Мадрид. Климатические данные 3 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Памятнику был нанесен непоправимый ущерб. Во время строительства канала все деревья пойменных дубрав были спилены. Воды Цимлянского водохранилища размыли культурные слои — следы хозяйственной и бытовой деятельности поселенцев. И теперь среди пеньков, на склоне берега лежали на одном уровне кремневый инвентарь древних эпох, костяные орудия труда и кости съеденных животных, бронзовые ножи и обломки браслетов, шилья, много фрагментов разновременной керамики, бронзовые, кремневые, костяные, железные наконечники стрел.

Уникальные находки орудий, собранные на Пятиморской мезолитической стоянке: микролитические вкладыши, наконечники стрел, проколки, миниатюрные ножевидные пластинки, резцы, нуклеусы, вещи хранятся теперь в областном краеведческом музее.

В последние годы археологи открыли в Волгоградской области еще несколько мезолитических местонахождений. Так, в 6 км от станицы Кременской Клетского района в балке Селезнева были собраны кремневые и кварцитовые орудия мезолитического облика: скребки, наконечники, ножевидные пластинки, много отщепов с ретушью. Рядом с г. Фролово есть еще одна стоянка, где найдены каменные скребла, проколки, резцы, скребки. Большие работы были проведены саратовскими археологами на мезолитической стоянке Ураков Бугор, в 30 км на северо-

восток от г. Камышина. Наряду с привычными орудиями, как скребла, резцы, нуклеусы, пластины, концевые скребки, найдено несколько топоров и тесловидных орудий. Археологи датировали эту стоянку давностью 10 480 ± 680 лет тому назад.

Следующая эпоха, которая пришла на смену мезолита называется неолит (неос — новый, литое — камень). Это заключительный период развития каменного века. В нашей области существование памятников этой поры относится к VI-середине IV тыс. до н.э.

Эпоха неолита также дала человечеству несколько знаковых открытий. В первую очередь, изобретение посуды из глины. Тех предметов, без чего не мыслится нынешнее домашнее хозяйство.

Женщины, хранительницы домашнего очага, следя за порядком в доме, за придомным участком, конечно, испытывали трудности, хотя бы в том, что запасы воды нужно было экономно хранить в кожаных мешках (бурдюках), в них же носить воду из ближайшей речки. Как трудно было сделать несколько глотков воды из такой емкости. Тянуть через камышинку? Наливать в кулек, свернутый и сшитый из плотной кожи? Пить из «стакана», сделанного из обрубка дерева с выдолбленным углублением?

Известно, что в эпоху неолита носили воду в плетеных ивовых корзинах, обмазанных изнутри глиной. Они были удобны и для переноски воды, и для хранения. Вода не сочилась сквозь прутья, всегда оставалась свежей. Возможно, случайно такая корзина попала в огонь. Прутья сгорели. Но практический ум женщины-хозяйки сразу же отметил, что глина, побывавшая в огне, стала необычайно прочной, твердой, не размывалась водой, как обычная сырая обмазка в корзине. Глина принимала любую форму. Может быть, женщина попробовала специально обмазать корзину толстым слоем глины. Она положила свое изделие в костер, прутья сгорели. Получился прочный сосуд. В нем долго можно было хранить воду. И не только это. Впервые женщина сварила вкусный мясной бульон, приправив его кореньями и травой. И, может быть, впервые хорошо промыла горячей водой голову.

В.И. Мамонтов. Далёкое прошлое Волго-Донских степей

Позднее появился новый более экономный «ленточный» способ изготовления посуды. Сначала формовался «зачин» — дно будущего горшка. Затем, крупные мягкие куски глины раскатывались в тонкие ленты и по кругу, прижимая пальцами края ленты, крепились ко дну. Лента за лентой лепился сосуд, до самого устья. Женщина сглаживала бока готового горшка, придавала ему симметричность. И не могла удержаться от желания украсить голую гладкую поверхность сосуда каким-либо орнаментом. Круглые отпечатки — камышинкой, концом палочки или острия — наколы, уголки, чертились зигзаги. Посуда стояла какое-то время в тени, сохла на ветерке. И только потом её устанавливали в костёр для обжига.

Должны заметить, что орнаментальные мотивы, украшающие поверхность сосудов вначале могли нести какую-то смысловую нагрузку. Например, ограждали содержимое горшка от злых духов. Но позднее превратились в стандартный элемент украшения керамики, характерный и часто употребляемый гончарами в определенной родственной группе. Археологи, изучив такой орнамент, его компоненты, могут проследить по нему развитие художественного воображения мастера, пути миграции населения, развитие гончарного мастерства.

Донышки неолитических сосудов большей частью округлые или яйцевидные. Это потому, что такой сосуд удобно было установить между камнями очага или легко вдавить в толстый слой раскаленных огнем щебенки, мелких камешков, которые обычно насыпали в хозяйственном углу хижины.

Человек эпохи неолита умел уже плести корзины, циновки из куги и камыша. Научился он получать нити из таких технических растений как кенаф, кендырь, крапива, конопля, позднее — из льна. Возможно, все это навело его на мысль о создании сложного «агрегата» — ткацкого станка. Выглядел он довольно примитивно: деревянная рама, на которую натягивались с помощью тяжелых грузил-камней нити — основа будущего куска ткани. На челнок наматывалась такая же нить. И умелец должен был протащить челнок, между всеми нитями основы, не пропуская ни одну. Через несколько таких проходов челнока, ткань

тщательно уплотнялась деревянным гребнем. Конечно, это была грубая ткань, что-то вроде мешковины. Но из нее можно было кроить и шить легкую одежду.

И, если ткачеством занимались, в основном, обитатели неолитических земледельческих поселений, то прядение и вязание зародилось гораздо раньше в скотоводческих коллективах.

Совершенствуется оружие — лук и стрелы. На поселениях и стоянках встречаются изящные наконечники стрел, вероятно, предназначенные для поражения птиц и мелкого пушного зверя, когда важно было очень точно попасть в цель, не испортив меха, шкурки животного. Ну, а крупные кремневые наконечники служили для охоты на крупного зверя.

Появляются в домашнем хозяйстве такие каменные орудия, как зернотерки, песты, мотыги, серпы. Жители стоянок эпохи неолита при постройке наземного жилища или полуземлянки, для установки ограды загонов, работая с деревом, широко использовали каменные топоры, долота, стамески, тесла.

Человек, таким образом, все далее уходил от присваивающего образа жизни к производящему: земледельческому или скотоводческому хозяйству. По этому поводу известный английский ученый Г. Чайлд сказал: «Переход к производству пищи, сознательному выращиванию съедобных растений, особенно злаковых, и приручению, разведению и отбору животных явился экономической революцией, величайшей в истории человечества после того, как человек овладел искусством добывать огонь».

Неолитические племена широко распространились по территории России. Следы их пребывания обнаружены даже у озер Кольского полуострова, на берегах Белого моря.

На территории Волгоградской области исследовано несколько неолитических стоянок, материал которых дал возможность по-новому представить жизнь этого населения в наших краях. Можно назвать наиболее известные из них: Задоно-Авиловская, Качалино (Иловлинский район), Пятиморская, Колпачки, Приморская, Донская, Ложки, (Калачевский район), Орловка, Каменка, Латошинка (Городищенский район), Староаннинская, Козлиновская (Новоаннинский район), Лагутинская (Чернышковский район).

В.И. Мамонтов. Далёкое прошлое Волго-Донских степей

Впервые небольшой участок с находками неолитической поры были обнаружены на Пятиморской стоянке. Сейчас в фондах областного краеведческого музея хранится большое количество кремневых проколок, микролитических вкладышей, скребков, ножевидных пластинок, наконечников стрел, концевых скребков, тесел, изящных топориков и т.д. Фрагменты лепной тонкостенной керамики содержат в глине большую примесь мелкобитой ракушки. Внешняя поверхность остродонных сосудов хорошо заглажена, верхняя часть тулова покрыта волнистыми и ломаными линиями, выполненными острием или уголком «отступающей лопаточки» — этого своебразного штампа гончара.

Они вызвали большой интерес у археологов, поскольку до 60-х годов прошлого века бытовые памятники неолита в Волгоградском регионе не были зафиксированы. Правда, встречались только отдельные находки неолитического облика. А ведь только стоянки могли достаточно глубоко рассказать о жизни, быте, занятиях поселенца.

Наиболее значимый материал дал неолитический памятник, обнаруженный краеведом С. Краснобаевым недалеко от пос. Орловка (Городищенский район). Она находилась на небольшом «языке» плато, с двух сторон размываемого Мокрой Мечёткой. Раскопки показали, что здесь, вероятно, был летник древних скотоводов. То есть сюда местные пастухи пригоняли скот на все лето.

Для себя они построили небольшое укрытие от дождя и солнца — прямоугольную в плане полуземлянку, прикрытую навесом из тонких жердей, травы и камыша. Длина постройки 6 м. Рядом с краем ямы (глубина 0, 6 м) были врыты в землю длинные жерди для навеса — от них остались круглые ямки. На полу, в средней части жилища, обнаружено очажное пятно. Пол ровный, но дно землянки посредине несколько ниже, чем у стенок. Вероятно, его часто подметали и вместе с мусором выбрасывались частички земли с пола.

Посуда на стоянке, судя по фрагментам, лепная толстостенная, в глине большая примесь битой ракушки. Сосуды изготавливались путём ленточной лепки, хорошо обожжены в костре.

Они имеют уплощенное дно. Верхняя часть сосудов орнаментирована углами, наклонными параллельными линиями, «меандром». Все это мастер исполнил при помощи различных штампов «отступающей лопаточкой», уголком острия, гребенчатым штампом. Около устья сосуда на внутренних небольших круговых уступах нанесен такой же орнамент. Собранные фрагменты керамики, судя по реконструированным диаметрам (28—40 см), использовались как большие глиняные котлы для варки пищи для семьи, для запасов воды или зерна.

На одном фрагменте орловской коллекции имеется округлое отверстие. Наверное, хозяйке жалко было выбросить треснувший горшок. Тогда по краям трещины высверлили отверстия, просунули сквозь них кожаный шнурок, завязали узелком. Похлёбку варить в нём было нельзя, а вот для хранения сыпучих продуктов он был вполне пригоден.

В заброшенном жилище и вокруг него был собраны кремневые орудия. Это — тонкие пластинки, скребки, нуклеусы, трапециевидные вкладыши, отщепы и наконечник стрелы с хорошо ретушированной поверхностью.

Обнаруженные на стоянке кости животных были отправлены в остеологический кабинет Института археологии АН СССР. Там определили, что кости принадлежат быкам, лошади, собаке, сайге. Причем, кости быка и лошади уже относились к одомашненным животным. Так, о костях лошади, известный остеолог В.И. Цалкин пишет в заключении, что они «совершенно не обнаруживают сходства...с костями тарпана (дикой лошади - В.М.), но весьма близки к костям древних домашних лошадей».

Находки костей одомашненной лошади, особенно массовых на других стоянках, археологи связывают с развитием коневодства, которое возникло в восточной части Урало-Каспийско-Черноморской зоне. Потом оно распространилось в западном направлении в Доно-Днепровские степи. И, возможно, здесь возник культ коня, свидетельством чего могут быть изделия из кости с резным изображением этого замечательного животного.

Материал неолитической стоянки Орловка послужил основой для выделения, так называемой, «орловской культуры». Т.е.

В.И. Мамонтов. Далёкое прошлое Волго-Донских степей

Орловская стоянка стала тем «репером», который дал датировку другим памятникам Нижнего Поволжья и Дона, оставленных населением, жившим здесь в эпоху позднего неолита — вторая половина V тысячелетия до н.э. Исследователи, отметили, что материалы Пятиморской стоянки, упомянутой выше, говорят о том, что население эпохи неолита появились на берегах Кар-повки гораздо раньше, чем на Мокрой Мечётке у нынешней Орловки.

Еще одна неолитическая стоянка исследована у с. Каменка Городищенского района на берегу р. Пичуга. Культурный слой довольно скромный. Тем не менее, собраны фрагменты неолитической посуды и каменные орудия труда. Следы пребывания человека неолитической эпохи зафиксированы на р. Чир у хут. Лагутин (Чернышковский район), у ст. Староаннинская и хут. Козлиновский (Новоаннинский район) на р. Бузулук.

Открыты неолитические памятники и в Заволжье. Так у с. Кумыска (Палласовский район) исследовано многослойное поселение на левом берегу р. Торгун. В неолитическом пласте найдены фрагменты керамики, собрана коллекция кремневых орудий (микролитические вкладыши, скребки, острия, пластины, нуклеусы). Культурный слой, содержащий микролиты и другие кремневые орудия археологи нашли у с. Савинка (Палласовский район) и у с. Рахинка (Средне-Ахтубинский район).

Неолит был последней эпохой каменного века. По всей видимости, человек уже исчерпал все возможности камня в изготовлении орудий и использовании его в своей трудной жизни. По данным сводной хронологической шкалы известных для неолитических и энеолитических памятников региона абсолютных (радиоуглеродных) дат, составленной Наумовым И.Н., с рубежа V-IV тыс. до н.э. неолитические культуры Нижнего Поволжья уже сосуществовали с раннеэнеолитическим населением. Примерно с середины IV тыс. до н.э. население эпохи неолита Нижнего Поволжья сменится энеолитическими культурами.

аменный век сменился эпохой раннего металла — энеолитом (энеус — медный, литое — камень). Теперь понятно, почему ученые использовали такой термин — медно-каменный. Каменные орудия были надежны, тяжелы и остры. Камня, необходимого для изготовления орудий в природе, было достаточно. Человека уже имел тысячелетний опыт изготовления орудий из кремня, диорита, кварцита. Он четко делил их по функциональному назначению. Но проявлялись и негативные качества изделий из камня, которые «раздражали» человека. Это, в первую очередь, хрупкость каменных орудий, трудности в изготовлении предметов сложных форм.

Медные изделия обладали другими качествами. Например, в случае порчи предмета из меди, его можно было заново отлить из металлического лома по готовой литейной форме. Тем не менее, каменные орудия, вплоть до эпохи раннего железного века, широко использовались в практике человека. Постепенно, особенно в тех районах, где нет медных руд (на Дону и Волге), только при развитии древней металлургии каменные изделия уступили место медным, а затем и бронзовым орудиям.

Полагают, что медные изделия, встреченные на поселениях или в грунтовых могильниках энеолитической поры, могли попасть к древним обитателям в виде готовых изделий, либо в слитках из районов Среднего Поволжья, где встречаются медистые песчаники, позднее — из рудников Кавказа. Такие находки из меди весьма редки в погребениях и на поселениях в нашей области, возможно потому, что они имели большую «стоимость». Обычно, это медные украшения, небольшие ножи. Реже этот металл использовался для изготовления крупных бытовых или хозяйственных изделий, например, топоров тесел, долот.

Благодаря использованию металлических изделий и высокий спрос на них, произошло сближение различных, далеко отстоящих друг от друга регионов и областей. Это привело к обмену техническими знаниями и бытовыми навыками, к складыванию торгово-обменных путей и образованию устойчивых пунктов

В.И. Мамонтов. Далёкое прошлое Волго-Донских степей

встреч «покупателей» и «продавцов». Естественно, это могло оказывать взаимное влияние даже на религиозные взгляды населения.

Но все это будет потом. А пока, как всегда было в прошлом, человеку помог Его Величество случай. В своих походах по горам и ущельям в поисках каменного «сырья» для орудий, человек иногда находил странные камни, отличающихся от обычных тем, что они были тяжелы, имели какой-то красноватый цвет или были покрыты зеленоватой коркой.

На стоянке мастер пытался привычными ударами придать камню определенную форму, отсечь выступы, неровности. Не получалось. Камень под ударами отбойника кривился, плющился, становился тонким. Это потому, что в руки человека попал кусок самородной меди. Значит, догадался мастер, теперь можно было из такого самородка «ковать» каменным молотком нож, наконечник дротика или копья, тонкую ленту для браслета.

Но, возможно, открытие способа получения металла произошло по-другому. В домашнем очаге землянки или наземной постройки в хозяйственной части жилища (в так называемой кухне) всегда были насыпаны грудой камешки, галька, щебенка. На них горели обломки сучьев и хвороста. Остродонные и кругло-донные сосуды очень устойчиво стояли, подпертые с боков раскаленной кучей камней. Случилось так, что в огонь попал кусочек самородной меди. Он плавился в высокой температуре очага, а капли стекали под камешки очага. Хозяйка, заменявшая иногда пережженные камни в очаге на новые, могла обратить внимание на то, что на полу под очагом лежала какая-то светлая тяжелая капля, принявшая очертания углубления, впадинки. Именно её и залил расплавленный металл.

Мужчина, конечно, обрадовался такой подсказке природы. Значит надо изготовить литейную форму изделия. В мягкий брусок глины он вдавил каменный нож или наконечник дротика. Получался отпечаток — негатив изделия. Теперь его нужно было залить расплавленным металлом. И когда изделие из меди остывало, его, слегка подправив и насадив на деревянную рукоять, использовали в быту или охоте. Позднее стали изготавливать

двухсторонние глиняные формы, на которых специально оставляли отверстия для креплений створок формы и литка для заливки жидкого металла.

В эпоху энеолита были и другие великие открытия. Например, изобретение колеса. Этому помогло, считают ученые, развитие металлургии и активная «поставка» изделий из металла в степные, нерудные районы. Впервые зарождаются торговые связи, торговый обмен между отдаленными территориями.

На условное место обмена, на торжище, мог подъехать не только офеня, торговец, но и мастер-литейщик. Они привозили свои готовые изделия или слитки металла. Мастер мог тут же в полевых условиях изготовить на заказ необходимый предмет труда или вооружения: нож, кинжал, наконечник копья или дротика, а также — серп, иголки, шилья. Большим спросом пользовались украшения из меди: бусы, браслеты, кольца, серьги, височные подвески. Все это для степных жителей Подонья и Нижнего Поволжья было очень дорого.

Жители наших степей обменивали свои продукты скотоводства (копченое мясо, солонину, сало, сыр, шкуры, кожи, шерсть, пух) на привезённые медные изделия. Торговали также медом, вяленой рыбой, изделиями из дерева, коры, лыка, растительными тканями. Торговцы были довольны. Все эти товары надо было везти в далекие поселки. Волы, а позднее и лошади, запрягались в волокушу — длинные слеги с перекладинами, на которые грузили и крепко привязывали мешки, чувалы и сумки с товаром. Очень неудобна и тяжела была такая волокуша для тысячекилометрового непроторенного пути.

Конечно, человек замечал, как легко катить стволы срубленных деревьев, округлые огромные валуны. Наверное, это и подсказало ему путь к «изобретению века». И вот какой-то неизвестный умница придумал колесо! Их сколачивали из плоских плах, придавая им округлость. По краю полосу оббивали «шиной» из хорошо гнущейся расщепленной сырой ветки ивы. Конечно, на таком колесе далеко не уедешь. Но творческая мысль наших предков постоянно работала над совершенствованием конструкции колес и повозки. По крайней мере, теперь уже,

В.И. Мамонтов. Далёкое прошлое Волго-Донских степей

пользуясь «колесным транспортом», с большей скоростью можно было перевозить товары в обменные пункты или перекочёвывать на новые места, перевозя с собой нагруженный домашний скарб.

И еще. В эпоху энеолита был изобретен гончарный круг. Правда, это было далеко за пределами нашего края. Такой станок для изготовления посуды в Нижнем Поволжье появится только в эпоху средневековья. До этого все местное население пользовалось только лепной керамикой, обожженной на костре или в специально построенном горне.

Энеолитические племена жили в небольших поселениях, разбросанных на большие расстояния друг от друга. Их было немного. Поэтому, обнаружение их в наше время связано с большими трудностями. Ведь всё после ухода жителей засыпалось землей, зарастало травой. И только случайно при строительных работах, при эрозионных процессах, когда склон реки или оврага обрушивался вниз, в руки строителям или окрестным жителям могли попасть черепки древней посуды, кости человека или животных, какие-нибудь каменные изделия. Хорошо, если случайно оказавшийся в таком месте человек был внимателен, с интересом отнесся к находке, рассказал о ней. Так он сможет помочь археологам открыть новый памятник древней культуры.

Эпоха энеолита пока слабо изучена в нашей области. В 50-х годах прошлого века И.В. Синицын исследовал несколько памятников этой культуры в нашей области. В Иловлинском районе, например, он взял на учет стоянку у с. Кепинка и грунтовый могильник у хут. Задоно-Авиловского. Они располагались на правом берегу Дона. Погребенные в грунтовом могильнике, которые он раскопал, были положены в яму на спину, согнутые ноги поставлены коленями вверх. Несколько погребённых лежали ничком, грудью вниз. На костях скелетов следы красной охры. Экспедиция И.В. Синицына также раскопала культурный слой энеолитической стоянки у хутора Репин (Иловлинский район). Здесь собраны обломки лепной круглодонной посуды, кости животных (лошадей, свиней, крупный и мелкий рогатый скот), кварцитовые пластинки, отщепы.

Судя по материалам раскопок, энеолитические поселки состояли из нескольких полуземлянок, их обитатели занимались скотоводством. В составе стада был мелкий рогатый скот (козы, овцы). Несколько меньше было крупного рогатого скота: коров, быков, волов. Именно в эпоху энеолита по-настоящему стали заниматься коневодством. Лошадь давала не только мясо, шкуры, молоко. Ее все чаще запрягали в повозку, пытались приручить к верховой езде.

Стада животных сначала были на вольном выпасе, т.е. животные на день отпускались кормиться в степь, поблизости от поселка. Это не требовало летом от человека большого внимания к животным, уход был минимальным. Только в зимнее время необходимо было охранять скот от хищников, да заранее, ближе к осени, запасти траву для прокорма животных.

Население пыталось возделывать небольшие участки земли рядом с жилищами, недалеко от водоемов. Их можно было засеять зерном (просо, карликовая пшеница, ячмень), съедобными травами (укроп, щавель и др.). На поселениях найдены каменные зернотерки и песты, которые могли использоваться как для измельчения зерна, так и при дроблении комков конкреций песчаника для получения порошка красной охры, необходимой для совершения ритуальных действий.

Вера в загробный мир заставило человека эпохи энеолита «продумать» особые погребальные действия, которые, кстати, в несколько измененном виде дошли до наших дней. Ритуал погребения умершего был тщательно разработан и строго регламентирован. За этим следили не только родственники умершего, но и «особые» люди — группа выделившихся в это время священнослужителей: шаманов, жрецов, волхвов, кудесников.

После обмывания тело человека густо покрывали слоем красной охры, смешанной с жиром животного. Это — знаковый сигнал всем добрым и злым духам «того света». Красный цвет тогда символизировал огонь, кровь, жизнь, воскресение из мертвых. Ведь дух огня освобождал человека от скверны. Люди того времени, произнеся соответствующие молитвы богам, в особые священные дни прыгали через костер, тем самым, очищая себя от

В.И. Мамонтов. Далёкое прошлое Волго-Донских степей

грехов священным огнем. Тело же умершего человека его сородичи проносили на носилках над пламенем костра. А охра на его теле показывала духам, что душа человека прошла обряд очищения.

Кроме того, судя по этнографическим наблюдениям, красный цвет — это кровь, это символ возрождения, воскрешения будущей жизни. Возможно, человек прошлого полагал, что со временем охра превратится в «живительную влагу» — кровь, которая опять потечет по жилам. И умерший воскреснет и опять станет жить на этой прекрасной земле, полной борьбы, страданий и радостей.

Иногда тело умершего и дно ямы под ним посыпали после охры порошком мела. Это уже другая символика. По нашим нынешним понятиям белый цвет — символ чистоты и безгрешия. Тоже сигнал для духов.

Надо отметить, что эта символика цветов существует и в наши дни. Красные знамена, красные галстуки, красные гвоздики. По символике недавних лет - это цвет крови, пролитой на баррикадах революционерами и нашими защитниками в борьбе с врагом. Белое платье невесты, фата — это чистота помыслов молодых людей. Белый халат врача — символ надежды больного на выздоровление, на благополучный исход лечения. Белый флаг парламентера, идущего с тревогой в стан противника, символ мира, мирных переговоров. Белый флаг у сдающихся на «милость победителей» — надежда на доброе отношение к ним.

С пением прощальных песен родные и близкие несли умершего к условному месту, к кладбищу жителей поселка, где уже стоят небольшие холмики, обозначенные ветками деревьев, букетами полевых цветов. Здесь с большим трудом уже вырыли в плотной глинистой земле (копали ведь кольями, бронзовыми долотами, каменными теслами, следы которых иногда сохраняются на стенках камеры) небольшую прямоугольную яму.

Умершего укладывали на дно ямы, на подстилку из куги, камыша, травы, коры дерева или на слой насыпанной охры. Кроме того, во время раскопок под погребённым фиксируется какая-то органическую ткань, следы кожаного лоскута или войлочной

подстилки. Тело, которое лежало в вытянутом положении, покрывали травой, тростником, пучками прутьев, высыпали угольки из погребального костра, каждый участвующий в похоронах бросал горсть земли. Рядом с погребённым, иногда на перекрытие ямы, ставили посуду с водой или похлебкой, клали куски вареного мяса. Все это нужно было для подношения даров духам неба, а также душе во время ее долгого загробного путешествия в мире мертвых.

Конечно, родственникам всегда хотелось показать своим богам высокий статус самого умершего среди жителей рода или племени. Для этого могли положить рядом с умершим такие знаковые вещи, как оружие, каменные булавы, скипетры, амулеты, украшения из меди, кости или дерева.

Археологи считают, что в период энеолита, на рубеже V—IV тысячелетий до н. э., на огромной территории южно-русских степей среди населения эпохи энеолита появился еще один погребальный обряд. Над умершими людьми стали насыпать сложные культовые сооружения - курганы. По-видимому, изменились и идеологические представления о смерти и загробной жизни человека. Покойника укладывали в могилу, выкопанную недалеко от поселка в степи на высоком месте, чтобы душа его была близко к небу, к богам. Соблюдали обряд сопровождения души умершего вещами и едой. Но теперь всё население племени участвовало в сооружении над могильной ямой полусферической курганной насыпи. Конечно, положение, которое занимал умерший в племени играло большую роль. Над погребальной камерой вождя, жреца, старейшины насыпалась большая насыпь. Над рядовыми членами племени сооружали небольшой курган, который не требовал больших трудовых затрат. Но иногда тело погребённого, с совершением всех стандартных обрядов, укладывали в яму, вырытую в поле кургана. Такие погребения археологи называют «впускными».

Можно реконструировать этот долгий процесс сооружения кургана. Сначала рылась яма. Она после совершения похоронных действий перекрывалась сучьями, тростником, травой. Затем, кто-то из организаторов похорон, с помощью веревки и кольев

В.И. Мамонтов. Далёкое прошлое Волго-Донских степей

четко очерчивал диаметр будущего кургана. Получался круг, по линии которого копался глубокий ровик, землю из которого набрасывали в сторону могилы. Так со временем в степи вырастала насыпь кургана.

Такой курган энеолитического времени раскопан у пос. Зу-бовка (Ленинский район). Экспедиция обнаружила на уровне древнего горизонта под большой курганной насыпью скелет женщины 40—45 лет. Она лежала на спине в вытянутом положении, руки вытянуты вдоль тела. На её шее висела на веревочке, продетой сквозь отверстие/тонкая костяная пластинка-амулет. Поверхность пластинки хорошо заполирована, она покрыта резными полосами, исходящих от округлых углублений и отверстия. Линии заполнены черной и красной краской. Рядом с телом поставили чашу из панциря большой болотной черепахи, которая, возможно, была наполнена водой. Перевязь из речных ракушек, с глубокими вырезами по узким сторонам, перламутровой поверхностью наружу, была завязана на поясе. Около тела разбросали кремневые ножевидные пластинки и отщепы.

Но не над ней соорудили курган. Её положили рядом с глубокой ямой, где покоился мужчина крупного телосложения. Около него также были положены кремневые орудия. Мужчина мог быть вождем, старейшиной племени или жрецом. Именно его должна была сопровождать эта женщина.

Необходимо отметить еще один важный факт древней истории Волго-Донского междуречья. В конце 70-х годов прошлого века на берегу р. Большой Голубой (правого притока р. Дон) было впервые открыто погребение, которое археологи отнесли к, так называемой, майкопской культуре. Эти племена занимались скотоводством и немного земледелием. Они освоили обширные районы Кубани и северо-западного Кавказа.