Но, все же, почему среди церковных людей «Мастер и Маргарита» имеет больше противников, чем сторонников?

- Назовите мне хоть одну светскую книгу, которая имела бы в Церкви больше сторонников, чем противников! Исключением могут быть, наверное, только произведения Достоевского, да и то, как ни парадоксально, «Братьев Карамазовых» очень не любили в Оптиной пустыни[59][59].

Если судить по тем людям, которые вдумывались в «Мастера и Маргариту» уже будучи христианами, то видно, что существует два основных течения церковного литературоведения. Одна группа авторов считает (довольно аргументировано), что это оккультно-антихристианское произведение[60][60], а другая группа церковных литературоведов, не менее аргументировано, считает, что это не так.

Лично мне ближе та позиция, что в «Мастере и Маргарите» Булгаков пробовал дать некое предостережение против доверия к атеистической пропаганде. Для этого он использовал тот прием, который называется Reductio ad Absurdo, когда берется позиция оппонентов, и ты заранее соглашаешься с ней, но доводишь их позицию до логического предела, и этот предел оказывается абсурдным…

Дело в том, что на Христа, как на странного и полусумасшедшего проповедника указывали атеистические лектора 20-30-хх годов в Советской России. Булгаков не имел возможности прямо спорить с ними по цензурным соображениям, и поэтому он написал «Мастера и Маргариту», где глаза научного атеизма были вставлены в глазные впадины Воланда, и оказалось, что атеизм – это, как раз, взгляд на Христа сатаны, а отнюдь не просто науки.

Каково Ваше отношение к попыткам истолкования в искусстве евангельских событий (вспомним острейшую полемику вокруг фильмов «Последнее искушение Христа» Мартина Скорсезе и «Страсти Христовы» Мэла Гибсона)?

- Честно говоря, для меня любой шаг по этой дороге является неприемлемым. В связи с фильмом «Страсти Христовы» могу сказать, что тут надо различать две вещи: во-первых, оценку – с точки зрения Православной Церкви – труда режиссера и актера и, во-вторых, оценку плода этого труда. О первом: подобный фильм не мог бы родиться в православной культуре. О втором: из того, что он родился в католической атмосфере, вовсе не следует, что Православная Церковь не в состоянии до некоторой степени ассимилировать и принять этот плод. Тут некая «хитрость» Божественного промысла: Господь нам дает некоторые вещи, которые мы сами создать не можем, но можем использовать их для блага Церкви. В конце концов, не православные люди создали интернет, но это не означает, что православный человек не может пользоваться этой всемирной сетью. Точно так же и с языком кино или литературы: сам я, наверное, не буду снимать кино и не обращусь к художественному творчеству, но это не означает, что я буду осуждать людей, которые это пробуют. Остальное – это уже вопросы веры, вкуса, талантливости и многого другого.