За три года до расставания

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Ночной клуб «Эйфория» был модным, забитым до отказа и очень шумным местом. То, что надо для веселья в большой компании. Корин, я, Тайлер и еще семеро наших одногруппников приезжаем туда к десяти, когда очередь у входа достигает едва не целый квартал.

- Можете не волноваться, мы зайдем без проблем, - как всегда бодрым тоном заверяет нас Корин, когда я уже приуныла, решив, что придется выждать очередь.

- Охранник мой сосед и хороший друг, - добавляет Корин, бойко пробираясь к входу.

Я совершенно этому не удивлена. Корин обладала феноменальной способностью подружиться буквально с каждым.

Я улыбаюсь Тайлеру и сжимаю его руку. Не скажу, что он испытывает удовольствие от вечера, но старается не киснуть ради меня. Он не любитель подобных развлечений, да и я не первая тусовщица, но иногда хочется немного встряхнуться, и соответствовать возрасту.

Собираясь сегодня в клуб, я решила принарядиться. Черное короткое платье без рукавов и широкой полоской пайеток по подолу выглядит минималистическим и сексуальным. А босоножки из черного атласа на шпильке оставляют небольшую надежду, что мои ноги все же не пострадают. С волосами я не стала мучатся и просто выпрямила их плойкой.

Тайлер же остался верен себе: то есть надел все черное, и выглядел просто убийственно соблазнительно. Черная футболка с V-образным вырезом и черные стильные джинсы делали его похожим на модель из журнала. Не на этих андрогинных существ с пухлыми губками, а мужчин, которые способны вызвать у девушки слюноотделение.

Я знаю, какое впечатление Тайлер производит на девушек из нашей компании. На меня же они поглядывают с откровенной завистью, но меня это только забавит. Я на все 200% уверенна в Тайлере и его верности ко мне.

- Хай, Ронни! – едва не визжит Корин, вешаясь на шею огромному бритоголовому парню. Она, в самом деле, висит на нем, потому что перед ним она настоящая Дюймовочка.

- Здорово, Живчик! – неожиданно высоким голосом приветствует ее Ронни, на бейдже которого значится «Рональд». Ни Ронни, ни Рональд не подходит этому мощному великану.

- Ронни, милый, эти ребята со мной, - обведя рукой всю нашу компанию, воркует Корин.

- О ’кей, крошка, не вопрос. – Ронни машет нам в сторону прохода. – Заходите.

Он, и его напарник Ленс, на вид швед, или немец, сторонятся, давая нам пройти. В очереди раздаются возгласы возмущения, но Ронни советует в толпу заткнуться и недовольные замолкают.

Я бы тоже не стала спорить с Ронни или Ленсом.

Мы входим внутрь клуба, и музыка оглушает нас. Разнообразные тела извиваются на танцполе в огнях стробоскопов. В самом центре царит бар со светящейся стойкой, за которой три бармена одновременно обслуживают посетителей. Витые металлические лестницы ведут на галерею, где располагаются удобные диваны.

- Вау, мне уже не терпится зажечь, - кричит Жаклин, покачивая головой в такт музыке.

Крик здесь обычный способ вербального общения, иначе ничего не слышно.

Ребята из нашей группы смеются, и я тоже присоединяюсь к веселью. Мы танцоры, когда играет музыка, наши ноги начинают двигаться даже непроизвольно.

- Корин, никто даже не поверил наше удостоверение, - кричу я девушке.

- Это потому что вы были со мной. Иначе вас бы обязательно проштамповали.

Вообще-то, и у меня, и у Тайлера есть липовое удостоверение. Не знаю, где и когда он раздобыл свое, мое же достала Нора. Она сделала нам обоим, и я даже не знаю точно, каким образом.

- Наш столик наверху, - перекрикивая музыку, указывает на галерею Корин. – Давайте закажем убойных коктейльчиков и начнем развлекаться.

Сквозь разгоряченные тела танцующих мы пробираемся к лестнице на галерею. Музыка – оглушительная, наполненная страстью, течет сквозь меня, подчиняя своему ритму. Мне хочется двигаться, отдаться дикому, необузданному желанию танцевать. Я и не знала, что это чувство во мне так сильно, пока не оказалась здесь.

Я каждый день танцую в классе, но это другое. Там я все время связана контролем, и малейшая ошибка вынуждает повторять одно движение снова и снова. Но здесь я могу расслабиться, и позволить энергии выплеснутся наружу.

Мы занимаем наш столик; рассаживаемся на удобных диванах из черной кожи. Каждый заказывает себе выпивку: я «Маргариту», а Тайлер пиво. Сегодня я планирую позволить себе немного опьянеть. Я заслужила небольшую передышку.

Пока мы ждем свои напитки, я откидываюсь на грудь Тайлера, с блуждающей улыбкой на губах слушая шутливые перебранки новых друзей. Почти все мы танцоры, а потому практически все наши разговоры сводятся к танцам. У каждого есть своя забавная история о нашем ремесле.

Пока Жаклин рассказывает нам о том, как в ее старом коллективе девчонки воровали друг у друга нижние шорты, Тайлер рассеянно поглаживает мое плечо кончиками пальцев, время от времени целуя в висок.

Я чувствую себя немного виноватой, зная, что он согласился пойти только из-за меня. Он не получает такого удовольствия как я, находясь здесь. Но принесенная «Маргарита» быстро вытесняет чувство вины.

- Предлагаю выпить за всех нас! – торжественно провозглашает Клод, парень с невероятно красивым лицом и длинными, светлыми волосами. Клод гей, и не делает из этого тайну. – Мы пережили первую неделю в «Джуллиарде», и впереди у нас еще чертовски охренительных четыре года!

Поднимая свои бокалы, мы чокаемся, радостными криками поддерживая речь парня.

И в этот момент, в этот поистине прекрасный момент я счастлива так, как и мечтать несмела. У меня есть любимый человек, с которым я планирую прожить всю жизнь. Есть дело, которое вдохновляет и наполняет жизнь смыслом. Большего мне и не надо.

Потягивая свои напитки, мы продолжаем свое дружеское общение. Тайлер заводит разговор с Адамом, и я приятно удивлена, что у них нашлись общие темы для беседы.

Улыбаясь какой-то шутке Корин, ловлю себя на том, что ощущаю чей-то внимательный взгляд на себе. Поворачиваю голову немного в сторону, смотрю на один из диванов, диагонально стоящих к нам. Мне требуется пара секунд, чтобы узнать в мужчине, чей взгляд я почувствовала, своего преподавателя современной хореографии.

Дэниел не один, а в компании эффектной девицы в красном мини, с невероятно длинными ногами. Она что-то шепчет ему на ухо, и едва не трется об него, но поднимая свой стакан в мою сторону и усмехаясь, он не выглядит заинтересованным в ней.

Смущенная, я едва заметно приподнимаю свою «Маргариту», но тут же отворачиваюсь, боясь, что кто-то может заметить.

Через несколько минут большая часть нашей компании решает двигать на танцпол. Я не говорю никому, что заметила нашего куратора, но скоро Корин обнаруживает Дэниела и ребята бурно приветствуют его. Я же предпочитаю держаться в стороне, потому что до сих пор чувствую себя неловко.

- Это тот придурок, который доставал тебя всю неделю? – бросая убийственные взгляды в сторону Дэниела, которого окружило наше сборище, спрашивает Тайлер.

Мое лицо горит от того, будто кажется, что скрываю какую-то тайну. На самом деле, ничего особенного не случилось. Дэниел просто со мной поздоровался, когда я его заметила. После того, как он помогал мне сегодня в танцклассе, тратя на меня свое свободное время, в этом нет ничего криминального.

- Надрать ему задницу? – кривя губы в усмешки, предлагает Тайлер. Он шутит, но я знаю, что если бы попросила, он бы сделал это. И отчего-то, эта мысль возбуждает, хотя подозреваю, тут не обошлось без помощи «Маргариты».

Действуя импульсивно, я хватаю Тайлера за футболку и, притягивая к себе, впиваюсь в губы требовательным, даже агрессивным поцелуем. Если он и не ожидал такого, то виду не подал.

Его рука зарывается в мои волосы и мягко обхватывает затылок, другая лежит на моем бедре. Губы, отвечая на мой напор, скользят по моим губам; теплый язык проникает в рот, сплетаясь с моим языком.

Отдаваясь во власть внезапного порыва, я больше не хочу танцевать, я хочу нечто иное. Хочу Тайлера, и больше ничего вокруг. Хочу стащить с него эту чертову футболку, джинсы, абсолютно все. Хочу его в себе: горячего, влажного, запыхавшегося.

Тайлер первым приходит в себя, почувствовав, что я распаляюсь до предела. Он мягко отстраняет меня и смотрит в глаза. Я с трудом удерживаю его в фокусе, но потому, что его взгляд затуманен, а лицо напряжено, понимаю, как тяжело ему дается самоконтроль.

- Хочешь уйти? – Он ласкает мою щеку костяшками пальцев, с безграничной любовью и желанием проникая в самую душу. – Только скажи, и я уведу тебя отсюда. И больше не буду просить остановиться. – Он болезненно усмехается.

Да, Боже, как же я хочу уйти, чтобы больше не сдерживаться! Но я морщусь, когда понимаю, что мы не можем сейчас взять и уйти. Я сама попросила Корин взять нас с собой. И я хочу, чтобы эти ребята стали моими друзьями.

- Давай еще немного побудем, - успокоив дыхание, решаю я. – У нас еще много времени впереди.

Тайлер кивает, но я вижу, что он разочарован. Я хочу еще что-то ему сказать, но руки Корин хватают меня и тянут за собой.

Мы спускаемся вниз и не сдерживаясь, отрываемся на танцполе. И это сродни эйфории. Не даром так нарекли этот клуб. Мы полностью отдаемся ритму, двигаясь так, словно от этого зависит наша жизнь.

Невероятные ощущения. Для меня танец похож на занятие любовью с любимым мужчиной. Море удовольствия, когда ты отдаешь и получаешь взамен; состояние парения, абсолютного счастья.

Время теряется для меня, но через несколько динамичных треков я чувствую, что умираю от жажды. Мои волосы увлажнились, а кожа покрылась испариной.

- Пойду, закажу чего-нибудь освежающего, - кричу на ухо Корин. – Тебе взять?

Моя новая подруга качает головой, полностью занятая флиртом с каким-то парнем, которого она соблазняет откровенными движениями.

Понимающе ухмыляясь, я направляюсь к бару и встаю в очередь. Думаю, не взять ли мне пива для Тайлера, когда за спиной раздается знакомый с недавних пор голос:

Быстро оборачиваюсь, натыкаясь на кривую улыбку Дэниела Райерса. Серые глаза смотрят с легким прищуром.

- Мистер Райерс. – Я выдавливаю приветственную улыбку, но при этом чувствую, как все внутри напрягается. Не понимаю в чем дело. Сегодня в танцклассе этого не было. Или сейчас он специально старается, чтобы смутить меня?

Он делает знак одному из барменов и тот сразу к нам подходит.

- Что ты пьешь? – Он смотрит на меня, и его взгляд так авторитетен, что я не решаюсь отказаться.

Бармен не уточняет, что именно повторить, отчего я делаю вывод, что Дэниела тут хорошо знают.

Когда нам подают наши напитки, я делаю попытку заплатить за свой коктейль, но он решительно пресекает ее, бросив, что у него здесь открыт счет.

Хочу уйти, но боюсь, это будет похоже на бегство. Поэтому подношу коктейль ко рту и делаю глоток. Делаю вид, что разглядываю людей, чтобы не смотреть на него. Не вижу, но чувствую его изучающий взгляд на мне.

- Знаешь, я удивился, обнаружив, что в тебе больше страсти, чем ты обычно показываешь, - внезапно произносит он.

Я с непониманием вскидываю брови, но он кажется очень серьезным. Похоже, он выпил уже достаточно. Тогда понятно, из-за чего такое поведение.

- Ты должна наполнять ею свой танец в классе, а не только здесь и там. – Он сардонически усмехается, указывая рукой, в которой держит стакан с чем-то похожим на виски, на галерею.

Мои щеки заливает предательский румянец, когда понимаю, что он видел наш с Тайлером порыв.

- Ты покраснела. – Его улыбка становится шире. – Я смутил тебя?

Его взгляд беззастенчиво скользит по моему лицу, но мне кажется, это его руки касаются меня. Надо попросить его прекратить, но что – смотреть?

- Немного, - нервничая, признаюсь я. Мне кажется, или мой выпивший преподаватель флиртует со мной?

- Прости. – Он хмыкает, переводит взгляд мне за спину, одним глотком осушает стакан. Чуть наклоняется и так, чтобы я расслышала, говорит: - Твой парень тебя ищет. – После чего разворачивается и уходит.

Я настолько сбита с толку, что ни сразу реагирую на появление Тайлера. Играет медленная мелодия, и он ведет меня танцевать. Мы прижимаемся друг другу; моя голова на его плече; его руки ласкают мою спину. Отдаюсь блаженству рядом с ним, гоня прочь мысли о странном, смущающем общении с Дэниелом. Решаю, что все дело в алкоголе. Мой куратор и хореограф совершенно точно не заинтересован во мне.

Мне приходится минут двадцать выстоять в очереди к туалету. За это время, знаете ли, можно и не выдержать. Упущение, что в таком большом клубе всего три кабинки.

Я уже мою руки, когда из одной из кабинок выходит спутница Дэниела. Она высокая и имеет тело модели. Красивая, но красота эта резкая, необузданная. Решаю, что наверняка фотомодель.

Девушка включает соседний кран, а я тем временем наношу на губы свежий слой блеска, стараясь незаметно поглядывать на соседку. И когда она достает из сумки-клатч пузырек с белым порошком, достает немного длинным ногтем и втягивает носом, при этом, не обращая внимания ни на что вокруг, мне стоит огромных усилий не подать виду, что я в шоке.

Вытерев нос, девица, как ни в чем не бывало, выходит из уборной.

Выходя следом за ней, я гадаю, знает ли Дэниел, что его подружка наркоманка, а если знает, то значит ли это, что он и сам кокоинщик?

В понедельник, когда мы все собираемся в малом танцклассе в ожидании Дэниела, я жутко нервничаю. Я не знаю, как мне вести себя с ним после субботы. Сделать вид, что ничего не было?

Ну а собственно, что случилось? Может, я себе только все надумала, и он вовсе не флиртовал? Да, из-за выпитого виски позволил себе больше, чем следовало. Но с кем ни бывает. Все же, не хочется думать, что у моего преподавателя могут возникнуть ко мне какие-то чувства.

Мне не нужны лишние проблемы и сложности. Хватит их с меня.

Дэниел слегка задерживается, но к моменту его прихода мы все уже разогрелись. Он выглядит хмурым, когда приветствует нас. Без лишних разговоров начинает занятие.

Я очень стараюсь выполнять все движения в точности, как он показывает. Не хочу вызвать его недовольство, да и просто лишнее внимание.

- Разбейтесь на пары, - велит нам он, и его голос звучит несколько утомленно. Похоже, что мыслями он где-то не здесь.

Но он уделяет мне внимания ни больше, чем остальным. И это меня вполне устраивает.

В нашей группе равное количество парней и девушек, чтобы не возникало проблем с распределением в пары. Мне достается Адам, очень симпатичный, с рыжей копной волос парень. Мы хлопаем друг друга по ладони, так как оба довольны выпавшим партнером.

- Теперь я хочу, чтобы вы сделали броски с разворотом, - четким, хорошо поставленным голосом указывает Дэниел. Он уже показывал нам эту технику прежде, но я волнуюсь, не зная, смогу ли выполнить все правильно.

- У вас есть пятнадцать минут на пробы. – Он бросает быстрый взгляд на часы. – Когда вернусь, хочу увидеть результат.

После этих слов он выходит из класса, а мы, не теряя времени, принимаемся к заданию.

Каждую секунду раздаются жалобные охи и ойки. Клод ворчит по поводу веса Корин, а она посылает его в задницу, но при этом оба смеются. Жаклин шлепается на пол, и готова убить Квентина, но он уносит от нее ноги.

Мы все стараемся, выкладываемся на полную, и при этом забавляемся. Ловлю себя на том, что эти люди успели стать мне близки за такой короткий период.

Ровно через пятнадцать минут Дэниел возвращается, и мы все становимся серьезными. Пары выступают по очереди, и почти всем он делает замечание. Мы не исключение.

- Нет, Адам, не верно. – Его слова отрывисты, когда со скрещенными руками он направляется в нашу сторону. – Ты слишком напряжен, боясь, что не поймаешь ее. Твои руки трясутся, и это заметно. – Его взгляд мимоходом скользит по мне, и я хочу провалиться на месте.

Адам послушно отступает, а я настолько взволнованна, что не могу остановить дрожь в собственных руках.

«Прекрати! Возьми себя в руки и не паникуй. Это всего-навсего элемент хореографии. Ничего больше».

Но мои убеждения не действуют. Мое сердце колотится где-то в районе горла, когда теплые ладони Дэниела ложатся на мою талию. Я поднимаю руки над головой, занимая свою позицию. И в следующее мгновение все происходит само собой.

Подкручивая, он подбрасывает меня в воздух, я делаю один разворот и возвращаюсь в его руки, которые ловят меня с уверенностью и легкостью. Получается настолько замечательно, что, невзирая на все предыдущее беспокойство, я широко улыбаюсь.

Раздаются аплодисменты, а Квентин даже свистит, за что получает строгий взгляд от Дэниела.

Я знаю, что это только капля из того, чему я должна буду научиться, но в эту минуту я испытываю настоящий триумф.

Мои глаза встречаются с глазами Дэниела, и я вижу в них такое понимание и тепло. Он знает, что я испытываю сейчас. Удивительно, но вдруг, совершенно неожиданно я чувствую единение между нами.

- Здорово, не то слово, - кивая, соглашаюсь я. Мой голос наполнен искренней, чистой радостью и энергией, текущей во мне.

Руки Дэниела покидают мое тело. Я и не заметила, что он задержал их дольше, чем необходимо.

И прежде чем отойти, он говорит так тихо, чтобы слышала только я:

Когда урок подходит к концу, я специально медлю, и когда в классе больше никого не остается, разворачиваюсь к Дэниелу. Он стоит возле одного из витражных окон: руки в карманах тренировочных брюк, взгляд прикован ко мне. Не хочу, но замечаю, что он действительно хорош собой. Серая майка, что сейчас на нем, только подчеркивает натренированное тело. Кажется, что в нем ни грамма жира, сплошные сухожилия и мускулы. Светлые волосы растрепались после занятия.

Немного поздно отдергиваю себя. Не следует пялиться на него.

- Так о чем Вы хотели поговорить? – неуверенно спрашиваю я, когда молчание более чем затягивается.

И эта тишина, повисшее в воздухе напряжение бьет по нервам, которые и без того шалят.

Он делает несколько шагов в мою сторону и подходит ближе, чем мне хотелось бы. Я оглядываюсь, не отступить ли назад. Но это будет слишком смехотворно.

- Лекси, я не кусаюсь, - очевидно, разгадав мои мысли, улыбается он. Он даже вынимает руки из карманов, и поднимает их раскрытыми ладонями вверх, как бы показывая чистоту своих намерений.

- Я только хотел сказать, что мне жаль за то, как я повел себя в субботу вечером. – Его голос слегка приглушен, и звучит так спокойно, размеренно, что против воли хочется верить. Но мои сомнения не желают уходить.

- Я не должен был ставить тебя в неудобное положение. Это было недопустимо и непрофессионально. – Он чуть склоняет голову, и ненадолго замолкает. – Я переступил дозволенные границы. Ты моя студентка, а я твой преподаватель, и не имею права выходить за четко установленные рамки.

- Все нормально. – Я принужденно улыбаюсь. – Я понимаю. Иногда алкоголя бывает слишком много.

- Да, конечно. – Я быстро киваю, желая поскорей отсюда убраться. Не знаю, почему, но его слова не убедили меня полностью; не успокоили.

- Тогда до следующего занятия. – Дэниел улыбается, давая понять, что я могу быть свободна.

Прощаясь, я едва не несусь к выходу, но он окликает меня, когда я уже стою в дверях.

Я быстро оборачиваюсь с настороженностью на лице.

От его похвалы губы трогает легкая улыбка. Бормочу слова благодарности и выхожу. Тороплюсь на историю классического танца, понимая, что беспокойство мое все еще со мной, и крепко меня держит.

Слова Дэниела звучали искренне, а объяснения обоснованно, но я все равно чувствую, что что-то не так. Что-то, чего он не договорил, или предпочел умолчать.

Я торчу под этой чертовой квартирой в Вест-Сайде уже минут пять, но этот долбаный гений так и не соизволил открыть.

Проходит еще минуты две, и я начинаю паниковать. А что, если что-то случилось? Что, если этот кретин, которого природа наградила огромнейшим талантом и мизерным мозгом, так обдолбался, что отдал Богу душу?

Сколько у него уже было передозов? Не меньше трех точно.

- Матиас! – вновь пытаюсь дозваться я, и на этот раз мой голос дрожит от страха. Липкое, холодящее душу предчувствие ползет по позвоночнику.

Надо вызвать полицию, чтобы они выбили дверь. Возможно, он просто в отключке и ему еще можно помочь.

Тут до моего слуха доносится шарканье ног в квартире и скрип отодвигаемого засова.

- Алекс, какого тебя принесло в такую рань? – Растрепанный, помятый и сонный, но живой Матиас с недовольством смотрит на меня.

Я отталкиваю парня, вхожу в квартиру и оцениваю следы ночной пирушки.

- Господи, у тебя здесь настоящий свинарник! – с отвращением морщусь я, отводя взгляд от темного пятна на диване. Везде валяются пивные банки и бутылки из-под алкоголя, пустые пакеты от закусок и прочая дрянь.

- Я тебя не приглашал, - без тени смущения напоминает парень. Все еще шатаясь, он подходит к дивану и тяжело падает на него. На стеклянном столике, заваленном разным хламом, виднеются остатки кокаина. Нагибаясь, он берет тут же лежащую трубочку и втягивает в себя порошок.

- Идиот, - сквозь зубы цежу я, но знаю, что как бы не злилась, и чтобы не сказала, все будет впустую. Я столько раз пыталась ему помочь, но каждый раз Мати срывался и возвращался к наркотикам.

С Матиасом мы познакомились в клинике, когда я проходила курс реабилитации. Мы сразу нашли общий язык, и все этапы проходили вместе. Сначала через ломку, агрессию, а потом и улучшение. Мы не перестали общаться даже после выписки. Оказалось, что Мати пишет удивительные картины, и когда я открыла галерею, мы стали сотрудничать.

К сожалению, он так и не смог простится с наркотиками навсегда. И я боялась, что однажды все же потеряю его.

Пока Матиас ловит приход, я направляюсь в его спальню, почти не сомневаясь, что там увижу.

Ну, конечно же, очередная полуголая девица дрыхнет на его кровати.

Я оглядываюсь в поисках ее одежды, и нахожу красную тряпку, мало напоминающую платье. Чувствуя брезгливость, поднимаю одежду, предварительно надев на руку найденный одноразовый пакет. Потом шлепаю им по костлявому бедру спящей красавицы.

- Эй, ты, давай просыпайся! – громко и резко приказываю я.

Девица приоткрывает глаза и что-то недовольно ворча, отворачивается от меня.

Я наклоняюсь чуть ниже, чтобы она хорошо разобрала мои слова:

- Случай сюда, сучка. Сейчас ты быстро надеваешь свою тряпку и валишь отсюда. Иначе считаю до трех и выкидываю тебя, как есть на улицу.

Повторять дважды не приходится. В считанные мгновенья ночная гостья Мати облачается в платье и на заплетающихся ногах покидает квартиру.

Я же возвращаюсь в основное помещение (гостинной это язык не повернется назвать) и звоню в клининговую фирму.

- Уборщики будут тут через час, так что советую тебе убрать всю дурь, какую они могут найти, - вешая трубку, сообщаю я.

- Бля, Алекс, тебе всегда больше всех надо, - раздражается парень. – И какого хрена ты выгнала Леону? Если не забыла, я хозяин квартиры.

- Только потому, что я какого-то черта вожусь с твоей задницей и продаю твои картины, - парирую я, задетая словами друга. Я говорю себе, что все дело в наркотиках, и не будь он под кайфом, то не стал бы себя так вести.

Я еще помню, как наркотики влияют на личность человека. Даже самые милые из нас становятся агрессивными под воздействием наркотических препаратов.

- Я, собственно, потому и пришла. Хотела убедиться, что ты работаешь, а вижу это. – Я развожу руками. – Ты еще помнишь о выставке?

- Алекс, расслабься. – Матиас нетвердо поднимается и, беря пачку из-под чипсов, сгребает туда следы от кокаина. – У меня все под контролем.

Я упираю руки в бедра, с огромным недоверием вскинув брови.

- Чего у тебя точно нет, так это контроля. Ладно, иди, прими душ и приведи себя в божеский вид. Я угощу тебя ланчем.

Мое предложение не вызывает восторга у парня, но он делает так, как я говорю.

После того, как прибывает группа уборщиков, а Мати выглядит более-менее сносно, мы выходим на улицу.

Я усмехаюсь и только качаю головой, замечая, с каким интересом, а иногда и откровенной похотью женщины посматривают на моего друга. Даже под кайфом и не совсем здоровым видом, Мати привлекает противоположный пол. Он худощавый, высокий, с буйной шевелюрой, сейчас собранной в короткий хвост. Красивое, скульптурное лицо с прямым носом и полными губами. Но глаза Мати просто вне конкуренции – миндалевидные, цвета темного шоколада, опушенные длинными ресницами. И кожа кофейного оттенка, которую смело можно назвать идеальной.

В общем, если бы не наркотики – цены б ему не было.

- Паскудный день, - ругается парень, затягиваясь сигаретой.

Он жалуется с того самого момента, как мы вышли из дома.

- День отличный, это ты себя паскудно ведешь, - закатываю глаза я.

Он скашивает на меня глаза и внезапно усмехается.

- Я тебя люблю, Рендол. – Он вешает свою руку на мое плечо и добавляет: - Хоть ты часто бываешь занозой в заднице.

Я пихаю локтем в его бок, но при этом улыбаюсь.

- Я тоже тебя люблю, Мати. Хоть ты и долбанный нарик.

Мы приходим в «Бистро Ля Жорж», и хоть столик у нас не заказан, нам выделяют один из лучших у французского окна. Мы с Джаредом тут частые гости, и персонал знает меня по имени.

- Черт, детка, ты высоко поднялась, - присвистывает Мати, когда вышколенный метрдотель проводит нас к столику, дает меню и, раскланявшись, удаляется.

- Фригидная Стерва Трикси позеленела бы от зависти, узнай, что ты трахаешься с сенатором.

Я укоризненно смотрю на Матиаса, но не выдерживаю и усмехаюсь.

Фригидной Стервой Трикси мы прозвали одну из медсестер в реабилитационной клинике. Она была еще довольно молодой, но все время носила на голове старушечью гульку и ходила в раздражающих белых тапочках. Вечно недовольная, каждую минуту орущая на пациентов. Мы, которые мучились ломкой, что порой хотелось сдохнуть, возненавидели ее с первого дня знакомства.

- Мати, зачем ты делаешь это с собой? – обеспокоенно спрашиваю я, накрыв своей ладонью его руку. Мы уже сделали заказ, и теперь я хотела попробовать убедить его на повторное лечение. Хотя и не рассчитывала на особый успех.

- Ох, детка, ты должна понимать меня как никто другой, - безрадостно усмехается парень, отпивая свою воду с лимоном.

Я помню, почему это делала я. Хотела унять боль, которая никак не утихала. Хотела забыться и ни о чем не думать. Хотела наказать себя и человека, которого любила. И мне это в полной мере удалось.

- Но, Мати, я смогла взять себя в руки, и ты сможешь, если захочешь. Я знаю.

- Ничего не выйдет, куколка. Никогда не выходило. – Он откидывается на спинку стула и откусывает хлебную палочку. – Я уже смирился, что умру молодым, на пике славы.

- Ты еще не скоро достигнешь своего пика, - усмехаюсь я, но внутри у меня все сжимается от его слов. Боюсь, что однажды так и случится.

Меня волновало и коробило, как спокойно, даже весело он говорит о своей смерти.

- Я человек искусства, детка. У нас у всех не все дома.

- Меня убивает, что ты не позволяешь мне помочь тебе.

Теперь, когда сама оказалась в такой ситуации, я поняла Тайлера. Как же ему пришлось тяжело, когда он видел, как я разрушаю себя и не мог ничего сделать, потому что я всячески противилась.

Это чистое отчаянье, чувство полной беспомощности, когда ты не можешь ничего сделать.

Я слишком погрузилась в свои мысли, а потому Меган заметила, только когда она подошла к нашему столику.

- Эмм… Да, то есть, привет, - бормочу я, чувствуя себя полной идиоткой. Но я настолько не ожидала встретить подружку Тайлера, что не знаю, как и реагировать.

Мое лицо застывает в гримасе, которая должна изображать улыбку.

Серьезно, кто там наверху ненавидит меня настолько, что постоянных болезненных встреч с Тайлером ему показалось мало? Какого черта я должна лицезреть его раздражающе милую, красивую и сексуальную пассию?

- А я заскочила за своим заказом. – Мег приподнимает фирменный пакет ресторана. – Смотрю, ты. Дай, думаю, поздороваюсь.

- Ну и молодец, что подошла. – Я едва не давлюсь словами, выталкивая их из себя. – Ох, где же мои манеры. Мег, это мой друг Матиас. Мати, это Мег, старая подруга Джареда.

«А еще она спит с моим бывшим, и это меня чертовски сильно напрягает», - думаю я, но вслух, конечно же, этого не произношу.

Мег так улыбается моему другу, словно знакомство с ним сделало ее день. Я едва удерживаюсь, чтобы не изобразить рвотный позыв.

- Салют. – Мати кивает, с очевидным интересом таращась на Мег.

- Ну ладно, не буду вам мешать, - торопится девушка, а я про себя кричу «ура!» - Тогда до среды, Алекс. До свиданья, Матиас.

- Ну и кто эта штучка? – Мати вскидывает брови на меня. – Горячая.

- Забудь, - кисло советую я. – Она занята. К тому же, ее парень настолько охренителен, что у тебя нет ни шанса.

Я прячу лицо за бокалом, не желая показывать съедающую меня боль и ревность.

- Тебя аж перекосило, как ты ее увидела, - невинно заявляет парень.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать. Неужели все так заметно?

- Детка, на тебя это не похоже. Но если так, то я тоже ее ненавижу. В поддержку.

После своего возвращения в офис я решаю позвонить Норе, надеясь, что она сможет мне кое-что объяснить.

- Привет, Лекс! – приветствует меня в трубку подруга, и по голосу я слышу, что она в хорошем настроении.

- Привет. – Я улыбаюсь, хотя она и не может меня видеть. – Вижу, на работе полный порядок?

- Лучше просто не может быть, - смеется она. Но потом серьезно спрашивает: - Ты как, нормально? Ведь завтра…

- Да нет, все нормально, правда, - быстро обрываю Нору я, пока она не бросилась себя укорять. Совсем не хочу портить ей настроение.

- Слушай, я тут сегодня за ланчем Мег встретила. – Я непроизвольно морщусь, упоминая это имя.

- О. Мег Тайлера? – уточняет Нора, хотя в этом и нет необходимости.

- Нора, прекрати извиняться. В общем, она сказала интересную вещь. Что-то вроде того, что мы с ней в среду встретимся. Не знаешь, что она имела в виду?

На самом деле, у меня было одно предположение, но я не хотела верить, что оно верно.

На том конце провода повисает тяжелое молчание, и я про себя чертыхаюсь, потому что оказываюсь права.

- Нора, она идет с нами на примерку платьев для подружек невесты? – все еще надеясь, что это ошибка, вздыхаю я.

- Лекс, все произошло неожиданно, - наконец подает голос подруга. – Моя кузина Кейди сломала ногу и не сможет быть подружкой невесты. Тайлер был рядом, когда она позвонила, и он предложил взять вместо нее Мег. Ну что мне оставалось делать?

Моя грудь болезненно сжимается, когда я слышу слова Норы.

- Так это была идея Тайлера? – едва слышно переспрашиваю я.

- Нет! Нет, нет, все нормально, - торопливо заверяю я, чувствуя себя дерьмовой подругой. Только еще моих капризов не хватает Норе перед свадьбой.

- Правда, я справлюсь. – Я принуждаю свой голос звучать бодро, хоть и чувствую себя при этом больной.

- Точно, не волнуйся из-за этого. Думай только о том, что важно. Ладно, целуй от меня Кайлу и передавай привет Рею. Увидимся в среду.

Вешая трубку, я рассеянно смотрю в окно, задаваясь вопросом, что же из всего этого выйдет и куда это нас в итоге приведет?

Когда тем вечером я возвращаюсь домой, то застаю Джареда не в самом удачном расположении духа.

Он уже успел переодеться в домашнюю одежду и устроиться перед телевизором. Обычно в это время он еще работает, или занимается делами из дома, а не хандрит на диване.

Я только надеюсь, что его настроение не связанно со мной.

- Привет. – Я сажусь рядом с ним и, наклонившись, целую. Он же удостаивает меня скупым приветствием и не реагирует на поцелуй.

- Джей, что случилось? – внутренне приготовившись к худшему, осторожно спрашиваю я.

Он отрывает взгляд от экрана, где показывают старый эпизод «Декстера» и пустым взглядом смотрит на меня.

- Это ты мне скажи. – Он берет со столика газету и передает мне.

Это вечерний выпуск одной малотиражной газеты. На развороте красуется надпись: «Не пора ли сенатору Блейку готовить брачный договор?» и под ней моя фотография с рукой Мати на моем плече.

Сегодня днем меня снимали, а я и не заметила!

- Ну и что? – Я в растерянности смотрю на него. – Джей, это же Матиас. Помнишь, художник? Я вас знакомила.

Джареду не вполне известна степень моих отношений с Мати. Я не рассказывала ему о нашей близкой дружбе из-за того, что до недавнего времени скрывала правду о моих проблемах с наркотиками.

- Согласись, этот снимок смотрится странно, - внезапно оживляется Джаред, поднимаясь. – Его можно расценить двояко.

- Но ты знаешь, что это ничего не значит, - примирительно улыбаюсь я. – Мати только мой друг и клиент, это все. Не понимаю, в чем проблема?

- Серьезно не понимаешь? – Он встает с дивана и кладет руки на пояс.

- Алекс, мы собираемся пожениться. Подобные фото в газетах унижают меня. Я знаю, что тут ничего нет, но люди-то нет. – Он разводит руками. – Читатели, они же избиратели, посчитают меня рогоносцем. Много ли доверия такому человеку? Прости, но ты должна быть более осмотрительной. Нельзя допускать подобное.

Я знаю, что слова Джареда звучат здраво, но все равно чувствую обиду за его выволочку.

- Извини, - тихо говорю я, не глядя ему в глаза.

Я знала, на что шла, когда согласилась стать его женой.

Он опускается передо мной на колени и нежно приподнимает мою голову.

- Ты меня тоже извини, я был резок. Но такое положение дел, понимаешь? Мы всегда, всегда должны быть осторожны.

На следующее утро я просыпаюсь очень рано и выскальзываю из постели, чтобы не разбудить Джареда. Быстро принимаю душ, надеваю бежевую блузку без рукавов и синюю юбку-карандаш. Выхожу из дома, окунаясь в утренний туман. У одного из цветочников, который только что открылся, покупаю букет лилий, потом ловлю такси и называю адрес.

Сегодня пятое мая. И хоть утро выдалось туманным, день обещает быть замечательным.

Я прижимаю к груди свой подарок, и до боли кусаю губы, чтобы не расплакаться.

- Приехали, мисс, - объявляет таксист, с сочувствием поглядывая на меня.

Расплатившись, я вхожу в ворота кладбища и поднимаюсь на небольшой холм, где под каштаном находится нужная мне могила.

- Здравствуй, родной. – Я опускаюсь на колени и кладу лилии на могилу, потом тянусь и целую гранитное надгробье. – С днем рожденья, сынок.

Мои пальцы дрожат, когда я провожу ими по выгравированному имени своего сына. Слезы без помех катятся из глаз, и я даже не думаю их остановить. Здесь, в этом месте мое сердце каждый раз рвётся на тысячу кусочков.

- Я принесла тебе медвежонка, Томми, - сквозь слезы улыбаюсь я, прислоняя игрушку к плите. – Хотя, наверное, шестилетние мальчики не играют с плюшевыми игрушками, верно?

Я прикрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов, когда слезы начинают душить меня.

Сейчас, когда деревья утопают в зелени, и каштан усыпан листьями, они заботливо укрывают плиту от жаркого солнца, ветра и дождя.

- Я рада, что о тебе здесь заботятся, малыш. – Я вытираю глаза бумажным платком, приказывая себе не расклеиваться ради сына.

Мой мальчик; мое дитя, которому так и не суждено было сделать первый вдох, лежит здесь. И теперь, где бы я ни была, мое сердце всегда будет стремиться сюда.

Позади себя я слышу шаги. Я знаю, кого увижу, когда обернусь. Но это слишком скоро! Мне мало времени, что я провела с сыном только вдвоем!

Я поворачиваю голову, и наши глаза с Тайлером встречаются.

- Что ты… Что ты делаешь тут? – охрипшим от слез голосом требую я.

Вижу, как его лицо искажает мука, и в глазах вспыхивает предательский блеск.

И когда он открывает рот, его голос сочится болью и страданием.

Я помню день, когда впервые увидел Томаса. Беременность Лекси составляла двенадцать недель, и мы пошли сделать УЗИ. Там, внутри ее был он, наш сын: совсем еще крохотный, но его сердце билось сильно и быстро. Он рос, формировался, чтобы совсем скоро войти в нашу жизнь и остаться в ней навсегда.

То, что должно было случиться. То, что не случилось никогда.

Именно тогда я в полной мере осознал, что вот-вот стану отцом. Что ребенок реален. До того момента он казался чем-то призрачным: то, что нельзя потрогать или увидеть.

Он был таким крошечным, и я подумал тогда, что мог бы положить его на ладонь и удерживать без труда. Позже, когда мы его потеряли, я вспомнил тот день УЗИ; как представлял, что беру его в свои ладони. Если бы я мог, я бы укрыл его своими руками, уберегая от всех опасностей, защищая его.

Но у меня не было такого шанса. Единственный раз мне удалось подержать сына на руках, и к тому моменту жизнь уже покинула Томми.

- Томас был и моим сыном, - повторяю я, когда враждебный взгляд Лекси останавливается на мне.

Я не думаю, что должен оправдывать свое нахождение здесь. Мои права в равной степени с ее правами. Но Лекси всегда считала, будто в день, когда Томми умер, она потеряла больше, чем я.

- Но это не остановило тебя, когда ты бросил его на три года, пока развлекался в Европе, - обвиняющее бросает она, с неприязнью во взгляде.

Я стискиваю зубы, потому что наружу рвутся грубые, злобные слова отповеди. Но я сдерживаю себя, пусть и с огромным трудом. Я вижу, что она не в себе, и после начнет жалеть о сказанном. Так же, как и я, если сейчас выскажу все, что вертеться на языке.

- Ничего не изменилось, - тихо произношу я, разочарованно качая головой. Спустя столько времени она все еще обвиняет меня.

- Что это должно значить? – ощетинивается Лекси.

- Ничего. – Я тяжело смотрю на нее. – Если позволишь, я оставлю цветы, которые принес для сына. Я пришел к Томасу, ни к тебе, и точно не должен ничего тебе объяснять.

Мой голос веет холодом, и я вижу, как лицо Лекси темнеет от сдерживаемой злости.

- Я не собираюсь выяснять с тобой отношения, точно не здесь, - продолжаю я, не смотря на то, что степень ее кипения растёт. – Нам с тобой вообще не обязательно разговаривать.

И больше не обращая на нее внимания, я присаживаюсь перед могилой, кладя рядом с букетом лилий принесенные белые тюльпаны.

Я не оборачиваюсь, когда через минуту она уходит.

Запускаю руку в волосы, пытаясь унять эмоции, готовые вырваться из-под контроля. Мы вновь налажали. То, что мы всегда делали, когда дело касалось нашего ребенка. Мы не смогли справиться после потери Томми. Мы с Лекси допустили много ошибок, каждый своих.

- Прости нас за это, приятель, - заставляя себя улыбаться, сдавленно говорю я. – Но мы с твоей мамой… Иногда люди просто ссорятся, понимаешь? Так бывает. Но мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.

Я тяжело сглатываю, когда в горле встает ком. Это всегда трудно, быть здесь и говорить со своим мертвым ребенком, тогда как все должно было быть не так.

Сегодня бы Томми исполнилось шесть. У него была бы праздничная вечеринка с друзьями, клоуном и тортом. Возможно, я бы взял его на футбол, или в любое другое место, которое он захотел. Наверняка его молочные зубы уже начали бы выпадать. И кто знает, возможно, была бы девочка, ставшая его первой влюбленностью.

Мой сын заслужил иметь все это в своей жизни. Томми заслужил, чтобы у него была сама жизнь. Но так никогда не будет. Все, что мы все будем иметь, это дни рождения на этом кладбище и одностороннюю связь.

Я зажимаю рот ладонью, и мои плечи содрогаются в беззвучном плаче. Тяжелый груз вины давит на меня, мешая дышать.

Лекси до сих пор винит меня за прошлое. Но она может быть спокойна. Я сам знаю, что виноват. И я никогда не смогу простить себе то, что когда мой сын умирал, меня не было рядом.

- Приём! Земля вызывает мистера Стоуна, - смеется Мег, щелкая пальцами перед моим лицом.

Я выныриваю на поверхность реальности, переводя на нее рассеянный взгляд.

- Прости. – Я улыбаюсь уголками губ, совершенно не представляя, о чем мы говорили в последние пять минут.

- Ты какой-то задумчивый в последнее время, - участливо замечает Мег. – Все нормально?

Я мешкаю, когда ее голубые глаза с неподдельным беспокойством останавливаются на мне.

Нет, у меня определенно не все нормально. Но я не хочу втягивать Мег во все это. И я просто не представляю, как после столько времени сказать ей, что сегодня я был на могиле у сына. Мег не поймет, почему я не рассказал ей о Томми.

- Да. – Я, наконец, киваю, с усилием усмехаясь. – Все в порядке. Просто с новой книгой не клеится.

Ну, когда ты писатель, легко все спихнуть на то, что у тебя творческий кризис.

- Рею надо дать тебе сбавить обороты, - захватывая бокалы и следуя на кухню, вздыхает она. – Я хочу сказать, что ты только что вернулся из последнего тура. Тебе нужен отдых.

Я беру тарелки из-под ригатони и отправляю их к бокалам в раковину. Наклоняюсь и легко целую Мег в нос. Ее лицо озаряет счастливая улыбка.

- Не беспокойся обо мне, хорошо? – Я притягиваю ее к себе, с нежностью глядя в ее глаза. – Я буду в порядке, вот увидишь.

- Я люблю тебя, поэтому это не возможно – не волноваться за тебя.

Я хмыкаю, и еще крепче прижимаю ее к себе. В этом вся Мег. Слишком заботливая и сопереживающая. Сомневаюсь, что таких, как она, осталось много.

- Я тоже тебя люблю, - тихо произношу я, а потом целую ее.

Позже, когда Мег собирается идти спать, а я в кабинет, чтобы поработать, она вдруг говорит:

- Ой, совсем забыла! – Она останавливается в дверном проеме, потому что как раз выходила из комнаты. – Вчера в бистро видела Алекс, невесту Джареда.

Я весь напрягаюсь и обращаюсь вслух. С такой чертовой кучей секретов всякий раз ждешь, что тебя уличат.

- Она была с другом, - продолжает Мег, не заметив моей реакции. – И знаешь, я думаю, он принимает наркотики. – Она хмурится.

Это известие неприятно удивляет. Друг Лекси наркоман? Может ли это быть Дэниел Райерс? Он и Лекси все еще поддерживают связь? Когда-то они были очень близки. Или это кто-то другой из ее наркоманского прошлого? И значит ли это, что Лекси все еще на наркотиках? Не похоже на то, но за последние пять лет многое изменилось, и я столько о ней не знаю.

- С чего ты взяла, что он наркоман? – старательно контролируя свой тон, спрашиваю я.

- Я врач, я вижу, когда человек под действием препаратов, и если он длительное время что-то употребляет.

Я киваю. Все верно. Я не врач, но я видел, каким становится человек, долгое время, принимая наркотики.

- Не думаю, что Джареду это понравится. То есть, он значительная фигура в политическом мире и светской жизни Нью-Йорка. Со стороны Алекс довольно неосмотрительно поддерживать связь с человеком, связанным с наркотиками.

- Мег, это не наше дело, - резко обрываю я, ощутив раздражение от ее слов. – Мне плевать, что там не понравится Джареду Блейку. И ты тоже не должна вмешиваться во все это.

Наверное, впервые со времени наших отношений я разговариваю с ней в таком тоне. Но я действительно разозлился. Сам удивлен, как сильно.

Мег с недоумением смотрит на меня. Она не ожидала такой реакции. И сейчас это выглядит так, будто она видит меня впервые.

- Прости, - уже мягче произношу я, желая сгладить впечатление от своей резкости. – Но это, правда нас не касается.

Мег с усилием кивает, все еще в полной растерянности.

- Ладно. – Она проводит рукой по лбу, что выдает ее нервозность. – Ты, наверное, прав. Это не наше дело.

Я подхожу к ней и беру ее руки в свои. Чувствую себя полным ничтожеством за то, что говорил с ней так грубо.

- Я не должен был срываться на тебе, - виновато выдыхаю я. – Извини.

- Эй. – Она улыбается и кладет ладонь мне на щеку. – Перестань извиняться. Я перешла черту, ты прав. Ох, давай просто забудем, ты согласен?

Моя тренировка в нашем домашнем спортзале подходит к концу, когда раздается звонок в дверь. Я выключаю беговую дорожку, вытираю полотенцем вспотевшее лицо и иду открывать. Сейчас почти восемь вечера и я не знаю, кто бы это мог быть. Джаред улетел в Вашингтон на пару дней, и я не думаю, что за дверью он, забывший ключи.

Прежде чем открыть, я смотрю в дверной глазок, и мои брови в удивлении взлетают вверх.

- Мам?! – радостно и одновременно недоверчиво вскрикиваю я, распахивая дверь настежь.

Оливия Рендол, с модным коротким каре и в белом брючном костюме от Валентино улыбается мне сияющей улыбкой.

- Вот уж действительно, - со смехом подтверждаю я. – Заходи скорей!

- Иди, дай я тебя обниму. – Войдя, мама распахивает руки мне навстречу.

- Мам, я вся вспотела после бега, - смущенно бормочу я, но она лишь отмахивается.

- Я хочу обнять свою дочь, по которой ужасно соскучилась.

После долгих и крепких объятий мама чуть отстраняет меня и внимательно оглядывает с ног до головы.

Я вновь смущаюсь, думая, как ужасно выгляжу. Раскрасневшаяся, с растрепанным хвостом и вся в испарине.

- Ты похудела, - строго комментирует Оливия, ни слова не сказав о моей кошмарной прическе. – Ты что, совсем здесь не ешь?

Я закатываю глаза и качаю головой. Мой тридцатый день рожденья не за горами, но сейчас я чувствую себя ребенком, которого пеняет мать.

- Мам, я нормально ем, правда, - заверяю я, и спешу поменять тему. – Где твои вещи? Вообще, ты давно прилетела? Почему не позвонила, я бы тебя встретила.

- Не все сразу, - усмехается Оливия, выставляя ладонь вперед.

- Прости. – Я улыбаюсь, потому что на самом деле очень рада ее видеть. После нашей последней встречи прошло четыре месяца. – Хочешь чего-нибудь выпить?

Мы идем в кухню, и я достаю из холодильника две бутылки «Эвиан».

- Так что случилось? Ты же должна была прилететь только на следующей неделе.

- Да, но планы поменялись. Я решила сделать тебе сюрприз. – Одна из идеальных бровей Оливии изгибается. – И я, правда, очень по тебе скучала. – Ее сухая, прохладная ладонь накрывает мою руку и легонько сжимает. Я тяжело проглатываю вставший ком в горле. Мама помнит, какой сегодня день. Ну, конечно же, помнит.

- Я хотела раньше прилететь, но мест не было, - словно оправдываясь, поясняет мама.

Я качаю головой, сдерживая подступившие слезы.

Мама с улыбкой кивает, но ничего не говорит. Иногда слова просто лишние.

- А где Джаред? – словно только вспомнив о моем женихе, оглядывается по сторонам мама.

- У него дела в Вашингтоне. Его не будет пару дней.

- Значит, остались только мы, девочки? – весело подмигивает мне мама.

Я безумно рада, что она счастлива. Это невероятно, но, кажется, что за последние годы она стала другим человеком. После того, как четыре года назад не стало папы из-за сердечного удара, ей нелегко пришлось. Она тяжело переживала смерть мужа, с которым прожила двадцать пять лет. А три года назад я едва уговорила ее сменить обстановку и съездить куда-нибудь отдохнуть. Мама отправилась во Францию, где и познакомилась с Анри, хозяином сыроварни. Сначала между ними возникла дружба, хотя Анри не скрывал, что ему нравится Оливия, но она еще не была готова к новым отношениям. Через несколько месяцев терпеливый и деликатный Анри сумел завоевать мамино сердце. С тех пор они вместе и, кажется, счастье мамы ширится день ото дня.

- Слушай, давай я сейчас быстро приму душ, оденусь, и мы с тобой сходим в какое-нибудь классное место, - хлопнув в ладоши, предлагаю я.

Идея развеяться выглядит заманчиво, потому что я все еще не пришла в себя после утренней стычки с Тайлером. И я чувствую себя отвратительно из-за того, что так повела себя с ним.

- Хорошо. Но если хочешь, мы можем остаться и поговорить о… - мама замолкает, но при этом красноречиво смотрит на меня.

- Нет. – Я быстро мотаю головой. Серьезно, не лучшая идея мне сейчас говорить о Томасе. Иначе я окончательно расклеюсь. К тому же, многочасовые разговоры этой темы ушли в прошлое. Постоянное напоминание об этом просто свело бы меня с ума. Но я навсегда останусь благодарна маме за ту огромную поддержку мне после потери Томми.

- Мам, я в порядке. – Я делаю жалкую попытку улыбнуться, но ее недоверчивый взгляд означает, что у меня плохо вышло. – Ладно, не совсем. Мне нужно многое тебе рассказать. Только дай мне двадцать минут.

- Собственно, это всё, - пожав плечами, заканчиваю я свой рассказ. Мы уже около часа сидим в ресторане «Марракеш», наслаждаясь восточными блюдами и гостеприимной обстановкой.

Пока я пересказывала все, что случилось с момента, как я встретила Тайлера и до сегодняшнего утра, мама с участливым вниманием меня слушала.

- Ох, ну и дела, - выдыхает она, когда я замолкаю. – Что ты… Как ты… - Она кажется в полной растерянности. – Как ты чувствуешь себя из-за всего этого?

Я едва не отвечаю, что я в порядке и все у меня нормально. Уже настолько привыкла, что выходит автоматом. Но внезапно я понимаю, что не хочу ей лгать. Не могу.

- Честно? – Я едва пожимаю плечами, печально усмехнувшись. – Все странно. И мне страшно. Мам, мне очень страшно, - вдруг признаюсь я. И это признание не только для Оливии, но и для меня. Даже перед собой я часто не была искренна. Просто боялась принять правду.

- Ох, милая. – Мама с сочувствием сжимает мои руки, и в ее глазах я вижу боль за себя.

- Мам, это же Тайлер. – Я против воли улыбаюсь, прикусив губу. Больше ничего не говорю, потому что одного его имени достаточно и все понятно. В нем все, что я чувствую.

- Я знаю. – Она с пониманием кивает. – Знаешь, раньше я этого не понимала. Не хотела понимать. – Она виновато отводит взгляд.

- Мам, это в прошлом. Я давно простила, ты же знаешь. И мы все делаем ошибки.

Это правда, я много лет назад простила мать. Те дни, когда мои отношения с Оливией напоминали холодную войну остались в прошлом. Она изменилась, я изменилась; изменились наши жизни. Теперь она была одним из самых близких мне людей, и это было главным.

- Я едва не потеряла тебя, - тихо вздыхает Оливия, и ее глаза предательски блестят.

- Но ведь не потеряла, - с мягкой улыбкой возражаю я.

- Вы с Тайлером, - она растерянно хмурится, будто подыскивает нужные слова, - всегда были для меня загадкой. Казалось таким странным, что вы двое восемнадцатилетних вчерашних подростка настолько погружены друг в друга, словно связаны невидимыми веревками.

Я опускаю глаза, потому что слова матери несут с собой странную смесь радости и боли. Все, о чем она говорит – правда. Мы действительно были такими, но утратили все. Однажды, просто ничего не осталось. Веревки, державшие нам вместе, обратились в прах.

- Когда ты впервые привела его к нам знакомить, он так нервничал, хоть и старался этого не показывать.

При этом воспоминании мы обе, не сговариваясь, смеемся.

- Но тогда, - ее голос вновь становится серьезным, - я поняла, что вы двое не зря вместе. Было в его взгляде что-то такое… неуловимое, но мое сердце отчего-то успокоилось. Я видела, что ради тебя и твоей защиты он не пожалеет собственной жизни.

Я прикрываю веки, когда из глаз выкатывается слеза, а за ней еще и еще. Сейчас, именно в этот момент я ясно, как никогда осознаю, что пять лет назад совершила ошибку. На самом деле, ошибок было много, но одна оказалась роковой.

Тогда я просила, умоляла Тайлера уйти из моей жизни. Но что я должна была сделать, это просить его остаться и помочь мне. Но я не сделала этого.

Решение, за которое я расплачиваюсь до сих пор.