Глава 17. Десятая вспышка памяти. Тюрьма острова Крит

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

За совершенное тяжкое преступление античного художника, инженера, скульптора, изобретателя по имени D посадили в критскую тюрьму, но не в качестве осужденного преступника, а лишь как невольного работника. Дело в том, что легендарный мастер уже бывал когда-то в здешних местах, и многое сотворил своими руками, например дворец лабиринт. Строение было построено с такими запутанными ходами, что раз войдя в него, невозможно было найти выхода. Бегал по этим лабиринтам потом минотавр (происшедший от неестественной любви Пасифаи, жены царя Миноса) и пожирал людей, с которыми не мог никак ужиться. Давным-давно, в этих местах обитало не менее страшное чудовище! Для поимки беглого стихийного духа X, Бог Гефест создал медного робота по имени Талос. Как безумный бегал истукан по берегу моря и отгонял людей от острова, но уничтожили механического монстра легендарные аргонавты из лука, подплывая на корабле к Криту, метким попаданием стрелы в пятку. С тех времен прошло много времени. Сейчас островом Крит правил могущественный царь Минос, сын Зевса и Европы. Минос охотно принял под свою защиту великого мастера Греции D, ибо хорошо знал, какую пользу может принести для Крита этот удивительный человек.

Много лет жил D у сына Зевса. Имел он разные привилегии в неволе и послабления, например, была у мастера молодая жена арестантка по имени Навкрата, которую старик любил и жалел. Женщина, как могла, скрашивала невольную жизнь человека. Мало это ему помогало. Сильно страдал D по свободе, трудно ему было в преклонном возрасте справляться с превратностями судьбы. Но, не хотел отпускать зодчего царь с Крита, только один желал он пользоваться искусством великого мастера. За время пребывания в неволе родился у D сын от несчастной затворницы критской тюрьмы. Назвали его родители X. Долгое время не разговаривали со своим малолетним сыном папа и мама, и на то были особенные причины!!! Развивался младенец по программе своей прошлой жизни, сохраненной в его сознании благодаря отсутствию психологического воздействия на его неокрепший разум со стороны родителей. Не вредило малышу это никак, умен он был не по годам, заплетал ребенок косички своей маме, да такие дивные и сложные по исполнению, что дивились люди его способностям. Подрос X немного и стали родители учить его разговаривать на своем языке, как обычно это делают люди во всем мире. К тому времени, оказался в критской тюрьме сын афинского царя Эгея Тесей, принадлежал он к поколению героев до троянской войны. Убил смелый Тесей минотавра и вырвался на свободу вместе со всеми кто сидел в заточении. А получилось у сына афинского царя так удачно, потому как помогла ему сама царица Пасифая, знающая секреты хитрого критского лабиринта. Не мог не воспользоваться уникальной ситуацией и великий мастер со своим подросшим сыном. Вздумали они скрыться с острова, обрести долгожданную свободу. И понял я, что заключена моя душа в том ребенке. Яркой вспышкой памяти пролетели перед моими глазами дальнейшие события той древней истории.

— Мальчик мой, наше время пришло! Мы должны покинуть остров, до того момента, как критский царь поднимет тревогу!

— Хорошо отец, — ответил я, надевая на ноги свои сандалии, — но задумавшись, переспросил его, — как мы собираемся бежать из тюрьмы? На большом корабле, плывя по морю, вместе с остальными беглыми арестантами или как-то иначе?

— Мы достаточно уже потренировались с тобой в летном искусстве на дельтаплане, так что, можем вполне покинуть остров по воздуху, как две ласточки. Минос вскоре бросится в погоню за сбежавшими пленниками, а о нас с тобой никто даже и не вспомнит!

— Но, лететь придется очень долго. Получится ли у нас, отец? Дело это опасно! Мы ведь не птицы, а всего лишь люди.

— Не просто люди, — поправил меня мастер, — а гениальные изобретатели. У нас с тобой все обязательно получится! С нами Фортуна, богиня удачи!

Старик указательным пальцем правой руки показал мне на дикие заросли акаций, одиноко растущие вдоль склона горы. Мы подошли к ним и огляделись по сторонам. Поблизости от нас двоих никого не было. Пожилой мастер вытащил из колючих кустов разобранные детали двух летательных аппаратов. На моих глазах, он собрал их воедино, сконструировав свое новое, никому, кроме меня, ранее неизвестное изобретение — дельтапланы. Один аппарат получился очень большой по своему размеру, другой значительно меньше. И этому обстоятельству было простое логическое объяснение: строились они пропорционально нашему с отцом росту. Если верить словам мастера, в которых я ни сколько не сомневался, то дельтапланы должны были доставить нас на материк, а затем и в Афины, в город, в котором долгое время проживал старик до заключения под стражу. Изобретатель искренне надеялся, что за долгие годы тюремного заключения, мало знакомых людей могли бы его теперь узнать при встрече в Афинах, ведь D сильно постарел и исхудал. В противном случае, он мог бы бежать со мной в сицилийский город Камик на службу к царю Кокалу!

Наши летательные аппараты представляли собой широкие треугольные крылья, управление полетом, которых осуществлялось путем смещением масс за счет перемещения пилотов относительно точки подвески. Характерной особенностью дельтапланов являлся, начальный старт и конечное приземление на ноги пилота. Тонкие сухие бамбуковые трубки обрамляли наши крылья из птичьих перьев средних размеров, приклеенных друг к другу расплавленной на огне смолой. Крепления деталей конструкций крепко накрепко связывались тонкими кожаными ремнями, и также заклеивались горячим смольным раствором.

— Сынок, с того невысокого выступа, — мастер показал рукой на крутой скалистый обрыв, — мы слетим с тобой сейчас вниз. Сегодня мы испытаем наши летательные аппараты в последний раз, а завтра рано утром мы пустимся в бега.

С того дня, когда я впервые научился летать на дельтаплане, созданном отцом, я не прекращал восхищаться этим чудесным изобретением. До глубины души меня будоражила мысль о том, что человек может парить в небесах, слово птица, разглядывать землю с огромного расстояния. Первым спрыгнул старик. Воздух плавно подхватил его летательный аппарат и понес по небу, отдаляя мастера от меня все дальше и дальше. Я последовал примеру родного отца, спрыгнул вниз, затем поднялся высоко вверх, залетал над землей, как коршун, высматривающий свою цель — летательный аппарата старика. Мы долго летали над морем, потихоньку снижаясь, пока расстояние до воды не стало угрожающим, и не пришло время приземляться на береговой линии. Посадка прошла, как всегда благополучно. Я и мой родитель были полностью готовы бежать из Крита.

— Х, — разбираем конструкции, и несем их наверх, спрячем детали дельтапланов в прежнем месте. А завтра, мы полетим с тобой на материк. В тюрьму не возвращаемся, ночуем в горах, возле виноградных плантаций.

— Она неизлечимо больна! Я сожалею, но Навкрата сильно слаба, и просто не сумеет пережить даже побег на корабле.

Рано утром мы стартовали. Охрана критской тюрьмы подняла тревогу, обнаружив камеры пустыми. Но верноподданные слуги царя Миноса были заняты поимкой основной группы беглецов, пустившихся наутек по морю, и до нас с мастером никому не было никакого дела. Мы не могли упустить свой шанс на побег, и поэтому воспользовались всеобщей неразберихой. Я летел на своем дельтаплане вслед за отцом, низко-низко от шумного синего моря, но затем, стал набирать высоту. Поверхность водоема начало постепенно удаляться от меня. На высоте 3000 метров от уровня моря картина мира предстала передо мной, как на ладони. Внизу, я увидел журавлиную стаю, летящую вдоль серых облаков. Это сильно меня рассмешило.

— Ха-ха-ха, — я поднялся на своем дельтаплане выше отца, выше птиц, и даже, выше туч!

Скоро, вдали на горизонте стали маячить крошечные зеленые острова. Это был хороший знак, но до береговой линии материка было еще далеко. Очарованный полетом, я был словно под гипнозом, и не замечал больше ни понижения температуры воздуха, ни перемены атмосферного давления, ни усилившихся воздушных потоков, словом, потерял чувство меры, страха и личного самосохранения. Мне хотелось лететь все выше, выше и выше, как будто там было мое спасение. Неожиданно, я почувствовал, что конструкция моего летательного аппарата сильно затряслась, и в считанные секунды развалилась на мелкие части. Вместе с этим, в мое сознание, наконец-то, пришло адекватное восприятие реальности. Дьявольское наваждение прошло, и моим глазам предстала ужасная картина падения с неба. Нет, я не боялся неминуемой смерти, не думал о предстоящей боли. Честное слово. Я падал камнем вниз с чувством глубокого обмана! Как я мог попасться на уловки небесной богини? Зачем набрал высоту, какой же я дурак! В глазах моих потемнело. Я закрыл свои глаза и потерял сознание.

Подлетая к острову Самос в Средиземном море, мастер D обнаружил на воде птичьи перья от крыла дельтаплана своего пропавшего сына. Он догадался, что произошла большая трагедия, сильно расстроился! Но, делать было нечего. Старик продолжил свой путь в одиночестве.

P. S. Затем, случились у меня новые вспышки памяти, где я был великим воином, знатным иезуитом, приближенным к католическому Генералу, и даже великим императором! Последнее, что привиделось мне, оказался лунный ад, в котором я страдал, во тьме, в тесноте, и без каких-либо движений. Эта вспышка памяти оказалась самой ужасной из всех увиденных ранее.