древних Слуг Черепа. Волшебство для них — искушение, с которым они не в силах бороться. Не знаю, как можно их уничтожить, но сделать это необходимо. Алланон был прав: они — зло, которое угрожает нам всем. Мы получим ответы на все наши вопросы, только поняв смысл сказанного нам Алланоном. Кто-нибудь из нас откроет истину. Это наш долг. Передай им, Морган. Обещай мне.

Морган поднялся:

— Обещаю.

Прихрамывая, Рен подошла к неподвижным телам порождений Тьмы и стала ворошить их одежду. Ведь у одного из них должны находиться эльфийские камни, отобранные у нее Тибом Арне. Пока она обыскивала трупы поверженных врагов, ее гнев к предателю вспыхнул с новой силой.

Камни нашлись в кармане одного из возниц.

Облегченно вздохнув, девушка спрятала кисет под тунику и заковыляла к Моргану.

И тут она заметила единственного уцелевшего коня, пощипывающего травку на обочине.

Рен остановилась на мгновение, потом сунула пальцы в рот и издала странный низкий свист.

Скакун встрепенулся и насторожил уши. Рен снова свистнула, чуть изменив тональность.

Конь уставился на нее и ударил копытом о землю. Рен медленно подошла к животному, что-то тихо приговаривая и протягивая руку. Конь фыркнул, а она уже гладила его шею и бока.

Несколько мгновений они приглядывались друг к другу, а затем девушка вдруг оказалась у него на спине, зажав в руках поводья и продолжая говорить успокаивающие слова.

От ее прикосновения конь заржал и взвился на дыбы, Рен обуздала его твердой рукой, подскакала к Моргану и соскочила на землю.

— Он нужен мне, чтобы выиграть время, — объяснила она, крепко сжимая поводья. — Что найдем, то наше, обычно говорят скитальцы. Надеюсь, я еще не позабыла, чему они учили меня. — Улыбнувшись, она коснулась руки горца. — Не знаю, когда мы снова встретимся, Морган.

Он кивнул:

— Тебе лучше поспешить.

— Я многим обязана тебе, горец. И не забуду этого. — Девушка вновь вскочила в седло. — Мы далеко ушли от Хейдисхорна, правда?

— От Хейдисхорна, от всего на свете. Мы ушли дальше, чем мне когда-либо снилось. Береги себя, Рен.

— И ты. Удачи нам обоим.

Рен еще секунду смотрела в его глаза, черпая в них силу: теперь она не так одинока, как ей казалось временами, — помощь приходит оттуда, откуда ее совсем не ждешь.

А потом она ударила коня пятками по бокам и поскакала прочь.

***

Девушка мчалась на запад вслед уходящей ночи, пока день не настиг ее, и тогда она остановилась, чтобы дать коню отдых и напоить его. Помассировав запястья и щиколотки, Рен промыла свои глубокие порезы и черные кровоподтеки и поклялась, что когда поймает Тиба Арне, то заставит его дорого заплатить за это. Уже больше двенадцати часов у нее не было крошки во рту, но сейчас некогда было искать пищу. Как только порождения Тьмы обнаружат ее бегство, они тотчас же кинутся в погоню. «Они будут преследовать и Моргана Ли», — подумала она, надеясь, что тот найдет себе надежное укрытие.

Снова сев на коня, Рен направила его через луга к равнинам близ Тирзиса, что вели к Тирфингу. Было жарко, но сыро, в небе ни облачка, а яркое солнце немилосердно пекло. Густые леса постепенно редели, превращаясь в разрозненные рощицы, потом — в отдельные кучки из двух-трех деревьев, а скоро исчезли и они. Близился полдень. Рен переправилась через Мермидон по отмели, где волны текли медленно и лениво, а глубина была невелика. После побоев все тело у нее болело, на руках и ногах остались кровавые следы от веревок, но она старалась об этом не думать, представляя себе то смятение, какое началось после ее исчезновения.

Должно быть, эльфы повсюду ищут ее. Наверное, они уже отыскали трупы Эрринга Рифта и Граяла и решили, что она тоже погибла. Наверное, они уже махнули на нее рукой, предпочитая думать об армии Федерации и ползуках.

Кое-кто уж точно будет стараться, чтобы о ней поскорее забыли. Кое-кто сочтет ее исчезновение подарком судьбы…

Рен не стала дорисовывать эту картину до конца. Ничего никому не докажешь. Ясно лишь одно: ей необходимо вернуться. Барсиммон Оридио с основными силами эльфийской армии остановится вблизи долины Ринн. Возможно, повезет, и подоспеет со свободнорожденными Тигр Тэй. Если она сумеет добраться до них до того, как начнется битва, то…

Ее мысли прервались.

«А что, собственно, тогда будет?»

Но она выкинула из головы эту мысль. Не важно что. Важно, чтобы она была там, чтобы эльфы знали — их королева вернулась и федератам снова придется иметь с ней дело.

Следуя излучиной Мермидона, девушка повернула на север. На равнине ей удалось найти воду для коня, но не для себя. Припекало; она устала, да и конь притомился. Долго им не выдержать, придется где-то переждать зной. При этой мысли девушка стиснула зубы. У нее нет на это времени! У нее нет времени ни на что, кроме движения вперед!

Понимая все-таки, что отдых необходим, она выбрала на берегу реки рощицу ясеней, чья прохлада дарила спасение от изнуряющей жары.

Там ей попались на глаза какие-то ягоды, скорее горчащие, чем приятные на вкус, и смолистые орешки, которые можно было пожевать. Расседлав коня, девушка привязала его рядом, улеглась на спине в тени деревьев и, наблюдая за медленно текущей водой, сама не заметила, как уснула.

День уже клонился к вечеру, когда тихое ржание жеребца пробудило ее от тревожной дремы. Увидев, что его лохматая морда повернута на юг, Рен тотчас же вскочила на ноги и, поглядев на равнину за рекой, обнаружила в нескольких милях всадников в черных плащах с капюшонами, едущих по направлению к ней.

Не оставалось ни малейших сомнений, кто они такие.

Оседлав коня, девушка поскакала дальше.

Проехав быстрой рысью несколько миль вдоль берега, она обернулась проверить, следуют ли за ней враги. Конечно же, так оно и было. Рен предчувствовала, что еще больше врагов ожидает ее впереди, у Тирзиса, Свет меркнул, постепенно переходя из серебряного в розовый, а затем в серый, и, когда настали ранние сумерки, беглянка повернула от реки и устремилась по равнине на запад. Там у нее больше шансов оторваться от погони, рассудила она. Все-таки она из племени скитальцев. Когда станет темно, никому не удастся ее выследить. Все, что ей нужно, — это немного времени и удача.

Но ни с тем ни с другим ей не повезло. Очень скоро ее конь начал спотыкаться. Она понукала его, нашептывала на ухо что-то ласковое и ободряющее, похлопывая по шее, но он окончательно выдохся. Сзади, пока еще далеко, но неумолимо приближаясь к ней, цепочкой рассыпались преследователи. Сумерки сгущались, но луна, а за ней и первые звезды достаточно хорошо освещали все вокруг, и охота продолжалась.

Когда конь под ней зашатался и стал падать, она ловко скатилась с его спины, расседлала и отпустила животное на волю. Дальше она пошла пешком, прихрамывая, так как раны ее все еще болели и мешали ей. Рен устала, была разгневана и твердо решила, что на сей раз ее не поймают. Долгое время она шагала не оборачиваясь, пока ночь не вступила в свои права и равнину не омыло белое лунное сияние. Вокруг было пусто и безмолвно; девушка знала, что ее преследователи еще не так близко, чтобы беспокоиться на этот счет, — она услышала бы их. Поэтому сосредоточилась только на том, чтобы переставлять ноги одну за другой и просто двигаться.

Когда наконец она оглянулась, за ней никого не было.

Рен с недоверием уставилась в пространство: ни всадника, ни пешего — никого. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она снова огляделась по сторонам, подумав с неожиданным страхом, не окружили ли ее. Нигде никого. Она одна.

Рен радостно изумилась.

И только тут она заметила высоко над головой черную тень, надвигающуюся на нее медленно и неотвратимо, как снег зимой. С упавшим сердцем девушка следила, как эта тень обретает плоть. Ни на секунду она не подумала, что это ищет ее один из Крылатых Всадников.

Ни на секунду она не приняла его за друга. Это Глун. Рен узнала его: мощную громаду его тела, хищный клюв, увенчанную встопорщенным хохолком голову, угловатый рисунок могучих крыльев сорокопута. От страха у нее пересохло в горле. Неудивительно, что Ищейки повернули назад. Зачем им торопиться, когда за ней охотится Глун.

Конечно же, на нем сидит Тиб Арне. Девушка представила себе живое лицо мальчика — сначала дружелюбное, потом враждебное; сначала человеческое, потом — маска порождения Тьмы. В ушах вновь зазвучал скрежещущий хохот, ее обдало жаром дыхания Тиба, как тогда, когда он бил ее, во рту снова появился привкус крови…

Рен начала озираться, ища, куда бы спрятаться, но тут же передумала. Они заметили ее и найдут, куда бы она ни скрылась. Надо либо убежать, либо сражаться, а бежать ей уже надоело.

Порывшись в складках туники, девушка достала эльфийские камни и взвесила их на ладони, словно определяя их силу и прикидывая исход битвы. Она посмотрела на запад, но ничего не было видно, лес все еще скрывался за горизонтом. Никто не будет разыскивать ее — во всяком случае, так далеко и в такую глухую ночь. Стиснув зубы, Рен вспомнила о Гарте: что сделал бы он? Она следила, как Глун, не теряя времени, подлетает все ближе, используя попутный ветер. Легкий и плавный, абсолютно уверенный в своей мощи и сноровке, не пасующий перед поставленной целью боевой сорокопут!

Он попробует расправиться с ней первым же броском — прежде чем ей удастся прибегнуть к магии эльфийских камней. А использовать эльфийские камни против движущейся мишени нелегко.

Рен осторожно отступила, так, чтобы за спиной ее оказался небольшой пригорок. «Все же лучше, чем ничего», — сказала она себе, не спуская взгляда с Глуна. Вспомнив, что боевой сорокопут сотворил с Граялом, она почувствовала себя ничтожно маленькой, замерзшей и беспомощной, одинокой среди безбрежных лугов, где, насколько хватало глаз, не было ни единой души, которая помогла бы ей. Никакого Моргана Ли. Никакого неожиданного спасения. Приходится рассчитывать на свои силы, и то, как она станет драться и повезет ли ей, определит, жизнь ее ждет или смерть.

Девушка сжала в руке эльфийские камни.

«Иди же сюда, Глун. Посмотри-ка, что у меня есть для тебя».

Боевой сорокопут парил в потоке воздуха, то нырял вниз, то снова взмывал, поднимаясь и опускаясь в беспечном пренебрежении жертвой, выписывая темные узоры на фоне глубокой синевы неба. Рен нетерпеливо ждала.

«Сюда! Ну, иди же!»

Внезапно Глун камнем полетел вниз и исчез, Ошеломленная, Рен подалась вперед. Перед ней расстилалась безбрежная, пустынная и непроглядная ночная равнина. Что произошло? По спине девушки ручьем катился пот. Куда девался сорокопут? Ведь не спустился же он на землю, в этом не было бы никакого смысла.

И тут она поняла: Глун пошел в атаку. На бреющем полете, невидный на фоне земли, он летел прямо на Рен. С какой быстротой? Когда нападет? В паническом ужасе Рен отшатнулась назад. Его совсем не видно! Рен пыталась разглядеть сорокопута на фоне темного горизонта, но ничего не заметила. Старалась услышать его, но кругом царила тишина.

«Где он? Где?..»

Ее спас инстинкт. Отпрянув в сторону, она почувствовала, как громадное тело сорокопута проносится мимо, когти разорвали воздух в нескольких дюймах от нее. Девушка упала на землю и откатилась в сторону, ощущая на губах вкус пыли и крови. Боль снова вернулась в ее израненное тело.

Мгновенно вскочив на ноги, она повернулась в ту сторону, куда, как ей казалось, умчался сорокопут, призвала магию эльфийских камней и метнула в ночь широкий веер голубого пламени.

Но огонь пронзил пустоту и никого не задел.

Рен сжалась в комочек, отчаянно вглядываясь в залитую лунным светом равнину. Он вернется, но она не заметит его! Она потеряла врага из виду! Он ниже линии горизонта и невидим. Девушку охватило отчаяние.

«Откуда он появится? Откуда?»

Рен нанесла несколько ударов вслепую, сначала направо, потом налево, бросилась на землю, перекатилась, вскочила и снова нанесла удар. Магическая сила с чем-то столкнулась! Раздался вопль, сопровождаемый тяжелым биением крыльев. Сорокопут, издавая зловещий свист и шипение, пролетел слева от нее. Протирая глаза от пыли, она вгляделась ему вслед. Ничего.

Девушка поднялась и побежала. Превозмогая боль, она кинулась к небольшому овражку в нескольких сотнях футов от нее и отчаянным рывком упала на дно. Раздался уже знакомый шорох крыльев, и что-то темное просвистело над ее головой. Глун снова промахнулся.

Рапластавшись на дне овражка, Рен посмотрела в небо. Луна и звезды — и больше ничего.

О, Тени! Девушка привстала на колени. Ложбинка обеспечивала ей некоторую защиту, но надолго ли? Ночь не была другом Рен — в темноте боевой сорокопут видит раз в десять лучше ее. Он легко разглядит ее в ложбинке, а она его даже и не заметит.

Рен поднялась в полный рост и несколько раз послала магию наугад в разных направлениях, надеясь, что ей повезет. Огонь вырвался и полетел по равнине, девушка чувствовала, как сквозь нее струится его сила. Она закричала от радости и тут же увидела мчащегося прямо на нее боевого сорокопута, она успела швырнуть в него молнию — слишком поздно! — и снова упала ничком. Быстрота спасла ее; синее пламя эльфийских камней заставило сорокопута в последнюю минуту отклониться от цели, и он снова промахнулся.

В это время она увидела Тиба Арне, на одно короткое мгновение он скользнул мимо нее, его светлые волосы красиво развевались. Потом она услышала крик бешенства и досады и тоже завизжала — яростно и злорадно.

В небе и на земле воцарилось безмолвие.

Дрожа от озноба, девушка съежилась в ложбинке, сжимая эльфийские камни. Если ей не удастся ничего изменить, то она проиграет схватку.

Рано или поздно Глун доберется до нее.

И тут она услышала новый крик, на этот раз далеко на западе — дикий вопль, прорезавший давящую тишину. Она повернулась в ту сторону, узнавая и не узнавая, боясь поверить своему счастью. Птица рок! Крик прозвучал снова, короткий и вызывающий.

Спирит! Это был Спирит!

Рен видела, как в ночи появилась черная тень, падающая с высоты быстро, как стрела. «Спирит, — подумала она, — а это значит, и Тигр Тэй!» У нее появилась надежда. Девушка начала было вставать, чтобы подать знак друзьям, но тут же прижалась к земле. Глун все еще здесь и ждет возможности покончить с ней. Глаза ее обшаривали тьму, но понапрасну. Где же сорокопут?

И вот из мрака навстречу новому противнику взвился Глун, черный монолит, мгновенно набравший скорость. Рен вскочила и предостерегающе закричала. Спирит шел прямо на врага, но в последнее мгновение отклонился в сторону, и боевой сорокопут пронесся мимо, не причинив вреда птице рок, но тут же развернулся, чтобы пуститься в погоню. Гигантские птицы осторожно кружили друг возле друга, делая обманные выпады, пытаясь нащупать уязвимое место противника. Рен, беспомощная, прикованная к земле, скрипела зубами. Глун крупнее, чем Спирит, и научен убивать, он — порождение Тьмы, ему помогает его магическая сила. Спирит быстр и храбр, но велики ли шансы, что он выстоит?

Вдруг птицы на мгновение сцепились в вопящий яростный клубок, и тут же их снова разбросало. Опять медленное кружение, причем каждая старалась оказаться выше своего противника.

Рен выбежала из ложбинки на равнину. Дерущиеся птицы уносились прочь, а она бежала следом, не желая потерять их из виду, твердо решив помочь друзьям. Она не могла уступить этот поединок Тигру Тэю и птице рок. Это не их, а ее битва.

Птицы опять сошлись в схватке, царапая и раздирая друг друга когтями и клювами. Черные тени на озаренном луной небосклоне, они метались из стороны в сторону, извивались и дергались, опускаясь вниз по спирали. Крылья их бешено молотили воздух. Рен спешила за ними с эльфийскими камнями в руке.

«Только бы подобраться поближе!» — думала она.

Наконец, казалось в самый последний момент, птицы оттолкнулись, вернее, как бы отшатнулись друг от друга — с их разодранных тел падали вниз перья, клочья кожи, лилась кровь. Рен в ярости застонала. Глун встряхнулся и пошел вверх медленными широкими витками, постепенно выравнивая полет. Спирит начал было подъем, но вдруг завалился, полетел к земле и исчез. Рен задохнулась от ужаса, но затем изумленно вздохнула: неожиданно Спирит показался вновь, в боевой форме, чудесным образом пришедший в себя. Это была уловка!

Оказавшись точно под Глуном, он, словно стрела, рванулся вверх сквозь ночную мглу и ударил в боевого сорокопута. Послышался резкий скрежет, будто скалы терлись друг о друга. Птицы завопили и разлетелись в разные стороны, хватая когтями воздух.

Один из всадников, выбитый из седла, камнем несся к земле, молотя по воздуху руками и ногами, крича от ужаса, не в силах изменить свою участь. Наверху же продолжалась схватка.

Птица рок и боевой сорокопут сражались так, будто потеря седока не имела для них никакого значения. Рен не поняла, кто упал. С бешено колотящимся сердцем она бежала по равнине. В горле пересохло от страха. Долгое время она ничего не видела, потом вдруг прямо перед ней возникла искалеченная фигура — окровавленная, оборванная, пытающаяся подняться, — упавший всадник, кем бы он ни был, подавал признаки жизни. Она замедлила бег, и разбитое, разодранное лицо повернулось к ней.

Когда глаза девушки встретились с глазами упавшего, она содрогнулась. Это был Тиб Арне.

Он пытался заговорить, издавая невнятное рычание, в котором слышалась ненависть. Несмотря на кровоточащие раны, у него все еще был вид мальчишки, но порождение Тьмы, заключенное в его оболочке, уже вырвалось на свободу и, превратившись в черный дым, устремилось к ней. Девушка мгновенно подняла эльфийские камни, голубой огонь пронзил гнусную тварь и поглотил ее.

Когда Рен снова взглянула на врага, голубые глаза Тиба Арне незряче смотрели сквозь нее.

Услышав сверху клич то ли боевого сорокопута, то ли птицы рок, она взглянула на небо и увидела, что Глун, преследуемый Спиритом, пикирует к земле. Сорокопут покинул поле битвы и устремился к ней. Она съежилась в тени его крыльев, теперь ей было негде спрятаться, ложбинка осталась слишком далеко — не добежишь.

Рен подняла эльфийские камни, но движение ее запоздало, и она поняла: ей не спастись.

Спирит последним усилием нагнал Глуна, ударил его грудью и сбил в сторону. Глун перевернулся, вцепившись в птицу рок, и в то же мгновение Рен послала молнию эльфийских камней.

По телу птицы пробежало пламя, обволокло его, испепеляя. Она яростно завизжала, извиваясь и пытаясь сбить голубой огонь. Рен ударила снова, и пламя охватило все тело Глуна. Он рухнул на землю, вздрогнул и затих.

В несколько секунд огонь сжег его дотла.

***

В наступившей вслед за этим тишине Спирит бесшумно опустился на равнину. Тигр Тэй вылез из седла и своей неуклюжей походкой зашагал к Рен. По его обветренному лицу струился пот. Девушка потянулась к нему.

— С тобой все в порядке, девочка? — тихо спросил он, и в глазах его она прочла глубокое сострадание.

Она улыбнулась:

— Благодаря тебе. За один день меня дважды спасли друзья, которых я считала навек потерянными. — И Рен рассказала Крылатому Всаднику о Моргане Ли и порождениях Тьмы из Южного Стража.

— Я нашел свободнорожденных у Зубов Дракона вчера утром. — Мускулистые руки держали ее так крепко, словно Тигр Тэй боялся, что она снова может исчезнуть. — Их предводитель сообщил мне, что не посылал никакого мальчика, послал кого-то другого. Я понял, что произошло. Предложив им следовать за мной, как только они смогут, сам я отправился на поиски.

«Слишком поздно, — думал я. — Рен уже пропала». Мы искали тебя весь день. Нашли Граяла и Рифта, но ни единого твоего следа. Я знал, что мальчишка захватил тебя. Но надеялся, если представится случай, ты убежишь. Когда все уснули, я взял Спирита и продолжал искать. Он сурово посмотрел на девушку. — И правильно сделал.

— Еще бы, — согласилась она.

— Какого черта! Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты не летала ни с кем, кроме меня!

Рен наклонилась ближе к нему, чувства так переполняли ее, что она не могла говорить.

— Не заставляй меня говорить об этом, — прошептала она.

Вероятно, Тигр Тэй увидел боль в ее глазах.

Или услышал отзвук ее в голосе девушки. Он задержал на ней взгляд, потом выпустил ее руки и отступил на шаг.

— Больше никогда так не делай. Слишком много времени и сил ушло на то, чтобы вернуть тебя. — Он откашлялся. — Дай-ка взгляну на Спирита, не слишком ли он пострадал.

Несколько минут Тигр Тэй осматривал гигантскую птицу рок, осторожно прощупывая ее черное оперение. Спирит свирепыми глазами следил за ним. Когда Крылатый Всадник заговорил с птицей, она щелкнула клювом, расправила широкие крылья и встряхнулась.

Довольный Тигр Тэй подозвал Рен и бросил на птицу гордый взгляд.

— Спирит все равно победил бы, ты ведь знаешь, — сказал он.

Несколько секунд Рен молчала. Потом улыбнулась:

— Думаю, что да.

Тигр Тэй помог ей взобраться на птицу и привязал. Потом, ободряюще похлопав Спирита, присоединился к девушке. Рен глядела на раскинувшийся вокруг нее застывший ночной край, пустой и безмолвный — лишь останки Глуна еще потрескивали и дымились. Она чувствовала слабость и головокружение, но это не важно, главное, она все-таки жива. Сила эльфийской магии не угасла. Искорки ее еще пробегали по ее телу.

«Ну вот, я опять уцелела, — подумала она, — но долго ли мне будет так везти?»

— Они не победят, — вдруг сказала она. — Я этого не допущу.

Тигр Тэй не спросил, что она имеет в виду.

И ничего не сказал, только посмотрел на нее и кивнул. Потом свистнул, и, взмыв ввысь, гигантская птица быстро прорезала темноту.