Аксессуары

В некоторых случаях кодекс может содержать пролог, комментарии или эпилог.

В качестве введения к основному тексту кодекса его разработчики или соответствующие органы власти, уполномоченные принять кодекс, нередко помещают некий пролог². В принципе прологи к кодексам так же стары, как и сами кодексы, поскольку их можно обнаружить уже в первых месопотамских кодексах, однако увлечение ими, пожалуй, достигло апогея в эпоху Просвещения, иногда даже доходя до крайности³, что, впрочем, неудивительно для того многословного и склонного к философствованию века. С тех пор любовь кодификаторов к прологам никогда не увядала, проявляясь в том числе и в самых новейших кодексах.

Думается, что пролог имеет одновременно политическое и педагогическое значение.

С политической точки зрения пролог может служить прославлению принявшей кодекс власти, уподобляя ее великим кодификаторам прошлого или даже иногда подчеркивая духовную связь власти с божественными силами, вдохновившими ее на кодификацию. Так, Кодекс Липит-Иштара гласил, что Боги призвали царя Липит-

внимания не обращает (что еще раз подтверждает почти полную идентичность терминов), мы перевели оба термина как «социальная помощь». — Примеч. пер.

¹ См. Одиннадцатый годовой отчет Высшей комиссии по кодификации за 2000 г. (Onziè me rapport de la Commission supé rieure de codification, é d. JO, 2001, p. 13).

² Терминология здесь бывает самой разнообразной (пролог, предварительные рассуждения, преамбула, объяснительная записка...), но такое разнообразие наименований отнюдь не свидетельствует о том, что речь идет о разных по существу явлениях.

³ J. Carbonnier, Flexible droit, op. cit., p. 169, n. 34 (Ж. Карбонье приводит здесь примеры расхожих в то время острот по поводу любителей писать всевозможные преамбулы).

Техника кодификации

Иштара на трон, дабы «закрепить в стране право... дабы силой покончить с беспорядком и злонамеренностью, дабы установить закон»¹. Хаммураби в прологе к своему Кодексу объявлял себя наместником Богов, которые поручили ему добыть для страны, куда он поставлен царствовать, военную и политическую славу - славу уже достигнутую, по его словам, серией завоеваний; в такой ситуации сам Кодекс представлялся как мера по осуществлению этого грандиозного божественного замысла². «Предварительные рассуждения о проекте Гражданского кодекса», составленные комиссией консульского правительства и оглашенные Порталисом Государственному совету 1 плювоза IX года Республики, также не были свободны от лести в адрес Наполеона Бонапарта: «Работа по составлению Гражданского кодекса прежде всего стала проявлением внимания со стороны героя, которого нация признала своим верховным магистратом, который собственным гением преображает все, к чему бы он ни прикасался, и который будет считать себя обязанным трудиться на благо нации до тех пор, пока останется еще хоть что-то, что необходимо сделать для нашего процветания».

Пролог также выполняет педагогическую функцию: в нем кодификатор дает обоснование кодекса, которое позволяет лучше уяснить его положения. Такой метод рекомендовался уже в эпоху Античности. Платон писал, что законодатель, подобно музыканту, делающему несколько предварительных аккордов, чтобы настроить ухо слушателя, должен подготовить граждан к законам, которым им предстоит подчиняться³. По словам Ж. Карбонье «осознанное подчинение движется хорошим шагом, тогда как подчинение слепое спотыкается или едва волочит ноги»⁴. Таким образом,

¹ J. Gaudemet, La codification..., art. cité, p. 254.

² См.: Le Code de Hammurapi, Le Cerf, 1998, trad. A. Finet, p. 31-44. См также: J. Bottera, Mé sopotamie, L'é criture, la raison et les dieux, Folio-Histoire, 1987, р. 287

³ Platon, Des lois, livre IV, Folio, p. 191, trad. A. Castel-Bouchouchi: «Законодатель должен одновременно заботиться о том, чтобы введение имело место во главе свода, где собраны все законы, и чтобы таким введением не был обделен ни один из законов, взятый отдельно» (ср. русский перевод по изданию: Платон. Законы I Обш ред А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А. Тахо-Годи. М., Мысль, 1999. С. 176. - Примеч пер). Платон здесь приводит два варианта одного и того же текста закона, посвященного браку: простой вариант и вариант, снабженный прологом, причем философ отдает предпочтение второму варианту (см. этот фрагмент в русском переводе- Указ соч С. 173-174. - Примеч. пер.). См. также: J. de Romilly, La loi dans la pensé e grecque Les Belles Lettres, 2001, p. 246 (здесь подчеркивается важность педагогической функции закона для греческих мыслителей).

⁴ J. Carbonnier, Flexible droit, op. cit., p. 168.

Выбор структуры

в прологе разъясняется, какие задачи стоят перед кодификацией, обосновывается тот или иной выбор кодификатора, в случае необходимости излагается процесс разработки кодекса. Тем самым пролог может служить неким ориентиром для тех, кому предстоит толковать кодекс, поскольку он помогает понять его дух. По выражению Бентама, преамбула призвана стать «компасом для судей»¹. Даже Фрэнсис Бэкон, советовавший «по возможности избегать преамбул», вынужден был признать их немалое педагогическое значение: «Учитывая время, в которое мы живем, преамбулы к законам очень часто бывают необходимы, причем не столько для того, чтобы объяснить закон, сколько для того, чтобы убедить в нем, чтобы облегчить его представление комициям*, одним словом, чтобы угодить народу»². Прекрасными примерами педагогической роли преамбул являются, допустим, «Краткое изложение плана Короля по реформе правосудия», предшествовавшее тексту Прусского кодекса 1749 г., уже упоминавшиеся «Предварительные рассуждения...» Порталиса³ или «Объяснительная записка», с которой начинался швейцарский Гражданский кодекс и которую написал его главный разработчик Ойген Хубер⁴.

Неудивительно, что к преамбулам часто прибегали составители кодексов, принимавшихся в течение XX столетия в коммунистических странах. Тем самым они подчеркивали связь между кодексом и фундаментальными постулатами социалистической системы, напоминая о принципе социалистического толкования его положений⁵. Роль преамбул приближается в этом смысле к роли вводных положений⁶, что подтверждается все теми же кодексами со-

¹ Traité de lé gislation civile et pé nale, op. cit., t. 1, p. 250.

* Комиции - древнеримские народные собрания, принимавшие законы. - Примеч. пер.

² De dignitae et augmente scientarum, 1623, livre 8, chap. 3, partie 2, trad. Lassale et Buchon, 1836, APD, p. 357 (ср. с русским переводом: Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук Ц Фрэнсис Бэкон. Сочинения в двух томах. Т. 1. 2-е изд. // Философское наследие. М., 1977. С. 502. - Примеч. пер.).

³ Этот документ был подписан четырьмя членами комиссии, но его реальное авторство справедливо приписывается Порталису, поскольку в тексте имеются многие выражения или даже целые параграфы, уже написанные им ранее (см.: M. Long, J.-C. Моnier, Portails, Michalon, p. 19).

⁴ Объяснительная записка к проекту федерального департамента юстиции и полиции, Зтома, 1901-1902 гг.

⁵ См. об этом: Y. Eminescu, T. Popescu, Les codes civils des pays socialistes, LGDJ, 1980, pré f. D. Talion, p. 74.

⁶ О вводных положениях см. далее.

Техника кодификации

циалистических стран, где с одинаковым успехом использовались для указанных целей то одни, то другие¹. В то же время определенное сходство в данном аспекте между преамбулами и вводными положениями не должно скрыть от нас важнейшее различие в их юридической природе: преамбулы, как правило, лишены нормативной силы, тогда как вводные положения являются нормами позитивного права.

Кодекс может также сопровождаться комментариями, имеющими очень давние традиции. Еще старые китайские кодексы дополнялись многочисленными комментариями: существовал комментарий, вставлявшийся между строк закона или добавлявшийся мелким текстом в конце каждой статьи, — так называемый цзяо чу или малый комментарий; существовал более пространный комментарий, относившийся к группе статей и помещавшийся сразу за ней; наконец, существовал высший комментарий — так называемый чанг чу, располагавшийся в начале кодекса². Среди тех, кто придавал такого рода комментариям особое значение, видное место занимает Бентам, бывший их горячим сторонником и в то же время бичевавший «предварительные рассуждения», которые он считал изложением нескольких общих принципов, сколь туманных, столь и лицемерных — призванных скрыть истинные политические намерения деспота, инициирующего принятие кодекса. Что касается комментария, то, по мысли Бентама, он, принимая форму некоего rationale*, включенного в ткань кодекса, нужен сугубо в разъяснительных целях и отражает стремление к тому, чтобы кодекс был понят всеми. Наличие постатейного объяснительного комментария позволяет оценить обоснованность каждого положения кодекса — здесь мы видим рассуждения в духе утилитаризма, характеризующего политико-правовые взгляды Бентама³.

Комментарии, преимущественно официальные, направлены на то, чтобы ограничить или даже вовсе исключить всякое иное толкование кодекса, поскольку в кодификации заложено стремление к ее полноте⁴. Расцвет официальных комментариев приходится на эпоху

1 Y. Eminescu, T. Popescu, Les codes civils des pays socialistes, op. cit., p. 69 et s.

² См. подробнее: J. Vanderlinden, Comparer les droits, Story scientia, 1995, p. 252.

* Rationalë (лат.) - религиозный термин, обозначающий название некоторых литургических книг. - Примеч. пер.

³ См.: J. Vanderlinden, Le concept de code..., op. cit., p. 182..

⁴ Об этом стремлении см. в первом разделе работы.

Выбор структуры

Просвещения. Таковы были, например, комментарии к каждому из баварских кодексов XVIII в., составленные и анонимно опубликованные фон Крейтмайером, вице-канцлером, а затем канцлером короля Максимилиана Иосифа III¹. Еще в конце XIX столетия в литературе можно встретить апологию официального комментария, скажем, в работах Рогэна*, предлагавшего принимать комментарий в том же законодательном порядке, что и сам кодекс, придавая им обоим одинаковую юридическую силу². В наши дни официальные комментарии встречаются реже, хотя нельзя сказать, что такая практика исчезла полностью. Так, Гражданский кодекс Квебека сопровождается комментариями министерства юстиции³. Uniform Commercial Code (Единообразный торговый кодекс), разработанный в США, представлен двумя изданиями: в одном содержится «только текст», а в другом — «текст и комментарий»; в комментарии здесь под каждой статьей даются указания на предшествующие положения единообразного закона, если таковые имели место, излагается суть комментируемой статьи и приводится отсылка к другим положениям кодекса, которые полезно просмотреть для более глубокого анализа проблемы.

Что касается неофициальных комментариев к официальным кодексам, то они по-прежнему мало распространены в латинских странах. Допустим, во Франции аннотированные кодексы издательства Litec оранжевого цвета так и не смогли завоевать такую же популярность, как голубые кодексы того же издательства малого формата". Напротив, неофициальные комментарии играют важнейшую роль в странах германской традиции, к примеру, в самой Германии или в Швейцарии⁴.

В некоторых случаях неофициальные комментарии служат дополнением к неофициальным кодексам. Так, если взять разработанные Комиссией Ландо Принципы европейского договорного права,

¹ J. Vanderlinden, Le concept de code..., op. cit., p. 397.

* О персоналии Э. Рогэна см. наше примечание выше. — Примеч. пер.

² Е. Roguin, Observations sur la codification des lois civiles // Recueil publié par la Faculté de Droit de Lausanne, 1896, p. 119.

³ Commentaires du ministre de la Justice, Publications du Qué bec, 1993.

** О «голубых» кодексах Litec см. наше примечание выше. Это классическое издание характеризуется тем, что здесь к каждой статье даются постатейные примечания в виде обширных выдержек из судебной практики, а не доктринальный авторский комментарий, который, как отмечает Р. Кабрияк, во Франции непопулярен. — Примеч. пер.

⁴ R. David, С. Jauffret-Spinosi, Les grands systè mes de droit contemporain, op. cit., № 111.

Техника кодификации

преподносимые в качестве первого наброска будущего Европейского обязательственного кодекса, то их составители снабдили каждую статью подробными комментариями и примечаниями, где излагаются существо вопроса, его законодательное регулирование в каждом государстве — члене Европейского Союза, подходы к проблеме американских restatements* и основное содержание международных конвенций, касающихся соответствующего института¹.

В ситуации, когда решающий вклад в разработку какого-либо кодекса вносит один-единственный автор-составитель, последний нередко сам пишет к кодексу комментарии, находящиеся на стыке между комментариями официальными и комментариями неофициальными. Скажем, именно так обстояло дело с кодексами, разработанными для Японии в конце XIX столетия Буассонадом², с аргентинским Гражданским кодексом, прокомментированным его создателем — Белесом Сарсфельдом³, или с Гражданским кодексом, составленным в 1960 г. Рене Давидом для Эфиопии⁴.

Известно, что наметилась тенденция к стиранию граней между нормативным и ненормативным⁵. Но даже с учетом данного обстоятельства не думается, что за комментариями, в том числе официальными, может быть в обозримом будущем признана обязательная юридическая сила. Скорее всего на них по-прежнему будут ссылаться только для того, чтобы правильно истолковать текст кодекса, к которому они имеют отношение⁶.

* О понятии restatements см. выше, в том числе наше примечание. - Примеч. пер.

¹ Principes du droit europé en des contrats, La Documentation franç aise, 1997.

² Projet de Code civil de iEmpire du Japon, 5 vol., 1882—1889 (в этом издании приведен текст проекта японского Гражданского кодекса и комментарий к нему).

³ См.: P. Arminjon, В. Nolde, M. Wolff, Traité de droit comparé, op. cit., t. 1, № 89 (авторы отмечают, что комментарии Велеса Сарсфельда сопровождали официальные издания этого кодекса).

⁴ Code civil de l'Empire d'Ethiopie, LGDJ, 1962.

⁵ См. об этом подробнее: С. Atias, Normatif et non normatif dans la lé gislation ré cente du droit privé // RRJ, 1992, p. 219.

⁶ См., например, конкретные дела, где Государственный совет отказался принимать во внимание парламентские доклады, служащие приложением к закону (CE, Ass. 5 mars 1999, Confé dé ration nationale des groupes autonomes de l'enseignement public // AJDA, 1999, 420), или где он не стал учитывать изложенные в этих докладах основные направления реформы и ее цели (CE, Ass. 5 mars 1999, M. Rouquette, Mme Lipietz et autres // AJDA, 1999, 420; Revue franç aise de droit administratif, 1999, p. 357, concl. С Mangue). По поводу данных решений см. критические замечания: N. Molfessis // Revue trimestrielle de droit civil, 1999, p. 729.

Выбор структуры

Помимо того что к кодексу могут добавляться введение в виде пролога или сопровождение в виде комментария, встречаются случаи, когда его текст завершается эпилогом, играющим, как правило, ту же роль, что и пролог. Такой эпилог, например, содержался в Кодексе Хаммураби. В нем подчеркивались мудрость и справедливость изложенных положений, которые должны быть взяты на вооружение последующими поколениями, и горе тому, утверждалось в эпилоге, кто осмелится их в будущем нарушить¹. Однако ныне эпилоги кодексов преданы забвению — практически все кодификаторы Новых времен и Современной эпохи эту технику игнорировали.

Мы убедились, что атрибуты кодекса — его язык, наименование и аксессуары — вызывают множество вопросов, с которыми сталкиваются кодификаторы и которые им приходится решать. Но не меньше вопросов возникает по поводу связующих элементов кодекса.