ФЕОКРИТ

Из тридцати элегий, дошедших до нас под именем Феокрита (около 310—245 гг. до н.э.), не менее восьми целиком посвящены любви к юношам, но и в других речь часто идет о мальчиках и о любви к ним.

Одно из стихотворений Феокрита, пожалуй, лучшее из написанного им о юношах, озаглавлено Τα παιδικά («Любимцы») и содержит разговор уже немолодого поэта со своим сердцем. Разум, конечно же, советует ему отказаться от всякой мысли о любви, но сердце учит, что битва с Эротом — напрасная трата сил.

Мчится юноши жизнь, быстро скользя, словно оленя бег,

Завтра к новым морям, парус подняв, он поплывет опять;

Но навек потерял он меж друзей юности сладкий цвет.

Ты же чуть вспомнишь о нем, высушит страсть даже весь мозг

в костях. Будешь видеть всегда в ночи часы рой сновидений злых.

[перевод Μ. Ε. Грабарь-Пассек]

В другом стихотворении, которое вряд ли принадлежит Феокриту, мы читаем о последних песнях несчастливого влюбленного, который кладет конец своим мукам, кончая с собой; оскорбленный Эрот мстит его высокомерному возлюбленному, на которого, когда он купается в гимнасии, падает мраморная статуя Эрота.

Третье стихотворение, также озаглавленное παιδικά, представляет собой жалобу на непостоянство любимого, увещание сохранять верность и напоминание о том, что нежный цвет юности не вечен и ему грозит старость. Поэтому на любовь ему следует ответить любовью, чтобы однажды об их союзе говорили, как о любви Ахилла и Патрокла.

Нежно и трогательно стихотворение, в котором выражается радость при виде любимца после трех дней разлуки и пожелание, чтобы их любовь была подобна любви, процветавшей в Мегарах, где Диокл ввел состязание мальчиков в поцелуях (с. 77).

Возле могилы его собираются ранней весною

Юноши шумной гурьбой и выходят на бой поцелуев.

Тот, кто устами умеет с устами всех слаще сливаться,

Тот, отягченный венками, идет к материнскому дому...

О, если бы потомки сказали о них: «Равною мерой друг друга любили, как будто бы снова // Жили в тот век золотой, где любовь на любовь отвечала» [пер. Μ. Ε. Грабарь-Пассек].

Очаровательная поэма, озаглавленная «праздник жатвы» и еще стари-

ком Гейнсием названная «царицей» идиллий Феокрита, посвящена воспоминанию о счастливо проведенном дне на острове Кос; поэт рассказывает о том, как с двумя друзьями он отправился за город. По дороге они встречают пастуха по имени Ликид, которому после краткой беседы поэт предлагает остаться и испытать свое искусство, состязаясь в песнях. Ликид охотно соглашается и запевает propemptikon (прощальную песнь), в которой желает своему возлюбленному Агеанакту счастливого пути по морю:

Агеанакт пусть закончит удачно свой путь в Митилену,

Даже коль южная буря к Козлятам на запад погонит

Влажные волны и к ним Орион прикоснется ногою.

Если к Ликиду, чье сердце сжигает огонь Афродиты,

Будет он добр, — к нему пламенею я жаркою страстью, —

Чайки пригладят прибой для него, успокоят и море,

Южную бурю и ветер восточный, что тину вздымает.

Чайки, любимые птицы морских Нереид синеоких,

Всех вы пернатых милее, из волн добывающих пищу.

Агеанакта желанье — скорее доплыть в Митилену;

Пусть же он будет удачлив и пристани мирной достигнет.

Я же в тот день соберу цветущие розы, аниса

Или левкоев нарву и венок этот пышный надену.

Я зачерпну из кратера вина птелеатского, лягу

Ближе к огню, и бобы кто-нибудь на огне мне поджарит.

Ложе мое из травы, вышиною до целого локтя;

Есть асфодель, сухостебель и вьющийся цвет сельдерея.

Агеанакта припомнив, вином услаждаться я буду,

Кубки до дна осушая, губами касаясь осадка.

Будут на флейте мне двое играть пастухов: из Ахарны

Родом один, а другой — ликопеец; и Титир споет нам

Песню о том, как когда-то о Ксении Дафнис томился...

В ответ Феокрит говорит другу о том, сколь понравилась ему эта песня, и запевает другую, в которой противопоставляет свое счастье в любви злоключениям своего друга Арата, знаменитого врача и поэта из Милета, влюбленного в неприступного красавца Филина:

...вы, Эроты, чьи щечки румянее яблок,

Нынче в красавца Филина метните вы острые стрелы,

Крепче метните! Зачем беспощаден он к милому гостю?

Сам же — как плод перезрелый; недаром красотки смеются:

«Горе, ах горе, Филин! тебе красоваться недолго!»

Больше не станем, Арат, у дверей до утра мы томиться,

Ноги себе обивать. Петухов предрассветные крики

Пусть повергают других, а не нас, в огорчения злые.

[перевод М. Е. Грабарь-Пассек]

Чтобы утешить друга Арата, чье врачебное искусство не способно помочь ему в исцелении ран, нанесенных Эротом, Феокрит написал пространную эпическую поэму, где обстоятельно описаны страстная любовь Геракла к Гиласу, похищение последнего нимфами источника и

отчаяние осиротевшего героя (Феокрит, 30, 23, 29, 12, 7, 13; другие гомосексуальные пассажи у Феокрита суть следующие: 15, 124; 20, 41, 6, 42; 3, 3: το καλόν πεφνλέμενε — обращение к любимому, столь сладостное, что его невозможно перевести (см. Геллий, ix, 9); 2, 77—80, 44, 150, 115; эпиграмма 4).